Ребята и родители!

Отдохнуть хотите ли?

Мы можем сделать ваше лето веселым и радостным, несмотря ни на какую  погоду!

Еврейский детский летний лагерь «Ганн Исроэль» вновь ждет вас.

Мы приглашаем окунуться в атмосферу традиционного еврейского дома, познакомиться с еврейской культурой и историей.

Комфортабельные двух- и трех- местные номера

Пятиразовое питание

Индивидуальный подход

Творческие мастерские

Спортивные игры

Увлекательные экскурсии

Соревнования и конкурсы

И многое другое

Наш лагерь для тех кому от 7 до 17 лет.

Смена для мальчиков с 12 по 23  июня.

Смена для девочек с 24 июня по 6 июля.

Пос. Репино. Дом Кинематографистов.

Записаться можно по телефонам: 740-13-72, 714-84-98

Недельная глава "Беар". Беседа первая.

^{(Публикуется в свободном переводе с иврита. Собрано из бесед ребе, произнесенных в Субботы недельной главы "Беар" 5718 (1958) года и Субботы, в которую благословлялся наступающий месяц Ияр 5716 (1956) года).}

- 1 -

В начале нашей недельной главы сказано: "И говорил Все-вышний Мейше на горе Синай:.. отдохнет земля Субботу Все-вышнему". Цитируя "Тейрас кейаним", Раши говорит: "Почему [заповедь] года шмиты [седьмого года, в течение которого земля должна была "отдыхать" от сельскохозяйственных работ], упоминается рядом с [упоминанием] о горе Синай? Ведь все заповеди были сказаны на Синае?! Но, как [заповедь года] шмиты была дана и в целом, и во всех деталях [законов, связанных с ее выполнением] на Синае, так и все [другие заповеди] были сказаны на Синае в целом и во всех их деталях".

Тогда необходимо понять: почему наставление "на горе Синай" [происходит] именно на примере заповеди шмиты? Ведь это наставление могло производиться на примере другой заповеди в отношении которой [Торой] излагаются и общие и частные касающиеся ее детали. Из этой [- любой другой -] заповеди можно было бы [на первый взгляд, с тем же успехом,] сделать вывод о том, что детали, касающиеся выполнения всех [остальных] заповедей, были [также] даны на горе Синай.

Можно [попробовать] ответить, что причиной этого [- того, что для упомянутого наставления избрана именно заповедь шмиты,] является то, что заповедь шмиты, в общем плане, дается в недельной главе "Мишпотим" (- после дарования Торы): "А на седьмой год дашь ей шмиту и оставишь ее [- землю]", - а в недельной главе "Беар" эта же заповедь повторяется с детализацией [связанных с ее выполнением] деталей. Однако, такой ответ недостаточен, поскольку существуют другие заповеди, приводящиеся в недельной главе "Мишпотим".

Более того, представляется противоречивым следующее: заповедь, на материале которой делается вывод в отношении других заповедей, должна быть "мицво клолис [заповедью, обладающей закономерностями, свойственными всем другим заповедям]". Почему, если так, [именно] заповедь шмиты, представляющая из себя, на первый взгляд, "мицво протис [заповедь, подчиняющуюся закономерностям, свойственным лишь ей]", [избрана в качестве примера, иллюстрирующего закономерности, присущие всем заповедям в целом].

Она [заповедь года шмиты] обладает также определенным количеством ограничений:

- Эта заповедь осуществляется только в то время, когда осуществляется заповедь ейвель [пятидесятого года]. Также, согласно мнениям, по которым она осуществляется и в настоящее время, - по большинству мнений [заповедь шмиты] представляет из себя заповедь устной Торы. - Ограничение по времени. - [В выполнении этой заповеди] присутствуют и ограничения пространственные: она осуществляется только в земле Израиля, но не вне ее.

Посему необходимо сказать, что заповедь шмиты, с определенной точки зрения, [должна] представлять из себя "мицво клолис", как будет объясняться далее.

- 2 -

В продолжение [нашего стиха] Писание говорит: "Шесть лет засевай поле свое, и шесть лет обрезай виноградник свой..."

На первый взгляд непонятно, в чем смысл произнесения этих слов [Торой]. Ведь в них не заключено приказа, речь идет о вещи разрешенной. [Да] и по какой, собственно, причине [человеку] может прийти в голову, что существует запрет на виды действий, перечисляемых в этом тексте, [причем] до такой степени, что есть необходимость утверждать: "...шесть лет [засевай]..."?

Мы вынуждены, таким образом, сказать, что также "шесть лет засевай поле твое..." включается в заповедь шмиты. Эта заповедь выражается не только в "...а на седьмой год - Суббота Суббот...", - [но] "...шесть лет засевай..." также является ее частью.

Это выражается в двух вещах:

а) Она [- работа в течение шести будничных лет -] является подготовкой к выполнению заповеди шмиты. Для того, чтобы выполнить "...а на седьмой год - Суббота Суббот...", необходима подготовка - "...шесть лет засевай..."
б) Это [- работа в течение шести будничных лет -] является целью заповеди шмиты. Целью Субботы, [наступающей] на седьмой год, является осуществление "...шесть лет засевай...".

- 3 -

Идея года шмиты, на уровне простого смысла, - на седьмой год земле должна быть дана Суббота: "...поле твое не засевай и виноградник твой не обрезай..." - отдохновение от всех сельскохозяйственных работ, дающих хлеб, которым живет человек. "А если скажете: Что будем есть?" На это отвечает Тора: "И прикажу Я благословление Мое, и даст [земля] урожай на три года".

Внутренний смысл заповеди шмиты в том, что один раз в семь лет еврей обязан отделиться от всего земного, не приходить в соприкосновение с земными работами, связанными с хлебом, которым живет человек, полностью увериться во Все-вышнем, в том, что Он даст пропитание надприродным образом.

Это не постоянный [способ существования]. Большее, в количественном отношении, время еврей обязан входить в соприкосновение с материальным миром во имя работы по "расчистке" материальности. В этом и заключается идея того, что мир был осуществлен именем "Э-лейким", по числовому значению, равняющемуся слову "атейво" [природа], чтобы человек занимался, в соответствии с указаниями Торы, материальными вещами и тем самым очищал и перебирал их.

Однако, в определенную пору еврей обязан "выйти из мира". Да, существует необходимость "расчистки" мира, но иногда есть необходимость постараться поставить себя выше него.

- 4 -

Эти две вещи [шесть "будних" лет как подготовка и как цель седьмого - субботнего года] связаны одна с другой:

Для того, чтобы оказаться на уровне выше [существования] мира - "...и почиет земля Субботу во имя Все-вышнего" - [в оригинале здесь: "Авайе" - четырехбуквенное Имя - аспекты Б-жественности, описываемые им, -] [во имя Того, кто] "...был, есть и будет, как единое целое", [аспектов Б-жественности,] которые выше [описываемых] именем Э-лейким, по числовому значению равняющемуся слову "атейво [природа]", - результат соприкосновения с материальным существованием мира, в соответствии с указаниями Торы. В этом заключается смысл первой, упомянутой выше детали, в соответствии с которой "шесть лет засевай поле твое..." и смысл слов "засевай поле твое" в том, что все связанное с "полем" делается в соответствии [с еврейским Законом,] с "Шульхан Орух", как, например, "килаим" и т.п., - подготовка к "...а на седьмой год..."

Смыслом второй упомянутой детали является следующее: Возможность "расчистки" материальности мира приходит лишь по той причине, что время от времени человек, в своем Служении Все-вышнему, поднимается на уровень, который выше мира в абсолютной степени. Тогда, вновь приходя в соприкосновение с миром, он не только не увлекаем им, но, напротив, делает сам мир сосудом для Б-жественности. [...].

И это - "...засевай поле твое..." [в том виде, в котором оно] осуществляет цель [заповеди седьмого года]. Но "расчистка" мира не может осуществляться никоим образом, если отсутствует действие, направленное на освобождение от мира.

- 5 -

Подобное присутствует также в идее [обычной - "недельной"] Субботы и шести будних дней.

В течение шести будних дней осуществляется работа по "переборке" мира: "...шесть дней работай...", однако в Субботу: "переборка запрещена". [На материальном уровне "б'рейро" - переборка, сортировка, входит в число 39 видов работ, запрещенных Торой к осуществлению в Субботу. То же - на духовном уровне, как объясняет внутренняя Тора]. Поэтому про Субботу сказано: "Вай'хал Э-лейким... [И завершил Б-г...]" [Игра слов: "Вай'хал..." - "Завершил Б-г (Э-лейким)..." свои действия по Сотворению мира, можно истолковать также, как "завершил Э-лейким", -] все сокрытия, [порождаемые] именем Э-лейким, завершаются, и светит имя "Авайе", которое выше природы [мира]. И эти две идеи - Субботы и будней - связаны друг с другом таким образом, как это объяснялось [в отношении седьмого года и шести будничных лет].

- 6 -

На самом деле, год шмиты обладает преимуществом по отношению к Субботе.

В Субботу запрещены будничные работы, таким образом, человек находится на ступени выше существования мира и не имеет с ним [миром] никакой связи. Однако, в течение года шмиты разрешается выполнение будничных работ, человек находится внутри мира и, при всем том, "...почиет земля Субботу во имя Все-вышнего..." В таком [взаимодействии между человеком и миром] присутствует не идея "расчистки" мира, связанная с именем Э-лейким, но "Суббота во имя Все-вышнего [в оригинале здесь: "Авайе" - четырехбуквенное имя,] которое выше мира.

Несмотря на то, что человек находится внутри мира, он привлекает в сам мир имя Авайе, вознесенное над [существованием] мира в абсолютной степени. [...]

- 7 -

Так становится понятным говорящееся в комментарии Раши на стих: "...Субботу во имя Все-вышнего..." - "во имя Все-вышнего, подобно тому, как было сказано про недельную Субботу".

На первый взгляд [непонятно], что хочет добавить здесь [этими словами] Раши? В свете же объяснявшегося выше это становится понятным: поскольку в течение года шмиты разрешены будничные виды работ, и у человека есть соприкосновение с материальными аспектами существования мира, кто-то может подумать, что запрет пахоты и сева в течение года шмиты не является идеей [связанной с именем] "Авайе" - выше мира, но связана с работой по "переборке" мира, наподобие заповеди "шесть лет засевай..." - "переборка" внутри мира, но не выше его.

Упреждая [этот вопрос], РаШИ и говорит о том, что [в заповедях седьмого года, года шмиты] есть идея "...во имя Все-вышнего", подобно тому, как это объяснялось в отношении недельной Субботы. [В течение года шмиты] земля почиет от выращивания из нее хлеба, и это выливается в отделение от мира, подобное тому, какое мы находим в недельной Субботе. Тот факт, что [в течение шмиты] разрешены другие будничные работы, является лишь преимуществом, поскольку внутрь самих будничных работ проникает свет имени "Авайе", которое в абсолютной степени выше миров.

- 8 -

В свете сказанного станет понятно, по какой причине заповедь шмиты является "мицво клолис". Ведь внутреннее содержание всех заповедей то же, но в заповеди шмиты эта идея выходит на передний план.

Алтер ребе объясняет в "Танье", что занятия Торой, [выполнением] заповедей и молитвой являются вещью, связанной с самопожертвованием по простому смыслу этого слова. Подобно тому, как при выходе души из тела... [человек] не размышляет о своих телесных нуждах, но мысль его объединяется и одевается в буквы Торы и молитвы. То есть, во время занятий Торой, [выполнением] заповедей и молитвой необходимо ощущение, подобное выходу души из тела: "К Тебе, Все-вышний, душу свою вознесу".

С другой стороны, человек нуждается в том, чтобы каждая выполненная им заповедь была осуществлена согласно ее законам, в соответствии со всеми ее ограничениями во времени и пространстве, - во всех деталях, касающихся этой заповеди, а [эти детали -] ограничения [материального] мира.

Смысл этого: идея заповедей - истинная реализация самопожертвования - освобождение от тела и материальности, [направленное] во имя осуществления заповеди во всех ее деталях - "привлечение безграничного в ограниченность". Но только в других заповедях эта [идея] присутствует в сокрытии и различима только в способе, которым заповедь выполняется, - в заповеди же шмиты - приходит в раскрытие и становится явной в самой сути заповеди.

Бехар «Шесть лет засевай поле свое... В седьмой год суббота...»

Глава «Бехар» начинается законами о так называемом субботнем годе или «шмите», который справляется на земле Израиля раз в семь лет, в течение которого земля должна отдыхать.

«И говорил Б-г Моше на горе Синай так: Говори сынам Израилевым и скажи им: когда придете в землю, которую я даю вам, пусть празднует и земля субботу Б-жью».

Почти все комментаторы Писания, начиная с талмудических мудрецов, приступая к изучению главы «Бехар», задают вопрос, ставший в кругах знатоков Торы поговоркой: «Какое отношение имеет «шмита» к Синайской горе? Действительно, почему именно при изложении законов о земле Израиля упоминается, что они были сообщены Моше на горе Синай?

Автор сборника комментариев под названием «Ор ха-хаим», живший в 17-м веке, отвечает на этот вопрос так: «Ввиду того что здесь упоминается дарование земли, ибо сказано: «которую я даю вам», упоминается также и гора Синай, чтобы сказать этим, что благодаря горе Синай, т. е. тому, что было принято на ней, ради Торы дал нам Вс-вышний землю».

Далее в главе говорится о законах Торы, касающихся торговых сделок. В этой части главы дважды упоминается запрет обманывать, обижать ближнего. Талмуд утверждает по этому поводу, что если в первый раз говорится об обмане при купле или продаже, то, говоря во второй раз: «Не ущемляйте ближнего своего!» – Тора запрещает задевать его обидными словами. Например, если он – покаявшийся грешник, то нельзя говорить ему: «Вспомни твои прошлые проступки». Если на ближнего обрушились несчастья, нельзя говорить ему подобно друзьям библейского Иова: «Наверное ты заслужил это, ибо тот, кто совершенно чист от греха – не страдает». Особо запрещается обижать прозелитов. Ущемлять ближнего словами запрещается более строго, чем ущемлять его в имущественных делах. Ибо последнее можно исправить, возвратив незаконно удержанное имущество, но оскорбительное слово возвратить нельзя. А так как обидчик часто может оправдаться, заявляя, что не имел в виду уязвить ближнего, – стих, запрещающий ущемлять ближнего словами, продолжает: «И бойся Б-га твоего».

Сказал рабби Зеэйра: «Никогда я не обидел никого из своих домашних, а когда надо было сделать замечание, всегда говорил так, чтобы никого не обидеть».

Как было сказано выше, глава «Бехар» начинается законом о субботнем годе – «шмите»: «Шесть лет засевай поле твое и шесть лет обрезывай виноградник твой и собирай плоды... В седьмой же год суббота покоя да будет для земли, суббота Б-жья». Чем же питаться евреям в седьмой субботний год, когда запрещено обрабатывать поля и виноградники? Ответ на этот вопрос дается несколько ниже: «А если скажете вы: что будем мы есть в седьмой год, ведь не будем мы ни сеять, ни собирать урожая нашего? – Я пошлю вам благословение Мое в шестой год, и он произведет урожай на три года». Таким образом, соблюдение закона о «шмите» связано у еврея с ощущением своей полной зависимости от Создателя.

Еще более подчеркнута эта зависимость в законе о так называемом юбилейном годе, следующем непосредственно после закона о «шмите». «И отсчитай себе семь субботних лет, семь раз по семи лет... И освятите пятидесятый год, и объявите свободу на земле всем жителям ее... и возвратитесь каждый во владение свое и каждый к семье своей возвратитесь». Слово «и возвратитесь каждый во владение свое» означает, что в юбилейный год все земельные участки, проданные в течение последних 50 лет, должны были возвращаться своим прежним владельцам. Даже если, продавая свой наследственный участок земли, владелец заявляет, что продает его навечно, его заявление, независимо от того, было ли оно зафиксировано в купчей или нет, не имело никакой силы, и в юбилейный год земля к нему возвращалась. Он мог пользоваться своей землей как ему было угодно: засевать ее или засаждать деревьями, извлекать из нее полезные ископаемые или застраивать. Но он не мог сделать того, что может сделать любой подлинный владелец чего-либо – отказаться от нее навсегда. Юридическое обоснование этого закона законодатель облачает в короткий стих: «Земля не может быть продаваема навечно, ибо земля – Моя, вы же у Меня поселенцы».

Если закон о «шмите» и та часть закона о юбилейном годе, что касается землевладения, провозглашают абсолютную власть Вс-вышнего над имуществом еврея, то вторая часть последнего закона идет еще дальше: «...объявите свободу на земле всем жителям ее... и каждый к семье своей возвратитесь». В юбилейный год становился свободным всякий еврей, продавшийся в рабство по нужде или проданный судом за кражу. (Суд имел право продать вора в услужение, чтобы возместить украденное его жертве.) Закон об освобождении рабов в юбилейный год несомненно вызывает положительные эмоции у любого поборника демократии и социальной справедливости. Однако при более близком рассмотрении выясняется, что закон этот не столько охраняет права человека, сколько, напротив, весьма существенно их ограничивает. Он лишает человека самого неотъемлемого права распоряжаться собой по своему усмотрению. Посудите сами. Чтобы выйти на свободу, еврей, продавшийся в рабство, в большинстве случаев не должен был дожидаться юбилейного года. По закону Торы, его рабство ограничивалось шестилетним сроком. Вот если он не хотел освободиться по истечении этих шести лет и хотел остаться у своего господина навечно, ему в наказание прокалывали ухо и он оставался в услужении до юбилейного года. Но не более. Осуществить свое желание и сделаться вечным рабом он не мог. Этому закону тоже приводит Тора юридическое обоснование: «Мои рабы – сыны Израилевы!»

Уже одно признание предписаний Торы исходящими свыше заключает в себе признание невозможности полного постижения их смысла ограниченным человеческим сознанием. Однако нередко их благотворное влияние на характер человека очевидно. Это справедливо и по отношению к законам о субботнем годе.

Известно, как растлевающе действует на человека избыточная зажиточность. Полушутливое хасидское изречение гласит: 'Три вещи обязательно должны подействовать, если только они в достаточном количестве: вино, богатство и учение хасидизма. Вино должно опьянить. Не опьянило? Значит, мало выпил. Богатство должно очерствить человека. Не очерствило? Значит, недостаточно богат. Изучение хасидизма должно исправить душу. Не исправило? Значит, мало учил».

Действительно, редко найдется человек, который, обретя большое и прочное богатство, не почерствел и не стал бы требовать для себя почестей, не соответствующих его личным заслугам.

Чем должен обладать человек, чтобы действительно чувствовать себя богатым? Деньги сами по себе, очевидно, очень ненадежное имущество. Даже если их обладатель сможет защититься от воров и грабителей, то уж никак не сможет спастись от инфляции – верной спутницы любого свободного общества. Не более счастлив обладатель доходными предприятиями или их акциями: его всегда преследует угроза банкротства. Единственным надежным достоянием можно считать землю: ее нельзя украсть, она не портится со временем и не падает в цене. Наоборот, пока население земного шара будет увеличиваться при неизменной площади последнего, цена земельных участков будет расти. Человек, обладающий землей в достаточном количестве, может уверенно считать себя богатым настолько, чтобы испортиться.

И вот тут-то приходит на помощь закон о «Шмите», который раз в семь лет предоставляет равные права на землю хозяину и его рабу и даже «зверям, которые на земле твоей».

В главе «Бехар» сказано:

«Если обеднеет брат твой, то поддержи его, пришелец он или поселенец, да живет он с тобой».

РАМБАМ в своем Кодексе пишет: «Мы обязаны соблюдать заповедь о благотворительности более других предписаний Торы, ибо благотворительность есть отличительный признак праведных потомков праотца Авраама. Лишь благотворительностью установится трон Израиля и истинная вера. И не что иное, как благотворительность принесет освобождение Израилю, ибо сказано: «Сион освободится правосудием, и его пленники – благотворительностью». Ни разу еще человек не беднел из-за своей благотворительности, и никакое зло и никакой ущерб благотворительностью не были причинены. Кто сочувствует другим, тому сопутствует сочувствие свыше. Если кто жесток, то его происхождение сомнительно, ибо жестокость присуща лишь язычникам. Евреи же и все пришедшие к ним должны быть как братья друг другу, ибо сказано: «Сыны вы Б-гу вашему». А если брат не сжалится над братом, то кто сжалится над ним? К кому должны обращать свои взоры неимущие Израиля? К чужим народам ли, которые ненавидят их и преследуют?»

Далее РАМБАМ пишет: «Существует восемь степеней благотворительности. Одна выше другой. Наивысшая степень, выше которой не бывает, – это когда человек поддерживает обедневшего брата, дает ему подарок или ссуду, берет его своим компаньоном в деле или находит для него работу, чтобы укрепить его положение, чтобы он не должен был просить помощи людей. И об этом написано в Торе: «...поддержи его, пришелец ли он или поселенец, и да живет он с тобой». Это значит: поддержи его, чтобы он не пал и не оказался в нужде».

Из приведенных ранее слов Торы следует, что еврею предписано оказывать помощь не только своему соплеменнику, но и пришельцу, т. е. инородцу, принявшему еврейство, и «поселенцу», под которым согласно Талмуду подразумевается любой нееврей, отказавшийся от идолопоклонства. Его Тора называет «твоим братом». Тора предписывает оказывать всяческую помощь также и язычникам во имя мира между людьми.

Во всех религиях мира благотворительности уделяется большое внимание. Однако существует коренное различие между пониманием заповеди о благотворительности в еврействе и в других религиозных учениях. Это различие отражается уже в именах, данных ей евреями и другими народами. Русское слово «милостыня», как и английское «чарити», означает собой акт помощи, совершенный человеком по отношению к нуждающемуся, которому он ничем не обязан и делает это лишь из благочестивых побуждений.

Совершенно иной смысл содержит в себе еврейское слово «цедака», что значит буквально «справедливость». Этим названием подчеркивается, что человек ОБЯЗАН помогать ближнему, ибо материальные блага, которыми он в данное время обладает, даны ему лишь для того, чтобы помогать другим.

С давних времен у евреев существует обычай держать в доме, на видном месте специальную копилку благотворительности – «купат цедака» или, на идише, «а цдоке пушке». В нее опускают мелкую монету перед утренней молитвой, перед дальней дорогой или по возвращении в родной дом из дальнего пути. В эту копилку опускают пожертвование, когда хотят поблагодарить Вс-вышнего или просят о помощи. Хозяйка дома опускает в нее несколько монет каждую пятницу, перед зажиганием субботних свечей. Когда копилка переполняется, ее содержимое отдается на благотворительные цели.

Через сорок лет после исхода из Египта евреи приступили к завоеванию страны Израиля, завещанной им Вс-вышним. Они вошли в нее в 2489 году от сотворения мира, семь лет воевали, семь лет делили страну между двенадцатью коленами, затем шесть лет обрабатывали землю, и, таким образом, первым годом «шмита» стал 2510 год (1250-й год до н. э.). Так продолжалось и далее.

Некоторые пытаются доказать нам, что законы Торы о годах «шмита» вовсе не Б-жественного происхождения, что они продиктованы элементарными требованиями агротехники. Но если смотреть с их точки зрения, то не удобней ли было просто поделить всю землю на семь участков и каждый год давать отдохнуть одному из них? Но чтобы по всей стране никто не пахал и не сеял, а все, что вырастало на земле, становилось общим и любой мог взять столько, сколько нужно для его семьи на несколько дней, – да выживет ли народ в таких условиях? И на это Вс-вышний дает нам ответ. А о чем свидетельствует история нашего народа? Ни в еврейских, ни в нееврейских источниках нет ни упоминаний, ни даже намеков на голод в годы «шмита». Наоборот: пока соблюдали евреи эти законы, то, если и случался голод, он никогда не выпадал на год «шмита». Когда же евреи переставали соблюдать их, то следовало наказание: в Израиле и в Иудее в периоды правления Ахаза, Менаше и других царей-отступников начинались годы неурожаев, раздоров и войн. Потом на сынов Израиля обрушилась еще более суровая кара: изгнание, – как и было предсказано в Торе: «Тогда наверстает земля субботы свои... когда будете вы в земле врагов ваших...» («Ваикра», 26, 34).

А теперь обратим внимание на цифры: за 850 лет своего пребывания в Эрец-Исраэль евреи семьдесят раз нарушали заповедь Вс-вышнего и были изгнаны из Эрец-Исраэль в семидесятый год «шмита». И ровно 70 лет продолжалось вавилонское изгнание, как и было предсказано пророком: «Когда исполнится семьдесят лет Вавилону, вспомню Я о вас и сдержу для вас доброе слово Мое о возвращении вас на это место» («Ирмиягу», 29, 10).

А в наше время?

Первые сельскохозяйственные поселения репатриантов появились в Эрец-Исраэль в восьмидесятых годах прошлого века. 1889 год был годом «шмита», и перед колонистами встал вопрос: как быть? Некоторые раввины предложили выход: продать землю неевреям, чтобы те ее обрабатывали. Решение это было продиктовано страхом, что все колонии распадутся. Его сторонники подчеркивали, что оно действительно только на один год, первый год «шмита» после начала репатриации. Многие раввины тогда не согласились с этим.

Закон тем не менее был нарушен и в этот год «шмита», и в последующие. И вот перечень бедствий, обрушившихся на евреев страны Израиля: несоблюдение законов года «шмита» в 1889 году повлекло нашествие мышей; после 1903 года – эпидемия среди людей и массовый падеж овец; после 1910 года было много пожаров – и треть еврейского населения покинула страну.

Трудно сказать, относятся ли слова «даст урожай на три года» к нашему времени, когда еще не все колена Израиля живут на своей земле, да и не все евреи соблюдают законы года «шмита». Однако мы обязаны исполнять эти законы и верить в помощь Вс-вышнего.

...1973 год, год «шмита». Как только он окончился, грянула война. Кстати, в то время в Израиле собирали в среднем по 150.000 тонн пшеницы в год. Урожай же 1972 года составил 300.000 тонн – ровно в два раза больше. Ни один специалист-агроном не мог объяснить это чудо. Высказывалось предположение, что удвоенный урожай объясняется усиленным удобрением почвы, проводившимся в течение нескольких лет. Но почему земля «родила двойню» именно накануне года «шмита»?

В Израиле сегодня – десятки сельскохозяйственных поселений, полностью соблюдающих законы седьмого года.

Одно из них – мошав Комемиют. Ежегодно в этом хозяйстве собирали 700 ящиков цитрусовых, а в 1972 году, накануне года «шмита», было собрано 2000 ящиков.

В первые месяцы 1959 года, года «шмита», соседние с этим мошавом поселения страдали от нашествия саранчи. Перепуганные мошавники пришли к раввину, и тот успокоил их: «Вс-вышний наградит вас за соблюдение законов седьмого года». Так и случилось: дойдя до границ мошава Комемиют, саранча повернула назад.

Еще раньше, в 1953 году, сразу же после года «шмита», в этом мошаве искали пшеницу для посева и не нашли. Купить же ее у евреев, которые сеяли в седьмой год, было нельзя. Пришлось мошавникам скрепя сердце довольствоваться лежалым, бракованным зерном, оставшимся с прошлых лет. Специалисты предупредили жителей Комемиюта, что они выбрасывают на ветер крупную сумму – 20.000 лир, тем более что и пахать в мошаве начали с большим опозданием – после завершения года «шмита», уже отпраздновав Суккот. Результат: урожай у них был лучше, чем у соседей, не соблюдавших законы седьмого года. У тех ветер погубил всходы, а на полях Комемиюта в это время пшеница еще не взошла.

До начала 1959 года в Израиле было основано двенадцать плантаций цитрусовых, одна из них – в мошаве Комемиют, который добился разрешения на это с большим трудом, ибо не был готов подписать обязательство обрабатывать свою плантацию и в год «шмита». Министерство сельского хозяйства согласилось субсидировать посадки при условии, что всю ответственность за последствия своего упрямства мошавники берут на себя. Кончилось это, как и следовало ожидать, тем, что плантация Комемиюта по истечении седьмого года оказалась в лучшем состоянии, чем все остальные. Таковы факты нашей истории – и древней, и современной.

Недельная глава «Беар».

Однажды  один молодой хасид по имени Борух Залманович получил повестку в русскую армию. Мать рыдала, и даже отец не смог сдержать слез.

Тогда для религиозного еврея повестка в армию была равносильна смерти.  Во-первых, царь использовал армию для осуществления своего злодейского замысла  по  обращению  евреев  в  другую  веру, а любое сопротивление обращению в другую веру приводило к пыткам и мучениям. Во-вторых, срок тогдашней  службы  насчитывал  пятнадцать лет! Поэтому упомянутый выше молодой  хасид  поехал  к  великому  и  святому Ребе Менахем-Мендлу из Витебска попросить благословения на то, чтобы его освободили от армии.

Наконец он остался с Ребе наедине. И, посмотрев на него, Ребе сказал:

–  Почему  ты  хочешь  избежать  армии? Я думаю, что из тебя получится очень  хороший  солдат!  Ты  завоюешь  доверие самого царя. А пока иди домой и учи Тору!

Юноша  был  потрясен:  «Солдат?..  Армия?..»  –  Он ехал к Ребе, чтобы получить освобождение, а не совет!

Вернувшись  домой, он обо всем рассказал родителям. Те опять принялись плакать:

Ой-вей!  Что  же  с  нами  будет! Если тебя заберут в армию, это будет конец!  Может быть, Ребе ошибся? Может быть, ты неправильно расслышал?  Мы должны спросить еще раз.

Но и на второй раз они получили от Ребе тот же ответ:

–  Ваш  сын  будет хорошим солдатом и завоюет доверие в армии. Пока же пусть сидит и учится.

Вся семья была обескуражена, но выбора у них не было. Бегство от армии было  невозможно.  Впрочем,  кто  знает, может, немного учебы совершит чудо. Так размышляя, наш герой сидел в ешиве и учился до тех пор, пока не наступил страшный день призыва.

Что же делать теперь? Идти на призывной пункт или нет?

– Нет! – решил юноша. – Самому лезть льву в пасть? Буду сидеть здесь и учить  Талмуд.  А  если  за  мной  придут,  –  скажу,  что заболел или что-нибудь  еще.  Ведь  Ребе  сказал  мне  сидеть  и учиться. Этим я и займусь, а Б-г поможет.

Так  он  и  делал, – сидел и учился. Проходили дни, дни превращались в недели,  недели  становились  месяцами,  а  из  армии  не было никаких известий.

– Должно быть, Тора держит их вдалеке от меня, – думал юноша про себя.

– Наверное, они забыли обо мне.

Но даже спустя год, он все еще жил в постоянном страхе призыва.

Каждый  раз, когда дверь ешивы неожиданно отворялась, он вздрагивал от страха и, боясь поднять взгляд, с новым жаром начинал учиться.

* * *

Через пять лет то, чего он боялся, произошло.

Дверь  ешивы  открылась,  а  на  ее  пороге появились двое здоровенных русских  солдат.  Они  были  одеты  в  парадную форму, большие меховые шапки,  высокие  кожаные  сапоги,  а  на  боках  –  огромные  сабли.  Внимательный  взгляд  их  суровых  глаз  и торчащие усы навели ужас на всех, кто находился в помещении.

Солдаты  угрожающе  встали,  сложив руки на груди, глядя на всех таким взглядом, каким фермер смотрит на коров, а потом один из них объявил:

– МЫ ИЩЕМ БОРУХА ЗАЛМАНОВИЧА!

Борух медленно встал, прочистил горло и тихо сказал:

– Я... Я – Борух Залманович.

Все уставились на него, а солдаты подошли к Боруху. Один из них достал из  нагрудного  кармана  маленькую коробочку, открыл ее, вынул золотую медаль  на  длинной  голубой ленте и, не говоря ни слова, торжественно повесил  ее  юноше  на  шею. Другой медленно развернул документ и стал торжественно читать:

–  Его  Царское  Величество  награждает  Вас  высшей  государственной наградой, за бесстрашную и преданную службу.

Солдат  продолжал  читать  о  смелости  и патриотизме, но ошеломленный Борух ничего не услышал, кроме последней фразы:

–  За  это  Его Величество, Царь, награждает Вас высочайшей наградой и полностью освобождает от дальнейшей воинской службы.

Один  солдат  обнял Боруха, крепко расцеловал его в обе щеки, а второй стал трясти Боруху руку в крепком рукопожатии. Затем оба отдали честь, вручили  ему  зачитанную  грамоту, развернулись на каблуках и покинули зал ешивы.

Все  взоры  снова обратились к нашему герою. Друзья пожимали ему руки, поздравляли,  просили  показать документ. Но как только Борух пришел в себя,  он  выскочил за дверь и побежал к дому Ребе, чтобы сообщить ему добрые вести.

–  Видишь,  я  же говорил, что ты будешь хорошим солдатом! – улыбнулся Ребе.  – Конечно, я имел в виду армию Все-вышнего. А ты был так хорош, что  даже  царю  пришлось  это  признать,  хотя  сам он и не знал, что делает,  но  как  злодей  узнает  Все-вышнего?  –  Что-то  вроде этого говорится в молитве «Алейну»: «...все злодеи мира обратятся к Тебе!»

* * *

Недельная глава рассказывает о заповеди Ейвеля (Юбилейного года).

Раз  в  пятьдесят  лет  в  Святом  Храме звучал Шейфор (бараний рог) и возглашал  «Дрейр»  – свободу. – Земельные наделы возвращались к своим прежним владельцам, а рабы-евреи выходили на свободу.

Практически  эта  заповедь  осуществлялась  только  во времена Святого Храма,  однако,  ее  духовное  значение не ограничено временем и также сегодня имеет особую важность.

Ейвель  намекает  на  приход Мошиаха, на «Будущий мир», когда не будет рабства – подчиненности собственному равнодушию или ненависти, – и все вернется  к  своему  истинному  хозяину  – Все-вышнему, господину всех творений (см. Раши, «Брейшис», 1:1). И только тогда наступит настоящая свобода.

Любавический  Ребе заверил нас, что наше поколение несомненно является поколением Мошиаха.

Очень  скоро  придет  Мошиах,  полностью  раскроется  единство Б-га, и каждый  поверит  в  Творца  и Его Тору. Как говорим мы трижды в день в молитве  «Алейну»: «И каждый узнает, и каждый преклонится...» На самом деле, раскрытие Мошиаха и есть причина, из-за которой Б-г сотворил мир (см. «Танью», главу 37).

Это  самое  важное  и  то  –  ГЛАВНОЕ  –  о  чем  мы все должны думать постоянно,  как  говорим в молитве: «Я жду Твоего спасения весь день».  Но,  несмотря  на  все  это,  трудно  всерьез  поверить,  что  все это действительно  произойдет.  А  еще  тяжелее  поверить,  что  такая невероятная вещь зависит от нас.

Вот почему недельная глава рассказывает нам о заповеди Ейвеля, – чтобы укрепить  нашу веру в Мошиаха. Как только мы убедимся, что Б-г дал нам Йовель,  который (особенно на духовном уровне) несравнимо отличался от предыдущих  49 лет, мы сможем представить, как Мошиах после тысячи лет нашей работы придет и принесет с собой новое освобождение.

Более  того,  слово  «Йовель» означает Шейфор – бараний рог (см. Раши, 25:10).  На  духовном  уровне  это  тот же Шейфор, который имел в виду пророк  Ешайоу  (27:13),  когда  сказал:  «В  тот  день  [день прихода Мошиаха]  протрубит БОЛЬШОЙ ШЕЙФОР», и тот же небесный Шейфор, который звучал при Даровании Торы (см. «Шмот» 19:19).

Это  –  чтобы  сказать  нам,  что  подобно реву Шейфора, заставляющего проснуться  каждого,  –  Все-вышний  КАЖДОГО пробудит от духовного сна (см. Рамбам, «Законы Тшувы», 3:4) для того, чтобы он принял Мошиаха.

А  если  вы  спросите:  «Так пусть все это сделает сам Б-г! Что я могу сделать, чтобы это произошло?» – ответ будет таков:

Почти  2500 тысячи лет назад Мужи Великого Собрания потребовали от НАС трижды  в  день  просить  Б-га:  «Протруби  в  БОЛЬШОЙ  ШЕЙФОР,  чтобы освободить нас!» – и они не стали бы требовать этого, если бы это было бессмысленно  (ведь  если  так,  то  произнесение  этого благословения повлекло бы произнесение имени Б-га впустую).

Подобным  образом,  Любавический Ребе обращал наше внимание на то, что трижды  в  день  мы  молимся:  «Пусть  Мошиах  («Цемах  Довид») придет поскорее,  ПОТОМУ  ЧТО  мы  целый  день  жаждем  Твоего спасения». Это значит, что ПО ТОЙ ПРИЧИНЕ, ЧТО мы жаждем его, его приход ускоряется.

Потому  же  приход  Мошиаха сравнивается с Дарованием Торы, обрезанием («Дворим»  30:6)  и  Ейвелем.  –  Поскольку  все перечисленное – новые раскрытия,  которые  выше  природы и не сравнимы ни с чем из того, что было до них.

(Поэтому  Йовель  наступает  после  семи «Шмит» (семилетних периодов), Тора  –  после  семи  недель,  а  брис – после семи дней. – Число семь связано с природой, а то, что больше семи – с тем, что выше природы).

Мошиах  тоже  придет после этих тысяч непомерно тяжелых лет терпения и службы  Б-гу.  И  сегодня  –  каждый  раз,  когда мы совершаем хороший поступок или удерживаемся от поступка дурного, мы чуть-чуть приближаем приход  Мошиаха.  Тем  не менее, раскрытие, которое он принесет, будет абсолютно  новым  и  неожиданным.  (Как  однажды  первый  Ребе  Хабада спросившим,  действительно  ли  он  думает,  что  Мошиах скоро придет, ответил: «Мошиах, которого вы, люди, ждете – не придет никогда, а того Мошиаха,  который придет, вы не ждете», – потому что это будет слишком сильно различаться).

 Рабби Тувия Болтон