Роберт Монро

"ПУТЕШЕСТВИЯ ВНЕ ТЕЛА"

Перевод с английского В. В. Евсюкова

Продолжение. Начало в прошлых выпусках.

Перебирая свои скромные познания в медицине, я вспомнил об эпилепсии, но скоро сообразил, что, во-первых, эпилептики не помнят своих ощущений во время припадков, а во-вторых, это наследственная болезнь, к тому же проявляющаяся уже в раннем возрасте. Ко мне это не подходило.

Оставалось предположить какое-то заболевание мозга, например опухоль. Но и в этом случае симптомы были нетипичными, однако кто знает... С трепетом переступил я порог нашего давнего семейного врача доктора Ричарда Гордона и описал ему свои симптомы. Опытный диагност и специалист по внутренним болезням, он должен был разобраться, в чем тут дело. К тому же он знал мои предыдущие заболевания.

После тщательного осмотра доктор Гордон высказал предположение, что я просто переутомился, поэтому мне нужно больше спать и сбросить лишний вес. Короче, он не смог обнаружить в моем организме никаких физических отклонений. Над моими опасениями относительно опухоли или эпилепсии он только посмеялся. Поверив его словам, я вернулся домой успокоенным.

"Коли у явления нет никакой физической причины, - решил я, - это, по-видимому, галлюцинация, нечто вроде сновидения. Поэтому, если вдруг оно наступит опять, постараюсь разобраться в нем как можно более спокойно". Долго ждать не пришлось - в тот вечер это случилось снова.

Началось минуты через две после того, как я лег спать. На этот раз я был исполнен решимости не отбиваться изо всех сил, а, сохранив спокойствие, понаблюдать, что же происходит. Продолжая лежать, я почувствовал, как "ощущение" волной хлынуло мне в голову и охватило все тело. Это была не дрожь, а скорее вибрация устойчивой, неизменной частоты. Чувство было такое, будто по всему телу, не причиняя ему боли, бежит электрический ток. Частота вибрации, по моей оценке, была раза в два меньше шестидесяти ударов пульса в минуту.

Перепуганный, я тем не менее воздержался от каких-либо действий, стараясь сохранить спокойствие. Я по-прежнему видел все, что окружало меня в комнате, но почти ничего не слышал из-за ревущего звука в ушах, вызванного вибрацией. Мне было интересно, что же произойдет дальше.

Но ничего не произошло. Минут через пять ощущение медленно угасло, и я поднялся, чувствуя себя совершенно нормально. Пульс у меня был выше, чем обычно, видимо, вследствие возбуждения. Никаких других симптомов я не заметил, и это сняло мой страх перед необъяснимым явлением.

За следующие четыре или пять случаев я узнал мало нового. По крайней мере один раз мне показалось, что вибрация переходит в кольцо искр диаметром около двух футов (60 см); центром его служила ось моего тела. Я видел это кольцо словно наяву, стоило мне лишь закрыть глаза. Оно появлялось у головы и медленно двигалось вниз к пальцам ног, а затем возвращалось обратно к голове. Эти колебания происходили в определенном ритме, один цикл которого длился примерно пять секунд. Когда кольцо проходило над тем или иным участком тела, я ощущал, как вибрация, будто обручем обтесывает его. Когда же оно проходило над головой, голову заполнял оглушительный рев, и я чувствовал вибрации в мозгу. Я попытался исследовать это яркое, похожее на электрическое, кольцо, но так и не мог понять, что оно собой представляет и чем вызвано.

Ни жене, ни детям я ничего о происшедшем не говорил, решив не беспокоить их понапрасну, пока не выяснится что-нибудь определенное. Единственным, кого я посвятил в свою тайну, был мой друг, известный психолог, доктор Фостер Брэдшоу.

Если бы не он, трудно сказать, где бы я сейчас был. Скорее всего, в известном лечебном заведении.

Я рассказал ему о том, что со мной происходит, и он очень заинтересовался. Он предположил, что это какая-то форма галлюцинации. Как и доктор Гордон, он хорошо знал меня, и поэтому рассмеялся, услышав о моих опасениях относительно начальной стадии шизофрении и прочем. Я спросил его, как он думает: что мне делать? Его ответ я запомнил навсегда. "Ну, тебе не остается ничего другого, как разобраться в том, что все это значит, - ответил доктор Брэдшоу. - Во всяком случае, у тебя, похоже, нет другого выбора. Будь я на твоем месте, я бы где-нибудь уединился от людей, и приложил все силы, чтобы найти ответ".

В том-то и загвоздка, что все это происходило не с доктором Брэдшоу, а со мной, и уединиться я не мог позволить себе никоим образом - ведь среди прочего мне нужно было содержать семью.

Прошло несколько месяцев, вибрации по-прежнему время от времени появлялись. Это уже стало надоедать. Но вот однажды поздним вечером я лежал в постели, собираясь заснуть. Вибрации наступили, и я, как обычно, устало и терпеливо ждал, когда они закончатся, так как хотел спать. Одна рука у меня свисала с правой стороны постели, пальцы слегка касались ковра на полу.

Машинально я попробовал пошевелить пальцами и обнаружил, что в состоянии поскрести ими по полу. Не задумываясь над тем, могу ли я шевелить пальцами во время вибрации, я уперся их кончиками в ковер, и после секундного сопротивления они как будто прошли сквозь него и коснулись пола под ковром. Мне стало любопытно, и я просунул руку еще ниже. Пальцы прошли через пол, и я ощутил шершавую верхнюю поверхность потолка комнаты этажом ниже. Пощупав вокруг, я нащупал маленькую щепку треугольной формы, гнутый гвоздь и немного опилок.

Слегка заинтересованный этим сном наяву, я сунул руку еще глубже. Она прошла через потолок первого этажа: было ощущение, как будто вся рука насквозь проткнула пол. Ладонь коснулась воды. Нисколько не удивившись, я пальцами разбрызгал воду.

Тут я внезапно полностью осознал ситуацию. Я был в абсолютно бодрствующем состоянии и наблюдал залитый лунным светом ландшафт за окном. Я ощущал, что лежу на постели, укрытый покрывалом, под головой у меня подушка, а грудь поднимается и опускается в такт дыханию. Вибрации еще продолжались, но уже слабее.

И тем не менее каким-то невероятным образом моя ладонь плескалась в луже воды, а рука, судя по ощущению, как будто проткнула пол насквозь. Я, без сомнения, был в состоянии полного бодрствования, но и эти ощущения были вполне реальны. Как мог я бодрствовать во всех отношениях и в то же время "видеть сон", что моя рука прошла сквозь пол?

Вибрации начали слабеть, и мне почему-то подумалось, что между ними и протыканием рукой пола существует какая-то связь. Если они прекратятся прежде, чем я вытащу руку, пол может сомкнуться, и я потеряю ее. Может быть, вибрации временно проделали в полу дыру. Пытаясь разобраться в происходящем, я прикидывал и так, и этак.

Выдернув руку из пола, я положил ее на постель. Вскоре вибрации прекратились. Я встал, включил свет и осмотрел место рядом с постелью. Ни в ковре, ни в полу не было никакого отверстия, никакой перемены в них я не заметил. Я принялся разглядывать ладонь и руку и даже попробовал, нет ли на ладони воды. Воды не было, да и рука выглядела совершенно обычно. Я оглядел комнату: жена спокойно спала в постели, все вокруг было как будто в порядке.

Прежде чем успокоиться настолько, чтобы заснуть, я долго размышлял об этой галлюцинации. На следующий день я всерьез стал подумывать о том, чтобы сделать в полу дырку и посмотреть, в самом ли деле под ним находятся треугольная щепка, гнутый гвоздь, и опилки, которые я нащупал там ночью. Однако уродовать пол из-за какой-то дикой галлюцинации я не решился.

Я рассказал об этом случае д-ру Брэдшоу, и он согласился, что это, похоже, наглядный пример сна наяву. Вместе с тем он высказался в пользу идеи сделать в полу дырку и посмотреть, что же там такое. Он же познакомил меня с д-ром Льюисом Вольбергом, известным психиатром. За званым обедом я мимоходом упомянул о своих вибрациях, но д-р Вольберг проявил интерес лишь из вежливости. Судя по всему, он был не в настроении заниматься делами, и мне трудно осуждать его за это.

Я все больше и больше чувствовал себя сбитым с толку. Мое окружение и личный опыт приучили меня ожидать более или менее точных ответов или во всяком случае достоверных предположений - от современной науки. Запас научных, инженерных и медицинских знаний, хотя я и не специалист в этих областях, был у меня выше среднего. И вот я очутился перед лицом ситуации, когда оказалось не так-то просто получить не только ответ, но хоть сколько-нибудь приемлемое объяснение. Я до сих пор не могу отказаться от попытки разобраться во всем этом. Возможно, даже если бы захотел, все равно не смог.

В тот момент происшедшее со мной казалось мне какой-то нелепостью. Если бы я только знал, что еще не то ждет меня впереди! Когда недели через четыре вибрации пришли снова, я был начеку, как бы не шевельнуть рукой или ногой. Был поздний вечер, я лежал в постели, собираясь заснуть. Жена лежала рядом и уже спала.

Какая-то волна хлынула мне в голову, а затем распространилась по всему телу. Все это было уже знакомо. Пока я размышлял, как бы по-новому проанализировать происходящее, в сознании сама собой всплыла мысль: вот бы хорошо завтра после обеда взять планер и полетать (в то время я увлекался планеризмом). Не задумываясь о последствиях, даже не предполагая, что они могут быть, я просто представил себе удовольствие от полета.

Спустя мгновение я почувствовал, как что-то давит мне на плечо. Удивившись, я потянулся рукой назад и вверх, чтобы нащупать, что там такое. Рука наткнулась на гладкую стену. Я провел по стене ладонью сколько хватило руки - стена была гладкой и не кончалась.

Собравшись, я принялся что есть силы вглядываться в полумрак. Это в самом деле была стена, и я лежал, опершись на нее плечом. Мне сразу пришло в голову, что я заснул и упал с постели. Ничего подобного со мной раньше не бывало, но уж коли стали происходить всякие странные вещи, почему бы ни случиться и такому.

Затем я пригляделся повнимательнее. Что-то было не так. В стене не было ни дверей, ни окон, возле нее не стояло никакой мебели. Это не могло быть стеной моей спальни. И в то же время это было что-то знакомое. Понимание пришло мгновенно: это не стена, это - потолок! Я парил под потолком, легонько подпрыгивая при каждом движении. Я перевернулся в воздухе, поглядел вниз и вздрогнул. Внизу в полумраке я увидел постель и две фигуры в ней. Та, что справа, была моей женой. Рядом лежал еще кто-то. Оба, похоже, спали.

"Странный сон, - подумал я. - Кто это приснился мне в постели с моей женой?" Приглядевшись еще внимательнее, я был потрясен. Этим некто был я сам!

Последовавшая за этим реакция была мгновенной. Я - здесь, а мое тело - там. Я умираю, это - смерть. А я не готов умирать. Эти вибрации каким-то образом убили меня. Страшно перепугавшись, я, словно водолаз, устремился вниз к своему телу и нырнул в него. Я сразу ощутил себя в постели, накрытым одеялом, а когда открыл глаза, обнаружил, что разглядываю комнату с того самого места, где был до этого.

Что произошло? Неужели я и вправду чуть не умер? Сердце быстро билось в груди, но не сказать чтобы как-то по особенному. Я пошевелил руками и ногами. Как будто все в порядке. Вибрации уже угасли. Я встал, прошелся по комнате, выглянул в окно и закурил сигарету.

Прошло немало времени, прежде чем я снова лег в постель и попытался заснуть.

На следующей неделе я снова явился к доктору Гордону, чтобы еще раз пройти медицинский осмотр. Причину своего визита я ему не объяснил, но он заметил, что я чем-то обеспокоен. Он тщательно обследовал меня: взял анализ крови и мочи, сделал флюорографию, электрокардиограмму, прощупал все полости, словом, предпринял все, что только мог. Он внимательно осмотрел меня на предмет выявления поражения мозга, подробно расспросил о двигательных реакциях различных частей тела, а затем дал направление на ЭЭГ (электроэнцефалограмма - анализ волновой активности мозга), которая, надо полагать, ничего необычного не обнаружила. По крайней мере, он не поставил меня в известность, а я уверен, что будь что-нибудь серьезное, он бы не стал ничего скрывать.

Д-р Гордон дал мне успокоительного и отправил домой, порекомендовав сбросить лишний вес, меньше курить и больше отдыхать. На прощание он сказал, что если со мной что-то не так, то причина этого не в моем физическом состоянии.

После этого я встретился со своим новым другом д-ром Брэдшоу, психологом. От него помощи оказалось еще меньше. Услышав мой рассказ, он не высказал никакого сочувствия, а всего лишь посоветовал повторить опыт, если у меня это получится.

Я сказал ему, что не готов умирать.

- Я не думаю, что это случится, - спокойно заявил д-р Брэдшоу. - Кое-кто из ребят, занимающихся йогой и всякими этими восточными штуками, утверждают, что могут делать это по желанию, когда угодно.

- Делать что? - спросил я.

- Ну, выходить из физического тела на какое-то время. Они говорят, будто могут отправиться таким образом в любое место. Ты тоже должен попробовать.

Я сказал ему, что все это звучит просто смешно. Невозможно перемещаться без физического тела.

- Я бы не стал утверждать так категорично, - спокойно возразил д-р Брэдшоу. - Тебе нужно почитать что-нибудь об индусах. Ты, вообще-то, изучал философию в колледже?

Я ответил утвердительно, но как ни старался, ничего о такого рода "путешествиях без тела" припомнить не смог.

- Сдается мне, у вас был не очень толковый профессор философии, - д-р Брэдшоу закурил сигарету и поглядел мне в глаза. - Смотри на вещи шире. Попробуй - и получится. Как говорил мой старый профессор философии: "Если ты слеп на один глаз - поверни голову, если слеп на оба глаза - открой уши и слушай".

Я спросил, что делать, если ты еще и глух, но ответа не получил.

Ну, конечно, д-ру Брэдшоу легко было рассуждать, ведь все это происходило со мной, а не с ним. И тем не менее трудно сказать, что бы я делал без его прагматичного совета и его неповторимого чувства юмора. Я в неоплатном долгу передним за эту поддержку.

Вибрации наступали и проходили еще шесть раз, прежде чем я набрался смелости повторить опыт. После того как мне это удалось, напряжение спало.

Во время очередных вибраций, когда они достигли своего пика, я представил себе, что поднимаюсь вверх - и поднялся!

Я плавно взлетел над постелью. Стоило мне захотеть остановиться, и подъем прекратился - я парил посредине между полом и потолком. Ощущение было довольно приятное, но я нервничал, опасаясь неожиданно упасть. Через несколько секунд я мысленно направил себя вниз и мгновение спустя вновь оказался в постели, при этом все обычные физические чувства полностью функционировали. С того момента, как я лег в постель, и до тех пор, когда я встал по окончании вибраций, никакого перерывав сознании не было. Я пребывал в растерянности. Что это? Реальность?

Галлюцинация? Сон? Я не мог определить момент, когда кончилось бодрствование и началось сновидение.

В психиатрических больницах содержатся тысячи людей, перед которыми стоит та же проблема.

Когда я во второй раз попробовал осознанно отделиться от тела, у меня снова получилось. Я опять поднялся в воздух на высоту потолка. Однако на этот раз я ощутил потрясающей силы сексуальное влечение и не мог думать ни о чем, кроме секса. Растерянный и раздраженный своей неспособностью контролировать этот прилив эмоций, я вернулся назад в физическое тело.

Лишь спустя еще пять попыток я открыл секрет контроля. Бесспорное значение сексуальности во всем этом деле столь велико, что подробнее я опишу его в последующих главах. Поначалу же она была для меня вызывающим раздражение ментальным препятствием, не дававшим мне выйти за пределы комнаты, где лежало мое тело.

За неимением иного подходящего термина я стал называть то, что со мной происходило, Вторым Состоянием, а другое, нефизическое тело, которым мы, по-видимому, обладаем, - Вторым Телом. Пока что эти термины кажутся мне наиболее удачными.

Только после первого наглядного, поддающегося проверке опыта я стал всерьез допускать, что все это не просто сны наяву, галлюцинации, невротическая аберрация, начальная стадия шизофрении, фантазии, вызванные самогипнозом, а то и что-нибудь похуже.

Этот первый наглядный опыт нанес мне поистине сокрушительный удар. Признание его реальностью опрокидывало практически все мое знание жизни, накопленное к тому времени, все, чему меня учили, мои представления, мою систему ценностей. Больше того, это подрывало мою веру в полноту и достоверность научного знания, наработанного нашей культурой. Прежде я был уверен, что наши ученые знают ответы на все вопросы или по крайней мере на большинство из них.

И наоборот, отвергнуть очевидное - пусть для одного меня и никого больше - означало бы отвергнуть все то, что я ставил так высоко: убежденность в том, что освобождение человечества и его прогресс определяются прежде всего его способностью познавать неизвестное с помощью разума и научного подхода. Такая вот дилемма встала передо мной. Я до сих пор не знаю, что это - дар ли, ниспосланный свыше, прикосновение ли волшебной палочки?

2. ПОИСКИ И ИССЛЕДОВАНИЯ

Что делать человеку, оказавшемуся перед лицом неведомого? Отвернуться и забыть?

В случае со мной такой реакции препятствовали два фактора. Первый - самое обычное любопытство. Второй - как можно забыть или не замечать слона в гостиной?

Или еще точнее - привидение в спальне?

На другой чаше весов лежали конфликты и опасения вполне реальные и осязаемые.

Естественно, я страшно боялся того, что может произойти со мной, если такое "состояние" будет продолжаться и дальше. Гораздо больше, чем ухудшение физического здоровья, меня беспокоила опасность психического заболевания. Дабы развеять подобные опасения, я основательно занялся психологией и завел знакомства среди психологов и психиатров. Однако я не решался обсуждать с ними свои проблемы, так как боялся, что тогда попаду в разряд их пациентов и потеряю ту доверительность в отношениях, которую гарантирует равенство ("нормальность").

С приятелями по бизнесу и соседями дело обстояло еще хуже: они бы сочли меня за ненормального, психопата, а это уже серьезно отразилось бы на жизни моей и моих близких.

Наконец, видимо, надо было держать это в секрете и от семьи: незачем было подвергать домашних ненужным треволнениям. Лишь необходимость объяснить некоторые из моих странных действий вынудила меня раскрыть тайну жене. Поначалу она восприняла все это с недоверием, но иного выбора не было, и ей не оставалось ничего другого, как стать встревоженной свидетельницей таких происшествий и событий, которые резко противоречили ее религиозному воспитанию. Дети в то время были еще слишком малы, чтобы что-нибудь понимать. (Позже все это стало для них обыденностью. Моя старшая дочь рассказывала, что однажды вечером, после того как они вдвоем с подружкой осмотрели пустую спальню колледжа, она сказала: "Папочка, если ты здесь, выйди, пожалуйста. Мы ложимся спать и сейчас будем раздеваться".

В тот момент я находился в двухстах милях (320 км) от того места - и физически, и во всех иных смыслах.) Постепенно я все больше привыкал к новой необычной стороне своей жизни.

Медленно, шаг за шагом я учился управлять ею, и это приносило мне определенную пользу. Мне уже не хотелось расставаться со всем этим. Таинственность сама по себе возбуждала мое любопытство.

Даже после того, как я уверился, что в основе всего этого нет никакой физиологической причины, и я безумен ничуть не более большинства своих собратьев по человечеству, страх не покидал меня. Это был дефект, болезнь или уродство, которое следовало скрывать от "нормальных" людей. Если не считать случайных встреч с д-ром Брэдшоу, поговорить на эту тему мне было не с кем. Единственным возможным решением проблемы было обращение к психотерапевту. Однако целый год (а то и пять, и десять лет) ежедневных собеседований стоимостью в тысячи долларов, и притом без особых надежд на результат, - на мой взгляд, это было лишено какого-либо смысла. Мне было очень одиноко в те первые дни. В конце концов я начал экспериментировать со своим странным отклонением, записывая в дневник каждый случай. Кроме того, я принялся читать такую литературу, которой до той поры в силу своей жизненной ориентации пренебрегал. Прежде религия не очень-то влияла на мой образ мыслей, теперь, похоже, она оказалась единственной областью знания о человеке, где мне осталось искать ответы на свои вопросы. Если не считать посещения церкви в детстве и редких случаев, когда я заходил туда с кем-либо из своих приятелей, Бог, церковь и религия мало что значили для меня.

Вообще, я никогда особо не задумывался над этими вопросами, так как они просто не вызывали у меня никакого интереса.

При поверхностном чтении работ по древней и современной западной философии и религии я обнаружил лишь кое-какие неясные упоминания и общие места. Кое-что из этого походило на попытки описать или объяснить явления, сходные с теми, что происходили со мной. Много подобного материала давали Библия и христианские писания, но в них не указывались ни конкретные причины, ни способы исцеления. В лучшем случае давались советы молиться, медитировать, поститься, ходить в церковь, покаяться в грехах, уверовать в Троицу - Отца, Сына и Святого Духа, противиться Злу или, наоборот, не противиться Злу и предать себя в руки Божьи.

Все это лишь усугубляло мое смятение. Если это новое в моей жизни явление было "добром", т. е. "даром", то обладать им, в соответствии с религиозными канонами, мог лишь святой или по крайней мере подвижник. Я отчетливо понимал, что претендовать на святость у меня нет никаких оснований. Если же это - "зло", то тогда это - работа Дьявола или во всяком случае демона, пытающегося вселиться в меня, и без экзорцизма тут не обойтись.

Ортодоксальные священнослужители официальной религии, с которыми я беседовал, вежливо, с различными оговорками склонялись ко второму варианту. У меня было ощущение, что в их глазах я выгляжу опасным еретиком. Они держались настороженно.

В восточных религиях, как и говорил д-р Брэдшоу, я обнаружил больше сведений на сей счет. В них много говорилось о существовании нефизического тела, но опять-таки утверждалось, что достижение этого уровня возможно лишь в результате огромного духовного развития. Только Наставники, Гуру и прочие Святые Люди, прошедшие долгую подготовку, обладали способностью временно покидать свои физические тела, чтобы получать не поддающиеся описанию мистические прозрения.