*** ПОПУЛЯРНО О ПСИХОАНАЛИЗЕ ***
выпуск 17	1076 читателей
СЕГОДНЯ В ВЫПУСКЕ: Психоаналитическая трактовка детских страхов
Здравствуйте, уважаемые читатели! Сегодня мы продолжим обсуждение темы детских страхов, а именно, рассмотрим взгляды психоаналитиков на их природу.
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ТРАКТОВКА ДЕТСКИХ СТРАХОВ
Проявление детских страхов в пределах нормы было тщательно изучено основательницей британской школы психоанализа Мелани Кляйн. Она назвала период развития ребенка от трех до пяти лет периодом инфантильного невроза, подчеркнув этим названием нормальность проявления детских страхов как этапа психического развития. В предложенной им концепции детских страхов Стенли Холл исходит из того, что в ребенке просыпается филогенетически древние пласты психики человека, оживают своеобразные ментальные формации палеолита. Современный ребенок не есть уменьшенная копия современного взрослого, но его страхи оказываются, по С.Холлу, аналогичными тем, которые испытывал первобытный взрослый. Ребенок боится не потому, что нечто составляет для него источник субъективно переживаемой им опасности (реален он или иллюзорен, актуален или возможен — вопрос другой), а потому, что в его душе пробуждаются филогенетически сложившиеся структуры первобытного менталитета. В концепции С. Холла онтогенетическая природа детских страхов обосновывается внешним образом — через филогенетически закрепленные характеристики психических состояний его далеких предков — взрослых людей. Пытаясь объяснить возникновение страха у ребенка, Фрейд рассуждает о причинах его (страха) появления. Так, он отмечает, что боязливость детей является чем-то обычным, и достаточно трудно различить, невротический это страх или реальный. Фрейд критикует точку зрения о том, что боязливость ребенка объясняется его слабостью и незнанием (как у первобытного человека или современного дикаря), а те дети, которые проявляют особую пугливость перед всевозможными объектами и ситуациями, впоследствии оказываются нервными. Здесь он вступает в полемику с А.Адлером и его последователями, считающими, что сознание собственной слабости и беспомощности - неполноценности, по терминологии А. Адлера, - является конечной причиной невроза, если это сознание переходит из детского периода в более зрелый возраст. Фрейд снова апеллирует к тщательному наблюдению за поведением ребенка. Так, можно заметить, что маленький ребенок боится прежде всего чужих людей; ситуации приобретают значимость лишь благодаря участию в них лиц, а предметы вообще принимаются во внимание лишь позднее. Фрейд считает, что «чужих ребенок боится не потому, что предполагает у них злые намерения и сравнивает свою слабость с их силой, т. е. расценивает их как угрозу для своего существования, безопасности и отсутствия боли... Ребенок же пугается чужого образа, потому что настроен увидеть знакомое и любимое лицо, в основном матери. В страх превращается его разочарование и тоска, т. е. не нашедшее применения либидо, которое теперь не может удерживаться в свободном состоянии и переводится в страх. Вряд ли может быть случайным, что в этой типичной для детского страха ситуации повторяется условие [возникновения] первого состояния страха во время акта рождения, а именно отделение от матери». Значение отделения от матери как фактора, влияющего на возникновение страха, излагается в работе Фрейда "Торможение, симптом и страх" (1926). Первые фобии ситуаций у детей - это страх перед темнотой и одиночеством; первый часто сохраняется на всю жизнь, в обоих случаях отсутствует любимое лицо, которое за ним ухаживает, т. е. мать. Тоска в темноте (когда не видно объекта любви) или в ситуации одиночества преобразуется, таким образом, в страх перед темнотой или одиночеством. Таким образом, у маленького ребенка в виде реального страха проявляется нечто такое, что имеет с невротическим страхом существенную общую черту - возникновение из неиспользованного либидо. Настоящий реальный страх ребенок как будто мало испытывает. Во всех ситуациях, которые позднее могут стать условиями для возникновения фобий, - на высоте, на узком мостике над водой, при поездке по железной дороге и по морю, - ребенок не проявляет страха, и проявляет его тем меньше, чем более он несведущ. То есть, бояться всего этого ребенок научается в процессе воспитания, а не наследует восприятие вышеперечисленных ситуаций как опасных. Гипертрофированную боязливость некоторых детей Фрейд объясняет наличием в их конституции большего количества либидозной энергии. «При этом неудивительно, -- отмечает он, -- что среди этих детей находятся и будущие нервнобольные: ведь мы знаем, что возникновение невроза больше всего обусловливается неспособностью длительное время выносить значительное накопление либидо». Обобщая сведения из наблюдений о боязливости детей, Фрейд констатирует: инфантильный страх имеет очень мало общего с реальным страхом и, наоборот, очень близок к невротическому страху взрослых. Как и последний, он возникает из неиспользованного либидо и замещает недостающий объект любви внешним предметом или ситуацией. Фобии очень часто возникают в возрасте от трех до пяти лет. Детские страхи, если они не носят устойчиво-навязчивый характер, мешающий нормальной жизни ребенка, могут не свидетельствовать о наличии каких-либо серьезных психических проблем и, чаще всего, сами собой исчезают к подростковому возрасту. Очень стойкие боязни у детей могут тоже проходить без следа со временем, тем не менее, наличие ярко выраженной боязни у ребенка может свидетельствовать о сформировавшемся неврозе. Сама фобия может пройти, но невроз, вызвавший ее, скорее всего, не исчезнет сам собой и с новой силой может вспыхнуть в подростковом возрасте в видоизмененной форме. Теперь, на основании вышеизложенных выводов о причине детских страхов, нетрудно, по мнению Фрейда, понять этиологию фобий. При них происходит то же самое, что при детском страхе: неиспользованное либидо беспрерывно превращается в кажущийся реальным страх, и таким образом малейшая внешняя опасность замещает требования либидо. Однако есть некоторые различия в развитии страхов у ребенка и у взрослого. Так, для превращения либидо в страх у взрослого недостаточно того, чтобы либидо в форме тоски оказалось неиспользованным в данный момент. Взрослый давно научился держать его свободным и использовать по-другому. Но если либидо относится к психическому импульсу, подвергшемуся вытеснению, то создаются такие же условия, как у ребенка, у которого еще нет разделения на сознательное и бессознательное, и благодаря регрессии на инфантильную фобию как бы открывается проход, по которому легко осуществляется превращение либидо в страх. Первые неврозы детского возраста являются фобиями, состояниями, по которым ясно видно, как начальное развитие страха сменяется более поздним образованием симптома. В фобиях можно очень ясно увидеть, как внутренняя опасность (сила собственного либидо) переводится во внешнюю, т. е. как невротический страх превращается в кажущийся реальный страх. Предположим, что агорафоб постоянно страшится соблазнов, которые пробуждаются в нем благодаря встречам на улице. В своей фобии он производит смещение и начинает бояться внешней ситуации. Его выигрыш при этом очевиден, поскольку он думает, что так сможет лучше защититься. От внешней опасности можно спастись бегством, попытка бегства от внутренней опасности - дело трудное. Изучение развития фобий у детей производилось Фрейдом на анализе случаев, в которых речь шла о типичном вытеснении желаний из Эдипова комплекса («Анализ фобии пятилетнего мальчика», например). При этом были получены новые интересные данные, о которых Фрейд не предполагал, рассуждая о причинах реального или невротического страха у взрослых. Так, сначала Фрейд ожидал, что либидозная привязанность к матери как к объекту вследствие вытеснения превращается в страх и выступает отныне в симптоматическом выражении в связи с заменой отцом. Однако результат этого исследования оказался полной противоположностью его ожиданиям. Он открыл, что не вытеснение создает страх, а страх появляется раньше, страх производит вытеснение. Но что это может быть за страх? Только страх перед угрожающей внешней опасностью, т. е. реальный страх. Верно, что мальчик испытывает страх перед каким-то притязанием своего либидо, в данном случае перед любовью к матери; таким образом, это действительно случай невротического страха. Но эта влюбленность кажется ему внутренней опасностью, которой он должен избежать путем отказа от этого объекта потому, что она вызывает ситуацию внешней опасности. Во всех случаях, исследуемых Фрейдом, был получен тот же результат. То есть внутренняя опасность влечения оказывается условием и подготовкой внешней, реальной ситуации опасности. Реальной опасностью, которой боится ребенок вследствие влюбленности в мать является наказание кастрацией, потерей своего члена. Конечно, это не является никакой реальной опасностью. Наших мальчиков не кастрируют за то, что они в период Эдипова комплекса влюбляются в мать. Однако дело не в том, действительно ли производится кастрация; решающим является то, что опасность угрожает извне и что ребенок в нее верит. И повод для этого у него есть, поскольку ему достаточно часто угрожают отрезанием члена в его фаллический период, во время его раннего онанизма, и намеки на это наказание постоянно могли получать у него филогенетическое усиление (в древности в человеческой семье кастрация подрастающих мальчиков действительно осуществлялась ревнивым и жестоким отцом, и обрезание, которое у примитивных народов так часто являлось составной частью ритуала вступления в половую зрелость, можно считать явным ее пережитком). Страх кастрации, конечно, не единственный мотив вытеснения, ведь у женщин он уже не имеет места, хотя у них может быть комплекс кастрации, но не страх кастрации. Вместо него у другого пола появляется страх потерять любовь - видимое продолжение страха грудного младенца, если он не находит мать. Реальная ситуация опасности при этом – отсутствие матери или лишение ребенка её любви, он перестает быть уверен в удовлетворении своих потребностей и испытывает самые неприятные чувства напряженности. Эти условия страха по сути повторяют ситуацию первоначального страха рождения, которое ведь тоже означает отделение от матери. Ведь если последовать за ходом мысли Ференци (1925), то можно причислить страх кастрации к этому ряду, потому что утрата мужского члена имеет следствием невозможность воссоединения в половом акте с матерью или с ее Заменой. Классический случай истерии страха описан Фрейдом в истории болезни мальчика, который боялся лошадей ("Анализ фобии пятилетнего мальчика"). Фобия маленького Ганса -- один из наиболее известных, хрестоматийных примеров детского психоанализа у Фрейда.  Рассмотрим кратко этот случай в качестве примера работы с ребенком в классическом психоанализе. Фрейд замечает в своей работе, что различного рода страхи - очень распространенное проявление неврозов. Болезнь мальчика заключалась в том, что он «обнаруживает весьма специфический страх, что его укусит белая лошадь». В своей книге Фрейд пишет, что различные фобии могут быть проявлением разнообразных неврозов, однако наиболее часто (как и в случае с Гансом) -- это так называемая «истерия страха». Эта истерия страха, как правило, перерастает в фобию. Исключение составляют лишь те случаи, когда  вытесненная энергия либидо конвертируется, а не  остается свободной в виде страха. Фобия маленького Ганса состоит не только в страхе пострадать от коня, но и в том, что он не может выйти из дома. С помощью этого он бессоз­нательно облегчает себе возможность исполнения желания стать любов­ником матери. То, что желание оставаться с матерью может иметь глу­боко лежащие мотивы, доказал целый ряд психоаналитических исследо­ваний после Фрейда (Loch, Jappe, 1974). Анализ еще одного случая, проведенный Фрейдом, указывает на тот же механизм развития фобий. В случае Человека-Волка фобию также возникла на уровне генитальной организации. Я защищается путем развития страха от того, что оценивает как слишком большую опасность, от гомосексуального удовлетворения. Все же процесс вытеснения оставляет явный след. Объект, с которым связалась внушающая страх сексуальная цель, должен в сознании быть заменен другим. Сознается страх не перед отцом, а перед волком. Дело не ограничивается образованием фобии с одним только этим содержанием. Некоторое время спустя волка сменяет лев. С садистскими душевными движениями по отношению к маленьким детям конкурирует фобия перед ними, как представителями соперников, возможных маленьких детей (у матери). Особенно интересно возникновение фобии бабочки. Оно как бы повторяет механизм, создавший в сновидении фобию волка. Случайный толчок оживляет старое переживание, сцену с Грушей (служанкой), угроза кастрацией которой начинает действовать некоторое время спустя, между тем как эти угроза не оказала никакого действия тогда, когда была произнесена. Можно сказать, что страх, принимающий участие в образовании этой формы, является кастрационным страхом. Это мнение не противоречит взгляду, что страх произошел из вытеснения гомосексуального либидо. Обеими формулировками обозначают тот же процесс, что Я отнимает либидо у гомосексуального желания, и это либидо превращается в свободно витающий страх, который затем удается сконцентрировать на фобии. В первой формулировке был только отмечен также и мотив, которым руководствуется Я. На связь возникновения невротического страха у ребенка с объективной тревогой (страхом перед внешней ситуацией) указывает также Анна Фрейд. В работе «Психология Я и защитные механизмы» она пишет: «Я маленького ребенка, как и Я взрослого, сражается с инстинктами не добровольно; его защита побуждается не собственными чувствами по этому поводу. Я видит в инстинктах опасность потому, что те, кто воспитывает ребенка, запретили их удовлетворение и вторжение инстинкта влечет за собой ограничения и наказание или угрозу наказания. Страх кастрации приводит маленького ребенка к такому же результату, как угрызения совести у взрослого невротика; детское Я боится инстинктов потому, что оно боится внешнего мира». Таким образом, объективная тревога развивает в детском Я те же самые фобии, неврозы навязчивости, истерические симптомы и невротические черты, как и у взрослого вследствие активности Сверх-Я. Следовательно, защита от инстинктов у детей с еще несформированным Супер-Эго совершается по мотиву объективной тревоги. Казалось бы, признание этого факта открывает большие перспективы перед воспитателями в плане профилактики детских неврозов. Следует перестать «запугивать» детей – и у неврозов не будет повода для возникновения. Анна Фрейд пишет, что, к сожалению, это не так. Всё дело в том, что помимо тревожности Сверх-Я у взрослых и объективной тревоги у детей есть еще один вид тревоги - инстинктивная тревога (страх перед силой инстинктов). То есть, психоаналитический опыт разрушает перспективу успешной профилактики. Человеческое Я по самой своей природе не является плодородной почвой для беспрепятственного удовлетворения инстинкта. Под этим А. Фрейд имеет в виду, что Я дружественно по отношению к инстинктам, лишь пока оно мало отдифференцировано от Оно. Когда Я переходит от первичных ко вторичным процессам, от принципа удовольствия к принципу реальности, оно становится враждебной для инстинктов территорией. Его недоверие к их требованиям сохраняется всегда, но в нормальных условиях оно едва заметно. Я обращает свой взгляд на гораздо более ожесточенную борьбу, которую ведут на его территории Сверх-Я и внешний мир против импульсов Оно. Однако, если Я чувствует, что высшие защитные силы его покинули, или если требования инстинктивных импульсов становятся чрезмерными, его молчаливая враждебность по отношению к инстинктам возрастает до состояния тревоги. «Нельзя уточнить, чего опасается Я со стороны внешнего мира и со стороны либидозной опасности; мы знаем, что это страх быть раздавленным и уничтоженным, но он не может быть „охвачен“ аналитически» (S.Freud, 1923). Роберт Вельдер описывает это как опасность того, что личностная организация Я может быть разрушена или затоплена (R.Walder, 1936). Влияние этой тревоги, испытываемой Я из-за силы инстинктов, в точности таково же, как и оказываемое тревогой Сверх-Я или объективной тревогой. Защитные механизмы приводятся в действие против инстинктов со всеми уже знакомыми результатами в формировании неврозов и невротических характеристик. У детей вызванная таким образом защита лучше всего может быть исследована в тех случаях, когда прикладываются значительные усилия для устранения с помощью воспитательных мер аналитического характера и самого терапевтического анализа причин объективной тревоги и тревоги сознания, которые в противном случае остаются скрытыми. В дальнейшей жизни мы можем наблюдать их в полной силе, когда внезапное вторжение инстинктивной энергии угрожает нарушить баланс психической организации, что в норме происходит при физиологических изменениях, в подростковом возрасте и в климактерическом периоде, а также в силу патологических причин — в начале одного из периодических приступов, возникающих при психозах. Фрейд отдает должное заслугам Отто Ранка, к которым, помимо прочего, относится то, что он настойчиво подчеркивал значение акта рождения и отделения от матери (1924). Впрочем, Фрейд отмечает, что ядро теории Ранка - то, что переживание страха рождения является прообразом всех последующих ситуаций опасности, - было открыто еще до него. В общем, каждый возраст обладает определенным условием возникновения страха, т. е. ситуацией внешней опасности адекватной ему. Опасность психической беспомощности соответствует стадии ранней незрелости Я, опасность потери объекта (любви) - несамостоятельности первых детских лет, опасность кастрации - фаллической фазе и, наконец, занимающий особое место страх перед Сверх-Я - латентному периоду. В процессе развития старые условия страха должны отпадать, так как соответствующие им ситуации опасности обесцениваются благодаря укреплению Я. Но это происходит очень несовершенным образом. Многие люди не могут преодолеть страха перед потерей любви, они никогда не становятся независимыми от любви других, продолжая в этом отношении свое инфантильное поведение. Страх перед Сверх-Я обычно не должен исчезать, так как он в качестве страха совести необходим в социальных отношениях, и отдельный человек только в самых редких случаях может стать независимым от человеческого общества. Некоторые старые ситуации опасности могут перейти и в позднейший период, модифицируя в соответствии со временем свои условия страха. Так, например, опасность кастрации сохраняется под маской сифилофобии. Будучи взрослым, человек знает, что кастрация больше не применяется в качестве наказания за удовлетворение сексуальных влечений, но зато он узнал, что такая сексуальная свобода грозит тяжелыми заболеваниями. Нет никакого сомнения в том, что лица, которых мы называем невротиками, остаются в своем отношении к опасности инфантильными, не преодолев старые условия страха. Далее, Фрейд пытается объяснить процесс  вытеснения под влиянием страха. Для этого он взял на вооружение идею о том, что мышление предполагает торможение (задержку) внешнего движения, которая была впервые высказана Сеченовым в "Рефлексах головного мозга". Эта идея циркулировала в венских неврологических кругах и была воспринята Фрейдом, который рассматривал задерживающую функцию мышления как одну из главных функций Я. Он размышлял следующим образом: «Я замечает, что удовлетворение появляющегося требования влечения вызывает одну из хорошо запомнившихся ситуаций опасности. Эта захваченность влечением должна быть каким-то образом подавлена, преодолена, лишена силы. Мы знаем, что эта задача удается Я, если оно сильно и включило в свою организацию соответствующее влечение. А вытеснение наступает в том случае, если влечение еще относится к Оно и Я чувствует себя слабым. Тогда Я помогает себе техникой, которая по сути дела идентична технике обычного мышления. Мышление является пробным действием с использованием малых количеств энергии, подобно передвижению маленьких фигур на карте, прежде чем полководец приведет в движение войска. Я предвосхищает, таким образом, удовлетворение опасного влечения и разрешает ему воспроизвести ощущения неудовольствия к началу внушающей страх ситуации опасности. Тем самым включается автоматизм принципа удовольствия-неудовольствия, который и производит вытеснение опасного влечения». Новые наблюдения приводят Фрейда к мысли, что нельзя утверждать, будто либидозный заряд вытесненного возбуждения всегда превращается в страх.  Оказывается, судьба этого заряда не всегда одинакова. В некоторых случаях вытесненное влечение может сохранить свой либидозный заряд, продолжать существовать без изменения в Оно, хотя и под постоянным давлением Я. В других случаях происходит его полное разрушение, а его либидо окончательно направляется по другим каналам. Так происходит при нормальном разрешении Эдипова комплекса, который, таким образом, в этом желательном случае не просто вытесняется, а разрушается в Оно. Во многих случаях вместо привычного успешного вытеснения происходит понижение либидо, его регрессия на более раннюю ступень организации. Это может происходить, естественно, только в Оно, и если это происходит, то под влиянием того же конфликта, который начинается благодаря сигналу страха. Самый яркий пример такого рода представляет собой невроз навязчивых состояний, при котором регрессия либидо и вытеснение взаимодействуют. И, наконец, завершая свои лекционные рассуждения относительно природы страха, Фрейд отсылает нас к принципу функционирования психики (принципу удовольствия-неудовольствия). Замечая, что в результате развития психоаналитических взглядов на происхождение страха невротический страх превратился в реальный страх, в страх перед определенными внешними ситуациями опасности, Фрейд спрашивает: «…что, собственно говоря, является опасным, чего боится человек в таких ситуациях опасности? Очевидно, не ущерба, о котором можно судить объективно и который психологически мог бы совершенно ничего не значить, а того, что причиняется им в душевной жизни. Рождение, например, прообраз нашего состояния страха, само по себе вряд ли может рассматриваться как ущерб, хотя опасность повреждений при этом есть. Существенным в рождении, как и в любой ситуации опасности, является то, что в душевном переживании оно вызывает состояние высоконапряженного возбуждения, которое воспринимается как неудовольствие и с которым человек не может справиться путем разрядки. Назвав состояние, при котором усилия принципа удовольствия терпят неудачу, травматическим фактором, мы приходим через ряд невротический страх - реальный страх - опасная ситуация к простому положению: то, что вызывает боязнь, предмет страха, - это каждый раз появление травматического фактора, который не может быть устранен действием принципа удовольствия. Мы сразу же понимаем, что благодаря наличию принципа удовольствия мы застрахованы не от объективного ущерба, а только от определенного ущерба нашей психической экономии. От принципа удовольствия до инстинкта самосохранения долгий путь, многого не хватает для того, чтобы их цели с самого начала совпадали». Клинические наблюдения подтверждают, что только величина суммы возбуждения приводит к травматическому фактору, парализует работу принципа удовольствия, придает ситуации опасности ее значение. Подобные травматические факторы возникают в душевной жизни независимо от предполагаемых опасных ситуаций, при которых страх пробуждается не как сигнал, а возникает заново на ином основании. Только более поздние вытеснения открывают описанный механизм, при котором страх пробуждается как сигнал какой-то более ранней ситуации опасности; первые и первоначальные из них возникают прямо при встрече Я со сверхсильным притязанием либидо из травматических факторов, они заново образуют свой страх, хотя и по прообразу рождения. Таким образом, Фрейдом признается двоякое происхождение страха, то как прямого следствия травматического фактора, то как сигнала о том, что возникает угроза повторения этого фактора. Для излечения от истерии страха пригоден лишь психоаналитический метод. Именно он позволяет открыть доступ к вытесненным желаниям ребенка и, таким образом, помочь ему. В вышеобозначенной работе над фобией маленького Ганса Фрейд достаточно подробно описывает ход болезни  мальчика и процедуру аналитической работы с ним. Можно выделить следующие приемы, используемые в данном случае (в дальнейшем эти приемы получили свое развитие в работах А. Фрейд): · Изучение сведений, сообщаемых родителями - они помогают понять возможные причины невроза, найти патогенные ситуации в прошлой жизни ребенка. · Анализ и интерпретация детских фантазий. Фрейд очень активно и смело интерпретирует все фантазии и высказывания мальчика, его поведение и поступки. Во время работы аналитик приходит к пониманию причин болезни своего маленького пациента. Причина эта - Эдипов комплекс. Фрейд приходит к выводу, что белая лошадь для него символизирует отца, которого он на самом деле боится. Причина этого страха - в подавляемом сексуальном влечении к матери. Влечение это обостряется после рождения сестры - в результате этого маленькому Гансу мать начинает уделять меньше времени. До определенного момента нереализованная энергия либидо находит свой выход, сублимируется: мальчик возится с другими детьми на даче, представляя, что это его собственные дети. После переезда в город выход энергии закрывается - и как результат возникает фобия. Фрейд постепенно подводит  Ганса к осознанию причин своей болезни в ходе работы с ним. Сколь разнообразны фобические картины, столь же многосторонни и психические причины: в классической психоаналитической перспек­тиве это конечно эдипов комплекс, стоящий у истоков всякого страха. При этом прежде всего имеются в виду инцестуозные желания: жела­ние сына овладеть матерью и желание дочери сексуально сблизиться с отцом и в то же время одержать верх над лицом соответственно сво­его пола. Противоположные стремления, которые рассматриваются как «не­гативный» эдипов комплекс, отторгаются скорее, чем влечения, относя­щиеся к «позитивному» эдипову комплексу — тройственному конфли­кту между ребенком, матерью и отцом. Имеются в виду гомосексуальные влечения дочери к матери, а сына — к отцу, в том или ином случае совмещенные с негативными чувствами по отношению к родителям противоположного пола. Как подтверждают новые исследования и сви­детельствуют многочисленные истории болезней последнего времени намного чаще причиной появления фобий являются конфликты, пред­шествующие эдиповым обстоятельствам.     Продолжение рассуждений на тему детских страхов – в следующем выпуске рассылки, в котором будет сделан акцент на ЗАЩИТНЫХ МЕХАНИЗМАХ, используемых детьми для борьбы с собственными страхами.   Как всегда, вопросы, замечания и описания своих сновидений можно присылать мне, автору рассылки, Анастасии Гареевой, на адрес gareeva@sibmail.ru Учитывая то, что интерпретация сновидений без участия в этом процессе самого сновидца весьма проблематична, мне нужно знать вашу личную историю, особенности вашей жизни, вашу нынешнюю (актуальную) психическую ситуацию, события дня или нескольких дней, предшествующих сновидению. Согласитесь, всё это трудно выяснить даже в том случае, если вы напишете мне обстоятельное письмо. Поэтому мои интерпретации приблизительны, основаны в большей степени на использовании символики сновидений и моих фантазиях. Если же вы хотите заниматься серьёзной работой личного анализа, можете обращаться ко мне лично. Прошу отнестись с пониманием, если в некоторых случаях я не могу сразу ответить на ваше письмо. Дело в том, что приходящих писем бывает много – тогда я отвечаю на них по мере их поступления и моих возможностей. Однако, уверяю вас, ни одно письмо не останется без ответа.
Автор рассылки оставляет за собой право использовать полученные письма для публикации на условиях анонимности, либо с указанием информации, не позволяющей идентифицировать отправителя. Письма, присланные автору рассылки,  могут быть  опубликованы  в рассылке в полном объёме или частично без предварительного уведомления.  Если Вы  не хотите, чтобы Ваше письмо было опубликовано  -- пожалуйста, явно укажите это в начале письма.