САЕНТОЛОГИЯ

ФСБ возбудила дело об "отмывании денег" петербургскими саентологами

Против одного из руководителей Саентологической церкви Санкт-Петербург» возбуждено уголовное дело о легализации средств, полученных от незаконной предпринимательской деятельности. Об этом сообщили в пресс-службе местного УФСБ, не уточнив имени обвиняемого, сообщает 6 апреля "Коммерсантъ".

Сумма легализованных средств — не менее 17 млн руб. из 140 млн руб., полученных наличными.

Члены Саентологической церкви Санкт-Петербурга обвиняются в незаконной предпринимательской деятельности, разжигании ненависти, организации экстремистского сообщества. По делу проходят пять человек.

— Портал-Credo.Ru, 06.04.2018

к оглавлению

ОШО (РАДЖНИШ)

До переселения в Орегон последователи Раджниша жили в замке близ Нью-Йорка

Когда в июне 1981 года Бхагван Шри Раджниш прилетел в США, он вышел из «Боинга-747» компании «Pan Am» и провозгласил: «Я — тот Мессия, которого ждала Америка».

Если вы запоем смотрели новый документальный сериал Wild Wild Country («Дикая-дикая страна»), снятый каналом Netflix, вы уже знаете что этот индийский гуру со временем основал общину Раджнишпурам и привлек к себе внимание американских силовых структур. Но с этим знаменитым заявлением Бхагван выступил не в Орегоне, а в Нью-Йорке, прямо в аэропорту им. Кеннеди. Тем летом, прежде чем двинуться на запад и начать строить свою утопию площадью в 260 кв. километров, Раджниш и его последователи обосновались в «замке» на границе городских поселений Монклер и Верона в штате Нью-Джерси. Здание было построено в немецком стиле и насчитывало 10 спален. Именно там культ впервые начал раздражать своих соседей, о чем свидетельствует заголовок в газете «Нью-Йорк Таймс»: «Культ в замке беспокоит жителей Моклера».

Статья начиналась так: «Гуру из Индии въезжает в город на „Роллс-Ройсе“, покупает самый большой дом в округе — настоящий замок — и размещает в журнале „Тайм“ рекламу, в которой говорится о проповеди духовности через секс». Один местный житель выразил беспокойство в связи с тем, что тихий спальный район Моклер превратился в «международную штаб-квартиру культа, проповедующего свободную любовь».

«Замок» общей площадью 840 кв. метров по адресу 22 Crestmont Road был построен в 1902-1905 годах по заказу Фредерика Эллсуорта Кипа, текстильного магната, и его супруги Шарлотты Бишоп Уильямс-Кип, которая лично занималась дизайном всех 30 комнат, шести каминов и восьмиугольного розового сада. Теперь это жутковатое здание в стиле Средневекового Возрождения, расположенное на вершине холма, откуда открывается панорамный вид от нью-йоркских небоскребов на востоке до роскошного заката на западе, является частью городского парка и несколько месяцев в году открыто для посещения в составе экскурсионных групп.

Ма Ананд Шила — ехидная и жестокая помощница Бхагвана, на совести которой есть такие преступления, как покушение на убийство и разбой, о чем подробно рассказывается в фильме Wild Wild Country, — нашла этот замок, когда они с первым мужем, Марком Харрисом Сильверманом, жили в Монклере. Она переехала из Индии в этот зеленый пригород, чтобы поступить в местный колледж. В своих мемуарах Don’t Kill Him! она вспоминает, как совершала романтические прогулки по уединенным уголкам вокруг Замка Кипа и мечтала, что однажды этот дом будет принадлежать ей.

В середине 1970-х Шила открыла первое представительство Раджниша в Америке — Центр медитации Раджниша «Чидвилас» — на первом этаже здания по адресу 154 Valley Road. Вскоре после смерти первого мужа Шилы, ее новый возлюбленный, бизнесмен из Нью-Джерси и поклонник Бхагвана Джон Шельфер, во время утренней пробежки познакомился с владельцем Замка Кипа. По словам Шилы, владелец «находился в финансовом затруднении и хотел продать дом». Бхагван благословил сделку, и земельный участок площадью в 6 га был приобретен за 370 тыс. долларов.

Тем временем тысячи поклонников Бхагвана стекались в ашрам в Пуне, чтобы услышать его даршаны, в которых он призывал отказаться от стигматизации секса и использовать эту энергию для любви и медитации. (Хотя Бхагвана часто называли «гуру секса», в своей книге From Sex to Superconsciousness он называет высшим уровнем просветления целибат.) Тем временем, индийское правительство требовало от Раджниша уплаты налогов на сумму около 4 млн. долларов и не позволяло ему приобрести недвижимость, в которой он хотел создать коммуну. Религиозных консерваторов раздражали выпады гуру против индуизма, в его адрес звучали угрозы убийства, его пытались отравить, в его дом бросили зажигательную бомбу, а во время одного из выступлений даже метнули нож.

Как пишут Хью Милн в книге Bhagwan: The God That Failed и Джеймс Гордон в книге The Golden Guru, существовало мнение, что некоторые или даже все упомянутые инциденты были постановочными и имели своей целью дать Бхагвану предлог бежать в США, якобы спасаясь от религиозных гонений. Официальное объяснение состояло в том, что гуру болен и нуждается в операции, которая может спасти ему жизнь. (Бхагван страдал астмой, диабетом, болями в спине и многочисленными аллергиями, из-за которых каждого посетителя ашрама проверяли на запах одеколона, духов и даже немытого тела.) Чтобы придать этой истории убедительности, в аэропорту его ждала карета «скорой помощи». Но Бхагван прошел мимо и отправился в замок на лимузине. По словам Милна — бывшего приверженца гуру, который разочаровался в нем за два месяца, прожитых в Нью-Джерси, — операция так и не была сделана.

В замке Бхагван поселился в двух верхних комнатах, а тем временем несколько десятков санньясинов (как называют себя его ученики) трудились по 19 часов до изнеможения, пытаясь «улучшить» обветшавшее здание. По словам Милна, прекрасные панели красного дерева и почти все остальное было покрашено в белый цвет, к ужасу Ассоциации исторических зданий. Другая бывшая последовательница Раджниша, Кейт Стрелли, писала в своей книге воспоминаний The Ultimate Game, что одна из руководительниц культа, Дикша, обила стены гипсокартоном и застелила пол линолеумом. С драгоценными витражами от Тиффани обошлись ничуть не лучше:

История, как мне ее рассказали впоследствии, выглядела так: некий санньясин, стоя на площадке главной лестницы, сказал: «Какие красивые витражи». Дикша спустилась вниз, к стеллажу с инструментами, взяла кувалду, поднялась обратно и расколотила окно вдребезги прямо на глазах у того человека. Смысл урока был в следующем: «Откажись от всяких привязанностей».

Пока санньясины целыми днями трудились, их гуру один за другим получал штрафы за превышение скорости, весело раскатывая по округе на машине Rolls Royce Corniche с откидным верхом, которую ему привезли из Индии. В Монклере этот бронированный автомобиль переделали в лимузин, установили пуленепробиваемые шины, украсили драгоценными камнями, оборудовали телевизором, видеомагнитофоном и телефоном. «Кроме того, в салоне была кнопка, выпускающая слезоточивый газ из баллонов, и несколько отделений для оружия», — рассказал управляющий гаражом в интервью журналу Business Journal of New Jersey. Это был первый из примерно 85 «Роллс-Ройсов» Бхагвана.

Санньясины поклялись хранить в тайне присутствие своего учителя, чтобы не привлекать к нему внимание прессы. Однако вскоре один из них застал на территории замка фотографа из немецкого журнала. «Фотограф из „Штерн“ бросил машину, — пишет Милн, — и скрылся в близлежащем здании, монастыре, где попросил религиозное убежище. Приехали полицейские машины и адвокаты, и ему в конце концов пришлось отдать пленку Шиле». (Сальваторианский монастырь по-прежнему занимает соседнее здание, также похожее на замок.)

К сентябрю 1981 года, когда увидела свет статья в журнале «Тайм», жители окрестных домов уже поняли, что рядом действует секта (ходили слухи о том, что в стиральных машинах местной прачечной видели красные и шафрановые одежды), и пытались опротестовать ее претензии на получение налоговых льгот. Один из местных жителей, как сообщал журнал, «был намерен попросить власти проверить законность пребывания иностранных членов группы в стране». Это стало прелюдией к расследованию налоговой службы, из-за которого Бхагвану в конечном итоге пришлось покинуть страну.

Пытаясь успокоить соседей, один из санньясинов признал, что в ашраме в Пуне действительно имели место «необузданные сексуальные оргии», как изящно выразился автор статьи в «Таймс», но настаивал на том, что замок в Монклере служит лишь для распространения публикаций и аудиозаписей их религиозной группы.

Безудержные или нет, но нормальными сексуальные отношения между жителями замка не были. Поскольку на каждую женщину приходилось по пять мужчин, Шила объявила, что «все женщины-санньясинки, у которых нет постоянных партнеров, должны стать доступными для одиноких мужчин». Милн писал: «Теперь ей пришлось бы согласиться спать с любым мужчиной, который об этом попросит, — таков был смысл новой покорности». Мужчинам, в свою очередь, было сказано, что они «могут обратиться к любой женщине, к какой пожелают, и встать в очередь». «Программа совместного пользования женщинами», как называет ее Милн, сама собой завершилась после вспышки герпеса. (Много лет спустя, когда все боялись СПИДа, Бхагван запретит оральный и анальный секс и даже поцелуи.)

Кроме того, соседи жаловались на музыкальную группу Раджниша, которая играла по вечерам. «Хотя музицирование было любительским, и мы всего лишь пели песни и играли на нескольких инструментах, — пишет Милн, — они решили, что мы занимаемся чем-то неописуемым, и назвали наши усилия „музыкой приношения в жертву козлов“».

К этому времени Шила уже пыталась избавиться от недвижимости. Замок был слишком мал, чтобы вместить многочисленных последователей, которые начали съезжаться в Нью-Джерси, заслышав о присутствии Бхагвана, хотя тот вовсе не собирался задерживаться в этих местах. (Как-то раз он сказал своим приверженцам, что «по подсчетам американских психиатров, лишь 18% населения Нью-Йорк-Сити можно назвать психически нормальными людьми».) Шила нашла ранчо в штате Орегон, где можно было разместить тысячи последователей. К январю 1982 года в замке оставалось всего семь обитателей. Как заявил журналу «Таймс» один из представителей городской администрации Монклера, местные жители «испытали облегчение, узнав о том, что эта группа покидает город».

Не стоит и говорить, что Замок Кипа (также известный как Монашеский замок) удостоился упоминания в справочнике Weird NJ, однако власти округа Эссекс без особой охоты говорят обо всем, что связано с Раджнишем. На веб-странице парка «Замок Кипа» говорится лишь, что после смерти Шарлотты Бишоп Уильямс-Кип в 1926 году «поместье было продано и сменило нескольких владельцев. Здание и прилегающая территория были заброшены, пока, наконец, юридическая фирма Шварц, Тобиа и Станциале не приобрела их в 1985 году».

В 2007 году округ Эссекс приобрел поместье за 5,6 млн. долларов. По иронии судьбы, первый этаж замка сегодня можно арендовать для свадебных торжеств, хотя Бхагван когда-то говорил: «Мне бы хотелось, чтобы брак полностью исчез из мира».

— Bedford + Bowery, 05.04.2018

Журналист рассказывает о «счастливом прорыве» в исследовании культа, о котором рассказывает документальный фильм Wild Wild Country

Netflix выпускает документальные фильмы один за другим с бешеной скоростью. Один из последних, шестисерийный фильм под названием Wild Wild Country («Дикая-дикая страна»), который сняли братья Чэпмэн и Маклейн Уэй, рассказывает откровенно безумную историю о жизни индийского гуру Бхагвана Шри Раджниша и тысяч его приверженцев на ранчо в штате Орегон. Бхагван прибыл туда в 1981 году, и с этого момента начались многолетние стычки с местными жителями, обвинения в религиозных гонениях и нетерпимости, договорные браки и иммиграционное мошенничество, прослушивание телефонов, покушения на убийство, массовые отравления и попытки заткнуть рот местным газетам, которые копались в туманном прошлом культа.

Под руководством личного секретаря Раджниша Ма Ананд Шилы, которая была одержима идеей контроля за прессой и пользовалась скандальной репутацией — газета The Oregonian в 1985 году назвала ее «тигрицей двухминутных интервью», — тысячи последователей гуру, именующих себя санньясинами, переехали в город Антелоп, штат Орегон, сельскую общину к юго-востоку от Портленда. Они купили обширное ранчо Биг-Мадди под предлогом желания рекультивировать сельскохозяйственные угодья и построить в пустыне утопию. Некоторое время местные жители наблюдали за ними с безопасного удаления. Но когда на ранчо начали съезжаться толпы верующих, одетых в разные оттенки красного, с четками мала с портретом Бхагвана в руках, местная пресса обратила на них внимание.

Эти люди исповедовали неортодоксальные убеждения — прежде всего, связанные с сексом и групповой терапией, — и когда они решили официально зарегистрировать ранчо как новый город под названием Раджнишпурам, местные жители, привыкшие к общеизвестной суровости законов штата Орегон о землепользовании, начали обзаводиться адвокатами. Потом, в 1983 году, кто-то взорвал принадлежавшую последователям Раджниша гостиницу в Портленде. Это положило начало невероятной, подчас сопряженной с насилием цепной реакции, частью которой стали партизанские действия (тяжеловооруженных) приверженцев Раджниша.

Еще несколькими годами раньше культ привлек внимание Леса Зайца и его коллег Джима Лонга и Скотты Каллистер, которые в то время были сотрудниками отдела журналистских расследований газеты The Oregonian. Им стало ясно, что верующие тратят огромные суммы денег и пытаются заполучить большинство голосов в местном муниципалитете. Что это за люди? Откуда они берут деньги? И почему они покинули Индию? Трое репортеров потратили 18 месяцев, работая целыми днями, чтобы найти ответы на эти вопросы. Во время расследования приверженцы Раджниша прокрались в редакцию газеты в попытке уничтожить жесткие диски журналистов и включили Зайца в расстрельный список.

Тем не менее, в 1985 году The Oregonian 20 дней подряд печатала серию статей, написанных Зайцем и его коллегами, в которых рассказывалось о том, как Бхагван стал лидером богатого международного культа, о конфликтах его последователей с индийскими властями и о том, как они очутились в Орегоне. 25 лет спустя, в 2011 году, Зайц опубликовал продолжение из пяти частей и снялся в документальном фильме канала Netflix.

Наши журналисты побеседовали с Зайцем, который уже вышел на пенсию и теперь издает еженедельную газету, о развале общины Раджниша и о том, что он чувствовал, освещая столь причудливую страницу истории штата Орегон.

Когда последователи Раджниша заинтересовали команду журналистских расследований газеты The Oregonian?

В тот момент, когда последователи Раджниша появились на территории штата, мы занимались рядом других довольно серьезных проектов, и поэтому повседневными репортажами занималась либо новостная служба нашей газеты, либо журналистка по имени Джини Сениор, которая жила рядом с городом Даллес, примерно в 150 км от Антелопа. Так что ни мой коллега Джим Лонг, ни я в этом непосредственного участия не принимали. Как и все остальные, мы просто наблюдали, хрустели попкорном и спрашивали себя, какого черта там происходит.

Когда такого рода группа внезапно появляется в округе, по сути, населенном ковбоями, из этого может получиться хорошая история. Именно в таком духе долгое время были выдержаны все статьи. Когда же стало известно, что переселенцы вкладывают большие деньги в недвижимость, и что их становится все больше и больше, нам стало интересно. Мы хотели найти ответы на самые простые вопросы. Во-первых, откуда взялись эти люди? В двух словах, они приехали из Индии. Но никто ничего не писал о том, чем они занимались в Индии, и почему оттуда уехали. Во-вторых, они привезли с собой миллионы долларов. Откуда все эти деньги? И третий вопрос — что они намерены здесь делать?

Их попытки превратить ранчо в город наделали шуму и привлекли большое внимание. Вопросы возникали не только у людей, которые жили поблизости от зарождавшейся коммуны, но и у населения всего штата. Эта религиозная организация пыталась стать городом? Штат Орегон печально известен своими законами о землепользовании, и варианты использования сельскохозяйственных земель там сильно ограничены. Люди задавали вопросы. Почему им это сходит с рук, если я не могу даже построить времянку для сезонных рабочих на своей ферме? Так что по мере того, как масштабы их деятельности увеличивались, усиливалось и внимание к ним со стороны орегонцев.

Что самое трудное в освещении деятельности группы, которая заслужила репутацию в лучшем случае бесчестной, а в худшем — опасной?

Одна из первых проблем, с которой мы сразу же столкнулись, состояла в том, что люди, приходя в эту организацию, брали себе новые имена, и среди ее членов одно и то же имя могли носить сразу несколько человек. Так что я, как специалист по журналистским расследованиям, спрашивал себя: как нам разобраться со всеми этими людьми и, увидев кого-нибудь подозрительного, не погнаться за другим человеком с тем же именем? Для того, чтобы провозить в штат иностранцев, они помимо прочего устраивали многочисленные фиктивные браки между американцами и гражданами других государств. Лицензии на брак они получали в Даллесе, административном центре округа Васко. Так что мы отправились в здание суда и потратили 3-4 дня на то, чтобы отыскать все выданные им брачные лицензии за три последних года. Мы знали, какими адресами они пользуются. Мы достали переносной копировальный аппарат и сделали копии со всех лицензий. Это была бесценная информация, потому что в документах были указаны их даты рождения и настоящие имена.

В США они действовали под прикрытием освобожденных от уплаты налогов организаций, так что мы запросили их федеральные налоговые декларации, чтобы посмотреть, какие суммы они указывают в разделах о движении наличных средств и инвестициях. Мы начали понимать, как много у них денег, и куда эти деньги направляются. Мы потратили много времени на поиски участников сделки по приобретению ранчо Биг-Мадди. Для этого мы разыскали торговцев недвижимостью в Алабаме и Техасе, пытаясь понять, как последователи Раджниша нашли это ранчо. Истоки культа были в Нью-Джерси, поэтому Джим Лонг и Скотта Каллистер отправились туда, чтобы проследить их историю с момента появления в США до переезда в Орегон. И, конечно, одним из главных наших вопросов был связан с личностью этого парня, Бхагвана Шри Раджниша. И почему они не остались в Индии? Я буквально провел месяц в Индии, пытаясь ответить на этот вопрос.

В результате работы в Индии вы обнаружили, что у этой группы были серьезные проблемы с тамошними властями, в том числе судебные иски из-за неуплаченных налогов. Как вам удалось разобраться с бюрократией, царящей в индийском правительстве, чтобы найти необходимые документы?

К моменту, когда я отправился в Индию, я еще ни разу не выезжал за пределы США. Самая крупная удача ждала меня в Бомбее (ныне Мумбаи). Мне удалось договориться о встрече с начальником полиции штата. Я никогда этого не забуду — у начальника был огромный, богато обставленный офис в здании, построенном в колониальном стиле. Он был очень откровенен и спокоен. Я объясняю, кто я такой, и зачем пришел, а он и бровью не ведет. Я подумал, что все это ни к чему не приведет. Я замолчал, и он, не произнеся ни слова, повернулся, снял телефонную трубку и заговорил с кем-то на местном языке. Я не понимал, что происходит. Я подумал, что меня, неверное, сейчас выведут под конвоем. Он вешает трубку и говорит: «Я только что разговаривал с начальником нашего отделения в Пуне, они будут вас ждать, и я дал им указания оказать вам любое возможное сотрудничество». Мне как-будто дали ключ от входной двери. Это было потрясающе.

Я поехал в Пуну и обратился в местный полицейский участок. Они приставили ко мне офицера и следователя, и я провел там не меньше недели. Я объяснил, что мне нужно, и они начали вытаскивать папку за папкой. Буквально. Они посадили меня в комнату и окружили стопками бумаг. Для журналиста это было золотое дно. Они организовали для меня встречи с местными представителями иммиграционной службы и таможни. Эти ребята были удивительно открыты к сотрудничеству. Именно от них я узнал о проблемах последователей Раджниша с налогами. В то время в Индии все документы были на бумаге. В архивах царила, мягко говоря, путаница. Я приходил в офис налоговой инспекции, и у них уходило полдня на то, чтобы понять, что мне нужно, и найти нужные материалы, но в конечном итоге они все находили. У сектантов было достаточно врагов и они разозлили достаточно много людей, чтобы эти государственные чиновники пошли мне навстречу. Это было совершенно неожиданно и невероятно помогло нам в работе.

Вы встречались с родственниками Бхагвана?

Я изучил всю его жизнь от родной деревни до Бомбея. Я отправился в центральную Индию и без предупреждения заявился в маленькую деревушку под названием Гадарвара. Довольно быстро мне рассказали, что два его дяди владеют местным магазином. У них были мала с изображением племянника. Насколько мы смогли понять (со мной был фотограф) жители этой отдаленной деревни, затерянной посреди равнин, редко видели жителей Запада. Они были рады рассказать мне о жизни Бхагвана. Потом я отправился дальше, в соседний город Далапур, где Раджниш стал преподавателем в колледже. Я поговорил с сотрудниками этого учебного заведения, которые были с ним знакомы, и двинулся по его следам в Бомбей, Пуну и дальше, в США. Затем я точно так же стал изучать жизнь Шилы. Я поехал в город Бароду к северу от Мумбаи, где прошло ее детство, и свалился без предупреждения на голову ее родителям, которые очень гордились своей дочерью и даже не догадывались, что на ранчо я — persona non grata. Они отвели меня в свой клуб и целый вечер разговаривали со мной о Шиле. Наверное, когда Шила узнала, что я общался с ее родителями без ее ведома, она была очень недовольна.

В документальном фильме Netflix Шила выглядит эксцентричным персонажем, который получает удовольствие от внимания прессы. Какие взаимоотношения сложились у вас с ней по возвращении из Индии?

За время расследования мы ездили на ранчо полдюжины раз. Мы мало виделись с Шилой. Маховик раскручивался, и мое самое отчетливое воспоминание о ней выглядит так: я приехал туда сам по какому-то делу — возможно, чтобы забрать какие-то записи. Их пресс-секретарь сказал мне, что Шила хочет меня видеть. Они проводили в столовую того здания, где находился ее офис. Все ее помощники — человек 8-9 — сидели вокруг длинного обеденного стола. В комнате также были два оператора с камерами, и Шила сидела во главе стола. Я подумал: «Что за черт?» Она принялась отчитывать меня, говорила, что я вижу все в черном свете, что я приношу на ранчо плохие чувства, что я груб, что я то и се. А потом она сказала: «Вам больше не рады на ранчо, вы изгнаны с ранчо». Лампы на камерах ярко светят, и руководители культа выглядят самодовольными.

Но я молод и нахален. Меня это все только веселит. Я пытался сохранить серьезное выражение лица, но, откровенно говоря, наслаждался моментом. Они могли выгнать меня с территории ранчо, но вдоль границ территории проходили общественные дороги, в том числе окружное шоссе. И они сами построили на ранчо муниципальные здания: мэрию, пожарную часть и полицейский участок. Из общественных место они меня выгнать не могли, а именно туда, в любом случае, нам и нужен был доступ.

Как отнеслась общественность к публикации вашего материала? Была ли какая-то реакция со стороны последователей Раджниша?

Все части статьи были написаны к моменту публикации первой. Написать 20 текстов, собрать вместе, отредактировать, подготовить иллюстрации и фотографии — это был огромный объем работы. К тому моменту мы уже два месяца работали без выходных. Это были длинные, трудные и мучительные дни. У нас на руках был чудовищный объем информации, и свести все в законченные тексты было непросто. Я только что наткнулся на статью, которую написало о нас ваше издание — по-моему, в 1986 году, — и в то время руководство нашей газеты сообщило вашим журналистам, что одни только накладные расходы составили четверть миллиона долларов. Когда статья вышла в свет, о ней быстро заговорили все жители штата — ведь мы впервые ответили на вопросы, которые уже давно были у всех на уме. Мы также слышали, что санньясины тайком уходят с ранчо, чтобы достать экземпляр газеты, и узнают о том, о чем раньше не имели представления. Так что с выходом статьи произошел довольно отчетливый перелом в общественном внимании.

Одна из частей статьи была посвящена вопросу о том, культ это или религия, и в ней рассматривались жалобы Раджниша на религиозные гонения. Вы никогда не задавались вопросом, культ это или религия?

Уверен, что мы говорили обо всем этом, только я не помню, как развивались наши рассуждения, и как мы выбрали фразы, которые использовали. Я писал очень мало. Основную часть статьи написала Скотта Каллистер, теперь она моя жена, и кое-что написал мой коллега Джим Лонг. Я написал лишь одну или две части.

По поводу определения культа я не писал ничего. Я занимался, в основном, вопросом денег, Индией и тому подобным. Откровенно говоря, меня не слишком заботило, как их называть. Вопрос о том, как их в общем называть, не казался мне важным. Меня интересовали вопросы поведения, движения денег, угроз, манипуляции, лжи. Как бы вы их ни назвали, их поведения это не изменит. Решение считать их культом или религией никак не меняло главные вопросы, которые мы задавали, и факты, о которых мы рассказывали.

Как последователи Раджниша пытались помешать вашей работе до публикации статьи?

Мэр Раджнишпурама пришел в редакцию газеты — якобы на экскурсию, но на самом деле с целью выяснить, где мы находимся. Потом пара их санньясинов выяснила, какая фирма занимается уборкой в редакции. Они раздобыли униформу этой компании и в буквальном смысле пришли к нам в здание с электронным оборудованием, которое, как они считали, должно было стереть наши жесткие диски. Тем вечером руководитель уборщиков, очень крепкая женщина, застукала их, когда они выходили из лифта, и, конечно же, их не узнала. Она сказала: «Вы кто такие, черт возьми?» Они ответили, что только что начали работать и, по всей видимости, ошиблись зданием, а потом ушли. Это была хорошо продуманная схема, которая почти удалась.

Можете ли вы рассказать о том, как узнали, что вас собираются убить?

Когда коммуна распалась, несколько руководителей решили заключить сделку с прокуратурой и стать информаторами в обмен на освобождение от ответственности за целый ряд преступлений. Они сделали несколько умопомрачительных признаний, в том числе о планах устранения людей. Был составлен расстрельный список из десятка имен. Первым в нем значилось имя федерального прокурора Чарльза Тернера, а вторым — имя генерального прокурора штата Орегон, который пытался через суд помешать созданию города. Мое имя было третьим.

Два следователя из полиции штата пришли к нам в редакцию, чтобы со мной поговорить. Мы с ними вошли в одну из маленьких кабинок для интервью, и они сказали: «Вы в списке тех, кого хотят убить. Мы думаем, что угроза миновала, но не можем быть уверены в этом до окончания расследования». Они сказали, что организуют защиту для моей семьи — в то время у меня были жена и двое маленьких детей. Это было очень неожиданно — полиция приходит и говорит: к вашему сведению, эти ребята хотят вас убить. Однако меня это утвердило в мысли, что я одержу победу, если просто буду делать свое дело. Если же я отреагирую слишком резко, буду злиться или паниковать, победят они. Но если я буду идти своим путем, делать свое дело, делать его честно и правильно, это будет лучшим противоядием.

Есть ли вопросы, на которые вы еще не нашли ответов, и которые все еще вызывают у вас любопытство?

Одним из моих тайных желаний было составить по-настоящему подробную документальную хронику тех событий в штате Орегон, потому что многие детали еще никогда не публиковались. Детали, которые мне известны, детали, которыми мои знакомые готовы со мной поделиться, и детали, которые я хочу выяснить. Хотя после выхода в свет статьи в 1985 году я счел бы себя везунчиком, если бы ни разу больше не услышал имя Раджниша. Работа над статьей меня вымотала. Но сейчас, после выхода в свет нового документального фильма, я с особенной остротой чувствую свой долг перед историей и перед штатом. Нужно передвинуть эту историю повыше в списке приоритетов и рассказать ее подробнее, чем когда-либо в прошлом.

Меня всегда поражало то, как опасны и порочны некоторые из этих людей. Я не уверен, что съемочной группе Netflix удалось правильно это показать. Речь не просто о людях, сбившихся с пути. Это была очень опасная группа, которая подвергла опасности много жизней.

— Columbia Journalism Review, 06.04.2018

к оглавлению

ПОРФИРИЙ ИВАНОВ

Как мошенник и драчун стал «отцом моржей»

Он был «отцом моржей», «снежным йогом», основоположником движения «ивановцев». Месяцами обходился без пищи, зимой и летом ходил в трусах, мог не дышать под водой. 12 лет провёл в психбольницах тюремного типа.

Началось всё в 1934 году, когда Иванова на шесть месяцев лишили права работать. Есть всё равно было нечего, и он решил голодать. Результат оказался блестящим — с каждым днём к нему прибывали силы. Тогда он отказался и от одежды, это познакомило его с первой психбольницей и подарило диагноз «шизофрения», во время Великой Отечественной избавивший «отца моржей» от призыва и, возможно, спасший ему жизнь. Но существуют и другие версии чудесного перерождения Порфирия Корнеевича.

В сущности, мы имеем дело с подобием жития, историей подвижника — но разворачивается она вне церкви и на фоне зверств нового царя Ирода. До определённого возраста Иванов пил, курил, дрался, был кандидатом в члены ВКП(б) и даже сидел за мошенничество. Потом у него начались вещие сны, и у него произошло «харизматическое перерождение». Якобы он заболел раком, потерял надежду и решил умереть: вышел голым на мороз — и почувствовал облегчение. Повторил опыт, облившись холодной водой, — и исцелился.

Подтвердить это не может никто, но Иванов захотел слиться с природой и жить за счёт воздуха, воды и земли.

Нестриженый человек в длинных трусах, разгуливающий в таком виде и зимой, настораживает власть — но даже в годы Большого террора связать его с иностранной разведкой было трудно. К тому же Иванову везёт: его поступки находятся вне логики 30-х, и это помогает сохранить жизнь.

В ноябре 1936-го голого Иванова арестовывают на Красной площади. Он идёт на VIII Всесоюзный Съезд Советов с предложениями к Сталину: в новой Конституции не учтены права зэков и сумасшедших, это надо исправить. На Лубянке с ним беседует Ежов, он сидит в «Матросской Тишине». Через два месяца с лишним его одевают и под конвоем отправляют домой.

В 1937 году в Моздоке его арестовывают как диверсанта: НКВД обливает Иванова водой на морозе, но его ничего не берёт. Чекисты отпускают Иванова с извинениями. Через несколько лет их занятия продолжат немцы. Солдатам вермахта понравится вид голого русского, бредущего по сугробам, они будут аплодировать и кричать: «Гут, пан!», но гестапо пустит его на опыты, будет сажать в те же сугробы. Позже Иванов уверял, что когда его откапывали, от него валил пар и сам Паулюс дал ему охранную грамоту.

В 1943-м он поехал к Сталину, чтобы предложить заключить мир с Германией, — и опять легко отделался. Прямо с вокзала голого человека отвезли в институт Сербского.

После войны у него появились последователи, и это стало опасным. Советская власть не любила секты и культы. Иванова сажали в психушки с удвоенным рвением. Кончилось это домашним арестом — ему запретили отходить от дома дальше чем на 30 метров.

Последователи учения Порфирия Иванова обливаются холодной водой на улице

Но с годами советская власть стала уже не та, Ивановым начали интересоваться. На его письмо Брежневу, где он излагал свои принципы оздоровления, ответил начальник Главного управления лечебно-профилактической помощи Минздрава. Ответ заканчивался словами «с благодарностью и уважением». Дело в том, что незадолго до этого вышла посвящённая Иванову статья в «Огоньке» — и он моментально стал знаменитостью.

После этого Порфирий Иванов прожил чуть больше года.

Его последователи раскололись на тех, кто воспринимает его систему как метод закаливания, и на неоязычников — с ними борется церковь. Судьба этого человека — удивительный пример выживания в те времена, когда редко удавалось выжить даже тем, кто не так бросался в глаза. Его стратегия отказаться от всего оказалась верна — режим ничего не мог с ним поделать.

Порфирий Иванов — обобщённый идеал сталинского человека, о таких, как он, писал Андрей Платонов. Обирали и раздевали всех, а он сам лишил себя базовых, необходимых человеку вещей. И дожил до времени, когда на его письмо генсеку пришёл благосклонный ответ, а не приглашение в очередную психушку.

— News.ru, 10.04.2018

к оглавлению