Парад! Бля!..……………………………..
Пять-тридцать. Утра! НАДО! ИДТИ! НА ПАРАД!
Ладно… - Колян успокоился: всё! - уже проснулся. Включил свет. Комната. Общага. Бардак - жуткий! Один. Развалено - все, что можно! Надо идти. Прилег…
В дверь, бесцеремонно, заваливается друган - Серега. Он – хозяин этой комнаты. Поэтому, он сразу, по-хозяйски, ставит на тумбочку-стол бутылку «андроповки», рюмки, наливает и, всовывая дозу под нос ничего не соображающего Коляна, приподнимающегося на нетвердых локтях:
- Ну!.. За Великую! Октябрьскую! Социалистическую! Революцию!..

Легкие – норма, сердце – норма,
К расстрелу годен…

(Елена Ильзен-Грин)

П А Р А Д

ЗВОНОК!!! Жуткий, пронзительный! К этому - никогда! Никогда! Не привыкнуть!..

…И в бессонном полуночном бденье,
Не надеясь увидеть рассвет,
Я вдруг чувствую злое сомненье:
Был ли мальчик-то? Может, и нет?..

…Думал ли я, что, врезавшаяся в память самиздатовская Евгения Гинзбург, станет мне так близка своими, вроде бы, далекими, гулаговскими словами-стихами-стонами… Как, в недостижимое прошлое, унеслась спасительная рюмочка водки в праздничные полшестого утра… СУКИ-И-И… (это - внутри меня тонкий истошный вопль диссонансом врезается в тюремный ЗВОНОК). Десять минут – туалет (очередь на очко!), заправка коек (разве можно заправить металлический шконарь тремя кусками ваты?). Глаза режет плотный, непробиваемый воздух (блевать или испражняться – разницы нет – запах один и тот же! – он неотделим от обитателей камеры два на два)...
«Крытая» гудит низким, алюминиевым басом, просыпаясь. Через двадцать минут – утренний осмотр. Сверху, из Космоса, осматривает Землю Бог – Он видит все! Должен видеть! Но, почему Он не задерживается на, омытых слезами горя и отчаяния, крышах Централа? Вот же они! С высоты, равной бесконечности, только миг ТВОЕГО внимания - и сотни благодарных глаз вознесутся к НЕБУ! Почему, ПОЧЕМУ?! взгляд ТВОЙ проскальзывает мимо?..

Он заползал по простыням тогда, шестого ноября восемьдесят четвертого – второй этаж. Всего-то! Крепкие узлы простыней, крепкие мышцы рук – и мы на танцах, в общаге Приборостроительного Завода! Сил – уйма! Весна-а-а! Силы – силищи! – добавляли и анаболические порции родной «пшеничной»… Потом – кругом голова!.. Ноги ходуном!.. Руки – в кровь… драка… мир… Любовь… первая… в первый раз… Снова танцы! Провал, забытье… Утро – водка – ПАРАД!
- Встать! Лицом к стене! Руки за спину! Приготовиться к осмотру! – кормушка падает одновременно с последним приказом-гавканьем младшего прапора.
…Что-то не заладилось у Коляна с этим прапором. Сразу, с первого взгляда, на каком-то внутреннем подсознательном уровне. Дверь открылась – иллюзия дуновенья свежего воздуха оборвалась ударами резиновой дубиной по, наглухо приваренным к стенам, шконарям. Вошедший первым, дежурный опер, проверял содержимое коек - дубина соскальзывала на плечи, головы стоящих спиной осужденных. Не дай бог, что-то звякнет или выпадет… Тесно.
- Поднять руки! - плотно прижавшись друг к другу локтями, лбами – в кромку второго яруса, мы ждали окончания осмотра-обыска. Нет! – он, второй проверяющий, младший инспектор Ясенев, СПЕЦИАЛЬНО роется во мне чуть дольше, чуть пакостней, больно пронзая ребром ладони промежность. Он - цепляет ногтями за кожу, он - чувствует мою сжатую губами ненависть, и Я (!), затылком, вижу его мерзкую полуулыбку. «Книжки читаешь?» - нервно спрашивают его потные руки, - «Не куришь?!. Приседаешь на прогулке… »
- От вас воняет, гражданин прапорщик! - тишина… Пять тридцать…

Это потом, через пятнадцать долгих лет, Сергей Николаевич Лясенко достроит свой гипермаркет на двадцати гектарах бывшего Приборостроительного (того самого!). А СЕЙЧАС! – между первой и второй!.. Э-э-х! Пора!.. Сереге – на завод (парторг! завстоловой!), мне – к моим джазовым друзьям по музучилищу, - завернувшись в красные стяги, пить «зубровку», хохоча под Кузьмина: …«Когда нам было по семнадцать лет»!.. А рядом, что есть силы, вразнобой, но весело, разрывает осенний морозец духовой оркестр: «Сме-ло, това-рищи в но-о-гу»!.. …Просто, им тоже хочется выпить, но… работа… Кузьмин: «Когда ты стала чуточку взрослей»… Оркестр: «Ра-а-а-сцветали яблони и гру-у-ши»… Кузьмин:

- Гнида! Сегодня ты на прогулку не пойде-е-шь!.. – зубы стучат в ответ:
- А-й-я-и-не-х-х-очу-у-у… - одними губами, голоса нет.
- Жри! Гнида! – ледяное забытье… сколько я здесь?.. зима?.. почему не холодно?..
- Д-д-а, я сыт, гражданин прап… тварь…
Пятнадцать суток карцера – ПЫЛЬ для правильного пацана… Зубы?.. Выйду – вставлю! Кашель - жжет в груди – ничего-о-о! - на то и ЧИФИРёк-с (!), так сказать…

Это сейчас, в мае две тысячи седьмого, когда я пишу эти строки, я чувствую себя абсолютно СВОБОДНЫМ. Меня вновь перевели на «крытую» – до суда. Дело идет к завершению моей тюремной эпопеи… Здесь я вновь встретил моего давнишнего дружка – Санька - «гражданина начальника». Его, уже майора, назначили «шефом» оперативной части! КУМ! – молодой да ранний… Повстречался и сдружился с ним еще в колонии, на строгом. Умный, молодой, проницательный человек. Правильный мент – можно сказать, новая формация…

- Поднять руки! – пять тридцать… И вонью, в ухо, - Чо! Не бывать, СВАДЕБКЕ-то?!.
Меня накрыло! Сука!.. Ведь, вроде, нормальный мужик – старше меня, спортивный, высокий, не урод. Но, какая-то гниль… душок… ОН читал мои письма и ЗНАЛ про свадьбу! Это он зарубил ее! Я - пол года жил только этим, я ДЫШАЛ ради этого, терпел… Свадьба! – Любовь! – СВОБОДА! Пусть три дня! Три! Но, КАК! Как они были мне нужны! Я опустил руки и повернулся к нему лицом. Я смотрел ему в глаза. Молча.
- Лицом к стене! Лицом к стене! Лицом…
Били меня в прогулочном дворике. Три спецназовца. Я извивался на бетонке, закрывая голову… Шел девяносто первый год.

…После армии, на исходе восьмидесятых, я так и не смог соединить две половинки разорванной службой жизни. Все не то: ушло бездумное веселье, совковую размеренность сменила непонятная мне суета кооперативного движения. ПАРАД революционных идей превращался в клоунаду. В Красный Стяг высморкались и, им же, подтерлись…
Я вернулся в часть, на сверхсрочную: вел спортивную подготовку будущих военных разведчиков. По ночам – медитировал.
Вскоре встретил Людмилу. Был настоящий роман, романс… Радовались жизни, строили планы.
…И, черт меня дернул, дурака: потащил списанную оптику на рынок. Там и попался. Замели. Оформили в кутузку. Пришили «кражу госимущества». Три года. Медитировать пришлось уже на нарах. «Подсел» на библиотеку – читал все подряд. Молился на скорую встречу-свадьбу… год.

Пять тридцать. Утренний осмотр.
- Лицом к стене! - я уже поотвык от тараканов, падающих за ворот…
Несговорчивость, карцер, больничка – физически ослабнув, я стал вполне авторитетным арестантом, живущим обособленно. Людочка, как могла, подкармливала, писала письма, на судьбу старалась не роптать. А свадьбу – сыграем, и какую (!), скоро, очень скоро…
- Руки поднять! – прапорщик Ясенев сцапал книгу с моего шконаря, начал нервно листать.
- Там фотография…
- Молчать!!!
- Письмо оставь!
- Мордой к стене!!!
- Письмо там… - я повернулся на звук разрываемых страниц. Дежурный опер с помощником ждали его за дверью, на коридоре. Прапор, с визгом «К стене!», разбрасывал по слизи кубрика обрывки моей СВОБОДЫ…
Острием вмиг одеревеневшей, правой раскрытой ладони - под кадык. Левый, короткий, без замаха, крюк – прапору в висок и третий, завершающий - апперкот снизу-вверх в челюсть… Он упал, как стоял, мешком вниз. Полторы секунды – три удара его убили… Он не дышал, в слизи, в тараканах…

Я не знаю, как я тогда выжил. За жизнь младшего инспектора я отдал половину своей, но остался живым. Отдал любовь (Людке приказал забыть, не писать!). Отдал здоровье. Перед смертью – медитировал. Нет! Я не просил ни прощенья, ни о пощаде. Я готов был ответить за каждый свой вздох. Я молился, не зная молитв... Мораторий на «смертную» отправил меня в бесконечные скитания по сибирским лагерям и тюрьмам. Х-ха! Кликуха прилипла: «Секунда»! Братва, в шутку, тыкала пальцем на неугодных, злобных ментов: Секунда! Разберись-ка, по тихому…
В конце девяностых, в колонии, познакомился с молодым, грамотным опером. Сошлись по книгам, по спорту. Библиотека и спортзал – там я был СВОБОДЕН. Я учил его медитировать, возвышаться над сознанием. Над осознанием. С его помощью, организовал небольшую спортивную секцию – в свободное от работы время, пацаны тягали железо, играли в волейбол. Все желающие. Упрекнуть меня не могли. По понятиям, я использовал общение с ментом на благо общака. Мой авторитет, статья, «погоняло» и «десятка» за плечами говорили сами за себя.

…Конец. Восемнадцать лет. Что меня ждет за воротами? Я въехал сюда, когда моя страна заныривала из полымя социализма в капитализм, не успев сжечь за собой красные флаги. Что сейчас? Одни вопросы. Непрерывная перепродажа благоприобретенного (ой-ли?!), или приобретение непрерывного геморроя в связи с благоприобретенностью приобретаемого?..

- Секунда! На выход! КУМ вызывает! – Саня частенько приглашал меня на чаек. Поболтать. О близкой СВОБОДЕ.

Спасибо тебе, Санек. Может, тебя-то я и вымаливал у Бога тогда, перед СМЕРТЬЮ, в начале девяностых. Я только сейчас понял, что это было ОТВЕТОМ. А иначе и не бывает. ОН, БОГ, и видит и слышит. ОН - КАЖДОМУ - посылает то, что тот просит. Просто, не каждый готов это принять СЕГОДНЯ. Каждому, - НО в свое время…

Последние десять лет меня спасала эта дружба. Дружба с правильным ментом, со звучной фамилией Ясенев… Сыном того козла.

Размещено с разрешения автора

---

Еще рассказы Игоря есть на сайте НЕВОЛЯ.ру - Инстинкт Свободы. Это расширение моего проекта Тюрем.нет.

В данном случае расширены не только технические возможности, о чем ниже, но и сама идеология. Ведь неволя - это не только тюрьма и зона. это и армия, и тоталитарные замашки государства, и школа, и семья, и работа, и религия.

Что касаемо технической стороны, то это полнофункциональный многопользовательский блог (сетевой дневник наподобие известного Живого Журнала - ЖЖ). Т.е. каждый из вас может:

1. читать
2. оставлять комментарии на прочитанное
3. самостоятельно размещать свои материалы - рассказы, истории, размышления, стихи и, в общем, все, что пожелаете.
4. получать на них комментарии

Таким образом каждый из вас сможет поделиться своим опытом. Может просто вести дневник своих мыслей и идей, получая возможность "обкатывать" их во взаимодействии с читателями. Или выложить свою душевную боль. А может быть, получив признание читателей, и стать профессиональным автором, издавая свои книги. Не стоит бояться - иначе свобода не для вас. Никаких знаний, кроме уметь выйти в интернет, не требуется.

Мне приходила масса интересных материалов от читателей, но технически я не успевал публиковать многое. Теперь этот вопрос решен таким образом - заходите, читайте, комментируйте, пишите - ОБЩАЙТЕСЬ. Надеюсь что общение принесет вам удовлетворение и пользу.

ИНСТИНКТ СВОБОДЫ - это основа нашего существа, дающая нам ощущение осмысленности жизни. Но как часто мы забываем о нем, привыкая к своим теплым тапочкам.

По ходу будут добавляться функции и удобства присущие современным ЖЖ, но и имеющихся уже вполне достаточно для работы.

Итак, www.nevolia.ru

---

На сайте ИКПС новости - провожу встречу Бойцовского Клуба 8-11 мая.