Друзья, заходите в мои соцсети: Инстаграм, Фейсбук, ВК личная страничка, ВК Психологос, а также ЯндексДзен

Дети, уважайте чувства родителей!

Автор: Н.И. КОЗЛОВ, психолог
Личные консультации syntone@syntone.ru

Моя студентка, назовем ее Татьяна, опубликовала в общем чате своей учебной группы статью из интернета, которая, по-видимому, вызвала у нее сильные чувства. Я счел важным на это отреагировать, в результате произошла любопытная переписка. Почитайте, думаю вам это будет интересно.

Итак...

«Сегодня мой ребёнок горевал. Горько горевал, плакал навзрыд, кричал и колотил кулаками стену. Ему было больно, обидно и очень горько. Дело в том, что мы распилили его старую кровать и использовали как материал для постройки нового кухонного гарнитура. Муж у меня с руками, детская двухэтажная кровать давно пылилась в гараже, вот мы и решили сэкономить и сделать кухню самостоятельно. 

Сын зашёл на кухню в разгар работы и увидел на одной из досок знакомые наклейки. Глаза моментально наполнились слезами, губы задрожали: «Вы зачем это сделали?! Это была моя любимая кровать!». Он злился и кричал, а мы стояли, растерянно хлопая глазами. А дальше было горе, которое выливалось сначала страшной злостью и криками, потом муками и отчаяньем, а затем тихой грустью и надеждой. И всё это внутри маленького 9-летнего мальчика.

Мне в моём детстве горевать не доводилось. Не потому что моё детство было сплошь радостным и чудесным, а потому что мои родители не умели обходиться с детским горем. В ответ на мои детские слёзы мне часто говорили: «Нашла из-за чего расстраиваться! Чего ты там себе напридумывала?! Сама виновата! Чего ревёшь из-за ерунды?! Раньше надо было думать!» и т. д. Один раз я так же рыдала из-за испорченной вещи, а мой папа судорожно бегал по кухне, пытаясь меня накормить, и всё время повторял: «Вечно ходите голодные, а потом ревёте, и отец у вас виноват! Ну-ка, ешь!». И я ела, не помню, что, но ела, давясь слезами. Всё это делалось не из злого умысла, а потому что родители не умели по-другому, не знали, как помочь ребёнку, который переживает настоящее взрослое горе в своей детской душе. 

Мой сын сегодня горевал. И я увидела его совсем иным в этом горе, я увидела, как много он прожил за свои 9 лет. Он плакал и говорил: «Мама, эта кровать всё, что осталось у меня от прошлого и той жизни, когда я был вашим единственным сыном. Я очень люблю брата, но очень горюю по тому времени, когда я для вас был единственным любимым ребёнком». Сколько недетской силищи и воли нужно, чтобы признавать любовь к маленькому братику, но при этом горевать и прощаться с частью своего детства! И дальше у нас был трудный разговор о смерти вещей и людей, о том, что жизнь движется и иногда нам бывает больно от этого движения, что взрослеть – это нелегко и иногда очень страшно, но, получая этот опыт, мы можем реализовывать свои мечты и желания. Разговор был совсем недетский, и в конце мой сын уже не плакал, а крепко обнимал меня. 

Я очень трепетно отношусь к чувствам членов нашей семьи. Потому что это то, что делает нас родными людьми. Мы можем быть далеко друг от друга, много работать и редко видеться, но если мы чувствуем что-то друг к другу, то значит, мы – семья. И я замечаю, как у моих детей формируется, появляется тот самый навык, которого нам всем сейчас так сильно не хватает – навык поддержки. «Мама, ты расстроена, можно тебя обнять?» – такие слова – норма для моих детей, когда они замечают, что я грущу или плачу. «Тебя мама наругала? Это бывает, давай я с тобой побуду», – эти слова припасены у них друг для друга, если я шумлю и ругаюсь на них. Всё это появляется из их личного опыта, когда мы с мужем старались поддержать и заметить их в трудностях. Невозможно воспитать доброго, честного и любящего человека, можно только показать ему, как это, дать ему почувствовать, что значат доброта, честность и любовь, и надеяться, что он присвоит и попробует сделать этот опыт частью уже своей жизни».

Кто-то из коллег-студентов отреагировал сразу:

«Мать – отправить на нашу Дистанцию, 9-летнего горевателя – на Дистанцию детскую. Для увеличения количества и качества радости в мире!»

Я не тороплюсь отвечать сразу, мне важно разобраться. Я написал:

«Татьяна, ты выложила действительно интересную статью. Скажи, а какое твое к ней отношение? С чем ты согласна, с чем нет, что ты хотела сказать другим студентам этой статьей?»

Татьяна:

Мое отношение неоднозначное. Вы правы, тут имеет смысл не просто поделиться, а именно обсудить с ребятами эту тему, высказав своё мнение по разным пунктам статьи, установкам и тезисам. 

А мои мысли следующие:

У каждого человека своё мировидение, индивидуальный опыт, система ценностей и убеждений... а посему, для того чтобы «Мать – на нашу Дистанцию, 9-летнего горевателя – на детскую. Для увеличения количества и качества радости в мире» нам нужен РАППОРТ. Лично я вижу рабочим здесь вариант «повтори, согласись, добавь». 

С чем вы готовы согласиться из тезисов этой статьи? 

Мне, например, откликается мысль что в своём контексте и личных внутренних интерпретациях человек адекватен в самых разных своих переживаниях. Если он убеждён в том что жизнь позитивна и динамична, и все ценности сохраняются в настоящем моменте, то легко расстаётся с прошлым и не привязывается к вещам. 

И тогда на нейтральные события «крушения» каких-то вещей из прошлого у этого человека будут спокойные реакции или вообще их отсутствие. 

Однако при убеждении что «эта кровать всё, что осталось у меня от прошлого» – человек ассоциирует себя со своим прошлым, старой кроватью и временем, когда «я для вас был единственным любимым ребёнком» (что тоже как-то по-особенному теперь человек интерпретирует, например, «с появлением любимого брата я навсегда утратил свою неповторимость в глазах родителей, их особенное внимание, безусловное принятие, поддержку...») 

И в таком мировидении крушение (ещё и руками любимых родителей) старой детской кровати – это совсем не «нейтральное событие», и не позитивное обретение стройматериала для новой кухни, а сознательное разрушение самой оберегаемой и ценной части жизни, при сильной ассоциации – разрушение в чём-то самого человека: так он это не только интерпретирует, но и тотально внутренне проживает. 

И даже если начал реветь с демонстративного «театрального представления» – чтобы испугать и позлить родителей или просто обратить их внимание на себя, то через 30 секунд (мы же знаем) гормоны ребёнка захлестнут и власть над своим воображением и телом человек без твёрдых альтернативных убеждений скорее всего потеряет. 

А рассказывая потом свои деструктивные установки родителям и другим людям, он ещё больше их укрепит. 

И как тогда его такого вести на Дистанцию? Хоть на детскую, хоть на взрослую, когда подрастёт. 

То же самое с мамой: у неё свой рабочий и жизненный опыт – «Как часто я встречаюсь со взрослыми, которые застыли в детской боли. Как вскрываются бетонные саркофаги слёз и отчаянья, которые когда-то обесценили взрослые и по незнанию затолкали внутрь маленького человека, и он с этим жил со своих 3-5 лет до 35, до 40 и более. Детство не должно быть лёгким и безоблачным, но в нём должны быть любящие тебя взрослые, которые способны заметить тебя не только как благополучного и улыбающегося карапуза, но и плачущего, и злящегося, и горюющего. Заметить тебя такого и принять, не испугаться, не обесценить, не отвернуться, а рискнуть быть рядом с тобой». 

НАМ НЕЛЬЗЯ ОБЕСЦЕНИВАТЬ ЭТОТ ОПЫТ И ЦИНИЧНО ОТМАХИВАТЬСЯ ОТ РЕАЛЬНОЙ БОЛИ ЛЮДЕЙ, вот что хочу я сказать. 

И говорю сейчас и всегда. 

Нельзя, потому что что за игрой в эмоции у людей бывают настоящие глубокие чувства – не всегда, но часто. 
И чем талантливее и глубже человек, тем серьёзнее он способен увязнуть в разрушительных для себя ментальных конструктах: в негативных интерпретациях объективно нейтральных событий. Это важно учитывать, если мы действительно хотим привести его на Дистанцию, а не просто насмешливо поумничать перед ним, унизить и оттолкнуть.

С этим мальчиком, успокоив и выслушав его, я продолжила бы работу таким образом: 

1. Поблагодарила бы его за искренность и доверие.
2. Адаптировав текст под его возраст и уровень интеллекта, познакомила бы его с Декларацией принятия реальности. 
3. На примере кровати и других вещей и событий обсудила бы с ним и помогла составить его собственные пункты Декларации.
4. Используя богатое воображение ребёнка (или взрослого человека) в лёгком трансе смоделировала и помогла пред-прожить позитивно схожие ситуации в будущем. (В трудном случае заякорила бы этот опыт, максимально передав якоря человеку).
5. Обсудила бы с ним необходимые для такого восприятия жизни привычки и навыки (выслушала его идеи и предложила бы свои варианты – в том числе из Дистанции).
6. Показала бы интересный и лёгкий способ встраивать в своё мышление, поведение и характер то, что укрепит человека и обогатит... 
7. Вовлекла бы в увлекательную игру «Дистанция», если это мой сын, или просто дала бы ссылку на УПП своим друзьям, взрослым родным и знакомым. Или сама занялась бы работой, будь это мой клиент – в любом случае поддержала бы человека и не обесценила его внутренний личный опыт. А практика работы с детьми показала что даже в трёхлетнем возрасте малыши способны осознать и усвоить на своём детском языке тезисы Декларации принятия реальности. Тогда интерпретации событий у них изначально другие, и скорее всего наша помощь им в будущем не понадобится. К тем же у кого голова немного «набекрень» нам просто необходимо проявлять максимум уважения к их «карте мира и жизни», максимум любви, строгой думающей доброты, и очень часто – своего человеческого терпения...

Н.И.

Татьяна, спасибо тебе за твой развернутый и искренний ответ. Очень понятный, четкий ответ! Уверен вместе с тобой, что в данной ситуации ребенок был открыт и честен с родителями, доверил им свое горе, и горе его было огромным и горьким. Уверен, что это так. Полностью с тобой согласен и в том, что ребенок достоин любви и уважения, и в том, мы с ребенком должны быть в контакте. Хочу к этому добавить, что в карте этого ребенка есть две большие кривости. Первое – это большая ценность кровати и, похоже, малая ценность чувств родителей. Второе – отсутствие понимания, кто такие родители для ребенка, как можно вести себя с ними и как нельзя, отсюда – грубейшая форма неуважения к родителям. Винить ребенка в этом нельзя, за такую кривую карту ребенка отвечают его родители, тем более недопустимо ребенка за такое поведение наказывать. Но разрешать так разговаривать с родителями – недопустимо. Если его маленький 2-летний брат поломает его любимую железную дорогу, он расстроится, расплачется и от горя тяжелой табуреткой выразит свои чувства об голову маленького – это недопустимо. Горевать – можно, а грубо вести себя – нельзя. С чем согласишься, Татьяна?

Татьяна:

Да, Николай Иванович, я полностью с Вами согласна. В этом пункте я как раз предполагала беседу в том числе и о правилах общения с людьми вообще и тем более со своими родителями. Только хотела, чтобы ребёнок составляя собственные пункты Декларации, САМ вывел для себя адекватные правила своего поведения на будущее. А теперь вижу что следует мне самой специально уточнить этот момент во время составления Декларации, ведь 9 лет подкрепления истерик уже сложили стереотип поведения и для ребёнка, и для его родных:

«3. На примере кровати и других вещей и событий обсудила бы с ним и помогла составить его собственные пункты Декларации» – уделив особое внимание ЗАКОНУ уважительного и безусловно доброжелательного обращения с родителями и другими людьми. 

И ещё я напомнила бы ему (в 9 лет это вполне возможно) что другие люди, тем более взрослые, могут быстро и не меняться, и привычно действовать так, как действовали всегда. Это естественно и нормально. А его ответственность за тот Закон, который он сейчас, как настоящий Король, составил для своей жизни, это только усиливает.

Было бы правильнее всего работать параллельно со всей семьёй, как минимум, с мамой – тогда точно изменения и высокий результат будет всем гарантирован.

Ну и хорошо. Мне кажется, это был интересный кейс!

Оригинал статьи