Житие святого отца нашего Нифонта, епископа Кипрского

Преподобный Нифонт был родом из Пафлагонской страны, из города Плагиона¹, и был сыном одного знаменитого человека по имени Агапит. В отроческом возрасте он был поручен воеводе Савватию, присланному из Царьграда в Пафлагонию царем Константином Великим. Воевода же отослал отрока для образования со своим протовестиарием² в Царьград к своей жене. И стал учиться отрок у пресвитера Петра, жившего при доме воеводы, и учился прилежно и успешно, так как был способен к учению. В малом возрасте Нифонт был добр, тих, кроток, смиренен, и любил ходить в церковь. Придя же в юношеский возраст, он стал понемногу развращаться от дурных товарищей: юноши, если они не воспитаны в страхе Божием, легко поддаются дурному примеру. И если среди взрослых людей добрый легко развращается злым, как сказано: "со строптивыми развратишься" (Пс. 17:27), чаще это бывает среди юных, которые, естественно, более склонны ко злу, чем к добру, как написано: "помышление сердца человеческого - зло от юности его" (Быт. 8:21). Так и юный Нифонта начал вести праздную и ленивую жизнь, есть без меры и упиваться, научился от бесчинных юношей празднословию и сквернословию, стал ходить на представление скоморохов, потом и на скверные дела и все ночи проводил с товарищами в беззакониях, оскверняясь нечистыми грехами, к тому же стал он и красть, ссориться и драться со всеми, и другим молодым людям был он на соблазн, так как не только сам совершал всякое беззаконие, но и многих других склонял к тому же. Один знакомый Нифонта, по имени Василий, постоянно говорил ему:

- Горе тебе, Нифонт! Ты жив телом, но уже умер душою, и только тень твоя ходит среди людей.

А Нифонт то не обращал внимания на эти слова, то начинал рыдать и плакать о грехах, однако, продолжая следовать дурным привычкам, он утопал в скверных делах, как в море, и, отчаявшись совсем в своем спасении, говорил:

- Я уже погиб и не могу возвратиться к покаянию, - так по крайней мере буду наслаждаться здесь земными сладостями.

И до того ожесточил диавол сердце Нифонта, что он не мог уже совсем молиться: ибо у него как бы камень всегда лежал на сердце. А та госпожа, у которой жил Нифонт, видя такую развратную жизнь его, с сокрушением сердечным говорила:

- Горе мне! Откуда на меня эта напасть?

И много раз наставляла его, ссорилась с ним, бранила и била его, но он оставался неисправим. Об этом повествуется, дабы показать, сколь велико милосердие Божие, которым Он выводит честное из недостойного и из грешников делает праведников, - и что нет греха, превышающего человеколюбие Божие. Пусть и у нас грешных будет пример, чтобы не отчаиваться нам, погруженным во многие беззакония, но исправиться покаянием, подобно Нифонту. Ибо он был как бы сосудом греха, но впоследствии, через истинное покаяние, стал сосудом Святого Духа, как мы сейчас узнаем из последующего рассказа.

Был у Нифонта один друг по имени Никодим. Однажды пришел к нему Нифонт, Никодим взглянул на него и ужаснулся, с удивлением смотря ему в лицо. Нифонт спросил его:

- Что ты на меня так смотришь, словно на незнакомого?

Никодим отвечал

- Поверь мне, брат, я никогда тебя таким не видал, как теперь: у тебя лицо страшное, как у ефиопа.

При этих словах юноша испугался, а вместе с тем и стыдно стало ему, и, закрыв лицо рукою, он ушел опечаленный По дороге он говорил сам себе:

- Горе мне грешному! Если в этом мире я черен душою и телом, то что же я буду на суде Божием? Как явлюсь я перед Лицо Божие? Горе мне несчастному! Где ты теперь, душа моя? Горе мне! Что мне делать? Могу ли я еще покаяться? Есть ли, кто бы наставил меня к покаянию и сказал мне, могу ли я еще спастись? Как скажу я Богу. "Помилуй меня!" - когда я совершил перед Ним столько скверных дел?

И много еще кроме этого говорил Нифонт сам себе, наконец пришел домой печальный и усталый, в нем боролись противоположные помыслы. Добрый помысел говорил ему. "Помолись ночью Богу: как Он хочет, так и поступит с тобой". А злой помысел противился этому, говоря: "Если встанешь на молитву, то потеряешь рассудок, будешь юродивым, и все станут над тобой смеяться".

Бес влагал ему страх в ум и сильно смущал его душу. Он же, несколько укрепившись, сказал сам себе:

- Когда я жил блудно, никакого зла со мной не случалось, неужели же теперь, когда я хочу помолиться Богу, со мной случится какое-нибудь зло? Проклят ты будь, нечистый и пронырливый бес, внушающий мне это!

Ночью Нифонт встал с постели и начал плакать, бить себя в грудь, говоря:

- Как я жил благочестиво и добродетельно в прежние годы, теперь же я умер, люто уязвленный грехами. Но, "Господи Боже мой, на Тебя уповаю, спаси меня, да не когда диавол похитит как лев душу мою, терзая, когда нет избавляющего" (Пс. 7:3).

Страдание святых десяти мучеников Критских

Некий, царь римский, назначил на остров Крит¹ правителем соименного себе Декия, который был похож на своего царя жестокостью, мучительством и гонениями на христиан. Прибыв на остров Крит, Декий тотчас велел разыскивать всех верующих во Христа и приводить к себе на мучение. И стали приводить к нему христиан твердых в вере и, после многих пыток и мук, предавали их различным образом смерти. В это время были взяты и приведены к мучителю десятеро славнейших мужей. Они были родом из разных городов: из Горгинского² города - Феодул, Саторнин, Евпор, Геласий и Евникиан; из Киоса - Зотик; из Епиней - Помпий и Агафопус, из Кидонии - Василия, из Ираклии – Еварест³; все же одинаково стремились к вечному небесному блаженству. Они предстали перед мучителем, - и каких только смелых речей не высказали они, какого мужества ни показали, каких только мучений не испытали, каких мук ни победили своим терпением! Их били, мучили, влачили по земле, били камнями, насмехались над ними, плевали на них; так в течение тридцати дней терпели они всяческие поругания. 28 декабря назначен был суд, и когда сел игемон, привели на последний суд страдальцев, полных доблести и мужества. Игемон же в безумной ярости жаждал жестокими руками погубил святых мучеников, а они были готовы терпеть до последнего издыхания. С гневом убийца-игемон посмотрел на них и сказал:

- Что за безумцы вы, ибо ни благоразумие, ни время не научило вас тому, что полезно?

Потом, как будто бы уже устрашив их самим гневом, прибавил:

- Принесите жертву, а если нет, то я больше уже ничего не скажу вам, и вы узнаете, каков Декий, которому вы не хотите повиноваться!

На это мученики отвечали:

- Игемон! Мы и словом и делом в течение уже долгого времени достаточно показали вам, что ни богам жертвы не принесем, ни вашему повелению не покоримся.

Игемон, прервав их речь, сказал:

- Так вы нисколько не думаете о муках, нечестивцы?

- Мы вовсе не боимся мук, - отвечали святые, - мы даже весьма благодарны тебе, что ты приготовил нам такое духовное торжество, т.е. мучение за Христа, и предложил его нам.

Игемон сказал:

- Не так еще будет: вы узнаете силу великих богов, которых вы бесстыдно хулите, не стыдясь многих присутствующих премудрых людей, которые почитают первейшего из богов Дня, а также Геру, Рею и других⁴, теперь вы будете подвергнуты таким мукам, что не только исчезнет ваше мужество, но и другие, такие же как и вы - непокорные, если только такие найдутся, бояться будут.

На это твердые душою мужи опять отвечали:

- Не говори нам, игемон, о Дии и матери его Рее! Это нам не новость: знаем, слышали от отцов своих о его происхождении, жизни и нравах. Он был так невоздержен и так нечестив, что прелюбодействовал не только с женщинами, но и с мужчинами, чародейством и волшебной хитростью он изменял свой настоящий вид и принимал иной, все для большего и большего прелюбодеяния, и постоянно осквернял себя постыдными делами. Некоторые, охваченные тою же страстью, подражали его мерзостям - ибо чего легче подражать злу? - они провозгласили его богом, построили храмы, стали приносить ему жертвы, чтобы и богу казалось приятным то, что хотелось им самим, чтобы блуд и невоздержная жизнь не только не считалась ненавистною богу, но, увы! признавалась богоугодною.

Так говорили угодники Божии, игемон же терзался от гнева, чувствуя, что они правы; еще более неистовствовал народ, кидаясь на мучеников, и растерзал бы их руками, если б Декий голосом и мановением руки не прекратил волнение и крик в народе. Водворив молчание, он стал обдумывать, какую бы лютую смерть изобрести мученикам. И тотчас, по приказу игемона, мучители схватили святых на мучение, и стали подвергать их разнообразным мукам, - одинаковым по жестокости и мучительности. Один из них был повешен и его строгали железными когтями: вырывались жилы, и куски его тела падали на землю. Других били камнями и острыми кольями по ребрам до костей; у третьих от тяжких ударов оловом, разбивались суставы, ломались и раздроблялись кости. Каждого мучили различно. Даже слышать больно о такой жестокости мук, как для милосердых нестерпимо смотреть на эти мучения, так и слышать тяжело их подробное перечисление. Но мученики принимали такие муки совершенно спокойно, или правильнее сказать, претерпевали их с радостью, и стоявшим вокруг казалось, что они не столько страдают от боли, сколько жалеют о недостаточности мучений и желали бы еще больших. Все сбежались посмотреть на них, как на нечто новое и удивительное, - и верные и неверные, верные, сохраняющие веру втайне, спешили подивиться мужеству страдальцев и через то утвердиться в вере, а неверные - надругаться над терпением святых и, смотря на их страшное мучение, насладиться их муками. При этом они не только не выказывали ни малейшей жалости, но побуждали игемона и мучителей еще к большей жестокости. Побуждаемый ими, игемон отдавал приказания, а мучители исполняли их, глашатай же в это время восклицал:

- Пощадите самих себя, покоритесь начальникам, принесите жертву богам.

Память святого Павла, епископа Неокесарипского

Святой отец наш Павел, будучи епископом Неокесарийским¹, настолько прославился добродетелями, что дивное имя его стало известно Ликинию², царствовавшему тогда в Никомидии. Ликиний, начавший жестокое гонение против христиан, потребовал Павла к себе. И когда посланные представили святого на суд царя, то, прежде всего, старались подействовать на него угрозами и томили голодом, а потом начали бить его. Все это святой мужественно переносил, и все удивлялись его терпению. После того подвергли его еще такой пытке: раскаленный железный обруч, испускавший огненные искры, ковач посредством клещей положил святому на ладонь, а другою его ладонью прикрыл этот обруч и, стянув скобами обе его руки, держал пока не остыло железо. От того двигательные мускулы в руках святого свились и омертвели, так что пальцы его уже не могли ни сгибаться, ни разгибаться. Затем преподобного отца связали и отвезли к берегам реки Евфрат и там заключили в темницу.

Когда император Константин Великий, оставив Рим, окончательно воцарился на востоке и в указе по этому случаю выразил желание, чтобы все его подданные были христианами, тогда всем, кто за имя Христово был в изгнании и заточении, дарована была свобода, и каждый возвращался на свою родину. Тогда же и святой отец наш Павел, тоже отпущенный на свободу, занял свой святительский престол и просиял благочестием, как и прежде, когда был еще отшельником, присутствуя наряду с прочими 318 святыми отцами на I Вселенском соборе, бывшем в Никее³, святой Павел был там одним из тех, которые носили на теле своем язвы⁴ Господа Иисуса: из присутствовавших на соборе отцов иные лишены были рук, иные - ушей, иные - носа, другие - глаз, или имели какое-либо другое повреждение на теле; одни за Христа претерпели биение, преломление костей, истерзание суставов, другие перенесли огненное опаление и строгание телесных своих членов. Среди них и блаженный Павел являлся доброчестным страдальцем за веру Христову, так как и он имел на себе следы палочных побоев и святые руки его обожженные были сведены и не действовали. Собор составлен был против злочестивого еретика Ария, который Божественным судом тогда был предан проклятию. После собора отцы представлялись царю. Блаженный царь Константин при этом взял руки блаженного Павла и, облобызав их и прикладывая к глазам своим и другим членам своего тела, возгласил:

- Велика наша радость приветствовать того, кто так пострадал за Христа Бога нашего, и целовать эти сожженные руки, теперь беспомощные.

Возвратился потом блаженный Павел в свой город на святительскую кафедру и, после многих лет управления паствою с миром отошел ко Господу.

________________________________________________________________________

1 Блаж. Феодорит именует Павла епископом Неокесарии - крепости, лежащей на берегах Евфрата.

2 Ликиний царствовал с 307 по 324 г. в восточной половине Римской империи, сначала - как соправитель императора Галерия, а потом самостоятельно. В то время как Константин Великий стал императором на западе, Ликиний - язычник сначала относился почти благосклонно к христианам, но когда Константин решительно объявил себя покровителем христианства, Ликиний сделался яростным гонителем Церкви Христовой, подозревая Константина в намерении завладеть и востоком, а своих подданных - христиан в сочувствии Константину и желании подчиниться ему.

3 В 325 г.

4 По примеру Апостола Павла, который в послании к Гал. 6:17, восклицает "ибо я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем".