Дело о караимских молитвенниках

(Окончание. Начало см. в предыдущем выпуске рассылки или на сайте)

3. Кульминация

31 мая того же 1893 г. губернатор направил Царевскому уездному исправнику предписание (также помеченное как конфиденциальное) изъять из обращения караимские молитвенники. Это предписание начиналось словами: "Покровитель Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества епископ Павел от 24^го Мая за №4 уведомил меня, что сильное впечатление среди православных Царевского уезда и большую кичливость между сектантами произвела появившаяся и распространившаяся книга..." и далее воспроизводило дословно аргументацию епископа Павла, изложенную в его письме²⁷. Не получив по этому предписанию никакого ответа в течении трех месяцев, губернатор 8 сентября повторно написал исправнику и потребовал отчета об исполнении приказа. В рапорте от 15 октября уездный исправник сообщал: "Книга... из обращения изъята, всего отобрано 64 экземпляра, которые находятся у меня", и спрашивал, "куда надлежит передать эти экземпляры". Губернатор ответил 24 октября: "отослать на распоряжение Астраханской Духовной Консистории"²⁸.

В самом конце 1893 г. в неторопливую работу бюрократической машины вмешались балыклейские крестьяне, непосредственно пострадавшие от изъятия книг. Их прошение поражает точным цитированием конфиденциальной переписки между епископом и губернатором и содержит аргументированные ответы на каждый из доводов епископа. Оригинал этого прошения не сохранился (он был отправлен губернатором в Астраханскую духовную консисторию), но в следующем своем прошении, поданном через полгода, крестьяне полностью воспроизвели текст своего первого (от 23 декабря 1893 г.) письма, оставшегося безответным:

На основании донесения Епископа Павла Вашему Превосходительству, что сильное впечатление и кичливость произвела между сектантами и православными книга "Порядок молитв для караимов", что книга эта производит сильное смущение между православными, и, что по наведенной советом справке, книга эта хотя и разрешена цензурою, но за неисполнением Типографии Федоровой 54 и 72 ст. Уст. Цензур., не может иметь распространения в свете. [Вписано между строк:] /донесение было от 24^го мая 1893 года за №4^м/

Донесения эти несправедливы по следующим основаниям: 1) Урядник 21^го участка в Августе месяце сего года на полном сельском сходе при нас допрашивал однообщественников нашего села о том: "читали ли мы им эти книги или давали читать?", весь сход ответил в отрицательном смысле, и 2) относительно неисполнения Типографией Федоровою цензурного закона, донесение несправедливо, ибо мы в сем Декабре месяце наводили лично справку в Типографии Федоровой и оказалось, что извещением Цензурного Московского Комитета, от 12 Июня 1893 года, разрешено выпустить в свет это издание; а из сего следует, что специальный закон со стороны Типографии Федоровой исполнен. На основании этих несправедливых донесений, у нас 30^ти человек 12 Сентября сего года отобрано 47 книг этого содержания, Урядником 21^го участка, то есть после трех месяцев, как установленный Законом Комитет разрешил выпустить эти книги в свет.

Для того, чтобы пролить на это дело действительный свет, просим Ваше превосходительство потребовать справку из Типографии Федоровой в г. Царицыне, о том, что книга эта разрешена Цензурным Комитетом для выпуска в свет. Затем покорнейше просим Ваше Превосходительство, предписать уряднику 21^го участка, или кому следует, отобранные 47 экземпляров книг нам по принадлежности возвратить²⁹.

Если правовые основания второго пункта обвинения сектантов (нарушение Цензурного устава) и их ответных доводов достаточно ясны, то первое обвинение - в "кичливости" и в "смущении православных" - нуждается в пояснении. Как уже говорилось выше, преследование религиозных диссидентов в России сочеталось с провозглашенным принципом веротерпимости. Одним из главных оснований для преследований сектантов служил запрет на "наружное оказательство" своей веры (разумеется, если эта вера отлична от православной). Этот запрет, в силу своей неопределенности, мог толковаться местным начальством весьма различно и своекорыстно³⁰. Фактически он ставил сектантов вне закона, позволяя при этом считать, что в России их преследуют не за убеждения, но только за "наружное оказательство" этих убеждений, "соблазнительное для православных". Конечно, в каждый период времени и в каждой местности складывалась своя практика применения этого запрета, при которой определенный уровень "наружного оказательства" иноверия считался допустимым³¹. Применение полицейских мер в ответ на повысившуюся "кичливость" сектантов могло иметь своим формальным основанием лишь этот запрет на "наружное оказательство", в данном случае трактовавшийся несколько необычно: речь шла не о тех или иных публичных действиях сектантов, а об усилении их групповой идентичности, вызванном появлением караимского молитвенника. Для сектантов и их православных односельчан, безусловно, было важно, что молитвенник этот напечатан в типографии, а не переписан от руки, и "разрешен правительством" (т.е., одобрен цензурой).

Крестьяне, со своей стороны, пытались найти в предъявляемых к ним заведомо невыполнимых требованиях рациональное зерно. Запрет на "наружное оказательство" устойчиво понимался ими как запрет на публичную миссионерскую деятельность - чтобы "отнюдь не совращали других с пути Православных"³². Поэтому балыклейские крестьяне в ответ на обвинение в "кичливости" и в "смущении православных" заявляли, в соответствии со своим пониманием этого обвинения, что православным они своих книг не читали и не давали читать. Точно так же субботники г. Царева в своем прошении (см. ниже) писали: "мы обязуемся кроме среды нас караимов книги не распространять и никакой кичливости не иметь, в противном случае отвечаем лично пред Законом и Правительством". Таким образом, со своей точки зрения, иудействующие закон не нарушали: они использовали молитвенники только для собственных нужд. Но вместе с тем наблюдения епархиальных миссионеров также не лишены оснований: молитвенники нужны были субботникам не только как полезное собрание текстов, но и как один из символов их веры, важный как для них самих, так и для их односельчан, - т.е. использование молитвенника сектантами могло рассматриваться как "соблазнительное для православных" и запрещенное "наружное оказательство".

Тем временем консистория не спешила отвечать на доводы крестьян, и 31 марта 1894 г. лишь сообщила губернатору, что изъятие "вредных для Христианства молитвенников Фирковича" происходит, по ее сведениям, не повсеместно и недостаточно эффективно:

Епархиальный миссионер II участка священник Петр Горохов рапортом от 18 ноября 1893 года донес следующее: во время объезда участка с 10 по 29 октября 1893 года он узнал, что приставу 3 участка Царевского уезда предписано отбирать у субботников, живущих по степям его района, а также в селах Быково и Балыклеях молитвенники для караимов Авраама Фирковича, каковое предписание чрез урядников приведено было в исполнение, но Пришибинскими субботниками были заказаны еще означенные молитвенники, от которых снова расходятся по разным местам, а также из их складов, находящихся в г. Цареве и селах Пришибе и Заплавном не были изъяты названные молитвенники, и потому просит ходатайствовать об отобрании вредных для Христианства молитвенников Фирковича от субботников по всем селениям Царевского уезда³³.

Этм новые сведения 5 апреля были переданы исправнику³⁴, а он, в свою очередь, ответил губернатору в своем рапорте от 15 апреля:

Во исполнение этого Пристава 1 и 2 станов донесли, что во вверенных им станах таких книг в обращении нет; Полицейский Надзиратель г. Царева и Пристав 3 стана представили мне первый 12, а последний 85 экземпляров означенных книг, которые ... мною отосланы на распоряжение Астраханской духовной Консистории 30 октября, 23 ноября 1893 и 30 января сего года, за №38.

Также исправник сообщал, что приставам 1 и 2 станов и полицейскому надзирателю г. Царева "предписано... дознать от священника Горохова, где находятся склады в Пришибе, Заплавном и Цареве"³⁵.

Лишь 29 апреля 1894 г. епископ прислал губернатору свой ответ на возражения крестьян:

По рассмотрении книги "Порядок молитв для караимов, составленный гахамом и главным учителем караимов А. С. Фирковичем" и собранных о ней сведений, оказалось следующее: в позднейшее время означенная книга весьма вредно повлияла на православных и сектантов. Многие из православных при виде ее смущаются и верят убеждениям субботников, что вера субботников правая и одобренная правительством, вследствии чего и дозволено печатать названные молитвенники. Отпечатанные молитвенники служат подкреплением и одобрением для самих сектантов, для которых он вреден тем, что не только поддерживает но усиливает развитие мечты о переселени в Иерусалим. Субботники хоть и русские, но считают себя в родном краю пленниками; ожидание своего собственного царя и переселение в Иерусалим - самые любимые мечты субботников, и в молитвеннике чуть ли не на каждой старнице, а на некоторых страницах даже по нескольку раз излагается молитва о переселении в обетованную землю и покорении врагов в весьма умилительных выражениях для субботников. В настоящее время молитвенники особенно опасны, потому что субботники вследствие воззваний и писем Солодниковского крестьянина Семена Грачева /Аврума Шмуля/ оттисненных на гектографе и разосланных по разным селам об устройстве для переселенцев Ротшильдом колонии в Палестине и в Аргентинской республике на земле барона Гирша, ослабили свои хозяйственные занятия и готовились к переселению. Семей десять распродали свое имение и отправились в означенные колонии. К такому переселению было много охотников, но Начальство, заметив вредное движение, остановило его.

Из отношения Светского Московского Цензурного Комитета от 31 марта 1893 года за №522, видно, что ... выпускного билета на эту книгу не выдано. ... Не находя никаких оснований дать согласие на возвращение отобранных караимских молитвенников сектантам, ... имею честь просить Ваше Превосходительство сделать новое распоряжение об изъятии молитвенников во всех местах, как книги способствующей к развитию мечты о переселении в Палестину³⁶.

Как мы видим, консистория воспроизводит здесь свои прежние доводы: 1) отпечатанная в типографии книга воспринимается как подтверждение того, "что вера субботников правая и одобренная правительством"; 2) книга выпущена в свет без "выпускного билета". Первый из этих доводов, несомненно, справедлив - однако вряд ли мог бы служить достаточным формальным основанием для изъятия книги. Второй довод, напротив, мог бы дать такие основания - однако он, очевидно, несправедлив: епископ продолжает ссылаться на отношение Московского цензурного комитета от 31 марта 1893 г., попросту игнорируя сообщенную субботниками более свежую - от 12 июня 1893 г. - информацию, и их вполне понятное возмущение: "у нас... отобрано 47 книг... после трех месяцев, как установленный Законом Комитет разрешил выпустить эти книги в свет".

Однако интереснее другой аргумент, который привел епископ: молитвенник Фирковича "вреден тем, что не только поддерживает, но усиливает развитие мечты о переселени в Иерусалим". В непростых отношениях между духовными и светскими ведомствами Российской империи обвинение сектантов в нелояльности всегда было козырной картой православной церкви, гарантирующей вмешательство МВД в ее борьбу с религиозным инакомыслием. Сейчас епископ разыгрывает именно эту карту: "Субботники хоть и русские, но считают себя в родном краю пленниками; ожидание своего собственного царя и переселение в Иерусалим - самые любимые мечты субботников". Насколько основательным было это обвинение иудействующих в нелояльности по отношению к своей стране?

В конце XIX - первой четверти XX переселение сектантов в Палестину было массовым и довольно заметным явлением. О нем писали не только в специальных миссионерских изданиях³⁷, но и в газетах³⁸; во многих современных общинах иудействующих живут потомки вернувшихся из Палестины русских крестьян, и почти всюду нынешние иудействующие или их потомки хранят предания о переселениях тех времен (лишь в Воронежской области судьба знаменитых ильинцев, за последние десятилетия почти полностью переселившихся в Израиль, заслонила события вековой давности).

Этот "крестьянский сионизм" стоит, очевидно, в одном ряду с такими религиозными переселенческими движениями, как поход молокан в Закавказье в связи с ожидавшимся в 1836 г. концом света³⁹ или поиски легендарного Беловодья старообрядцами-бегунами. Миграции крестьян, искавших спасения или "вольных земель", были в России весьма обычным явлением⁴⁰. До тех пор, пока эти миграции оставались в пределах границ империи, крестьянам инкриминировалось лишь самовольное бегство с прежних мест оседлости, но при этом государство было даже до некоторой степени заинтересовано в этом стихийном освоении новых пространств. Однако стоило только крестьянам пересечь эти не всегда заметные и не вполне понятные для них границы России, как они, сами того не заметив, оказывались врагами столь же малопонятной для них патриотической официальной идеологии.

Еще менее основательным является утверждение епископа, что именно молитвенник Фирковича способствовал "развитию мечты о переселении в Палестину". Из описаний астраханских епархиальных миссионеров и опубликованных ими документов видно, что главными основаниями для "развития мечты о переселении" послужили 1) Библия и 2) газетные новости, в которых сектанты усматривали исполнение библейских пророчеств. В частности, особенно сильное впечатление на иудействующих произвели сообщения о железной дороге между Яффо и Иерусалимом, строительство которой завершилось в 1892 г.⁴¹.

Однако астраханский губернатор не пытался проверить доводы епископа, используя возможности местной полиции, а просто передал 7 мая 1894 г. царевскому исправнику полученные сведения - "означенная книга весьма вредно повлияла на православных и сектантов, и способствует развитию мечты о переселении в Палестину, особенно после появления воззваний и писем Солодниковского крестьянина Семена Грачева" - и новый приказ, подтверждающий его прежние распоряжения: "предлагаю вам озаботиться изъятием из обращения помянутых выше караимских молитвенников"⁴². Через месяц, 8 июня исправник доложил губернатору об исполнении этого и предыдущих приказов:

У пришибинских субботников отобрано 14 экземпляров молитвенников. ... Что же касается имеющихся будто бы в г. Цареве, с. Пришибе и Заплавном складов молитвенников Фирковича, то таковых при тщательном наблюдении полиции не обнаружено и по утверждению самого миссионера священника Горохова склад этих молитвенников будто бы был в с. Заплавном, но в конце 1892 и начале 1893, в настоящее же время нет. ... За появлением между сектантами молитвенников Фирковича со стороны полиции имеется неослабное наблюдение⁴³.

4. Развязка

Не получив ответа на свое первое прошение, крестьяне с. Верхне-Балыклейского в начале июня 1894 г. вновь обратились к губернатору:

...Василия Белова, Степана Клачкова, Кирилы Сасова, Степана Хургина, Степана Шмелева, Настасии Клочковой, Макара Сасова, Моисея Барашева, Гаврилы Сасова, Тараса Русскова, Фелора Колебошина, Карпа Колебошина, Севастьяна Клачькова, Павла Сесучикова(?), Григория Клочкова, Михаила Болулева, Сергея Русскова, Андрея Колебошина, Федора Битюцкого, Трофима Сасова, Ильи Шмелева, Афимьи Руссковой, Ивана Сазонова, Ефима К[л]очькова, Миная Сасова, Устиньи Колебошиной, Савастьяна Клочькова, Ивана Сорокина, Федора Шмелева и Ивана Колебошина

Прошение

Вашему Превосходительству подано нами прошение, в заказном пакете, чрез Верхне-Балыклейское почтовое отделение Астраханской губернии, 23 числа Декабря месяца прошлого 1893 года, под расписку, за №35^м, следующего содержания: [далее в кавычках идет текст прошения, приведенный выше] Не получая по сему предмету никакого распоряжения и по настоящее время, мы ныне, в проезд Вашего Превосходительства чрез наше село долгом сочли предстать лично пред особою вашею, с настоящею нашею просьбою, в наличности нижеподписавшихся просителей, и вновь покорнейше просить приказать кому следует возвратить нам 47 экземпляров вышеупомянутого молитвенника, для выдачи по принадлежности, или известить нас о причинах невозвращения. [Вписано между строк:] А за неприбытием Вашего Превосходительства прошение сие посылается по почте. / На что и будем ожидать милостивого Вашего Превосходительства распоряжения и извещения нас о последующем чрез подлежащее Начальство. Июня 3^го дня 1894 года. К сему прошению собственноручно подписуемся крестьяне села Верхне-Балыклейского: грамотные: Федар Бетюцкав, Макар Сасов, Карп Колебошин, Савастьян Клачков⁴⁴.

Почти одновременно с этим повторным прошением, канцелярия губернатора получила из г. Царева

Нижеподписавшихся Субботников Царевского уезда, исполняющих молитвы русских караимов,

Прошение

Вследствие распоряжения Вашего Превосходительства, основанного на сообщении Покровителя Кирилло-Мефодиевского Общества Епископа Павла от 24^го мая 1893 года за №4, Царевским Уездным Исправником чрез становых приставов у нас караимные молитвенники отпечатанные Типографиею Федорова в городе Царицыне Саратовской губернии с разрешения Московского Цензурного Комитета от 12 июня 1893 года за №1077, молитвы душеполезные и невредные догматам Православной Церкви, отобрали в конце истекшего года и продолжают отбирать, тогда как нами и другими кои в отсутствии на полевых работах непрочь от ходатайства о возвращении, затратили капитальную цифру.

Причем осмеливаемся доложить Вашему Превосходительству, что мы обязуемся кроме среды нас караимов книги не распространять и никакой кичливости не иметь, в противном случае отвечаем лично пред Законом и Правительством за всякую вредную профисию. ... Прилагаем присем копию с разрешительного билета Московского Цензурного Комитета. ...

Петр Петров Ершов, Тимофей Федотьев Сапунков, Иван Никитин Сапунков, Никита Иванов Пузанов, Клим Кузмин Серебряков, Корней Никитин Морозов, Матвей Михайлов Аникин, Степан Данилов Голосов, Василий Кузмин Лапаткин, Ермолай Иванов Кузмин⁴⁵.

Сопоставление текстов конфиденциального послания губернатора исправнику (от 31 мая 1893 г.) и прошений крестьян позволяет высказать предположение об источниках столь загадочной, на первый взгляд, информированности сектантов. Последнее прошение в своей начальной части оказывается наиболее близким к первым словам уже цитированного выше губернаторского предписания:

Покровитель Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества епископ Павел от 24^го Мая за №4 уведомил меня, что сильное впечатление среди православных Царевского уезда и большую кичливость между сектантами произвела появившаяся и распространившаяся книга...

В прошении царевских субботников епископ также назван "Покровителем Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества" и указаны дата и номер его письма, а в прошении балыклейских крестьян эти сведения вписаны между строк в уже готовый текст: "/донесение было от 24^го мая 1893 года за №4^м/". Очевидно, что источником информации для сектантов послужило именно это, полученное уездным исправником предписание. Осталось только понять, каким образом оно могло стать известым сектантам.

Впрочем, и этот вопрос не составляет особой проблемы. Хотя на предписании и стояла пометка "конфиденциально", исправник, поручая становым приставам произвести изъятие книг, скорее всего повторил для них, в соответствии с канцелярской нормой того времени, всю полученную от губернатора информацию - так же, как губернатор воспроизвел в своем предписании исправнику полученные от епископа сведения. Возможно, что переписка уездного исправника и становых приставов также проходила под грифом "конфиденциально". В любом случае, перемещаясь между узлами бюрократической машины, информация проходила через руки писарей, занимавших самую нижнюю позицию в чиновнической иерархии и игравших в отношениях между государственной властью и народной массой совершенно особую роль посредников. Волостные писаря нередко толковали крестьянам правительственные распоряжения, изготавливали для них копии, помогали писать прошения. Из их рук вышло немало подложных указов, вызывавших волнения в крестьянской среде. Астраханские епархиальные миссионеры вполне резонно называли среди причин усиления сектантов "и то, что (по всей вероятности из корыстных видов) местные законоведы - волостные писаря в их руках и к их услугам"⁴⁶. Поэтому нас не должны удивлять ни сообщение священника с. Пришиб о секретном предписании, полученном духовенством и полицией, но ставшем немедленно известным молоканам (см. выше, п.2), ни хорошее знание конфиденциальной переписки между епископом и губернатором, продемонстрированное субботниками далекого от Астрахани уезда.

Любопытно также сообщение царевских субботников, что на "караимные молитвенники" они и другие "затратили капитальную цифру". Вероятно, речь идет о складчине, позволившей субботникам собрать деньги, необходимые для отпечатания и, возможно, для перевода книги. Было бы интересно проследить историю перевода и особенно переговоров между субботниками и караимами. Был ли этот перевод сделан специально для субботников? Руководствовались ли караимы, продавшие или отдавшие перевод молитвенника субботникам, только коммерческими или какими-то иными, идеологическими соображениями? Однако в наших источниках нет сведений, позволяющих ответить на эти вопросы.

Но вернемся к событиям, развернувшимся в Астраханской губернии. О них осталось сказать совсем немного. В ответ на июньские прошения субботников канцелярия губернатора 10 и 14 июня 1894 г. отправила Царевскому уездному исправнику два предписания:

Вследствие прошения крестьян с. Верхне-Балыклейского Царевского уезда ... о возвращении отобранных 47 книг предлагаю Вам объявить просителям, что отобранные у них книги препровождены на распоряжение Астраханской Духовной Консистории и что с настоящим ходатайством им следует обратиться к Епископу Астраханскому и Енотаевскому⁴⁷.

Второе предписание - "вследствие прошения проживающих в г. Цареве субботников Петра Ершова, Тимофея Сапункова, Матвея Аникина и др." - идентично первому, но содержит также небольшое добавление: "при этом истребовать с просителей одну 80 коп. гербовую марку, следующую за ответ на прошение их и таковую прислать в сию канцелярию". 21 августа исправник прислал в канцелярию требуемую марку, полученную от субботника Петра Ершова⁴⁸.

На этом заканчивается дело о караимских молитвенниках.

5. Послесловие

Скорее всего, полиции не удалось изъять весь тираж молитвенника. Он пользовался, очевидно, большой популярностью среди субботников, и в 1901 г. там же, в Царицыне вышло его второе издание.

В отчете за 1896 г. астраханские миссионеры писали о субботниках с. Заплавного и окрестностей:

Кроме караимских катехизисов Дувана и молитвенников Фирковича в отчетном году у них появились переведенные и отпечатанные в типографии Федоровой в Царицыне книжки: "молитвы перед обедом и после обеда за целый год по обряду караимов", "обряды обрезания, бракосочетания и погребения у караимов" и "молитвы на день всепрощения", а также появились еврейские священные книги с переводом на русский язык раввинов Пумпянского "Псалтирь" и Штернберга "книга пророка Исаии"⁴⁹.

В библиотеках этих упомянутых миссионерами "книжек" мне обнаружить не удалось. Зато во время экспедиции 2002 г. в г. Ленинске (бывшее с. Пришиб) нам подарили книгу без титульного листа и первых страниц, похожую на описанную миссионерами. В книге - несколько разделов: "Молитвы перед обедом и после обеда за целый год по обряду Караимов", включающие "Повествование на Пасху" и другие праздничные застольные чтения (с. 3-118); "Обряд обрезания младенца у Караимов" (с. 119-131); "Обряд бракосочетания у Караимов" (с. 132-150); "Обряд погребения у Караимов" (с. 151-167); "Исповедь опасно больному" (с. 168-169); "Молитва о Благодарности Царя", содержащий молитву за императора Николая Александровича (с. 170-172).

Во время переписи 1897 г. 401 человек (204 мужчин и 197 женщин) из сельских жителей Царевского уезда назвали себя караимами. Для сравнения скажем, что в г. Астрахани обнаружилось всего 2 караима, и еще один - в Астраханском уезде (всего в Астраханской губернии, таким образом, обнаружилось 404 караима). Иудеями назвали себя 93 и 365 сельских жителей Царевского и соседнего с ним Черноярского уездов, но еврейский своим родным языком назвали соответственно лишь 3 и 6 жителей этих уездов (для сравнения, в Астрахани на 3164 иудеев нашлось 3115 говорящих по-еврейски)⁵⁰. По всей видимости, эти сельские иудеи и караимы были русскими крестьянами - иудействующими. И важную роль в этом "самозарождении" караимов в заволжских степях сыграл, очевидно, изданный в 1892 г. молитвенник Фирковича.

Опубликовано в альманахе "Параллели", №4

Примечания

²⁷ ГААО. Ф. 1. Оп. 9, д. 829. Л. 2-2об.

²⁸ Там же. Л. 3-6об.

²⁹ Там же. Л. 19-20.

³⁰ Так, например, священник с. Балыклей описывал злоупотребления своего предшественника, "задорного старика", служившего в том же селе в 1840-х гг.: "Бывало так. Молоканин, приехав с поля в пятницу домой, велит своей бабе истопить баню, ... - и видит священник, что молоканин затопил баню в непозволительное время, то есть не в субботу, ибо в это только время парятся и моются православные, - сию же минуту через старосту или десятника тащат молоканина к батюшке. ... Запуганный молоканин вызывал батюшку в сени и, пошептав что-то, отдавал золотой" (Г.В. Из истории молоканской (жидовствующей) секты в Астраханской губернии (из записок сельского священника села Балыклейского пятидесятых годов) // Астраханские епархиальные ведомости. 1889. №4, с. 169). Здесь, как мы видим, высоко в воздухе разносившийся дым топящейся в пятницу бани "задорный старик священник" формально мог рассматривать как "наружное оказательство" иудейства.

³¹ В центральных губерниях этот уровень был ниже, а на окраинах империи, где сектанты играли важную для правительства роль колонизаторов (Сибирь, Северный Кавказ, Закавказье и проч.), им позволялось значительно больше.

³² Эта цитата взята из текста подложного указа, отнятого в 1811 г. у иудействующего донского казака Косякова (РГИА. Ф. 1284. Оп. 195 (1811 г.), д. 7. Л 4об.). Такие формулы встречались и в других подложных указах, распространявшихся среди раскольников и сектантов (см., например, там же. Оп. 217 (1867 г.), д. 60. Л. 3об.: "Старообрядцы, духоборцы, молокане и поморцы, отнють не должны совращать православных християн от восточной церкви"), отражающих, очевидно, предствления крестьян о справедливом законе: правительство разрешает каждому следовать своей вере, но строго запрещает "совращать" в нее других. Во второй половине XIX в. сектанты в своих обращениях к министру внутренних дел с просьбами разрешить им следовать своей вере часто подчеркивали, что обязуются делать это "единственно в своих лишь семействах" (Там же. Оп. 215 (1860 г.), д. 66. Л. 1; Там же, Оп. 217 (1861 г.), д. 24. Л. 1; и др.), или что "живем отдельными оседлостями от прочих жителей и почти особо; во время сего жития нашего никаких соблазнов или разглашений не было о законе Моисееве" (Там же. Оп. 217 (1861 г.), д. 12. Л. 5об.-6).

³³ ГААО. Ф. 1. Оп. 9, д. 829. Л. 9-9об.

³⁴ Там же. Л. 10-11.

³⁵ Там же. Л. 12-12об.

³⁶ Там же. Л. 14.

³⁷ См. Отчет Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества ревнителей веры, просвещения и нравственности в духе св. православной церкви, за первый год его существования, 1885 год // Астраханские епархиальные ведомости. 1886. Приложение к №12, с. 49; Отчет Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества за 1891-1892 и 1892-1893 годы // Астраханские епархиальные ведомости. 1894. №№12-18. с. 186; Тифлов М. О переселении сектантов жидовствующих в Палестину // Миссионерское обозрение. 1904. № 5, с. 530-537.

³⁸ Так, например, в 1903 г. газета "Свет" (№309) сообщала: "В Одессе находятся несколько партий переселенцев-крестьян из секты "иудействующих". ... Крестьяне-иудеи эмигрируют в Палестину, где они основывают собственные земельные хозяйства, или нанимаются в батраки к колонистам евреям. Но, в последнее время, наплыв туда работников сильно сократил спрос на труд, и некоторые из крестьян возвращаются теперь обратно".

³⁹ Это движение описал саратовский епископ Иаков (Вечерков). По его мнению, источником распространившихся среди молокан слухов о "кончине мира" послужил перевод книги Юнга Штилинга (толкование Апокалипсиса), опубликованный в России в 1815 г. под названием "Победная повесть христианской веры" (см. Исторические сведения о молоканской секте // Православный собеседник. 1858. №3, с. 295-308).

⁴⁰ См. Чистов К. В. Русские народные социально-утопические легенды XVII - XIX вв.. М., 1967, с. 237-239.

⁴¹ Более подробный анализ переселенческого движения, охватившего иудействующих и других сектантов в конце XIX - начале XX вв. выходит за рамки данной статьи и станет темой другой нашей работы.

⁴² ГААО. Ф. 1. Оп. 9, д. 829. Л. 15-16.

⁴³ Там же. Л. 22.

⁴⁴ Там же. Л. 19-20.

⁴⁵ Там же. Л. 23-23об.

⁴⁶ Отчет Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества... 1886, с.59.

⁴⁷ ГААО. Ф. 1. Оп. 9, д. 829. Л. 21об.

⁴⁸ Там же. Л. 25-26об.

⁴⁹ Отчет Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества за 1896 г. Астрахань. 1897. С. 22.

⁵⁰ Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. II. Астраханская губерния. Тетрадь 2. СПб., 1904. С. 40-41.