Прямое продвижение сценариев в производство, а так же материальное вознаграждение авторов на данном ресурсе на сегодняшний день не планируется. Несмотря на это, наш опыт показывает, что благодаря именно такому Интернет-ресурсу авторы достаточно часто находят покупателей на свои произведения, а заинтересованные лица - своих авторов. И мы делаем всё возможное, для удобства и быстроты получения необходимой информации друг о друге.

ГЛАЗА БЕЗ ЛЖИ
Патрик Павловский
драма, триллер
Страх и любовь. На что может пойти человек покорившись этим чувствам? К чему может придти человек отвергнув эти чувства? >>>

ДОЛЖОК
Анна Керпель
социальная драма, детектив
Дурацкая, но реальная история о том, что бездумное добро может обернуться угрозой для жизни, а долго быть «Богом» сможет не каждый >>>

ПОСЛЕДНЕЕ ПРОСТИ
Виталий Наседкин
мистика
О том, как важно во время прощать и быть прощенным >>>

СЛЕЗЫ
Людмила Рыбачук
драма
Что ж такое случилось, что мы больше не вместе? Где не так мы сказали, ступили не так и пошли? И в котором часу, на каком трижды проклятом месте, мы ошиблись с тобой, а поправить уже не смогли. >>>

ЦАРАПИНА
Наталия Ермакова
мелодрама
О «мутной воде» и прозрачном воздухе >>>

Во всем многообразии своих ипостасей Жан Кокто (1889—1963) един. Ибо для него все виды искусств в равной степени средства «одомашнивания» поэзии, то есть придания этой разлитой по всея миру мистической силе чувственно воспринимаемой формы. К кинематографу, особо притягательному для художника как из-за своей массовой аудитории, так и из-за технических возможностей, позволяющих наглядно соотнести внешнюю поверхностную видимость предметов и таинственную сущность, Кокто впервые обращается в 30-е годы (фильм «Кровь поэта» был впервые показан в 1932-м), но всерьез увлекается им в 40—50-х годах, когда пишет сценарии к лента-С. де Полиньи («Барон-привидение», 1943), Ж. Делланнуа («Вечное возвращение», 1943), П. Белле («Рюи Блаз», 1947), Ж.-П. Мельвиля («Трудные дети», 1950) и снимает фильмы «Красавица и чудовище» (1946), «Двуглавый орел» (1947), «Трудные родители» (1948), «Орфей» (1949), «Завещание Орфея» (1960).

В опубликованных в большинстве своем посмертно синопсисах неосуществленных фильмов чувствуется, как Кокто пытается достигнуть компромисса между успехом у широкой публики и желанием вести доступный лишь избранным разговор о сущности мира, сделать кассовый фильм и еще раз повторить принципиально важные темы и сюжеты своего творчества: недостоверность видимой реальности, переданная через серию сюрреалистских, подчиненных логике сна метаморфоГазовый фонарь: популярная з; юношеский бунт против респектабельной буржуазности — одно из подобий вечной непрекращающейся борьбы поэта против общества; судьба человека, жаждущего несоразмерной масштабу его, личности славы (эта тема подсознательно подпитывалась тем, как сам Кокто ощущал себя в мире искусства); наконец, поэт, поэзия, любовь, смерть — тема «Орфея», которая становится неожиданным ключом к широко известной новелле Мериме.

Венера Илльская (по мотивам повести П. Мериме)

В некоем санатории около Перпиньяна лечат сумасшедшую молодую женщину. Врач встречается с её отцом в большом саду у подножия гор Канигу. Врач пришел для того, чтобы попытаться узнать у господина де Пюигарига, археолога, секрет безумия своей больной. Это девушка с блуждающим взглядом, она указывает пальцем в какую-то точку пространства и непрерывно повторяет: «Она сжала его, сжала в своих объятиях». Врач говорит, что может попытаться вылечить ее только если узнает подробности очень запутанной истории, которая постепенно становится легендой. Господин де Пюигариг и врач разговаривают, сидя на скамейке, за которой возвышается пустой постамент. «Вот здесь,— говорит господин де Пюигариг, ударяя по постаменту своей тростью,— вот здесь она стояла». «Сохраняйте спокойствие,— говорит врач,— рассказывайте»... И следует фильм.

Все начинается в поместье господина де Пейреорада, недалеко от владения господина де Пюигарига. Богатый и необычный дом. Великолепный сад. (Все невероятные события фильма будут разворачиват под ярким солнцем, с несколькими, быстро проходящими бурными грозами).

Сын господина де Пейреорада, Жорж,— поэт, но не пишет стихов. Он поэт, сам того не ведая, и это - причина тяжелых душевных состояний. В семейном доме, в саду, которые для его матери и отца — всего лишь фамильные дом и сад, он видит лишь их мистическую, таинственную сторону. Ветер часто дует Иллем. Двери хлопают, окна открываются сами собой, занавески развеваются и опутывают вас, мебель жалобно стонет, ветки на ходу цепляются за вас. Жоржу кажется, что его преследует ненависть окружающих его предметов. Все для него — основание для беспокойства, страха. Единственное, что его успокаивает,— его соседка, Жюли де Пюигариг, дочь археолога, которую он любит и которой любим. С ней Жорж встречается потихоньку на дороге, потому что ее отец ненавидит Пюигарига и презирает его за то, что тот разорился, занимаясь своими бесплодными исследованиями и раскопками. Никогда бы Жорж не решился сказать у себя дома о своей любви к Жюли.

У Пейреорадов есть площадка для игры в мяч. Господин де Пейреорад очень гордится ею и хочет украсить небольшим амфитеатром в античном стиле. Ведутся работы по строительству сооружения. Сам хозяин руководит работами. Роют, копают. Лопата одного из рабочих (Жана Колля) натыкается на что-то и звенит, как гонг. Господин де Пейреорад, воодушевленный, опьяненный мыслью, что он сразит соседа, восклицает. «Античная статуя!» С тысячью предосторожностей освобождают почерневший локоть и руку. Ужас Жоржа и рабочих. Господин де Пейреорад обзывает их бестолочами и сам берется за лопату. Вытаскивают Венеру. Она опрокидывается и ломает ногу Жану Коллю. Первая драма.

Статуя: восхитительная Венера, медная, черная, блестящая, покрытая травой, мхом, серой плесенью, с широко открытыми глазами из эмали. Выражение лица злое, одной рукой она придерживает одежды, другой «играет в пальцы» — ее пальцы (большой, указательный и средний) вытянуты. Она напоминает позу игрока в «пальцы» известного под именем Германкус.

(В пальцы играют еще и сегодня в Италии. Один из игроков должен быстро отгадать, сколько пальцев поднято у другого игрока, выкидывающего вперед руку.)

Слух о находке распространяется быстро. Господин де Пюигариг не может выдержать этого. Он умирает от зависти — находка досталась не ему. Он хочет увидеть Идола. Ибо этим именем повсюду зовут Венеру. Идол! Идол! Весь Руссильон со страхом говорит об Идоле. Рабочие творят крестное знамение: «Она сломала ногу Жану Коллю».

Господин де Пейреорад произносит речь перед женой и сыном. Он нашел сокровище! Один-единственный человек поймет его. Пюигариг. Ненависть исчезает перед гордостью и жаждой показать Венеру. Он идет за ним. Приводит его в свой сад. И, пока Жорж и Жюли прячутся вместе, показывает ему статую, которую поставили на постамент, сняв оттуда гипсового фавна. Пюигариг восхищен. Статуя — римское чудо. Лупы, обследования. Надпись «Cave a Mantem». Споры. Один переводит: «Берегись того, кто тебя любит». Другой: «Берегись, если она тебя полюбит». На руке статуи — след от браслета и слово «Turbul». Остальное стерто. Значение слова — Венера, которая смущает, беспокоит, или начало названия города.

Два старика не думают больше о своей давней ненависти. Они слишком возбуждены, слишком взбудоражены возникшими научными проблемами.

Таким образом, семья Пюигариг получает прием в доме Пейреорадов. Жюли и Жорж встречаются вечером на скамейке, прислоненной к постаменту статуи. Под статуей, которая склоняет к ним свою мрачную и жестокую головку. Они иногда забавляются тем, что играют «в пальцы». Однажды вечером Жорж и Жюли обещают друг другу, что поженятся, несмотря на нежелание родителей. В тот вечер они целуются, обнимаются. Когда они уходят, статуя медленно поворачивает голову и, кажется, провожает их своим эмалевым взглядом. (Накануне на Жюли, сидящую на скамье, капнула вода. До этого прошел дождь. Вода капала с пальцев статуи.) Признание родителям. Гнев Пейреорада. Естественно! Он опрометчиво отворил двери разорению, бродягам! Сцены между стариками. «Будьте осторожны,— говорит Пюигариг,— ваш сын Жорж — поэт, который не пишет стихов. Если бы он писал стихи, это было бы не опасно. Но я знаю его лучше вас. Спросите вашу жену. Жорж тревожит ее. Он любит Жюли. Жюли любит его. Поженим их. Ему нужно равновесие в любви, которое бы оторвало его от мрачных мыслей, простая жена, дети...» «У вас нет ни гроша!» «Моя дочь стоит целого состояния!» И тому подобное. «Я хочу подождать. Это простое увлечение. Жорж не знает, что значит любить»,— говорит Пейреорад.

Однажды в Перпиньяне, на улице Платанов, Жорж замечает элегантную женщину, которая спускается тс ступенькам и останавливается. Она придерживает шарф и платье. Ее поза — та же, что и у статуи. На ее руке широкий золотой браслет. (Одна и та же актриса играет роль статуи и этой дамы). Жорж замирает в удивлении. Когда он пытается последовать за дамой, та исчезает.

Вернувшись в Пейреорад, Жорж рассеян и не приходит на свидание с Жюли у ног статуи. Он запирается у себя в комнате. Жюли одна на скамейке. Жан Колль, который уже выздоровел, не видит ее, подходит вместе с товарищем через площадку для игры в мяч и бросает камень в статую. Медный звон пугает Жюли. Она вскакивает и вскрикивает. Раздается другой крик. Камень, отскочив от меди, ранил Колля ж голову. Жорж, который стоял у своего окна, бросается по лестнице вниз. Ярость Жана Колля. Слезы Жюли. Жорж устраивает своему отцу сцену. Венера сделана не для них. Сцена с отцом, усиленная шсывами смеха Пюигарига: «Отнесите ее ко мне». Жюли: «О, нет!» Госпожа де Пейреорад находит, что и Колль правы. Этот идол желает им только зла. Господин де Пейреорад видит только одно: чуть было повредили статую. Вместе с Пюигаригом они идут, чтобы бережно стереть белый след от камня.

Новые встречи Жоржа с таинственной дамой в Перпиньяне. То она поворачивает на углу улицы, кжлонив голову, то, склонив голову, исчезает под сводом какой-нибудь арки. В последний раз она исчезает сводами крепости Кастийе. Жорж замечает ее только случайно и потом не может больше найти. Его настроение становится все более и более мрачным. Жюли в отчаянии.

Однажды в Перпиньяне таинственная дама сидит на скамейке на улице Платанов. Жорж не выдерживает и обращается к ней. Она отвечает без всякого стеснения. Приглашает его сесть. Она очень хорошо его знает в лицо. Она итальянка. На лето сняла большое поместье Прад, еще дальше по дороге, Пейреорад, между Иллем и морем. Она приглашает туда Жоржа. Удаляется и исчезает.

Жорж признается Жюли на их скамейке в своих встречах и в том воздействии, которое на него оказывает эта итальянка. Он не любит ее, но она притягивает его, беспокоит, завораживает. Он хотел бы, чтобы женитьба состоялась как можно скорее.

Жюли, взволнованная его откровенностью, рассказывает обо всем матери Жоржа и просит ее ускорить свадьбу. Мать убедит господина де Пейреорада. Она привязалась к Жюли.

Тем временем Жоржу не сидится на месте, и он едет в Прад. Это обширное и весьма странное владение. Очень старый дом, очень причудливый снаружи, с парком, непонятно как устроенным посреди леса из эвкалиптов, олеандров и кустов. Через парк протекает бурный поток, вдоль которого идут обширные посадки винограда, персиков, помидоров и цветов. Вдали угадывается море. Он толкает решетку. Входит. Подходит к дому. Никого. Ищет дверь, открывает ее, проникает в залы, прохладные и полутемные, как подвалы. Наконец, он открывает какую-то дверцу и обнаруживает темную гостиную, где сидит итальянская дама. «Входите,— говорит она,— я ждала вас». Она ест финики и предлагает ему. Она болтает. Говорит, что поместье ей так нравится, что она намерена купить его. Она вдова. Молода. Хотела бы познакомиться с молодым человеком, которому бы поместье нравилось так же, как и ей, и который помог бы ей возделывать его, управлять им. Она показывает под своим браслетом старую татуировку. «Turbul». Смеется. Короче, она кокетничает и дает понять, что человек, которого она ищет, это Жорж. Жорж убегает, сопровождаемый ее язвительным смехом. Придя в Пейреорад, он умоляет избавить его от власти злых чар и позволить ему жениться на Жюли. Упрекаемый госпожой де Пейреорад и Пюигаригом, господин де Пейреорад соглашается. Помолвка. Свадьба состоится 13-го. Радость. Накануне, 12-го утром, Жорж проходит мимо Прад и не может удержаться, чтобы не войти туда. Он не может открыть решетку. Он обходит поместье и обращается к старому сторожу. Спрашивает, здесь ли мадам. Сторож в недоумении, отвечает ему, что никто не живет в Прад, что его хозяева путешествуют и никакой даме не сдавали. Жорж сердится. Сторож принимает его за сумасшедшего. Он подводит Жоржа к дому и доказывает ему, что все закрыто на ключ, чехлы надеты, ставни закрыты, что никто там не живет.

Жорж, в испуге, бежит в Пейреорад, где его отец, мать, Жюли и археолог обновляют площадку для игры в мяч и смотрят, как крестьяне играют. Жорж срывает с себя куртку и бросается на площадку. Он бросается в игру, как в бой. Семья пытается сдержать его. Он не хочет ничего слышать. Он неистовствует, он играет, играет! Пропускает мячи. Это все из-за перстня, который ему мешает, массивного перстня в форме двух сцепленных рук, который он хотел подарить Жюли как обручальный (Жюли считала, что перстень слишком тяжелый, предпочитала простое кольцо). Он снимает перстень, подбегает к Венере и надевает его ей на палец. Потом бросается в игру, прыгает, бьет по мячу и нарочно ищет усталости. Его умоляют остановиться. Нет. Он играет! Играет! Играет! Он играет так неистово, что падает в обморок. Жюли бросается к нему. Его привозят домой почти без чувств. Два старика молча смотрят друг на друга. Госпожа де Пейреорад плачет. Жюли ухаживает за Жоржем. Он вскакивает. «Хватит! Я не могу боле». И начинает хохотать, веселиться: «Давайте готовиться к празднику!» Гроза. Это от грозы он был таким нервным! Гроза ему отвратительна. Проливной дождь. Вдруг он вспоминает, что забыл свой перстень на пальце у Венеры. Жюли не дает ему выйти на улицу. Он заберет перстень после грозы. Ей не нравится этот перстень. Она была бы рада, чтобы он оставил его там, где он есть, и чтобы завтра надел бы ей на палец простое золотое колечко.

На следующий день, в пятницу (день Венеры, говорит археолог), суматоха свадьбы, отправление экипажей в Перпиньян. Венера забыта. Солнце. Платья. Зонты. Новые платья. Букеты.

Перпиньян, свадьба. Простое золотое кольцо. Надевая его на палец молодой жене, Жорж опять вспоминает о перстне, забытом в Пейреораде, и во время службы явно думает только об этом. Медовый месяц должен проходить в Пейреораде. Радостное возвращение. Жорж погружен в свои мысли. Он рассказывает о своем беспокойстве археологу, который смеется над ним. Вновь начинается гроза. Возвращение под дождем. Молния ударяет недалеко от того места, где кортеж укрылся на дороге, чтобы переждать, пока кончится дождь. В Пейреораде каждый скорее едет к себе домой, чтобы переодеться и обсохнуть. Жорж выпивает большую рюмку спиртного и немного пьянеет. Его поведение становится все более и более странным. Он сбегает потихоньку и отправляется за своим перстнем под потоками воды. Венера. Он приближается. Протягивает руку. Но его лицо искажается судорогой. Венера согнула пальцы. Жорж не может забрать свой перстень.

Он бежит к дому, обратив лицо к статуе. Спотыкается, падает, забрызгивает себя грязью. В этом состоянии он появляется перед остальными и, никому ничего не говоря, тащит археолога в вестибюль. Он заикается. Дрожит. Цепляется за Пюигарига, очень обеспокоенного его состоянием. Все за дверью пытаются подслушать, что происходит. Он рассказывает Пюигаригу о том, что произошло с пальцами Венеры. Пюигариг думает, что молодой человек пьян. Жорж хочет вытащить его на улицу. Пюигариг отказывается и пытается убедить его, что он выпил и поэтому ему показалось, что пальцы согнуты. Археолог тащит молодого человека по лестнице в его спальню. Там Жорж рыдает, лежа ничком, вперемешку рассказывая историю кольца и пустого дома в Прад. Он говорит одновременно и об итальянской даме и о Венере. Пюигариг пытается его успокоить и потом оставляет одного, запирая в комнате. Пюигариг вновь спускается к остальным и говорит им, что ничего не случилось, что Жорж возбужден своим счастьем и что он немного пьян. Слезы Жюли. Госпожа де Пейреорад ее утешает. Все-таки это праздничный вечер! Жорж отдохнет. Жюли должна подняться в спальню для новобрачных, лечь и ждать Жоржа. Она отводит Жюли в спальню, помогает раздеться, целует, утешает и оставляет одну. Спальня — большая, высокая комната, потрясаемая ударами грома и молнии. Посредине огромная кровать с балдахином. Жюли расчесывает волосы, ходит по комнате, преклоняет колени для молитвы. Родители просят Пюигарига подняться к спящему Жоржу. Он будит его. Пробуждение испуганного Жоржа. Пюигариг говорит юноше о своей дочери, о его любви, корит его и возвращает к реальной жизни. Жоржу стыдно, и он обещает, что больше не поддастся подобным приступам. Он сделает счастливой дочь старика. Он никогда не пьет, а тут выпил!

Ночь, гроза усиливается. «Жюли, должно быть, страшно одной». Жорж должен быстро идти в их комнату, чтобы успокоить ее.

Пока они разговаривают и почти уже начинают смеяться над своими страхами, слышно, как по лестнице поднимаются тяжелые шаги. Они прислушиваются. «Это Пейреорад,— говорит археолог.— Он сейчас придет. Держи себя в руках и ничего не показывай». Но шаги останавливаются. «Он идет проверить, все ли в порядке и пришел ли ты к Жюли». Пюигариг открывает дверь и кричит: «Жорж спал, он сейчас спустится. Идите ложитесь и оставьте влюбленных в покое». Жорж спускается. Пюигариг, улыбаясь, провожает его взглядом и закрывает свою дверь.

Когда шаги прекратились, Жюли в своей комнате, закончив молитву, легла в кровать, в левый угол и при каждом сверкании молнии прятала голову под простыню. Вдруг она слышит поднимающиеся шаги, садится, вытирает слезы, откидывает назад волосы, улыбается и смотрит на дверь. Дверь начинает открываться. Она говорит: «Жорж, это ты? Ты выпил?..» Дверь открывается, ее глаза расширяются, она подавляет крик, и ей становится плохо. Именно тогда мы оказываемся на пороге двери, где археолог уговаривает Жоржа и провожает его взглядом.

Жорж спускается по ступенькам и идет вдоль коридора. Занавески развеваются. Окна хлопают. Он останавливается перед супружеской спальней, тихонько стучит и входит... Он шепчет: «Жюли!.. Ты прощаешь меня?»

Господин и госпожа де Пейреорад в своей комнате. Они не могут заснуть. Прислушиваются. Пюигариг тоже в своей комнате. Ходит взад и вперед, задувает лампу, снова зажигает ее. Недалеко со страшным грохотом ударяет молния. Пустой дом, в коридоре кое-где мерцает свет.

Дверь в супружескую спальню медленно открывается в коридор. Супруги Пейреорад и супруги Пюигариг прислушиваются. Здесь камера будет отслеживать не Венеру, но то, что за ней, оставляемые ею ужасные следы. Будет слышен каждый звук бронзовой поступи, и будет показано только разорение, которое она приносит. Разбитые ступени, сорванные перила, свисающие ковры, катящиеся металлические прутья, трескающиеся плиты в вестибюле, входная дверь, сорванная с петель, следы шагов на размокшей земле, скамейка, которая переворачивается, и, наконец, на постаменте, неподвижная Венера. Она медленно прячет ногу под одежду.

Все в доме услышали этот шум, выходят из своих спален в ночных костюмах, с лампами в руках я встречаются между этажами. Они спрашивают друг друга. Это молния? Они видят продавленную лестницу, раскачивающуюся дверь. Идут по следу. Дверь супружеской спальни приоткрыта и скрипит. Они зовут. Нет ответа. Они не решаются войти. Археолог зовет еще раз: «Жюли! Жюли! Жорж!..» Он хочет открыть дверь, ручка и замок падают на пол. «Жюли! Жюли!..» Он входит. Пейреорад входит за ним. « Не входи!» — кричит он своей жене.

В тишине после окончившейся грозы, при луне, комната, где совершилась трагедия. Жюли стоит в углу, вытянув руку, указывая на что-то, неподвижно, в растерянности. Балдахин на кровати обвалился, одеяла в беспорядке, и, наполовину свешиваясь с кровати, с запрокинутой головой Жорж лежит в позе человека, упавшего с пятого этажа, в позе жертвы удара молнии.

Между тем как Пюигариг кинулся к своей дочери, которая не видит его и с ужасом смотрит перед собой, госпожа де Пейреорад, как безумная, бросается к кровати и пытается поднять голову своего сына.

Пейреорад повторяет: «Бог мой! Бог мой!», пытается взять его за плечи и за руку. Из руки Жоржа выпадает перстень Венеры и катится по паркету. Жюли, которую ее отец умоляет сказать что-нибудь, объясниться, безо всякого выражения и почти шепотом повторяет все время одну и ту же фразу: «Она сжала его, сжала в своих объятиях... Она сжала его, сжала в своих объятиях... Она сжала его, сжала в своих объятиях...» Темнота. Молния.

Мы снова в начале фильма, на дороге, где Пюигариг провожает врача к его экипажу. Он поедет завтра в клинику. «Вот и вся история...»

«А статуя,— спрашивает врач,— где она?» «Господин и госпожа де Пейреорад отдали перелить ее и подарили церкви. Теперь это колокол». (Усиленный, зловещий звук колокола.) «Не нравится мне звук этого колокола»,— говорит врач. Он берется за вожжи. Лошадь становится на дыбы.

Черный колокол раскачивается во весь размах. Тучи собираются. Стаи птиц, улетающие с криком Крестьяне, осеняющие себя крестом, запирают двери, смотрят на урожай, покачивая головой шепчут «Идол... Идол... Идол... Это все Идол... Это Идол... это Идол... Во всем виноват Идол...» Камера показывает постамент без статуи. Призрак Жоржа сидит на скамейке и как безумный играет сам с собой «в пальцы»

Газовый фонарь: популярная комедия с трюками

Молодой человек и девушка партнеры-танцоры. Молодой человек обожает девушку и хочет жениться на ней. У той невыносимый характер, и она отказывает ему, так как считает его слишком мягким и простоватым. Мать девушки убеждает ее выйти замуж за импресарио, очень грубого, которому девушка отказывает, смеясь над ним.

Однажды, после своего танцевального номера, они переходят в зал, чтобы посмотреть сеанс известного факира. Девушка не верит в мастерство иллюзиониста и устраивает скандал. Факир просит ее стать объектом эксперимента. Молодой человек кричит: «Усыпите ее и прикажите быть нежной и очаровательной до завтра!» Девушка утверждает, что сделать это не удастся. Факир усыпляет ее, и публика видит, как с эстрады спускается спокойная и скромная девушка. Факир приглашает их прийти на следующий день, он разбудит девушку.

Выйдя из мюзик-холла, факир погибает в автокатастрофе, разбившись о столб газового фонаря, который стоит в конце того проспекта, где находится мюзик-холл.

Никакой возможности разбудить девушку. Визиты журналистов и визиты к врачам. Они смеются над молодым человеком, потому что тот жалуется, что она стала очаровательной. Мать снова уговаривает ее выйти замуж за богатого импресарио. Та покорно соглашается. Сцены с молодым человеком, которого все это приводит в бешенство и который постепенно становится таким же резким, какой была она. Они меняются характерами.

Однажды вечером машина, в которой едут молодой человек с девушкой, ударяется о тот же фонарный столб, о который разбился факир. Девушка просыпается и тут же дает пощечину молодому человеку. Он отвечает тем же. Вот уже они оба невыносимы.

Жизнь превращается в такой ад, что однажды вечером во время сцены в автомобиле молодой человек решает покончить с этим и нарочно направляет машину на пресловутый фонарный столб.

Они теряют сознание в разбитой на куски машине.

На экране появляется бесконечно длинная, покрытая цветами дорога, по которой они уходят в свадебных нарядах. Они идут, идут, рука об руку, постепенно уменьшаясь. Когда расстояние сделало их совсем малюсенькими, слышится звон колоколов и голос, кричащий вдалеке: «Это им на две недели»!

Контуры изображения размываются, и появляется больничная палата. Две кровати стоят рядом. Он в одной, она — в другой, а врач продолжает: «Это им на две недели»,— обращаясь к заплаканной матери. Пробуждение от хлороформа. Из-под своих бинтов они смотрят друг на друга, улыбаются и берутся за руки.

Эх, не везет!

Мое намерение состоит в том, чтобы сделать фильм для широкой публики всех стран.

Я построю фильм в трюках. Это значит, что каждый кадр должен будет представлять собой целое, находку, из которой родится другая. Вот как в общих чертах выглядит сюжет:

Молодой болтун моряк выходит из тюрьмы Кальви и отвергает Рашель, немолодую девицу легкого поведения, которая рассчитывала жить с ним после его освобождения. Он возвращается в провинциальный городок, где живет у своей матери вместе с сестрой, братом и молодой родственницей, которая, хотя и знает, кто он, любит его и хотела бы выйти за него замуж. Эта молодая родственница отказалась от брака с журналистом, начинавшим в провинции и преуспевшим недавно в Париже.

«Эх, не везет» (эти слова вытатуированы у него на груди) находит работу в типографии и мечтает чтобы стать «гангстером» (сейчас он хвастается, что был им на Корсике, а в корсиканской хвастался, что был им во время службы на флоте).

От Рашель все приходят и приходят письма. Он сжигает их. Однажды ночью она приезжает, предупредив предварительно о своем приезде. «Эх, не везет» ждет ее неподалеку от вокзала. Ее вызывающая одежда, макияж, назревающий скандал пугают его. Он предлагает ей пойти «объясниться» в типографию, от которой у него есть ключ.

Объяснение проходит так, что он ударяет ее и случайно убивает металлической болванкой. Выволакивает труп на улицу. Прислоняет к каменной тумбе. Силы вдруг покидают его, и он опирается на старую отклеивающуюся афишу. На ней отпечатывается след его окровавленной руки, а посредине — пятно губной помады, оставшееся на руке после того, как он пытался заставить жертву замолчать.

Он возвращается домой, ложится спать и на следующее утро, возбужденный тем, что наконец станет «знаменит», что удивит родных, городок и весь мир, отправляется в полицейский комиссариат, чтобы сдаться. Там выясняется, что уже три псевдовиновных сдались, движимые хорошо известным извращенным сознанием псевдопреступников. Ему отказываются верить, тем более что его знают как болтуна, подверженного мании величия, и потому что, рассказывая о преступлении, он преувеличивает, утверждая, что убил с помощью ножа.

(Одной из резких отличительных особенностей фильма станет то, что реальные сцены и сцены рассказанные, вымышленные будут увидены и сняты под разными углами зрения.)

Он обвиняет себя дома. Ему отказываются верить. Он идет на исповедь. Тайна исповеди и так далее.

Смеясь, его называют «убийца». Каждую ночь он вновь проходит по всем местам, где совершилась драма, и останавливается перед мастерской в час преступления.

Однажды, умирая от усталости, чтобы освежиться, он купается в реке. Выходя после купания, он оказывается лицом к лицу с каким-то молодым человеком, сидящим на берегу. Человек видит, как из воды появляется его татуировка «Эх, не везет». Это тот самый журналист, преуспевший в Париже, которого крупная ежедневная газета послала провести расследование.

Журналист увидел афишу, оторвал ее, унес: у него есть доказательства. Он говорит об этом «Эх, не везет», тот вне себя от счастья: наконец-то поверят, обвинят по-настоящему! Но герой ошибается, журналист насильно спасет его, потому что не хочет, чтобы говорили, что он помогает упрятать моряка в тюрьму, дабы избавиться от соперника. Журналист оберегает его, чтобы заставить сделать счастливой молодую девушку. Разве «Эх, не везет» — соперник? Он любит лишь свое преступление. Он любит лишь этот час своей жизни. Фильм — это и будут те тысячи препятствий, которые помешают ему попасть за решетку, и отказ от того, чтобы быть счастливым.Его продаст брат, низкопробный субъект, который завидует той роли, которую герой играет теперь » доме благодаря разоблачению журналиста.

Журналист думает, что «Эх, не везет» украл у него доказательство. А это сделал брат. Погоня за ним. Стишком поздно. Последний раз ночью герой вновь проделывает свой крестный путь и признается ас всем проститутке, которая заклинает его молчать. В час убийства он приходит к мастерской. В одну и ту же минуту молодая родственница хватает его за руки, чтобы увести оттуда, а руки полицейских ложатся ему на плечи. Он просит, чтобы его на минуту оставили в покое. Он хочет насладиться своим триумфом. Он наконец познал любовь. Он освобожден. Он обретает свой душевный покой. Душевный покой «Эх, не везет». Конечную точку своей мечты. Молодую девушку и журналиста связывает судьба. Она любила призрак. Каждый обретает свою судьбу.

Подобный фильм невозможно рассказать без монтажных листов. Он, в действительности, существует только вследствие контраста между враньем — удачей, которая на самом деле является неудачей,— и всеми препятствиями на пути человека, преследуемого «наоборот» — «Человека, который не может бояться того, чтобы его преследовали».

Начальные кадры в тюрьме очень важны для меня, так же, как сцены матери с сыновьями, допросы, насмешки и тому подобное, о которых я не упомянул в пересказе.

Перевод с французского Елены Балаховской

«Искусство кино» № 6, 1992 год

Стр. 102-107

продолжение сценария