Информационная рассылка Военного отдела Московского Патриархата
***

Сегодня в выпуске:

• С 24 по 26 июня проходили первые в послереволюционное время учебно-методические сборы военного духовенства
• Выступление Председателя Отдела протоиерея Димитрия Смирнова на сборах военного духовенства
• Отец Анатолий Чистоусов
• Исторические анекдоты

24 по 26 июня проходили первые в послереволюционное время учебно-методические сборы военного духовенства

По благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия, по договоренности с Министром Обороны РФ, при поддержке Командования ВДВ в Рязанском Военном институте с 24 по 26 июня 2003 г. состоялись учебно-методические сборы священников, ответственных за взаимодействие епархиальных Управлений с Вооруженными Силами, а также священников, окормляющих православных военнослужащих воинских частей, дислоцированных на канонической территории Русской Православной Церкви.
На сборах обсуждались следующие вопросы:
1. Богослужебная деятельность в воинских частях;
2. Катехизаторская деятельность;
3. Участие священнослужителей в торжественных мероприятиях воинских частей;
4. Опыт душепастырского окормления военнослужащих, находящихся на излечении в военно-медицинских учреждениях;
5. Опыт пополнения библиотек воинских частей литературой духовно-нравственного содержания;
6. Организация экскурсий и паломнических поездок военнослужащих;
7. Особенности оказания благотворительной помощи военнослужащим и воинским частям;
8. Проблемы окормления воинских коллективов, в которых есть представители иных вероисповеданий (например, ислама), пути решения этих проблем;
9.Опыт окормления военнослужащих в "горячих точках".
Также на сборах изучались устройство полевого храма и полевой часовни, особенности совершения таинств в полевых условиях (Косово, Чечня). Духовенство обучалось навыкам посадки в бронетехнику.

Выступление Председателя Отдела протоиерея Димитрия Смирнова на сборах военного духовенства

Не знаю, все ли это осознают, но наш небольшой форум уникален тем, что за весь период от революции и до сегодняшнего дня ничего подобного на Российской земле не совершалось. Духовенство было отстранено сначала юридически, а потом и физически от всякого воздействия на армейские структуры. И никаких съездов военного духовенства, аналогичных тем, которые были при государе императоре, разумеется, у нас не проводилось.
Правда, эта наша первая встреча происходит не в полном составе. По приблизительным подсчетам, в России около четырехсот священников взаимодействуют с различными силовыми структурами. Это значительное число, и Синодальный отдел имеет намерение их всех собрать и попробовать возродить съезды военного духовенства, даже как бы забегая вперед, потому что понятия «военный священник» в нашем российском юридическом пространстве пока не существует.
Поэтому всех нас, и себя в том числе, поздравляю с тем, что мы все-таки собрались и можем сформулировать, обсудить и по возможности конкретизировать те цели и задачи, которые перед нами стоят.
Начну с оценки современного этапа нашего взаимодействия с силовыми структурами, который по-своему интересен и сложен. Русская Церковь переживает уникальный период. Он немного напоминает середину IV века, когда в империи Константина Великого христианство вышло из подполья, начали строиться церкви, бывшие языческие храмы переделывались в христианские, открыто стало совершаться рукоположение священников. Поэтому очень многие исторические линии, которые мы наблюдали в древней истории Церкви, видны и сейчас, но есть и серьезные отличия.
За нашими плечами стоит тысячелетняя традиция существования Церкви, которая в основном и сформировала русскую государственность. Не надо забывать, что крещение Руси (имеется в виду массовое, поступательное) началось именно с силовых структур, ибо первой крестилась дружина великого князя Владимира Красное Солнышко, который был, как сейчас сказали бы, верховным главнокомандующим. И это, конечно, оказало серьезное воздействие на всех подданных, явилось для них примером.
И в нынешний период, который переживает наша Церковь, мы наблюдаем возрождение разных форм той обширной работы, которая она вела с целью просвещения народа. Но здесь существует некая проблема. Еще 100 лет назад границы Церкви практически совпадали с границами народа. За исключением небольшого количества людей — их называли инородцами — практически все население страны было крещеным православным людом, который с детства ходил в храмы. И практически вся начальная школа — а всеобщим было только начальное образование — находилась в руках Церкви. Было несколько десятков тысяч церковно-приходских школ, где русские люди проходили образование, учились считать, писать, молиться, изучали Катехизис.
Теперь ситуация как в обществе, так и, естественно, во всех армейских структурах другая (слова «армейских» и «армия» я буду употреблять в самом широком смысле, имея в виду всех людей, носящих погоны). Наше общество было насильно отторгнуто от Церкви, которую на протяжении десятилетий уничтожали, гнали носителей Православия. В результате Церковь сузилась в своих рамках и между ней и обществом возникло средостение, выросла неодолимая стена. Церковь стала закрытой, внутри себя живущей структурой. И этому способствовали все силы, вся мощь государственного репрессивного аппарата. Возникла ситуация, когда армейские люди стали бояться всякой церковности. Инерция этого сохраняется до сих пор, и нам надо это прекрасно понимать и чувствовать.
В Польше, например, как только рухнул коммунистический режим, мгновенно возникла служба капелланов, потому что такого, как у нас, отторжения Церкви от народной жизни там не было. В результате у них все очень быстро восстановилось. А если в России издать закон о восстановлении военного духовенства, то он не возымеет никакого действия. Этому есть несколько причин. Во-первых, нехватка кадров. Во-вторых, пока не сформулирована та концепция, которой мы могли бы пользоваться для строительства этой структуры. Армия — это инструмент государственный, но само государство в лице тех людей, которые принимают решения, еще не сформулировало для себя роль Церкви и духовенства в Российской армии. Востребованность этого, которую мы все чувствуем в основном на уровне личного общения, несомненно, есть, но нами эта концепция также еще не оформлена, а ощущаема только интуитивно.
И вот в таких условиях мы трудимся, не имея ни законодательной базы, которая бы предусматривала регламент нашей деятельности, ни каких-то официально признаваемых структур. И хотя собратья иногда в шутку называют меня протопресвитером, но понятно, что никакого протопресвитера Армии и флота сейчас быть не может, потому что нет самого института военного духовенства. Есть просто священники, которые часто по собственной инициативе, а еще чаще по благословению священноначалия окормляют ту или иную структуру: армию, милицию, тюрьму и так далее.
Какова же наша роль сейчас? Чтобы ее представить и оценить, необходимо сформулировать и понять, чего мы хотим. Как уже приходилось говорить, мы находимся в процессе взращивания будущей структуры военного духовенства, которая должна родиться из нашей сегодняшней деятельности. И создание ее — самое важное стратегическое направление нашей работы. Для чего эта структура нужна? Главная цель у нас одна — приведение русских людей в Церковь, чтобы они спасли свою душу и достигли Царствия Божия. А все остальное есть повод для этого.
Все военизированные структуры Российского государства — это элита нашего народа. По каким признакам мы можем об этом судить? Во-первых, это самая физически здоровая часть населения, так как отбор в армию осуществляют серьезные медицинские комиссии. Во-вторых, это самая психически здоровая часть, потому что люди с психическими отклонениями туда не попадают. В-третьих, среди русского офицерства по сравнению со всеми остальными сословиями наибольшее количество людей, которые имеют два высших образования. И это в основном мужчины, которых везде дефицит и недостаток, и мы видим, какова их востребованность в обществе. Поэтому те офицеры, которые ушли в отставку, но еще способны к полноценному труду, обычно неплохо устраиваются и все их таланты и образование находят применение.
И естественно, нас, как священников, должны интересовать эти огромные массивы людей: по грубым подсчетам, миллион человек армия, более миллиона — милиция, миллион человек сидит в тюрьме, и миллион человек их охраняет. Это уже четыре с лишним миллиона. А если добавить полмиллиона всех специальных служб и прокуратуры, да еще триста тысяч человек внутренних войск, мы увидим, что это практически пять миллионов мужчин. И они должны быть в поле нашей деятельности. Эти люди практически все крещеные, то есть они являются членами Церкви, и мы, как священники, должны постараться их воцерковить — не приказаниями, не насильственно, не огнем и мечом, а с помощью просвещения. Вот это главная наша задача.
Каждый из нас на собственном опыте знает, что такое вера православная, что такое благодать Божия и что значит сила Божия. Поэтому мы понимаем, почему Суворов мог говорить: «Мы русские, с нами Бог. Бог наш Генерал» — как он это ощущал как верующий человек. И для нас очевидно, что параллельно этому просвещению, по мере воцерковления обязательно возрастет и дух нашей армии, и ее моральные достоинства. Улучшится качество души этих лучших русских людей, которые избрали профессией защиту своих соотечественников, более слабых умственно и физически, от внутреннего и внешнего врага. И естественно, что от этого мы, как граждане, получим большую пользу. Государство может это и не осознавать, но мы, как священники, это понимаем, и мы должны быть энтузиастами этого труда.
Теперь поговорим о целях и задачах в сегодняшней ситуации. О том, что нам делать, пока зреет, но еще даже не проросло на поверхность решение о создании института военного духовенства в силовых структурах. Понятно, что до сих пор единой церковной политики взаимодействия с армией у нас не было. Каждый из нас на своем месте ведет какую-то работу: кто с ребятами занимается в военном клубе, кто посещает тюрьму, кто делает и то и другое, кто ходит в военную часть, а кому-то удалось в военной части и храм построить. (Опять же к слову, все наши храмы в военных частях юридически, собственно, «висят в воздухе». Мы не можем их узаконить документально, поскольку земля принадлежит Министерству обороны, а должна бы принадлежать Церкви или хотя бы находиться в ее безвозмездном пользовании. И получается, что храм есть, богослужения есть, но никаких юридических документов, обосновывающих его существование, нигде не существует. То же и с тюремными храмами. Все это еще предстоит сделать. Это работа юристов, и Министерство юстиции должно этому процессу помогать.)
Итак, что сейчас, на этом этапе, можно сделать, как структурировать ту работу, которая производится нашим духовенством в армии, чтобы она была эффективной? Мне кажется, хотя это может быть оспорено, что наша главная стратегическая задача — это создание боеспособной межепархиальной организации военного духовенства, как инструмента воцерковления личного состава, повышения морального духа армии, восстановления идеалов воинского христианского долга и христианизации армии — чтобы в ней были отношения не жестокости, а христианской любви.
С этой целью всех священников, которые трудятся в армии и в других силовых структурах, надо объединить в рамках Синодального отдела. Не административно, а для того, чтобы из их среды создать ядро, которое могло бы вырабатывать общую политику, сообразуясь с нынешним этапом развития нашего общества. И всю предполагаемую силу будущей единой организации надо использовать для создания храмов и окормления военнослужащих.
Синодальный отдел как структура является инструментом Патриарха и Священного Синода и представляет собой методический и координационный центр епархиальных военных отделов. Поэтому политика епархиальных отделов может быть только в русле нашего общего Отдела. Епархиальные отделы подотчетны каждый своей епархии и Синодальному отделу. А Синодальный отдел представляет отчет о нашей деятельности Патриарху, чтобы он имел возможность осуществлять общую церковную политику в этом направлении.
Я не случайно говорю о межепархиальной организации, потому что наша Церковь традиционно — и будем молиться, чтобы так было всегда,— строится по епархиальному признаку. Это дает возможность достигать необычайной устойчивости, и всему миру, всем, кто хотел смотреть, мы показали, что единственная структура, которая устояла после крушения СССР,— это Церковь. Сохранились все епархии Русской Православной Церкви, вся ее структура, ее единое церковное пространство — и в Эстонии, и в Латвии, и в Литве, и в Казахстане, и в Туркменистане и т. д.
Все рухнуло, осталась только гонимая Церковь, и она расцветает. Нигде, ни в какую эпоху, даже при Константине Великом, мы не видим, чтобы в течение 10 лет родилось 650 монастырей, открылись тысячи церквей. Хотя мы и не достигаем пока послевоенного уровня, потому что тогда еще не было взорвано такого большого количества храмов, тем не менее строительство церковной, особенно монашеской, жизни идет реально, и этого не замечать никак нельзя. Огромное количество молодых людей, которые были воспитаны в тотальном атеизме, теперь идут в монастыри. А это есть крайняя форма самопожертвования. Они отказываются от всего: от собственности, от брака — для того, чтобы молиться Богу и восстанавливать национальные святыни. И примеры тому мы видим и здесь, на Рязанской земле, где за 10 лет из руин воссоздали такую красоту, которая поражает всех приезжих.
Сразу оговорю, что военные епархиальные отделы не имеют внеепархиальных задач или прерогатив, а наша межепархиальная организация не составит конкуренции епархиальному устроению. Традицией русского военного духовенства всегда было, что священник, трудящийся в армии, духовно и административно оставался в подчинении местного епископа, то есть служа на приходе, он являлся орудием духовного воздействия своего епископа. Но в том, что касается работы по воцерковлению военнослужащих, их духовному окормлению, нужна единая политика, так как у нас единая армия, которая подчиняется единым директивам,— поэтому в этой деятельности священник должен руководиться из единого центра.
Причем на этот центр сможет опираться и епископ в своем служении. Крупные военачальники всех структур, которые находятся на территории епархии, всегда по всем церковным вопросам обращаются к епископу. И военный епархиальный отдел должен обеспечивать всю инфраструктуру взаимодействия и с начальством военного округа, и с расположенными в епархии военными, милицейскими и прочими частями. А мы внутри Синодального отдела можем создать и общую, единую информационную сеть, и свое собственное средство массовой информации, что будет тоже подспорьем для всей епархиальной работы.
При хорошем взаимодействии с армией можно организовать хорошую помощь епархии. Никогда не надо забывать об огромных ресурсах и физической мощи личного состава армии. И когда храму или епархии понадобится какая-то помощь, мужская сила, то армейское начальство всегда поможет в этом смысле епархии. Поэтому высшая иерархия будет очень довольна, если работа с военными структурами будет проводиться на должном уровне.
В силу своего пирамидального устройства армия воспринимает Церковь именно как структуру. Встречаясь с огромным количеством военных разного уровня, я постоянно замечаю, что даже те офицеры и генералы, которые ходят в храм и регулярно причащаются, то есть являются людьми церковными, все равно мыслят Церковь как некую структуру, часто не понимая, что Церковь — это все мы. Каждый русский крещеный человек — это человек Церкви. Поэтому никакой офицер не может, например, сказать: «Мы вам позолотили иконостас». Кому вам? Это ты себе позолотил. Ты же крещеный человек? Значит, это твоя Церковь, и ты должен ей служить так же, как и армии.
Но у современных людей изменилось сознание, в силу чего они разделяют все на отдельные структуры. У нас теперь и сирот воспринимают как детей, которыми должны заниматься какие-то ведомства, Министерство образования и милиция, а нас это вроде и не касается. Но это же наши дети: народ-то наш. И даже между разными родами войск возникает какая-то конкуренция: а, говорят, это «десантура» или это «летуны» — как будто это не одна армия, как будто у десантников могут быть какие-то отдельные от военно-морского флота или авиации задачи. Поэтому нам нужно это средостение разрушать, «сшивать» эти «лоскуты» в единое сознание русского человека. И церковность этому весьма способствует.
Что касается тактики, нам надо вырабатывать концепцию взаимодействия Церкви и государства. Каждому из нас необходимо в этом направлении трудиться: читать литературу, которая появляется по этому поводу, обращаться к опыту прошлого и думать над тем, как могла бы вестись эта работа.
Пока не существует официального статуса военного духовенства, мы можем двигаться по двум направлениям, которые условно назовем центробежным и центростремительным, то есть стремящимся из центра вовне и извне к центру.
Русскую Православную Церковь можно рассматривать как духовную нервную систему в теле народа, а армию — как некий скелет, становой хребет, который проникает во все области нашей жизни, поскольку через армию проходит значительная часть здорового мужского населения. Поэтому мы должны на этих людей воздействовать. Крестить их, приводить ко Христу, просвещать верой, формировать их духовный облик, укреплять моральные устои, благословлять их семьи и трудиться, чтобы они были крепкими и многочадными, потому что наш народ вымирает, и если Церковь не остановит этот процесс, то все наши усилия по возрождению института военного духовенства окажутся бесполезны и никому не нужны.
И чтобы наша работа была эффективна, тот епархиальный военный отдел, который уже создан или будет создаваться, конечно же, по благословению епископа, надо сделать действенным. Чтобы он осуществлял работу не спонтанно-импульсивно, от случая к случаю, от праздника к празднику, а чтобы в ней была единая программа, чтобы в ней была мысль. Для этого надо этим процессом управлять. Нужно обязательно обеспечить связь всех епархиальных отделов с Синодальным отделом по электронной почте, чтобы можно было оперативно решать все вопросы и в случае необходимости мы могли бы быстро связаться с вашим владыкой. Каждый такой епархиальный отдел должен являться центром, из которого лучи света будут согревать нашу военную структуру.
Теперь о центростремительном направлении. В армии среди личного состава появляется все больше и больше по-настоящему верующих людей; очень много людей, интересующихся вопросами веры, и основная масса — глубоко сочувствующих. Нашему народу сейчас объединяться просто негде — не в партиях ведь, и единственное, что нас всех реально объединяет,— это Церковь и наша принадлежность к ней. Пусть в силу недостаточной церковности эти связи еще очень тоненькие, очень нежные, но надо их развивать и укреплять. Тем более, что какие-то импульсы от армии, милиции до нас доходят: армейские люди обращаются к нам, чтобы освятить технику или казарму, совершить панихиду или отпевание. И мы должны незамедлительно реагировать на все эти просьбы, чтобы человек в погонах видел, что Церковь всегда готова ему помочь.
И вот эти два направления: с одной стороны, наш приход в армию, а с другой, те отзвуки, которые идут к нам из армейской среды,— позволят создать почву, которая подготовит возникновение института военного духовенства.
В заключение я кратко перечислю, какая работа в епархиальных отделах может осуществляться уже сейчас и даже при наших маленьких человеческих ресурсах принести большую пользу.
В каждой епархии нужно обязательно провести, если можно так выразиться, инвентаризацию всех военных, милицейских структур, какие в ней существуют, чтобы в епархиальном военном отделе была полная «карта». Для того, чтобы иметь возможность окормлять военный народ, нам нужно знать, кто у нас в епархии представлен. Поэтому нужна полная информация, естественно за исключением закрытой, о том, что в нашей епархии делается.
Мы должны знать руководителей всех военных структур, чтобы, пока невозможно еще это решать на государственном уровне, уже на личном уровне с ними были установлены прочные дружественные, духовные и прочие связи. Обязательно нужно создать базу данных всего армейского начальства, которое мы окормляем, чтобы в военном отделе знали, что, например, в этой части начальник Иван Петрович, а в этой — Сидор Поликарпович. Знать его день Ангела, его день рождения, сколько у него детей и т. д.
Надо иметь список юбиляров, ветеранов, дней рождения, именин, профессиональных праздников, чтобы обязательно поздравить этих людей. Этого не надо упускать из виду, потому что военный человек очень тепло на это реагирует. А поэтому при отделах нужно создавать подарочный фонд.
Надо составить базу данных и всех священников, окормляющих военные структуры в епархии, чтобы видеть, какая часть у нас не охвачена, и тем самым распределить свои усилия.
Организовать материальную помощь вдовам и сиротам военнослужащих. Помимо того, что мы тем самым совершим дело христианского милосердия, мы проявим заботу, которая для сердца военнослужащего является умягчающим бальзамом. В некотором смысле наши военные как дети, и, видя христианскую любовь, их сердце будет откликаться и на проповедь.
Обязательно надо проводить профилактику дедовщины. Я думаю, с того времени, когда священник войдет плотно в казарму и каждый солдат будет иметь к нему доступ, дедовщина прекратится. Солдату будет кому пожаловаться, будет кому упасть на грудь и пролить слезу. Священник должен быть заступником всех угнетенных, поэтому в тех беседах, которые будут проводиться с личным составом, необходимо этому явлению уделять внимание.
Священник должен иметь в виду, что в части, которую он окормляет, в идеале должен быть храм, часовня или молитвенная комната. Пусть там не будет ежедневного богослужения, но важно, чтобы человек имел возможность помолиться, чтобы для этого был какой-то уголок.
Нужно обязательно стремиться к тому, чтобы развивать богослужебную деятельность. Помянуть усопшего ветерана или погибшего при осуществлении каких-то боевых или учебных операций, совершить панихиду в установленный день — необходимость этого понятна, я думаю, всем. Посодействовать тому, чтобы были освещены новые знамена части.
В военных учебных заведениях перед началом учебного года обязательно надо посетить День знаний и внести туда христианскую лепту. Сказать напутственное слово, прочитать краткую молитву или отслужить кратчайший молебен. Надо помнить, что для людей, не привыкших молиться и не понимающих хорошо текста молитв, продолжительный молебен изнурителен. Поэтому надо сокращать молебен по времени, тем самым оказывая им пастырское снисхождение, как малым детям.
Необходимо формировать доступные библиотеки из книг, аудио- и видеоматериалов духовной и исторической направленности. Потому что история — это наука духовная, недаром в семинарский курс всегда входят исторические дисциплины.
По возможности можно создавать и гарнизонные СМИ. Мы очень мало используем средства массовой информации для просвещения нашего народа, а это самый эффективный способ. Создав газетку в гарнизоне, мы сможем через нее катехизировать население. В ней можно будет не только рассказывать о подвигах, но и давать положительное учение Православной Церкви, а какие-то катехизические материалы брать из церковной прессы.
Надо обязательно иметь специальную рубрику в епархиальной газете, в которой был бы представлен епархиальный военный отдел. Чтобы епископ видел, что в нем происходит, и чтобы армейские люди тоже это знали.
Очень эффективно выступать на местном кабельном телевидении. Всегда есть какие-то студии, где можно найти верующих людей и создавать специальные программы, что тоже будет рыхлить почву, на которой мы сеем семена веры христианской.
Внутри епархиальных отделов по взаимодействию с вооруженными силами нужно обязательно создавать группы лекторов-катехизаторов, которые будут проводить беседы или лекции для личного состава. Здесь могут помогать и просвещенные миряне. К сожалению, наше сегодняшнее государственное образование еще далеко от церковного. Во многих учебниках даются отнюдь не православные характеристики историческим явлениям. Многие учителя, хотя они и крещеные, несут всякую оккультную чушь и нередко не только не являются носителями веры православной, но оказываются поклонниками всяких Рерихов или откровенными сектантами. Поэтому если не русское православное духовенство, то надеяться здесь больше не на кого.
Необходимо разработать историко-патриотический и духовно-нравственный лекционные циклы для солдат и офицеров, немного разного уровня. Если удастся достигнуть того, чтобы хотя бы в течение года через лекции и беседы окормлять курсантов либо солдат, то это чрезвычайно эффективно. В период армейской службы человек всегда трудится с большим напряжением, и все, что происходит в армии, он запоминает очень хорошо. Поэтому если в этот период будет проведена какая-то катехизация, то можно быть уверенным, что это войдет в его сознание весьма прочно и надолго.
Необходимо наладить добрые отношения с воспитателями. Некоторые из них видят в священниках конкурентов. И надо убедить их в том, что мы вовсе не конкуренты, а их помощники, на которых они могут опираться в своей работе. Когда священник и воспитатель работают в таком тандеме, это дает большой эффект. Когда же возникает ревность, то воспитатель с помощью своих рычагов может зарубить всю работу духовенства. Поэтому особое внимание нужно обращать на воспитателя того подразделения, в котором трудимся. Он должен стать нашим другом, иначе мы ничего не добьемся.
Надо следить за тем, чтобы, с одной стороны, не нарушать субординацию, а с другой, чтобы духовенство не превращалось лишь в «свадебных генералов». Священник обязательно должен понимать, какие у него есть права на территории военной части, чтобы он своими действиями не вносил в армейскую среду диссонанса и не разрушал ткань военного послушания. Нам нужно действовать только в рамках устава. В армии все должно начинаться с благословения начальника, который отвечает за свой участок. И если мы будем это соблюдать, то наша работа будет в сто раз продуктивней. Это надо всегда помнить. Нам нужно уметь разговаривать на языке армейских людей, потому что у них свой порядок жизни, они живут в особой среде и в некотором смысле даже отстранены от общепринятого, а тем более церковного обихода. Поэтому нам надо вникнуть в этот порядок и следовать ему. Но даже если у нас установятся добрые отношения с высшим руководством, есть другая опасность — превратиться в людей, которые только маячат в президиумах, а никакой реальной работы не производят. Эта "маята" тоже играет определенную роль для рыхления почвы, но этого недостаточно, и этим ограничиваться нельзя.
Заканчивая свое выступление, еще раз благодарю Бога за то, что мы здесь собрались. Это очень важно. Надеюсь, что наша совместная деятельность приведет к решению тех задач, которые перед нами стоят, и мы потрудимся во славу Божию, во благо нашей Церкви и на пользу всему нашему народу, и армии в частности.

http://www.pobeda.ru/informbureau/ryazan/vistuplenie_predsedatelya.html

Отец Анатолий Чистоусов

Cудьба отца Анатолия Чистоусова сложилась промыслительно. Военный, с двумя дипломами о высшем образовании, он мог сделать неплохую карьеру. Однако желание посвятить себя служению Богу перевесило все мирские доводы. В 1992 году он стал посещать богослужения в Крестовоздвиженском храме г. Ставрополя, а уже через год – подает рапорт об увольнении из Вооруженных сил. Домашние были удивлены такой переменой в жизни главы семьи, а жена попыталась даже не пускать его в храм. Потом смирилась.
21 марта 1994 года о.Анатолий Чистоусов был направлен в распоряжение благочинного церквей Чечни, которым тогда был протоиерей Петр Нецветаев. Получив назначение, о.Анатолий без промедления отправился в Грозный, где уже в то время было неспокойно и взрывоопасно.
В декабре 1994 года в Грозном начались широкомасштабные военные действия. Храм оказался в эпицентре боев; одним из первых снарядов был разрушен второй этаж церковного дома, несколько снарядов попало в храм. Но богослужения продолжались теперь уже в подвале. О. Анатолий в подряснике бесстрашно шел среди пуль и снарядов к солдатам, к находившимся в подвалах домов жителям города: исповедовал, причащал, крестил. Его подрясник был в нескольких местах прострелен пулями, но он вновь и вновь шел к тем, кто его ждал.
По свидетельству участника боевых действий в Грозном - офицера спецназа ВДВ - в то время, когда его подразделение было окружено и держало оборону в здании грозненского вокзала, чеченские боевики, уже отчаявшись взять вокзал штурмом, стали пытаться психически сломить наших ребят. Главная роль была отведена в этом деле правозащитнику и ныне депутату Государственной Думы Сергею Ковалеву. Как рассказал офицер ВДВ, Ковалев при помощи громкоговорителя призывал десантников сложить оружие, так как они являются "преступниками и убийцами". Спецназовцы после этих слов не открыли огонь на поражение только потому, что они видели в группе боевиков рядом с Ковалевым православного священника. Уже потом стало известно, что этим священником был отец Анатолий Чистоусов, насильно приведенный чеченскими бандитами для того, чтобы, подобно Ковалеву, призывать десантников сдаться. Но отец Анатолий отказался что-либо говорить и лишь молча перекрестил наших ребят.
Согласно имеющимся свидетельствам, после похищения отец Анатолий содержался в лагере департамента государственной безопасности Ичкерии в районе села Старый Ачхой. Здесь священник Русской Православной Церкви был расстрелян, приняв мученическую кончину от рук своих похитителей.
Это подтверждается, в частности, соответствующим актом от 14 февраля 1996 года, который был составлен ответственными сотрудниками службы безопасности при президенте Ичкерии и заверен военным прокурором республики.
Среди переданных Московской Патриархии документов имеется фотография тела священника Анатолия Чистоусова, сделанная его палачами после расстрела.
В продолжение всего периода, когда судьба отца Анатолия оставалась неизвестной, Священноначалие Русской Православной Церкви предпринимало решительные усилия по вызволению похищенного священника, равно как и иных клириков и чад Церкви, плененных в Чечне. В одних случаях узники в конечном итоге обретали свободу, в других были казнены бандитами и упокоились в селениях праведных.
Русская Православная Церковь молится о священнике Анатолие Чистоусове, до конца достойно исполнившем свой пастырский долг в труднейших обстоятельствах и запечатлевшем верность Христу даже до смерти, а также о его вдове и детях.
Вдова отца Анатолия Любовь живет в провинциальном русском городке вдвоем с матерью-инвалидом Ларисой.
http://www.pobeda.ru/molitva/podvig_svash/chistousov.html
На интернет-сервере Синодального отдела по адресу http://www.pobeda.ru/oanatoliy.rm размещен небольшой (3,61 Мб) видеоматериал об отце Анатолии из кинофильма "Батьки".

Исторические анекдоты

Канцлер Hессельроде однажды всеподданнейше донес царю на капитана 1 ранга Hевельского: тот самовольно поднял российский флаг в спорном месте на Дальнем Востоке и основал там российский форпост, чем вызвал гнев Англии и прочие международные осложнения. За это, по мнению министра ослушника следовало разжаловать в матросы. Император же Hиколай I на это повелел: Hевельского произвести в адмиралы. Что же до его самоуправства, вызвавшего такую изжогу у Англии, то император изрек: "Там, где однажды поднялся российский флаг, он уже опуститься не может".
http://www.pobeda.ru/prival/ist_anekt/anekdot_7.html

*   *   *   *   *

Чрезвычайный посол в ряде европейских держав П.И. Потемкин о чести государя Всея Руси пекся с великим рвением. Он, в частности, требовал, чтобы короли Франции и Испании снимали шляпу при произношении царского имени, а французских вельмож уверял, что в палатах царя великолепия ничуть не меньше, чем в Версале. Однажды амбиция русского дипломата приобрела курьезный характер. Датский король, будучи больным, вынужден был принять его в постели. Узнав об этом, Потемкин потребовал, чтобы в королевских покоях ему поставили кровать рядом с королевской. Таким образом, эта дипломатическая акция проходила в "постельном режиме".
http://www.pobeda.ru/prival/ist_anekt/anekdot_12.html