Этот выпуск двойной, и для того, чтобы было удобней читать его частями, текст разделен чертой на 2 приблизительно равные части.

> 1. Зачем я живу?

<.....>

> Нечто большее, чем счастье

>Одна из самых запоминающихся евангельских сцен – это рассказ о богатом, умном, энергичном юноше, который кинулся к Иисусу, чтобы задать ему наболевший вопрос (Мф 19:16–30, Мк 10:17–22, Лк 18:18–30). Нам стоит вспомнить, что в Древнем мире серьезные люди обычно не бегали. Это лишало их достоинства. Однако этот человек страстно хочет увидеть Иисуса и получить ответ на свой вопрос – во всяком случае, он так думает. Так что он забывает о достоинстве и стремительно бросается к Иисусу только для того, чтобы спросить: «Что сделать мне доброго?» У него перехватило дыхание, он в нетерпении ждет, что скажет ему этот необыкновенный учитель. Похоже, у Иисуса был особый подход к любой ситуации, посмотрим, как он поступит в этой.

>Пылкий молодой человек задал свой вопрос потому, что от ответа зависело его будущее. Он хотел жить надеждой и, подобно большинству людей, понимал, что нынешние поступки имеют последствия в будущем. Будучи иудеем I века, он думал о грядущем Божьем новом мире, где, как верили люди, Бог, создавший мир, навсегда соединит небо с землей и щедро наполнит всё творение справедливостью, миром и славой. «Что сделать мне доброго,– произносит он,– чтобы иметь жизнь вечную?»

>Здесь нам придется остановиться и уяснить одну вещь. Какой образ рождают у нас эти слова? Когда иудей I века говорил о «вечной жизни», он не думал, как это обычно делаем мы, о небесах, куда он попадет после смерти. (Всё это подробно рассмотрено в моей книге «Главная тайна Библии».) «Жизнь вечная» – это грядущий век, то время, когда Бог соединит небо и землю, когда придет Божье Царство и исполнится Его воля и на земле, как на небе. И юноша спрашивал Иисуса: когда всё это случится, войду ли я в этот мир? Как это узнать? Каким мне надо быть сегодня, если я хочу участвовать в жизни нового века, когда Бог спасет свой печальный старый мир и исполнит свои обещания? Как эта будущая реальность должна отразиться на том, каким я буду сегодня? У меня есть цель – каким путем мне к ней идти?

>Этот непрямой вопрос волновал не только иудеев I века, он стоит перед людьми любой эпохи, живущими в любом месте. Нередко, задавая его, люди произносят слово «счастье». Как найти подлинное счастье, как жить, чтобы получать от своей жизни глубокое удовлетворение – ведь я чувствую нутром, что предназначен именно для этого, но так часто этого не получается? Лидеры США даже включили эти слова в свои важнейшие документы, где написано, что каждый человек имеет право на «жизнь, свободу и стремление к счастью».

>И это, разумеется, ставит перед нами вопрос, который уже задавали себе философы древности: откуда мы знаем, на что похоже подлинное счастье? Поскольку многие люди стремились его обрести, но у них ничего не вышло, существует ли такое счастье на самом деле и как его надо искать? Что нам надо делать сейчас для достижения этой цели – чтобы стать людьми во всей полноте, реализовать наш потенциал и стать теми, кем мы призваны быть?

>Многие люди считают, что христианство должно ответить на первый вопрос («Что мне делать?»), предоставив отвечать на второй («Как найти подлинное счастье и стать тем, кем я призван быть?») философам и неверующим мыслителям. Многие люди думают, что ответ на вопрос «Что мне делать?» вступает в конфликт с ответом на вопрос «Как найти подлинное счастье?», поскольку мы привыкли думать, что правила поведения мешают нам быть счастливыми – или, если взглянуть на это с иной точки зрения, что на пути к счастью нам необходимо нарушать или обходить правила.

> Что важнее, чем счастье

>Но я думаю, что жизнь куда сложнее и интереснее. С точки зрения подлинной христианской веры и правильное поведение, и счастье – это побочный продукт чего-то еще, ветвь на ином стволе. Если мы найдем такое «что-то еще» – а история о богатом юноше, который подбежал к Иисусу со своим вопросом, указывает на этот «иной ствол»,– мы сможем разобраться и со всеми ответвлениями. Я надеюсь показать в этой книге, что библейские представления о предназначении человека открывают перед нами такую картину, в которой вопрос о правильном поведении и вопрос о счастье просто совпадают. Но в первую очередь данная книга посвящена вопросу поведения и библейским корням ответа на этот вопрос.

>Если внимательно приглядеться к вопросу «Что мне надлежит делать?», мы можем увидеть там два отдельных вопроса. Во-первых, это вопрос о содержании поведения: каким именно образом я должен себя вести? Но здесь есть и второй вопрос, касающийся средств или методов моего поведения: если я знаю, что должен и чего не должен делать, каким способом я могу это воплотить в моей реальной жизни? Все люди древности знали об этой нравственной загадке: что мы все делаем то, чего, как мы понимаем, не должны делать, и не делаем того, что должны. И вот что удивительно – Иисус дает на оба эти вопроса один и тот же ответ: «Следуй за Мной».

>Этот призыв описывает и то, что именно нужно делать, и то, как это делать. И теперь мы можем вернуться к разговору Иисуса с нетерпеливым юношей.

>Этот юноша, подобно многим другим иудеям I века, считал, что Бог дарует свой новый век верным иудеям – а эту верность определяет послушание Закону, который кратко сформулирован в Десяти заповедях. Это не было для иудеев (как некоторые думают) системой заслуг и вознаграждений, где «соблюдение правил» дает человеку пропуск в новый мир, скорее это касалось древнего договора Бога со своим народом: Бог избавил Израиль и сделал его своим народом, а Закон указывал на то, что этот народ может делать для выражения своей признательности Богу. Однако юноша, вероятно, соблюдал эти условия договора – он не убивал, не прелюбодействовал, не крал, не лжесвидетельствовал, не лгал, почитал родителей,– но ему всё равно казалось, что в его жизни чего-то не хватает.

>Иисус согласен с юношей, но затем предлагает ему «нечто большее» – и здесь юноша оказывается на незнакомой территории. Перечисленные выше заповеди – это последние шесть из десяти. А что делать с неупомянутыми? Оставим без внимания заповедь о субботе, это – другая тема. Но первые три заповеди относятся к иной сфере: они призывают избегать идолопоклонства и прославлять единого Бога и его имя. Иисус не упоминает об этих заповедях. Но вместо этого он говорит о таких вещах, которые полностью меняют всю жизнь юноши. Если ты хочешь быть «совершенным», говорит Иисус, избавься от своего имущества. Продай его и раздай деньги бедным. А затем приходи и следуй за мной. Поразительная вещь: поставить Бога на первое место – это значит следовать за Иисусом. И наоборот.

>Обратите внимание на то, что происходит в этом разговоре. Юноша стремится к полноте. Он хочет жить совершенной жизнью – совершенной уже сегодня, чтобы она стала совершенной и в будущем. Он понимает, что ему чего-то «недостает», и хочет найти в жизни цель, которая сделала бы его совершенным. А Иисус предлагает ему нечто совсем иное. Он должен, забыв о своих целях, стать участником большего замысла – поставить на первое место Царство Божье, поставить своих ближних (особенно из бедных) выше своего стремления к совершенству и благополучию. И это настоящий вызов: Иисус не предлагает юноше исполнять одну-другую дополнительные заповеди, чтобы поднять планку нравственности немного повыше, но призывает его стать совершенно иным человеком. Иисус призывает юношу к изменению характера.

>И юноша к этому не готов. Опечаленный, он уходит. Между теорией и реальностью, между заповедью и ее выполнением существует пропасть. Иисус сказал юноше, как надо себя вести (в первом смысле), но тот не знает, как это осуществить (во втором смысле). И этот неприятный вопрос остается висеть в воздухе на протяжении всей евангельской истории. Какой же путь ведет в новый Божий век, в ту эпоху, когда Царство Бога наполнит землю справедливостью и миром? Как нам стать теми, кто не просто наследует этот век, но и уже сейчас станет участником его прихода? Что нам нужно для этого делать и почему? Как это осуществлять? Может быть, если мы лучше поймем замысел Бога о будущем, мы лучше поймем, что делать сегодня?

> Секс, деньги и власть в контексте замысла Бога

>Прежде чем мы закончим разговор об этой яркой истории, давайте посмотрим, в каком контексте она подана в Евангелии от Марка, в намерении указать на ее глубинный смысл. У Марка она входит в ряд сцен в главе 10, где Иисус <держит путь в Иерусалим>.

>В первой сцене (стихи 2-12) учители Закона задают Иисусу вопрос о разводе – а это было «жареной» темой с политической точки зрения, поскольку правитель Галилеи Ирод Антипа вступил в брак с женой своего брата. В своем загадочном, но суровом ответе Иисус говорит об изначальном замысле Бога об отношениях мужчины и женщины. После встречи с юношей и до того момента, как Иисус окончательно направляется в Иерусалим, стоит эпизод (стихи 34–45), где два ученика Иисуса, Иаков и Иоанн, просят его позволить им воссесть рядом с ним в его Царстве. Ответ Иисуса снова и загадочен, и суров, причем он ссылается на изначальный замысел Бога о том, как люди должны пользоваться данной Им властью. Таким образом на протяжении пятидесяти стихов мы видим, как Иисус ставит все эти знакомые темы: секс, деньги и власть – в контекст изначального замысла Бога, у которого был иной и более богатый замысел о жизни человека. Иисус никогда не говорит: «Вот правила, которым ты обязан следовать»,– и он также не говорит: «Тебе нужно следовать желаниям твоего сердца, реализовать твою мечту». Иаков с Иоанном хотели реализовать свою мечту, к тому же самому стремился и Ирод. Иисус не говорит: «Следовать за мечтой опасно, лучше следуйте правилам». Он говорит нечто куда более интересное, он говорит об изменении, о преображении характера человека.

>Но как человек может изменить и преобразить свой характер? В повествовании Марка есть две другие короткие сценки, которые дают ответ на этот вопрос. В первой из них (стихи 13–16) Иисус говорит, что путь в Царство Божье – это путь ребенка. Во второй (стихи 32–34) он заявляет, что когда вместе с учениками придет в Иерусалим, его убьют, а потом он воскреснет. Эти эпизоды показывают, что ответ на главные вопросы людей лежит не там, где его обычно ищут. Для ответа на эти вопросы нам следует вспомнить о том, к чему стремился сам Иисус, который говорил о приходе Царства Бога и призывал: «Следуйте за мной».

>Иисус смотрит на поведение людей не так, как мы привыкли. Можно разделить теории поведения человека на две группы: согласно одной, ты должен соблюдать правила, которые тебе предлагают сверху, согласно другой, ты должен открыть глубинные желания твоего сердца и осуществлять их. Большинство из нас колеблется между этими двумя позициями: мы соблюдаем некоторые правила, потому что, как мы думаем, этого желает Бог или ради соблюдения приличий, но стремимся реализовать наши мечты, когда нам дается такой шанс. Вокруг этих двух подходов к жизни выросло множество теорий, которые мы рассмотрим в следующей главе.

>Но нам следует обратить внимание на главу 10 Евангелия от Марка, которая предлагает нам какое-то совершенно иное измерение реальности. Прежде всего, она призывает не к каким-то конкретным поступкам, но к формированию определенного характера. Кроме того, она предлагает нам стать действующими лицами определенной истории – и в этой истории есть главное действующее лицо, жизни которого мы должны подражать. И у этого действующего лица есть главная цель, и он хочет, чтобы эта цель формировала его собственную жизнь и жизнь его последователей.

>Всё это говорит нам о том, что Евангелие от Марка, где главный герой – это Иисус, не призывает нас ни к соблюдению правил, ни к реализации нашей мечты. Вместо этого оно предлагает нам быть людьми особым образом, и об этом немало размышляли древние и современные философы. В этой книге я хотел показать, что Новый Завет призывает читателей стать людьми таким особым образом, который позволяет нам выносить нравственные суждения и формировать наш характер. И такой способ быть человеком и формировать свой характер называется словом добродетель.

>Как мы увидим, добродетель – сложный и многосторонний предмет. Я намерен показать читателю, что первые последователи Иисуса во многом были согласны с тогдашними философами, а во многом решительно с ними расходились во мнениях. А это, в свою очередь, позволит нам понять, что мы должны делать в наши дни, когда особый христианский характер, с одной стороны, радикально отличается от «путей мира сего», а с другой стороны, решительно претендует стать образцом для всех людей в нашем мире. Но прежде чем мы приступим к рассмотрению этого вопроса, нам следует понять, как добродетель осуществляется на практике. Мы оставим богатого юношу, который горел желанием задать свой вопрос Иисусу, и переместимся по оси времени почти на две тысячи лет вперед, чтобы поговорить о человеке постарше, обладающем более трезвым умом.

> Сила правильных привычек

>Четверг 15 января 2009 года был самым обычным днем для Нью-Йорка. Или казался обычным. Но к вечеру этого дня жители города заговорили о чуде.

>Возможно, нью-йоркцы были правы. Хотя полное объяснение того, что произошло, куда более поразительно. И это прямо связано с тем, о чём мы говорили,– с темой характера вообще и особенно с темой христианского характера.

>Рейс 1549 был самым обычным рейсом компании US Airways, с отправлением в 15:26 по местному времени из аэропорта Ла Гардиа и с пунктом прибытия в городе Шарлотт в Северной Каролине. Капитан Челси Салленберджер III (его прозвали Салли) провел полагающуюся проверку. Всё в аэробусе А320 работало нормально. Однако через две минуты после взлета произошло столкновение воздушного корабля со стаей диких канадских гусей. Даже один-единственный гусь, попавший в реактивный двигатель, становится серьезной проблемой, а стая гусей – это просто полная катастрофа. (Специалисты изобретают всевозможные хитрости, чтобы предотвратить столкновение взлетающих самолетов с птицами, но иногда такие вещи всё же происходят.) Почти сразу оба двигателя самолета вышли из строя. Самолет летел на север над Бронксом – одним из самых густонаселенных районов города.

>Капитан Салленберджер и его второй пилот должны были срочно принять решение – причем им надо было думать не только о спасении жизни пассажиров, но и о жителях Бронкса. Они знали о существовании одного-двух маленьких аэропортов поблизости, но поняли, что могут не долететь до них. Если бы они попытались туда приземлиться, самолет мог бы упасть на жилые дома. Подобным образом попытка сесть на большом шоссе, ведущем в Нью-Джерси, была бы крайне опасной для пассажиров, не говоря уже о машинах на этой дороге и тех, кто в них ехал. Оставалась одна-единственная возможность – река Гудзон. Садиться на воду крайне трудно: одна маленькая ошибка – скажем, если нос или крыло самолета коснутся воды,– и самолет начнет переворачиваться, как акробат, а потом разлетится на части и утонет.

>За те две-три минуты, которые предшествовали посадке, Салленберджер с помощником должны были сделать массу необходимых действий (не считая множества других задач, которые не доступны уму того, кто не управлял самолетом). Им надо было отключить двигатели. Им надо было развить нужную скорость, чтобы самолет мог парить над землей без помощи моторов так долго, как нужно (по счастливой случайности капитан также работал инструктором по планерному спорту). Им надо было опустить носовую часть самолета, чтобы управлять скоростью. Им надо было отключить систему автопилота и наблюдения за полетом. Им надо было включить систему, которая затыкает все щели и дыры, чтобы после посадки в самолет не затекала вода. И что всего важнее, им нужно было быстро развернуть самолет над рекой, чтобы произвести посадку по направлению течения реки. И поскольку они уже отключили двигатели, всё это им приходилось делать с помощью механизмов управления, работавших на аккумуляторах, и экстренной системы генерации энергии. И после разворота требовалось сделать так, чтобы оба крыла самолета оказались на совершенно одинаковом расстоянии от воды. И наконец, им нужно было приподнять носовую часть, но не слишком сильно, и опуститься на поверхность реки.

>И им удалось всё это совершить! Никто серьезно не пострадал, и сам капитан Салленберджер несколько раз прошелся мимо пассажирских кресел, чтобы убедиться в том, что все покинули самолет, прежде чем он сам вышел наружу. Быть может, впервые в жизни он оказался на спасательном судне рядом со своими пассажирами, и здесь он сделал еще кое-что: снял свою рубашку – а дело происходило морозным январским вечером – и отдал ее пассажиру, который трясся от холода.

>Эту историю бесконечно рассказывали и пересказывали, и она останется не только в памяти бывших в том самолете, но и всех жителей Нью-Йорка и, вероятно, не только их. Прошло чуть больше семи лет и четырех месяцев после ужасной катастрофы 11 сентября 2001 года, и Нью-Йорк услышал об иной истории с самолетом, по поводу которой можно было ликовать.

>Некоторые люди, как я уже говорил, назвали это событие «чудом». В каком-то смысле это определение не вызывает у меня сомнений. Однако важнее всего в этой истории то, что она самым наглядным образом иллюстрирует одну наиважнейшую истину – истину, которую многие сегодня забыли, если слышали о ней вообще.

>Можно это назвать силой правильных привычек. Можно сказать, что она отражает годы обучения и большой опыт. И можно назвать то, что за ней стоит, словом «характер», которое мы уже не раз упоминали в начале книги.

>Древние авторы называли это же явление словом «добродетель».

>В этом смысле добродетель не является простым синонимом «доброты». Иногда его понимают в таком плоском смысле (может быть, потому, что мы инстинктивно опасаемся, что иначе это слово бросает нам вызов), но строго говоря, это не совсем верно. Добродетель в точном смысле слова – это то, что происходит с человеком, который тысячу раз совершал определенные поступки, для чего ему требовалась сила и сосредоточенность, чтобы делать добрые и правильные вещи, которые для него отнюдь не «естественны», а затем, в тысячу первый раз, когда это было крайне важным, он увидел, что совершает нужные поступки, как мы бы сказали, «автоматически». И в этот тысяча первый раз может показаться, что он сделал нужный поступок «без труда», хотя, если подумать, можно понять, что подобные вещи нелегко даются людям. Если бы вы или я оказались в кабине пилота аэробуса А320 и вели бы себя «естественно» и «автоматически», вероятнее всего, самолет упал бы на жилые дома Бронкса (я хочу попросить прощения у пилота, который, может быть, читает эту книгу: я надеюсь, что вы поступили бы так же, как капитан Салленберджер). Как показывает этот пример, добродетель появляется тогда, когда мудрые и смелые поступки становятся как бы «второй природой» человека. Не «первой природой», потому что в каком-то смысле эти поступки не «естественны». Или здесь можно говорить о какой-то «естественности» иного уровня. Нечто подобное происходит, когда кто-нибудь развивает в себе чувство вкуса: решения и поступки, которые сначала давались человеку с трудом, в итоге становятся, о да, его «второй природой».

>Разумеется, Салленберджер не обладал врожденным умением водить самолеты и тем более делать те сложные вещи, которые он сделал за те три решающие минуты. Ни эти конкретные навыки, ни тем более смелость, собранность, ясность мышления и забота о других, которые он показал, не даются человеку в момент рождения. Нам приходится работать над этими качествами, медленно продвигаясь к цели. Надо желать всё это освоить, сделать соответствующий выбор и практиковаться. И это нужно делать снова и снова. И наконец, наступает момент, когда всё это ты совершаешь «автоматически», подобно Салленберджеру. Как будто бы нужные способности и умения пронизывали его всего от головы до ног.

>И этот человек сделал свое дело. Нам даже страшно думать о том, чем бы всё могло кончиться без него. Допустим, в кабине сидели бы неопытные пилоты, которые бы просто «вели себя естественно». Или они достали бы учебник, где описано, что делать в случае отказа двигателей, отыскали бы нужную страницу и постарались бы следовать инструкциям. К тому моменту, как они бы в этом разобрались, самолет бы уже упал на землю. Нет, здесь был нужен характер, сформированный с помощью особых усилий, то есть особые «добродетели», которые позволяют уверенно управлять самолетом, и более общие добродетели, такие как смелость, собранность, ясность мышления и решимость сделать то, что требуется для спасения других людей.

>Именно эти четыре качества характера – смелость, собранность, ясность мышления и решимость поступать правильно в интересах других – величайший античный философ, писавший об этих предметах, считал ключами к подлинно человеческому бытию. Мы поговорим о них в следующей главе, а пока я хочу привести еще один пример – это тоже критическая ситуация, которая ярко демонстрирует один особый аспект «добродетели».