Житие святого Апостола Филиппа

При озере Галилейском, близ Хоразина и Капернаума, находился город, называемый Вифсаида¹. В этом городе родились три апостола Христова из лика 12-ти: Петр, Андрей и Филипп. Петр и Андрей были рыбарями и этим промыслом занимались до самого призвания их Христом; Филипп же с юношеских лет отдан был родителями книжному обучению. Усердно читая и изучая Священное Писание и пророчества о вожделенном Мессии, он воспылал горячею любовью к Нему и сильным желанием видеть Господа лицом к лицу, хотя еще и не знал, что уже пришел на землю Тот, видеть Которого столь многие желали, ожидая пришествия Его.

Но вот Христос пришел в пределы Галилейские и нашел там Филиппа, пылавшего такой любовью к Мессии. "Иди за мною", - сказал Иисус Филиппу (Ин. 1:43).

Филипп, услышав призыв Господа, всем сердцем уверовал, что Он есть истинный Мессия, обетованный Богом через пророков, и последовал за Ним. Внимая пресвятой жизни Господа, Филипп старался подражать Ему и поучался от Него Божественной премудрости, силою которой впоследствии победил он безумие языческое. Радуясь обретению такого Сокровища, Которым весь мир имел быть искуплен, Филипп не хотел один только обогащаться от Него, но желал, чтобы и другие были участниками того же дара. Встретив своего друга Нафанаила, он с радостью возвестил ему: "Мы нашли Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки - Иисуса, сына Иосифа, из Назарета".

Нафанаил, услыхав это и не веря, чтобы из небольшого города и из простого рода мог произойти Мессия, Царь Израильский, сказал: "Из Назарета может ли что быть доброе?"

Тогда Филипп, не говоря ничего, посоветовал ему только взглянуть на Него.

"Пойди, - сказал он, - и посмотри".

Он чувствовал, что как только Нафанаил увидит Иисуса и услышит спасительные слова Его, тотчас же поверит, что Он есть Мессия. Так это действительно и произошло. Когда Филипп шел с ним к Иисусу, то Господь, испытующий сердца и утробы и читающий сокровенные мысли и сердца людей, увидев Нафанаила, идущего к Нему, узнал его и сказал о нем: "Вот подлинно израильтянин, в котором нет лукавства".

Услыхав эти слова, Нафанаил был сильно удивлен и сказал Ему: "Почему Ты знаешь меня?"

Господь ответил ему: "Прежде, нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницей, Я видел тебя".

Нафанаил же, когда был под смоковницей, размышлял о Божественном Мессии, в надежде на которого заключалась вся радость и веселье верных рабов Божиих; и даровал ему Бог в то время сокрушение сердечное и теплые слезы, которые он присоединял к своей усердной молитве, чтобы Господь исполнил обещанное от века отцам и послал на землю Спасителя миру. Всевидящее око Божие видело в то время Нафанаила, который пребывал в духе умиления; потому и сказал ему Господь, что, когда Нафанаил находился под смоковницей, Он видел его.

Нафанаил от этих слов пришел в еще большее изумление. Он вспомнил, о чем размышлял, находясь под смоковницей, и с каким умилением молил Бога о ниспослании Мессии; он знал, что там не было с ним ни одного человека, который бы его видел, и что мыслей его никто не мог прозреть, кроме Бога. Потому Нафанаил тотчас же уверовал, что Иисус есть Мессия, Которого Бог обещал послать для спасения рода человеческого, и признал в Иисусе Христе, провидевшем тайны его сердца, Божеское естество, а потому и воскликнул: "Учитель! Ты - Сын Божий, Ты - Царь Израилев" (Ин. 1:45-49)!

Сколько благодарных чувств питал впоследствии Нафанаил к Филиппу за то, что тот возвестил ему о пришедшем на землю Спасителе и привлек его к обетованному Мессии! И святой Филипп ликовал в сердце своем, что люди обрели Божественное Сокровище, сокрытое в глубине человеческого естества, и еще большею любовью горел он к своему Господу. Тем не менее, святой Филипп видел в Божественном Учителе своем только высокие совершенства человеческие, но не познавал еще в Нем Божества Его. И вот Христос захотел исправить его. Однажды Господь, идя по другую сторону моря Тивериадского² с пятью тысячами народа и желая напитать чудесным образом такое множество своих слушателей, сказал Филиппу: "Где нам купить хлебов, чтобы их накормить?" (Ин. 6:5-6).

Это сказал Он, испытывая его, ибо знать, что негде достать хлеба; знал Он вперед и то, что ответит ему Филипп. Для того и спросил Он Филиппа об этом, чтобы тот более познал себя самого и, устыдившись своего маловерия, исправился. И действительно, Филипп не вспомнил о всемогуществе Божием и не сказал: "Ты, Господи, все можешь, не подобает Тебе кого-либо о том спрашивать: только пожелай и все тотчас насытятся: "Даешь им - принимают, отверзаешь руку Твою - насыщаются благом" (Пс. 103:28).

Житие святого Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского

Святой Григорий Палама¹, архиепископ Фессалоникийский², был родом из Константинополя и происходил от благородных и благочестивых родителей, которые старались научить его с юных лет как человеческой, так и в особенности Божественной премудрости и всякой добродетели. В ранней юности он потерял отца; мать же Григория позаботилась дать ему, равно как и всем его братьям и сестрам, разумное и доброе воспитание, в духе закона Господня и Божественного Писания. Она устроила жизнь их среди мудрых учителей, дабы сын ее научился от них премудрости; он же, отличаясь природными умственными дарованиями и прилежанием, в короткое время преуспел в изучении философских и других известных тогда наук. Но, не доверяя собственной своей памяти, он положил за правило - перед каждым уроком класть по три земных молитвенных поклона перед иконой Пресвятой Богородицы. И Пречистая споспешествовала благочестивому отроку, быстрые успехи которого обращали на себя всеобщее внимание. Сам царь принимал живое участие в святом Григории и отечески заботился о его воспитании.

Между тем Григорий с ранних лет уже возненавидел все земное, как сон обольстительный, и, исполненный пламенной любви к Богу, презрел все временные блага, стремясь всей душой прилепиться к Единому Богу, Источнику всякой премудрости и Подателю всякой благодати, и оставить мир и суетную славу его. Побуждаемый сими чувствами, он искал сближения и встреч с иноками святой горы Афонской, просил у них советов и руководства и узнавал от них образ и правила иноческой и подвижнической жизни, испытывая свои силы, - может ли он быть действительным иноком. Дорогие свои одежды Григорий заменил худым рубищем и начал мало-помалу изменять свои прежние привычки и образ внешнего поведения, оставив все условия светских приличий, что обратило на него общее внимание придворных, и многие признали его даже сумасшедшим. Так протекло несколько лет, и ни убеждения царя, ни уговоры друзей его, ни насмешки окружающих не могли остановить Григория на избранном им пути.

С успехом прошедши такой искус, Григорий на двадцатом году от рождения окончательно решил принять иноческий сан и удалиться в пустыню, о чем и возвестил своей Боголюбивой матери. Вначале она была несколько опечалена этим, но потом согласилась с его намерением, радуясь о Господе, и даже, с помощью Божией, уговорила и остальных детей своих принять иночество, дабы она могла сказать вместе с пророком: "Вот я и дети, которых дал мне Господь" (Ис. 8:18). Следуя евангельской заповеди, святой Григорий роздал все имение свое нищим и, презрев всем сердцем своим красоту, сладость и славу мира этого, пошел во след Христа, уводя с собой на тот же путь мать свою, братьев и сестер. Мать и сестер он оставил в одном женском монастыре; братьев же привел с собой на святую гору Афонскую и вместе с ними поселился в пустынной обители Ватопедской³, подчинив себя в полное послушание святому, облагодатствованному старцу Никодиму, от которого и принял впоследствии иноческий постриг.

Во второй год своего пребывания у Никодима Григорий удостоен был Божественного посещения. Однажды, во время богомысленного подвига, перед ним явился светоносный и благолепный муж, в котором он узнал святого Апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Ласково взирая на Григория, апостол спросил его: "Почему, взывая к Богу, ты всякий раз только повторяешь: просвети тьму мою, просвети тьму мою?"

Григорий отвечал: "Чего же другого должен я просить, кроме этого, - да просвещусь и узнаю, как творить Его святую волю?"

Тогда святой евангелист сказал: "По воле Владычицы всех, Богородицы, с этой поры я буду с тобой неотступно".

По смерти учителя своего, святого старца Никодима, святой Григорий удалился в великую лавру святого Афанасия⁴, где служил братии за общей трапезой, а также исполнял должность церковного певца. Прожив там несколько лет в страхе Божьем, в послушании ко всем, Григорий укротил навсегда плотские страсти, являя собой утешительный пример евангельского бесстрастия и божественной чистоты. За свое смирение, кротость и подвиги стяжал он себе всеобщую любовь и уважение братии; но, избегая славы и стремясь к еще более суровой жизни, он удалился из лавры в глубокую пустыню, в скит Глоссия, и там вручил себя руководству благоговейного старца Григория, проводя суровую созерцательную жизнь, горя безмерной любовью к Богу, Которому посвятил и душу и тело. Непрестанной молитвой победив все наветы бесовские, он сподобился благодатных даров. Погружаясь в глубину молитвенного духа и озаряясь им, доходил до такой степени умиления и плача сердечного, что слезы струями текли из очей его, как постоянный и неиссякаемый источник.

Но безмолвие Григория и его сподвижников вскоре было нарушено по причине нападений, какие делали агаряне⁵ на монахов, безмолвствовавших вне монастырей. Ввиду этого Григорий, вместе с другими иноками, принужден был покинуть свою пустыню и удалиться в Фессалоники. Отсюда святой задумал отправиться в Иерусалим, для поклонения святым местам, и, если то угодно будет Богу, окончить там где-нибудь дни свои в пустынном безмолвии. Желая узнать, благоугодно ли Богу намерение их, он молился о том Богу. И вот во сне явился ему святой великомученик Димитрий, мощи которого почивали в Солуни⁶. Великомученик убедил его не оставлять Фессалоники. Тогда святой Григорий, после усиленного поста и молитвы, принял в Солуни сан священства и, в сопровождении немногочисленной братии, удалился в близлежащий скит, где и стали они подвизаться снова. Образ жизни его был таков: пять дней в неделю он и сам вовсе не выходил никуда и к себе не принимал никого; лишь в субботу и воскресенье, по совершении священнодействия и по принятии Божественных Тайн, он входил в духовное общение с братьями, назидая и утешая их своею трогательно-поучительною беседою. В сии часы, следовавшие за затвором преподобного, и особенно после литургии, на лице его был виден дивный Божественный свет. Во время священнодействия он всех приводил в слезы и умиление. Многие великие святые мужи удивлялись его добродетельной жизни, за которую он удостоился от Бога дара чудотворений и пророчествования, и называли его богоносцем и пророком⁷.

Житие преподобнаго Филиппа Ирапскаго

В княжение великого князя московского и всея России Василия Иоанновича¹ в пределах вологодских, вблизи обители преподобного Корнилия², появился некий отрок по имени Феофил. Он поселился у одного человека по имени Василия. Пропитание он снискивал именем Христовым. У юноши был благочестивый обычай каждый день посещать Божественную службу, каждую ночь проводить в молитве, беспрестанно бодрствуя. Видя смирение Феофила, его кротость и любовь к молитве, все стали дивиться этому юному отроку. Никто никогда не видел, чтобы он принимал участие в детских играх или смеялся. О нем сказали преподобному Корнилию. Преподобный повелел привести к себе отрока. Корнилий тихо и кротко спросил юношу, кто он и откуда родом, как его зовут, и где живут его родители. Заплакав, отрок поклонился в ноги святому и сказал: "Прости меня, честный отче, я не помню своих родителей, остался после них в малых летах; сказывали мне, что они были крестьяне, а мне имя Феофил. Скитался я, питаясь именем Божиим, не знаю, как пришел сюда, и теперь живу здесь у своего хозяина. Молю тебя, честный отче, позволь мне потрудиться в твоей обители, сколько я могу". Светой Корнилий своими прозорливыми очами провидел, что он будет избранным сосудом Божиим. Он повелел принять Феофила в монастырь и поручил его ризничему.

Отроку тогда было всего 12 лет. Со дня поступления в монастырь он начал усердно служить братии, отличался великим послушанием и смирением. Около 3 лет служил он так братии. Видя его рвение и кротость, ризничий сообщил об этом преподобному Корнилию. Все иноки любили трудолюбивого отрока. Когда ему исполнилось 16 лет, преподобный Корнилий призвал его к себе и сказал: "Дорогое мое чадо, ты вполне достоин воспринять иноческое пострижение".

Феофил с радостью ответствовал: "Всего более желает этого душа моя, прошу тебя, святой отче, не медли исполнить это благое и Богоугодное дело".

Сам преподобный Корнилий, наставив блаженного, постриг его в иноки, причем ему дано было имя - Филипп. Для духовного руководства отдали юного инока весьма искусному и благочестивому иноку Флавиану. Прежде всего он научил святого Филиппа грамоте. Господь помог своему верному рабу. В короткое время Филипп хорошо изучил грамоту и мог быстро читать книги Священного Писания. Много лет подвизался в обители преподобный Филипп, исполняя все послушания. Он то прислуживал в церкви, то работал в пекарне, носил воду и дрова, днем исполнял разные работы для братии, а ночью молился. Особенно строго он соблюдал пост и подавал пример истинного воздержания. Братия дивились таким подвигам преподобного и стали просить святого Корнилия, чтобы он поставил у них Филиппа пресвитером. Блаженный охотно исполнил их просьбу. Тогда Филипп усугубил свои подвиги, так что иноки еще более стали удивляться его добродетельной жизни. Заметив это, Филипп смутился духом и стал скорбеть.

"Горе мне, - помышлял он в себе, - я уже получил себе награду от людей. Какой мзды мне еще ожидать от Господа в день судный? Нет, горе приносит мне хвала людская".

Желая избегнуть славы, он вознамерился покинуть обитель и направиться туда, куда ему укажет Господь. Об этом он поведал блаженному Корнилию. Святой старец, преподав ему душеполезные наставления, дал ему свое благословение и с миром отпустил из своей обители. Преподобный Филипп начал молиться Пресвятой Богородице: "Услышь меня, скорая Помощница, избавь меня от скорби, которая смущает сердце мое".

Однажды ночью, когда он, по своему обычаю, стоял в монастыре на молитве и воспевал канон в честь Одигитрии³, вдруг услышал он голос: "Возлюбленный раб Мой, выйди отсюда и ступай, куда Я укажу тебе".

Святой посмотрел в оконце своей келии и увидел, что на южной стороне сияет великий свет. Он ужаснулся от этого видения и в страхе выбежал из своей келии.

"Это и есть то место, - подумал он, - которое мне указано свыше. Да будет воля Господня".

Возвратившись в келию, он окончил свою молитву и долго размышлял о бывшем ему видении. Когда он утром направился к церкви, снова сподобился услышать глас: "Выйди из этой обители и ступай, куда Я тебе укажу".

После этого святой Филипп в следующую ночь вышел из монастыря, не имея с собой ничего, кроме одежды, какая была на нем, и отправился в дорогу. Он пришел на Кубенское озеро⁴ в монастырь Всемилостивого Спаса и отсюда продолжал свой путь, отыскивая себе место, удобное для безмолвия и иноческих подвигов. При этом он питал свою душу такими размышлениями: "Бежим плотской жизни, как некогда народ еврейский бежал от рабства египетского. Уклонимся от сребролюбия, ибо оно корень и начало всякого зла. Да будет Господь моим водителем и наставником!"

Преподобный Филипп пришел на Белоозеро в волость Андогу, стал обходить ту страну и в лесу на берегу реки Андоги⁵ нашел одно прекрасное место, тихое и уединенное. "Се покой мой, зде вселюся", - воскликнул он и обратился с благодарственной молитвой к Господу.

Память благоверного царя Юстиниана и царицы Феодоры

Святой Юстиниан, император Византии, был славянин: он родился в селении Вердяне, близ города Средца¹, в нынешней Болгарии. Его дядя Юстин, который также был уроженец Вердяны, пешком в одном тулупе пришел в Константинополь. Здесь он, благодаря своим природным дарованиям, быстро возвысился, а потом сделался даже императором. В Константинополь он перевел вслед за собой из Вердяны свою жену Лупкиню с ее сестрой Бегляницею, матерью Управды. Этот Управда, по смерти Юстина, и занял византийский императорский престол с именем Юстиниана.

Император Юстиниан известен в истории своими успешными войнами с врагами Византийской империи, а также изданием полного собрания римских законов. Но, сверх того, он прославился своими заслугами в пользу христианской Церкви и православия. Так, он предпринял немало забот к распространению христианства и к искоренению язычества. Закрыв языческие школы в Афинах, он повелел, чтобы преподавание наук вели иноки. Язычество более всего подвергалось его преследованиям в самой столице его царства - Византии, а также и в Малой Азии. С целью обращения ко Христу язычников Юстиниан послал в Малую Азию Иоанна, епископа Ефесского, и тот крестил там до 70 тысяч язычников, а император построил для обращенных до 90 церквей.

Наряду с распространением христианства Юстиниан радел о сохранении чистоты православной веры. В его царствование продолжали беспокоить Православную Церковь несториане, которые учили, что Христос не был Богочеловеком и что Божество только обитало в Нем, как в простом человеке². Еще более несториан волновали Церковь монофизиты, учившие, что в Иисусе Христе Божеское естество поглотило человеческое. Против этих-то произвольных измышлений человеческого разума Юстиниан составил песнь: "Единородный Сыне и Слове Божий", которую повелел петь за Богослужением³. По его же стараниям в 553 году был созван пятый Вселенский Собор для осуждения несторианских мыслей в сочинениях Феодора Мопсуетского, Феодорита Киррского и Ивы Едесского⁴ и для прекращения раздоров в Церкви⁵.

Ревнитель православия и благочестия, Юстиниан много заботился о богослужении Православной Церкви и о благолепии храмов, как мест Богослужения. В своем своде законов он поместил, между прочим, закон об обязательном повсеместном праздновании праздников Рождества Христова, Крещения Господня и Воскресения, Благовещения Пресвятой Богородицы и других. Кроме того, Юстиниан построил много прекрасных храмов во славу Пресвятой Богородицы, апостолов и других святых. Самым знаменитым созданием Юстиниана считается храм святой Софии, Премудрости Божией, в Константинополе.

Построенный еще равноапостольным царем Константином, этот храм при Юстиниане был сожжен во время одного бунта. Благочестивый царь собрал лучших строителей, не щадил золота и денег и соорудил храм на удивление векам по своему величию и красоте.

В своей частной жизни Юстиниан проявлял высокое благочестие. Всегда набожный, он проводил Великий пост в суровом воздержании и молитвах, не вкушал хлеба, а довольствовался растениями и водой, да и то через день и два.

Так, живя в чистоте и благочестии, он царствовал 39 лет и мирно скончался о Господе⁶. За заслуги Церкви и за благочестие он причислен по смерти к лику святых. Вместе с ним причислена к лику святых и его супруга, царица Феодора, которая была сначала грешницей, но потом раскаялась и провела остаток жизни в чистоте и благочестии.

________________________________________________________________________

1 Средец - теперь София, столица Болгарии.

2 Основатель ереси был Несторий, Константинопольский патриарх IV века с 428-431 г.

3 В настоящее время песнь эта поется за литургии пред малым входом.

4 Феодор Мопсуетский - епископ  Мопсуетсии - города в области Киликии в Малой Азии; Феодорит епископ города Кирры, в средней Греции; оба жили в IV в.; последний написал несколько сочинений в опровержение Кирилла, епископа Александрийского, который был противником Нестория. Впоследствии от своих несторианских мыс­лей Феодорит отказался и умер в мире с Церковью. Ива, пресвитер города Едессы, был современником Феодора Мопсуетского и Феодорита Киррского.

5 Собор этот был созван по следующему поводу. Монофизиты, после осуждения их на IV вселенском соборе, возбуждали волнения в Церкви, обвиняя предста­вителей православия в несторианстве. Основанием для такого обвинения послужило то обстоятельство, что на IV вселенском соборе не были осуждены несторианские мысли Феодора Мопсуетского, Феодорита Киррского и Ивы Едесского, из отрицания которых (мыслей) выходили сами монофизиты. Чтобы отнять у монофизитов повод к обвинению православных в сочувствии несторианам и был созван собор для решения вопроса о правоверии указанных отцов. На соборе было произнесено проклятие на учение и лицо Феодора Мопсуетского безусловно; но относительно Феодорита и Ивы осуждение ограничилось только некоторыми их сочинениями; сами же они, как отказавшиеся потом от своих еретических мыслей, не были подвергнуты анафеме.

6 Это было 14 ноября 565 г.