ЧУЖДЫЙ ОГОНЬ

"Надав и Авиуд, сыны Аароновы, взяли каждый свою кадильницу, и положили в них огня, и вложили в него курений, и принесли пред Господа огонь чуждый, которого Он не велел им; и вышел огонь от Господа и сжег их, и умерли они пред лицем Господним" (Лев.10:1,2).

Чуждый огонь не был каким-то новым, особенно приготовленным огнем, который сыновья Аарона, Надав и Авиуд, внесли в святилище перед лицо Господа. Это был обычный огонь, которым они пользовались в быту для освещения двора скинии и приготовления пищи. Главное отличие этого огня от священного состояло в том, что его зажег не Бог, а человек. Святой огонь, который использовался в ритуальном служении скинии и горел на жертвеннике всесожжения, лампах миноры, и был основой для курения фимиама, сходил с неба от Бога. А огнем чуждым для Господа оказался именно такой огонь, который был получен людьми.

Конец этой истории, когда огонь зажженный человеком попал в кадильницу двум молодым священникам во время воскурения фимиама Богу, нам хорошо известен - Господь умертвил их, низведя на них огонь от Бога. При этом смысл того, что произошло тогда в святилище понятен далеко не каждому. Поэтому сегодня на основании Священного Писания мы попытаемся найти объяснение столь суровому наказанию за не вполне понятный грех, ставший причиной смерти двух посвященных Богу людей. Мы с вами можем задать вопрос, а какая собственно разница в дыме курения, зажженного от другого огня? Скиния - это книга символов, расшифровав которые, мы сможем найти ответы для решении многих духовных вопросов, включая те, от которых напрямую зависит наша жизнь. Но прежде чем приступить к истолкованию образов Божьего святилища, давайте скажем, в чем конкретно состояла вина священников, вошедших со своим огнем в святое отделение Божьей скинии?

Надо отметить, что Надав и Авиуд, зажигая фимиам в своих кадильницах от обычного огня, не нарушали Божье повеление умышленно. Когда речь идет о восстании Корея, все понятно, здесь вышел огонь от Господа и пожрал тех людей, которые вознеслись в сердце своем и претендовали на роль священников. Совсем другое дело с сынами Аарона. Единственным грехом в их поступке было то, что они явились пред лицо Господа в нетрезвом виде. А что касается самого огня, то они просто забыли или перепутали его с другим, будучи в пьяном состоянии. Поэтому после этого происшествия Господь обращается к Аарону, говоря: "вина и крепких напитков не пей ты и сыны твои с тобою, когда входите в скинию собрания, чтобы не умереть. [Это] вечное постановление в роды ваши, чтобы вы могли отличать священное от несвященного и нечистое от чистого, и научать сынов Израилевых всем уставам, которые изрек им Господь чрез Моисея" (Лев.10:9-11). Но, что интересно, Бог убивает этих священников не за пьянство. Возможно, они даже вообще не злоупотребляли спиртным, а приняли немного перед тем, как идти в скинию "для храбрости", чего хватило, чтобы совершить роковую ошибку, которая стоила им жизни. Вероятно, что они так поступали и раньше, но выходили "сухими из воды", поскольку не нарушали уставов священнодействия в святилище. При всей пагубности употребления спиртных напитков, причиной смерти Надава и Авиуда Господь называет не вино, а огонь, который эти молодые люди внесли в святилище перед лицо Божие. Соответственно, значение святого огня должно быть настолько велико, что Бог ради сохранения символизма не пощадил даже жизни священников, допустивших ошибку при совершении ритуала курения. Чем же был так важен этот обряд, и каково его духовное значение?

Воскурение фимиама на жертвеннике курения являлось частью ежедневного служения священников и указывало на один из этапов Божьего плана спасения - принесение верующим духовного плода. И то, каким был этот плод в образе служения скинии зависело не только от особого состава семян, составляющих курение, но и от огня, которым он зажигался.

Особое внимание Писание уделяет также кадильницам, в которых приносилось курение. Так в случае с Кореем и его сообщниками Господь дает Моисею следующее повеление: "скажи Елеазару, сыну Аарона, священнику, пусть он соберет кадильницы сожженных и огонь выбросит вон; ибо освятились кадильницы грешников сих смертью их, и пусть разобьют их в листы для покрытия жертвенника, ибо они принесли их пред лице Господа, и они сделались освященными; и будут они знамением для сынов Израилевых" (Чис.16:36-38). Но несмотря на то, что кадильницы, в которых горит огонь, могут быть освященными и неосвященными, они всегда принадлежат каким-то конкретным людям. Так в повествовании о чуждом огне говорится: "Надав и Авиуд, сыны Аароновы, взяли каждый свою кадильницу..." (Лев.10:1). Точно также сказано в отношении кадильниц сынов Корея и Аарона: "И сказал Моисей Корею: завтра ты и все общество твое будьте пред лицем Господа, ты, они и Аарон; и возьмите каждый свою кадильницу, и положите в них курения, и принесите пред лице Господне каждый свою кадильницу, двести пятьдесят кадильниц; ты и Аарон, каждый свою кадильницу" (Чис.16:16,17). Во всех случаях речь идет об индивидуальных кадильницах, несмотря на то, что кадильницы священников являлись посвященными на служение Богу. Поэтому самым подходящим значением для образа кадильницы, источающий дым фимиама пред лицом Господа, будет только сердце человека, изливающееся приятным ароматом хвалы пред престолом Бога.

Очевидно, что каждый человек имеет собственное сердце, и приходя к Господу он не теряет своей индивидуальности. Но при этом его сердце может быть посвящено, либо не посвящено на служение Господу. Тогда какое значение в данном контексте имеет огонь, который горит в сердце человека? Конечно же, это любовь, благодаря которой плоды, дела человека, могут стать приятным благоуханием Господу. Подобно тому, как без огня фимиам не может источать аромат, так и наши жертвы, приносимые Богу без любви, не будут иметь никакой ценности, "ибо доброхотно дающего любит Бог" (2Кор.9:7).

В книге Откровение дым фимиама сравнивается с молитвами святых (Откр.8:4). В данном примере плодом любви являются молитвы освящаемых. Но молитвы бывают разные. Далеко не ко всем молитвам Христос был одинаково благосклонен. Например, Он предупреждает нас о людях, которые совершают свои молитвы формально или напоказ: "остерегайтесь книжников, которые любят ходить в длинных одеждах и любят приветствия в народных собраниях, председания в синагогах и предвозлежания на пиршествах, которые поедают домы вдов и лицемерно долго молятся; они примут тем большее осуждение" (Лук.20:46,47). К этим же людям обращены и такие слова Христа: "Лицемеры! хорошо пророчествовал о вас Исаия, говоря: приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня" (Матф.15:7,8). Так в чем же состояла проблема книжников и фарисеев, поведение которых осуждает Иисус? В том ли их беда, что они молились и совершали служение Богу? Нет, но в том, что они делали это без любви. Таким образом, как без огня не будет приятного курения, так и без любви наши молитвы и дела не будут приятными Богу.

Но ведь и любовь тоже бывает разной. В этом мы смогли убедиться на примере Надава и Авиуда, которые принесли пред Господа чуждый огонь. Чем же их огонь не угодил Богу? Были ли он другого качества или обладал другими свойствами? Отнюдь, нет. Иначе бы священники не перепутали бы его с огнем, который зажег Бог. Единственным отличием человеческого огня, как мы уже сказали, было в причинах его возникновения. Если причиной горения святого огня был Бог, то чуждый огонь своей причиной имел человека. Таким образом, мы имеем сразу два огня, две любви, которые могут стать движущей силой в нашем служении Господу: причиной одной любви является сам Бог, а причиной другой - человек, его личные мотивы. При этом, если мы с человеческой любовью приходим, чтобы послужить Господу, то непременно умрем, как Надав и Авиуд.

А теперь давайте рассмотрим более подробно, что представляет собой та и другая любовь. Любовь, причиной которой является Бог, имеет цель - прославить Бога. Причем, не устами или языком, а всем нашим сердцем. Но, как говорится, сердцу не прикажешь. Поэтому такая любовь может появиться только в сердце того человека, для которого Господь стал единственной причиной его жизни. Иными словами, в нас не загорится огонь Божьей любви, пока мы сами не будем жить для Бога. И только в том случае Господь может стать истинной причиной нашей любви, когда, познав любовь Бога, мы сделаем Его Самого причиной и смыслом своей жизни. Во всех остальных случаях наша любовь будет иметь только человеческие причины. Человек будет служить Богу из-за себя, а такое служение будет противно Богу.

Приведем примеры такого богопротивного служения. Первый пример, который, наверное, будет понятен каждому, это служение Богу из корысти. Может ли человек гореть своим служением Богу, когда он имеет с этого выгоду? Безусловно, может. Причем эта выгода может измеряться не только в материальном выражении, когда служитель имеет от своего дела определенный доход, но и в духовном эквиваленте - во внимании, в любви и славе от людей. Но будет ли такое служение совершаться человеком ради одного только Бога? Нет. А значит, это уже будет чуждым огнем.

Другой пример. Если человек служит Богу, спасая свою жизнь, то он это делает ради себя или ради Самого Бога? Конечно, ради себя. А значит, опять, огонь, который горит в его сердце будет для Бога чужд. И последний пример. Когда он служит Господу не ради себя, а по причине своей любви к людям, например, любви к близким, знакомым, родным. Что в этом случае будет причиной его любви, Бог? Нет, но его человеческая любовь. Поэтому и такой огонь тоже окажется для Бога чуждым.

Разбирая эти примеры, мы должны отчетливо представлять, что никакие молитвы, дела или служения на Божьем поприще, совершаемые не ради Бога, а по причине своей человеческой любви, не могут принести спасения ни нам, ни нашим близким. А также должны понимать то, что никакие человеческие чувства и переживания не являются духовным плодом. Причиной горения фимиама в кадильнице священников может быть только Бог. Плодом же горения другой любви может стать только смерть. И чем дольше мы поддерживаем в себе этот чуждый огонь, тем больше подвергаем риску свою жизнь и жизнь других людей, которые вместе с нами горят такой же любовью. Не говоря уже о том, что, имея в своем сердце пламя человеческого огня, мы не в состоянии служить Господу.

В качестве примера тому, что наша земная любовь несовместима со служением Богу, разберем ситуацию, которая произошла с Аароном и его оставшимися сыновьями после того, как Надав и Авиуд были убиты. Но прежде чем начать рассуждения на эту тему, давайте посмотрим, какой была реакция Аарона на смерть его детей?

Итак, прочитаем, что происходит по смерти Надава и Авиуда: "И сказал Моисей Аарону: вот о чем говорил Господь, когда сказал: в приближающихся ко Мне освящусь и пред всем народом прославлюсь. Аарон молчал" (Лев.10:3). По словам Моисея, Бог прославился в смерти этих двух священников. Почему же тогда Аарон не сказал "Аллилуйя"? Очевидно, что его сердце было наполнено скорбью и печалью от потери своих детей. Какое же он слышит в связи с этим повеление от Господа? Дается ли ему отпуск, чтобы оплакать покойных и смириться с утратой? Получает ли он необходимую ему в это время поддержку и сочувствие? Нет. "Аарону же и Елеазару и Ифамару, сынам его, Моисей сказал: голов ваших не обнажайте и одежд ваших не раздирайте, чтобы вам не умереть и не навести гнева на все общество; но братья ваши, весь дом Израилев, могут плакать о сожженных, которых сожег Господь, и из дверей скинии собрания не выходите, чтобы не умереть вам, ибо на вас елей помазания Господня. И сделали по слову Моисея" (Лев.10:6,7).

Как мы видим, в этой ситуации история с Надавом и Авиудом могла повториться, если бы Аарон и его сыновья пошли бы на поводу у своих человеческих чувств. Дав поручение через Моисея, Господь не потакает чувствам и переживаниям Аарона, иначе поведение священников скорбящих о своих близких, умерщвленных Господом, являлось бы не славой, а хулой для Бога. Получилось бы так, что Бог убил, а Его служители, которые должны представлять интересы Бога, сожалеют о том, что сделал Бог, показывая тем самым несправедливость Его дел. Такое отношение привело бы к гибели не только самих священников, но и народа, которому они говорили о Боге.

Поведение священников должно было быть таким, какое могло отражать характер Бога. Поэтому Господь заповедает им не выражать видимых признаков скорби в противоположность чувствам и поведению остальных людей. Аарон со своими сыновьями не должны были участвовать в погребении своих родных, а оставаться с Богом в святилище, занимая Его сторону в происшедшем инциденте. Они должны были стать примером того, каким должно быть истинное отношение к Господу. А для этого им нужно было отбросить свои собственные переживания и человеческие чувства.

Повеление Моисея, данное Аарону и его сынам - это не только демонстрация священниками Божьей воли, но и практический совет, как можно справиться со своими человеческими эмоциями. Удрученным скорбью родственникам убитых священников нельзя было подогревать свои себялюбивые чувства, участвуя в мероприятиях, способствующих разжиганию земной любви. Аарон должен был не причитать по умершим и не искать сочувствия у людей, а, обращая свой взор к Богу, оставаться с Ним в Его храме. Было ли легко ему это сделать? Не думаю. Но без этой победы над самим собой невозможно было предстать пред лицо Божие и остаться в живых.

"Я вам сказываю, братия: время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего" (1Кор.7:29-31).

Постоянный адрес статьи

Отправить письмо:
автор рассылки Андрей МИШИН
Архив Рассылки