Смотрите сегодня вечером по ОРТ Его Прощальную Гастроль.

Он много раз грозился уйти, но никто из знатоков не воспринимал эти угрозы всерьез. А он - ушел...

Предлагаем вашему вниманию одно из последних интервью Владимира Яковлевича

Да при чем тут я? Это все он!" - кричал Федор Двинятин в разгневанное лицо Александра Друзя. Снег, мягкий и мокрый снег, внезапно рухнувший на Нескучный сад, в пару секунд запорошил роскошную бороду петербургского филолога, выбелил и без того седую голову петербургского программиста и окутал мерзлой пелериной голые плечи бедных моделей, что в легких до невесомости платьях, дрожа от холода, демонстрировали в пургу наряды будущего лета. Фейерверк холодного бенгальского огня, вспыхнувший перед стареньким округлым павильоном, лишь добавил стылости в безумную картину дефиле. И знатоки, выпавшие из малюсенького павильона смотреть на манекенщиц, тут же забились в ознобе.

И только здесь, в тылу прекрасной сказки, у служебной двери съемочной студии "Что? Где? Когда?" снег таял прямо на глазах. На глазах Александра Друзя. Потому что из них в растерянного Двинятина било яростное пламя праведного гнева. "Не верю! Вы сговорились!" - "Да пошел ты!" - "Сам пошел!"

В черных смокингах, ослепительно-белых рубашках и при бабочках, со сжатыми от злобы кулаками, они стояли друг против друга - "лед и пламень", - и в какую-то секунду мне почудилось, что адвокат Михаил Барщевский, куривший здесь, неподалеку, вот-вот приступит к обязанностям секунданта.

В предновогодней передаче "Что? Где? Когда?" шла музыкальная пауза. А за минуту до нее вечный Владимир Ворошилов, увидев на табло, что телезрители упрямо называют лучшим игроком 90-х Александра Друзя, вдруг бесцеремонно влез в эфир: "А я считаю лучшим Федора Двинятина. И призываю всех голосовать за него".

И вот они стоят друг против друга - вчера друзья, на сей момент враги, - испепеляя взглядом все окрест. И в глазах Друзя такая дикая ярость, что, кажется, беспощадный убийца смотрит на свою жертву добрее. Перед контрольным выстрелом.

Но нет, дуэль не состоялась. Дефиле закончилось, музыка стихла, и из мегафона гаркнуло во двор: "Игроки, немедленно за стол!" Швырнув недокуренные сигареты, Друзь и Двинятин нырнули с мороза в пекло павильона. Ворошилов мог торжествовать. Он перессорил лидеров команды. До этой паузы казалось, что через пять минут игре конец. Сборная Петербурга 90-х, заменив робкую команду интернета, играючи взяла четыре вопроса. Но режиссер искусно спутал пьесу, Друзь демонстративно и надменно пропустил мимо ушей правильную версию Двинятина, дал неверный ответ, и сборная из Северной Пальмиры освободила кресла. Счет сравнялся. Напряжение возросло. Миллионы телезрителей снова вперились в экраны...

- Вы же провокатор. Самый настоящий Гапон. Вы хотя бы знаете, что Друзь и Двинятин теперь не разговаривают? Даже домой, в Питер, уехали порознь.

Владимир Яковлевич улыбнулся. Мягко так и равнодушно.

- Понятия не имею. Да мне это и не интересно. Ну, поссорились, помирились, какое дело мне до этих отношений. Видите ли, я сижу в своем закутке, перед двумя мониторами, изредка появляюсь за столом и как режиссер отчаянно стараюсь, чтобы наш спектакль удался. Чтобы в нем были интрига, взлеты и разочарования, озарения побед и драмы поражений. И, поверьте мне, еще за минуту до какого-нибудь фортеля я понятия не имею, что выкину. Все спонтанно, все на интуиции и импровизации. Я буду подначивать игроков, возвышать и унижать их, и все во имя торжества игры. Я - режиссер, они - актеры. Прошел час, закрылся занавес, и меня абсолютно не волнует, как будут жить дальше участники спектакля.

- Интересно получается, Владимир Яковлевич: вы, как папа Карло, создали своих знатоков, дергаете их за веревочки, но кончен бал, погасли свечи, и вам неинтересна их судьба? Я-то полагал, что элитарный клуб знатоков - это дружная и сплоченная семья.

- Это - театр. Не по результату, а по сути. А вы когда-нибудь встречали дружную театральную группу? Не смешите меня. Нас объединяет лишь одно общее дело - игра. Слово, которое в одном словаре растолковывается как репетиция жизни. Хотя у Пушкина еще круче: "Что наша жизнь? Игра!" И для многих знатоков она и стала жизнью. Александр Друзь как-то в порыве откровенности сказал: "Меня, конечно, можно вывести из игры. Но только ногами вперед". А ведь у него были страшные проблемы, когда жена сказала Саше: или жизнь, или игра.

- И что же он сделал?

- Привел семью в игру, - расхохотался Ворошилов.

Вообще-то, если наша жизнь - игра, то крупье в ней всегда с прикупом. И восхитительный дом Ворошилова среди заснеженных переделкинских сосен, в котором беседуем мы с Владимиром Яковлевичем, - зримое тому подтверждение. Стильная, изысканная итальянская мебель, сверкающая лаком гостиная, в кружевных балясинах лестница, ведущая на второй этаж, - вот где надо проводить игры элитарного клуба. А не в той зеркальной душегубке диаметром восемь метров, где под раскаленными прожекторами умирает от удушья выряженная в смокинги толпа. Я постоял там минут пятнадцать и восхитился знатоками. Здесь мысли заплывают потом, а они - думают. И еще как! Но, по всему видно, господин Ворошилов считает, что настоящая игра требует экстремальных условий. А то, что зовется жизнью, - комфортных.

На мягком кожаном диване, в теплом спортивном костюме и в больших очках, из-под которых ласково смотрят добродушные глаза, он скорее походил на одомашненного филина, чем на мудрую, но злобную сову, которую играет на экране. Перехватив мой восхищенный взгляд, скользивший по гостиной, улыбнулся:

- Это все построено еще до дефолта. Когда на телевидении платили. И очень даже неплохо. Сейчас другие времена. Я, правда, почти не вникаю в жизнь нашей компании "Игра", хотя сам ее придумал и даже считаюсь ее президентом. Но знаю, что мы создаем очень качественный продукт. "Что? Где? Когда?" по всем рейтингам забивает даже новостные программы. А это - верх мечтаний. Я знаю, десятки миллионов зрителей с удовольствием смотрят программу. Да и ОРТ с удовольствием ее берет. И - не платит. Более того, они с нас еще требуют деньги за эфир. Чушь, бред, но именно так сегодня действует наше TV.

- И вот поэтому вы громогласно объявили: игре конец?

- И поэтому тоже. Я устал. Мне недавно стукнуло 70 лет, и, поверьте, противно в таком возрасте тратить 90 процентов времени на беготню в поисках денег. На производство программы, на зарплату сотрудникам и вот на эту самую оплату эфира. Да и вообще, я устал. Просто уходят силы. Я 40 лет на телевидении, четверть века нашей передаче. Вы знаете хоть какую-нибудь программу, которая жила бы четверть века? Нигде в мире нет такого долгожителя. Ребята, пришедшие в нее молодыми неофитами, поседели на глазах у страны, у них выросли дети и скоро будут внуки. Это - самая длинная мыльная опера в мире. Нормальные люди ночью спят и видят счастливые сны. Мне ж снятся новые вопросы, бесчисленные варианты ответов, и все время кружится, кружится этот проклятый волчок. И так хочется иногда вдарить по нему - остановись!

- И вы решили вдарить?

- Вот завтра будет последняя игра XX века. И вы спокойно можете назвать наше интервью "Накануне пенсии". (Я разговаривал с Ворошиловым за день до финала, 29 декабря, и эти слова он произнес твердо и жестко. Без напускной тоски и тени сожаления.)

- Даже если знатоки победят? Хотя, что я спрашиваю. Вы же сами себе режиссер. Как захотите, так и будет. Захотите - победят телезрители, захотите - знатоки.

По-моему, он даже обиделся.

- Неужели у вас создалось такое впечатление? Но ведь это неправда. Я никогда не влиял на результат. Да он меня и не волнует вовсе. Как фишка ляжет, так и будет. Мне нужен яркий, образный спектакль, где красота вопроса соревнуется с красотой ответа. А счет, победы, денежные призы - лишь антураж спектакля, который создается на глазах у зрителя. Как ни странно, нашим людям нравится думать. Вот почему "Что? Где? Когда?" уже четверть века.

- Кстати, Владимир Яковлевич, ведь ваша игра единственная на российском телевидении доморощенная, отечественная. Все остальные либо заимствованы, либо куплены на Западе. Неужели вы никогда не пытались продать такой замечательный товар, сделанный в России, в другие страны?

Вот задал вопрос и по лицу хозяина понял, что разбередил давно забытую обиду.

- Да пошли они... в Канны. Там ведь не только кинофестивали проходят, но и каждый год крупнейшая телебиржа. Так вот, на собственные деньги покупал на бирже место и пытался продать "Что? Где? Когда?". По наивности думал - очередь выстроится. Как же, интеллектуальная игра, лаборатория мысли, обратная связь со зрителем - все, что надо для успешной торговли. Фигушки. Не нужны им в современном обществе потребления "игры ума веселые забавы". Да еще почти бесплатно. А нужны шоу на конкретные примитивные знания, и желательно за большие деньги. Все, что их интересует, - это какой океан лежит между Сан-Франциско и Токио. Ответил - 1000 долларов. И ты - счастливчик. Я, пока продавал, отчетливо понял: мир стремительно дебилизуется. И конечно же, Америка - впереди Европы, а Европа, к счастью, пока по уровню дебилизации опережает Россию.

- Подождите, Владимир Яковлевич, но ведь и вашим знатокам необходимы обширные и конкретные знания. Я всегда полагал, что они даже спят на словарях и энциклопедиях.

- Чепуха! Общая эрудиция - да, но конкретные знания только мешают интуиции, творческому озарению. Они, если хотите, тормоз на мысли. Ударил гонг, пошла минута, и, если вы будете копаться в закоулках памяти, в бессмысленных поисках конкретных знаний, - уверяю, вы проиграете. Человек не может все знать, но догадаться может обо всем. Надо только уметь думать.

Ворошилов вдруг с веселым отчаянием махнул рукой.

- А... теперь, я думаю, можно раскрыть один секрет "Что? Где? Когда?". Долгие годы для новых претендентов на игру мы проводили отборочное тестирование. Тренировки на раздумье, на умение мыслить, на озарение, черт возьми! Учили их и учились с ними. И теперь у нас есть целая система догадок: в один ход, в три хода и даже в шесть ходов. Но это уже высший пилотаж. Вот уйду на пенсию, может быть, книжку напишу про логику прихода озарений.

- Пока не ушли, может быть, поделитесь с нашими читателями этим роскошным умением думать? Хотя бы на шаг вперед.

- А почему бы и нет? Вот простая, но изящная одноходовка: какая планета была открыта по счету шестой? Причем мы условились, что не играем в профессии и собственно эрудиция нас на фиг не интересует. Однако мы спрашиваем: какая планета была открыта по счету шестой. Вы знаете?

- А как же! Я ведь целые дни только и делаю, что торчу у телескопа и открываю планеты. Одну за другой. Но что-то в памяти с далеких школьных лет должно было остаться?

- Вот сейчас вы наверняка судорожно вспоминаете свои редкие школьные встречи с астрономией. И все! Вы в капкане памяти. Начните с другого. Ведь ясно, что вопрос с подвохом. Почему именно шестая?

- Почему?

- Да потому, что пять были открыты раньше. Вопрос: кем?

- Кем?

- Ну, наверное, людьми. Других разумных существ на Земле вроде бы не было. Итак, они ходили по земле, смотрели на звезды, на солнце и не догадывались о чем?

- О чем?

Ворошилов с таким сожалением посмотрел на меня, что, честное слово, мне стало даже неудобно за этих древних. Ходили, ходили и не догадывались... И тут я даже рассмеялся. Господи, как все просто. Ходили, значит, они по земле и не знали, что Земля тоже вертится вокруг Солнца. "А все-таки она вертится" - эти-то слова известны каждому с детства. Даже если вы не помните, кто их сказал: то ли Галилей, то ли Джордано Бруно.

- Земля была шестой планетой, Земля! - с восторгом первооткрывателя заорал я и увидел в глазах легкие приметы уважения.

- Неплохо. С вами лет пять позаниматься, можно и за стол.

Ну что за человек! Только воспарил, как он тебя о землю.

- Почему же пять лет, Владимир Яковлевич? Я хоть сейчас готов на трехходовку.

- Ну хорошо, дайте только вспомнить. У меня всегда были проблемы с памятью, а уж сейчас тем более. Последнюю игру еще помню, а вот предыдущую - увы. За эти 25 лет вопросов ведь десятки тысяч приходило. У нас даже есть специальная группа, которая их разбирает, выцеживая самое интересное, самое остроумное. Иногда даже самые восхитительные лежат годами: то до них очередь не доходит, то волчок пролетает мимо. Вот, пожалуйста, вспомнил. Замечательный вопрос, а лежал три года. В Японии во время чайной церемонии на стол принято ставить цветы - камелии. Почему?

Да, что-то с памятью его стало. Буквально на прошлой игре Ворошилов уже задавал этот вопрос знатокам, и они с треском провалились. Хотя вопрос, конечно, интересный и очень изящный. Просто камелии относятся к тому же виду растений, что и чай. И гурманы-японцы просто обожают одновременно и пить чай, и смотреть на него. Но он забыл, а я, как честный человек, этим пользоваться не стал.

- Неужели задавал? - Владимир Яковлевич неожиданно смутился, а смущенный Ворошилов так же невозможен, как миллион рублей у Диброва. - Ну, ладно, ладно. Вот вам еще один вопрос, один из самых моих любимых. Его автор удивительный сибиряк. Рабочий леспромхоза и гроза знатоков 80-х - Дмитрий Пересада. Итак, в пьесе Шекспира "Два веронца", действие которой, как вы понимаете, происходит в итальянском городе Вероне, ее герои убегают от погони по реке. Вопрос: по какой реке они убегают? Время!

...Так, поехали, вернее, побежали. Какие реки в Италии? - лихорадочно вспоминаю я. Вроде бы Тибр. И Евфрат. Нет, это Тигр и Евфрат, это где-то в Малой Азии. А в Италии есть еще По. Такая маленькая По. И что: на ней стоит Верона? Что, в Италии других рек нет? Все-таки горная страна, Альпы всякие, значит, рек полно. Но я их не знаю. Я не географ и не итальянец. Стоп! Он говорил - ищи подвоха. Значит, я, пытливый и любознательный житель XXI века с телевизором и интернетом, ни черта не знаю про реки Италии. А что, Вильям Шекспир, сидя в своем Стратфорде, в XVII веке был сильнее меня в географии? В человеческих страстях - не спорю. Но в географии...

- Время! - жестко молвил Ворошилов, сурово глядя на часы. - Ваш ответ.

- Увы, сдаюсь. Я только понял за эту минуту, что господин Шекспир не был силен в географии. Все-таки сухопутный был драматург. Не Штейн какой-нибудь.

И тут он даже привскочил с дивана.

- Браво! Вы почти что угадали. - За очками мэтра меня разглядывало уже вполне приличное уважение. - Шекспир вообще не знал географии. И просто придумал реку у Вероны. Со свойственной творцу фантазией. Мы задавали этот вопрос десяткам шекспироведов. И, представляете, никто не смог на него ответить. Поздравляю. Ход мыслей совершенно правильный.

Услышать от самого Ворошилова, что у тебя есть мысли, было чертовски приятно. Захотелось и ему сказать что-то хорошее, доброе.

- Владимир Яковлевич, а что вы зациклились на "Что? Где? Когда?". Я же помню те времена, когда вы в молодежной редакции ЦТ просто фонтанировали идеями. Что ни новая программа молодежки, то обязательно Ворошилов. Один "Аукцион" чего стоил.

И тут он рассмеялся.

- Нет, вы не знаете, чего мне стоил "Аукцион". А славная была передача. Мы тогда впервые, до всяких рыночных отношений, стали продавать с экрана товары. Со вкусом, играючи, рекламируя их. Помню, однажды Министерство рыбной промышленности умоляло нас помочь с продажей консервированных кальмаров. Ну не полюбил их советский человек. И на складах скопились горы. И мы придумали приз - янтарное ожерелье. И на глазах телезрителей закатали его в банку с кальмарами. На следующий день вся страна стояла в очереди. Успех был грандиозный.

И на его волне мы решили провести "Аукцион" бардовской песни. Которая в ту пору как бы вроде бы и была, но как бы ее не было. Запрещать - не запрещали, но и поощрять не думали. А здесь, да еще и в прямом в эфире, да еще и на всю страну - гала-концерт бардовской песни! Ну кто же знал, что среди зрителей той передачи окажется первый секретарь Новосибирского обкома партии. Который только что изничтожил местных бардов. И вот, представляете, он их травит, а тут из самой Москвы бренчат бесовские гитары. Конечно же, немедленно телеграмма в Москву, в ЦК. Идеологическая диверсия. А с ЦК шутки плохи. Кто режиссер, кто автор? Ворошилов. Гнать. И немедленно. Милейшая Маргарита Эскина, нынешний директор Дома актера, а тогда заместитель главного редактора молодежки, сказала: "Володя, иди к бардам, пусть они все подпишут письмо в твою защиту". И я пошел, о чем жалею до сих пор. Ни один не подписал. С тех пор я бардов слушать не могу.

- Выгнали?

- Выгнать не выгнали, но вывели за штат, а передачу прикрыли. Потом были "А ну-ка, парни", которых тоже благополучно прикрыли. И лишь потом "Что? Где? Когда?". А, кстати, знаете, почему я столько лет был за кадром? Приятели - театральные режиссеры - поздравляли с великолепной находкой, а мою морду телевизионное начальство просто запретило выпускать на экран.

Но я ударился в воспоминания, а вы тут говорили о фонтане. Да нет, не иссяк. Были идеи просто гениальные. И программ, и даже целого канала. Классного, развлекательного, молодежного канала.

- Шестого что ли?

- Вам, ей-богу, надо прийти к нам на пробы. Опять угадали. Хотя, простите, пробы ставить негде. Передача закрывается. Она и так просуществовала на несколько лет дольше. Вы правы, я придумал новую концепцию шестого канала, и его хозяевам она безумно понравилась. Я уже знал, где будет мой кабинет, каков мой оклад и какая машина. Но они поставили одно условие - мой уход из "Что? Где? Когда?". Я думал три дня, а потом плюнул на кабинет, оклад и на машину. Выйти из игры я не смог.

- Тогда не смогли, а сегодня жаждете.

- Если игра - репетиция жизни, она не может длиться бесконечно. Хотя человек - слабое существо и трудно расстается с дорогим. Вот и я оставил себе маленькую лазейку: если в последней встрече победят знатоки, то, может быть, еще немного, еще чуть-чуть я поиграю.

- Вы сказали, что не испытываете ни симпатий, ни антипатий к членам элитарного клуба. Но кому, как не вам, судить: кто все-таки из них лучший игрок этой четверти века? Кто получит этот роскошный орден в 10 000 долларов? Я считаю - Друзь.

- Ну что вы все Друзь да Друзь. У него и так все есть: он и магистр, и орденоносец, и владелец четырех хрустальных сов. Делиться надо! Поташев не хуже.

...Ну уж нет, этот делиться не будет, думал я в тесном вагончике костюмерной, глядя, как господин Друзь надевает элегантный смокинг. Жесткий взгляд, нахмуренные брови и что-то резкое жене и дочерям. Смокингов, кстати, в костюмерной висело штук пятьдесят, и, как выяснилось, выдавались они знатокам напрокат. Я-то по наивности полагал, что знаменитые на всю страну умники сподобились пошить себе их сами.

- Да вы что? На какие шиши? - в глазах Друзя сверкало изумление. - А вы в курсе, что иногородние знатоки приезжают сюда на собственные деньги? За проезд и за гостиницу - все из своего кармана. Если чего-то выиграем за столом, сбрасываемся и хоть как-то компенсируем расходы. А если нет, то из семейного бюджета.

- То есть никаких доходов за многолетнее пребывание в клубе? - спросил я, все еще находясь под впечатлением от переделкинской усадьбы. И горький смех супруги Александра был самым выразительным ответом.

- Так зачем вы сюда ездите?

- Играть, - спокойно ответил подошедший Георгий Жарков. - Мы без игры уже не можем.

- А вот Ворошилов грозится прикрыть передачу. Как же вы тогда?

- Не позволим.

- Каким образом?

- Элементарно, - сказал Жарков. - Выиграем.

Если вы видели Жаркова, здоровяка под метр девяносто, вы бы ему тоже поверили.

...Он все-таки великий режиссер. При счете 5:5, когда от напряжения, казалось, готовы лопнуть все прожектора, а до окончательного закрытия вечной передачи оставалась всего одна минута, знатокам, конечно же, случайно, достался символический вопрос. Когда Бог сделал человека, у него остался кусок глины. И Бог спросил человека: что мне из него сделать? И человек ответил: сделай мне из него счастье. Как поступил Бог?

Вы, конечно, помните, какой радостью озарилось в тот момент лицо Максима Поташева. Он знал ответ. Всей своей долгой жизнью в элитарном клубе "Что? Где? Когда?" он выстрадал этот ответ. И вы помните, какой радостью озарилось лицо Ворошилова. Он понял, что скажет Максим.

"Бог отдал человеку кусок глины и сказал: делай счастье сам".

P.S. Если наша жизнь - игра, то жизнь продолжается. "Что? Где? Когда?" остается в эфире первого канала.

Валерий ДРАННИКОВ
"Культ личностей"