26.01.2010 Выпуск 270

 О НАСУЩНОМ

  На сайтах Школы Природного Голоса  www.bagrunov.ru  www.bagrunov.com  www.goloslogos.com  дана следующая информация.

ПРОЕКТ
ГОЛОС – ЛОГОС ЖИЗНИ

Программа возрождения природного голоса

Для реализации программы созданы сайты: www.bagrunov.ru – ЗВУКИ www.goloslogos.com - РЕЧЬ www.bagrunov.com – ПЕНИЕ

Программа даст возможность каждому посетителю сайта не только усовершенствовать свой голос, как речевой, так и певческий, но и решать массу проблем, в том числе и связанных со здоровьем.

В основе использования безграничных возможностей возрожденного природного голоса являются методы, запатентованные в 2009 году. Копия патента «Способ развития и настройки голоса» находится на главных станицах указанных сайтов.

На каждом сайте будет свой путеводитель по сайту, который позволит легко ориентироваться в «море» информации. Будет предложен основной материал, а также дополнительный, существенно способствующий закреплению навыков.

Дополнительно сообщу, что по замыслу эта программа должна стать вектором, ориентация на которой должна послужить возрождению скрытых резервов нашей психики.

НОВОЕ СЛОВО В ОБУЧЕНИИ!!!
ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ МАСТЕР-КЛАССЫ

    С  13 января 2010 г., с 18 до 22 (и далее по СРЕДАМ в это же время) будут проходить индивидуальные занятия в Центре Духовного Развития "Другой Мир". Длительность занятий от 10 до 45 мин. В начале каждого часа В. Багрунов проводит 10-минутную презентацию методики (бесплатно). Адрес центра: М. "Нарвская", ул. Бумажная, д. 17, ауд. 806.

      Занятия проводит автор, кандидат психологических наук В. П. Багрунов.

      Суть метода: ученик приходит в назначенное время. Преподаватель определяет существующий на данный момент уровень развития голоса ученика, делается контрольная запись голоса. Затем проводится индивидуальное занятие длительностью от 10 до 45 мин. Длительность занятий определяется либо по предварительной договоренности, либо по ситуации, сложившейся на данный момент. Следующее занятие с учеником (день, час  и длительность) проводится по предварительному согласованию с преподавателем. Ученик демонстрирует результаты усвоения урока, затем с ним проводится индивидуальное занятие длительностью от 10 до 45 мин. Все ученики получат на первом занятии книгу Владимира Багрунова «Азбука Владения Голосом».

      Преимущество данного подхода: 1. Индивидуальный подход. 2. Скорость продвижения в развитии голоса (речевого, а затем певческого) определяется самим учеником.

      Время занятий и стоимость обучения скорректирована по просьбе учеников.  Принципиально мало что меняется, но тем не менее... Итак, решено, что минимальным и максимальным  модулем занятий  будет 1 час.

Стоимость часа обучения  - 2000 руб. Ученик сам решает, будет ли он заниматься один или в мини-группе из 2-х- 4-х человек.

Логика ясна: тратить на дорогу от часу до двух и позаниматься 15 минут - это слишком расточительно. Занятие же в группе из 2-4-х человек дает комулитивный эффект. Думаю,что  так и занимался Гарсиа, когда у него было до 80 учеников. Уверен, это и есть лучший способ обучения. Он сочетает в себе преимущество индивидуального и группового подхода. К тому же активный, но безденежный студент, может легко собрать такую группу и заниматься бесплатно. 

      Ученик, прошедший полный курс (30-50 занятий) получает сертификат и годовую лицензию на использование патента СПОСОБ РАЗВИТИЯ И НАСТРОЙКИ ГОЛОСА №2361282 в коммерческих целях.

      Таким образом, менее чем за год можно получить специальность, аналогов которой нет.

      Предварительная запись по тел. +7 (911) 973-05-25 или эл. почте bagrunov@gmail.com

Занятия начались и успешно идут.

Юрий Михайлович Юрьев(1872-1948).  «Записки» (продолжение)

В расширенном варианте они будут  выставлены на сайте www.goloslogos.com, который  будет посвящен речи. 

Продолжение

6

Давыдову и Варламову за их долголетнюю сценическую практику довелось сыграть громадное количество ролей. За Давыдовым, например, числится не более и не менее, как 547 названий пьес. Из них — 450 русского репертуара и 63 иностранного, а также 34 оперетты. Включим в это число несколько балетов и пантомим — ему приходилось выступать и в подобном жанре. Итого на его долю выпало 547 ролей. Для актеров наших дней, творческая жизнь ко­торых протекает совсем в иных условиях, такая цифра не может не показаться баснословной!.. Причем более пя­тидесяти ролей можно причислить к крупнейшим созда­ниям артиста!..

Такую же массу ролей сыграл и Варламов. Среди них, правда, много эпизодических (количество крупных ролей у него было меньше, чем у Давыдова), но во всяком слу­чае это совсем не значит, что за долгие годы своей актер­ской жизни Варламов не успел скопить целой галереи своих созданий. Без этого, само собой разумеется, он не стал бы Варламовым!.. Осип из «Ревизора»,  генерал Бетрищев из «Мертвых душ»,  Муромский из «Кречинского», Варравин из «Дела» Сухово-Кобылина,  Фурначев из «Смерти Пазухина», Сганарель из мольеров-ского «Дон Жуана»,  царь Берендей из «Снегурочки»,  Юсов из «Доходного места» и целая галерея купеческих типов Островского, а также Лебедев из «Иванова» и Пищик из «Вишневого сада» Чехова, не говоря уже о ролях текущего репертуара, как, например, Столбцов из «Нового дела» Немировича-Данченко или Галтин из

пьесы Модеста Чайковского «Борцы»  и многие другие. Все — экспонаты величайшего художника.

Теперь, спустя слишком двадцать пять лет со дня кон­чины Варламова, зачастую слышатся такие вопросы: «А скажите, ведь Варламов был однообразным актером? Не правда ли? Он оставался на сцене всегда самим собой? Он был просто самородок, но мало работал над собой и не умел перевоплощаться так, как это делал Давыдове!»

Непонятно, почему возникло такое суждение о Вар­ламове? Разве только потому, что ему пришлось переиграть много ролей в пьесах таких авторов, как Виктор Крылов, которые не заботились о характерах действующих лиц, а давали лишь одни забавные положения, да к тому же при этом обыкновенно имели в виду того или иного актера, в том числе, разумеется, и Варламова, рассчитывая, что Варламов вдоволь позабавит публику. Словом, писали, так сказать, «под актера»; о создании какого-либо образа не могло быть и речи. От Варламова в таких случаях ничего и не требовалось, как только быть самим собой, быть Вар­ламовым, быть «дядей Костей», которого так любили...

Но коль скоро Варламов имел дело с материалом, ко­торый давал хотя какой-нибудь повод к настоящему твор­честву, он становился художником полной жизненной правды, глубины и типичности, несмотря на то, что дей­ствительно не принадлежал к разряду таких актеров, ко­торые много работают над своими ролями. Но зато артист имел от природы большой ум и чуткую душу, дававшие ему возможность верно, тонко воспринимать жизнь и пре­восходно угадывать все сложнейшие перипетии человече­ских переживаний. Варламов хорошо знал людей, чуял характеры, эпоху, среду, и каждому действующему лицу придавал типиче­ские черты, достигая типичности чуть заметными штри­хами, не стараясь, за исключением грима и костюма, изменять самого себя, ничуть не меняя даже свою ориги­нальную, только ему присущую манеру говорить. Одним словом, давал по преимуществу внутренний образ, никогда никого не имитируя. И в результате на сцене — все раз­ные люди, все портреты кисти большого художника, умею­щего выявить сущность человека, весь его духовный мир.

Можно ли в самом деле говорить об однообразии Вар­ламова как актера?! Стоит только вспомнить хотя бы две его роли в пьесах Сухово-Кобылина — роль Муромского из «Кречинского» и роль Варравина из пьесы «Дело». Что общего между ними? Два диаметрально противоположных образа! Посмотришь Варламова в Муромском — и никогда не скажешь, что он может сыграть и Варравина так же блестяще, как и первую роль, казалось бы, столь несвой­ственную его существу!.. Его образ Муромского полон до­бродушия, мягкости, добросердечия, тогда как образ Вар­равина — олицетворенная черствость, жестокость и алч­ность лихоимца.

Как будто бы и внешность одна и та же, и та же фи­гура, то же лицо, никакой разницы в гриме (или, вернее, совсем без грима), и тот же голос, а между тем перед нами два человека, ничего общего не имеющие между собой.

Форма та же, а содержание другое. Теплотой, ласко­востью, безволием веет от его Муромского, когда звучит его голос и даже тогда, когда он волнуется, сердится. Бес­пощадной неумолимостью, непроницаемостью сильной души звучит тот же голос в роли Варравина. От Варравина пощады не жди! Всех за грош продаст — таково его свой­ство!..

В таланте Варламова как бы играло и переливалось бес­численное количество красок всевозможных оттенков. Все они были сосредоточены в нем самом, в глубине души, и выявлялись, главным образом, через богатый «многострун­ный» голос актера, напоминавший совершеннейший музы-i кальный инструмент. Струны до того были чувствительны что малейшие колебания, происходящие в душе, пробегали по ним как электрический ток и служили эмоциональным проводником таящихся в душе переживаний. Через зву­чание голоса Варламов передавал все душевные перипетии изображаемого им человека.

Варламов как блестящий виртуоз играл на своем ин­струменте, обладавшем широчайшим диапазоном — от ни­зовой октавы до самой высокой дискантовой ноты. Он со­вершенно свободно модулировал голосом, согласно требо­ваниям своего внутреннего чувства. Но только до тех пор, пока его голос ему не изменял.

Константин Александрович был подвержен частым за­болеваниям горла, и голос тогда не звучал. В такие дни он терялся, даже становился беспомощен. Я помню спек­такли, когда Варламов играл больным.

Вместо полнозвучного, органного голоса слышался лишь сип — и актера Вар­ламова как не бывало: исполнение получалось бессодержа­тельное, бледное. Он ничего не мог извлечь из себя, не умел играть на расстроенном инструменте. Бывали такие случаи и с Давыдовым. С актерами это часто бывает, боль­ше всего от переутомления, но Давыдову в таких случаях приходило на помощь сценическое мастерство, и с по­мощью своей богатой техники он не терял внутренней ли­нии роли. Варламов же не был оснащен так, как Давыдов: техника подводила.

Зато, когда голос возвращался, Варламов чувствовал себя хозяином положения, умел придавать голосу какие угодно характерные интонации, выражать ими тончай­шие изгибы внутренней жизни каждой роли. Голос его был как бы палитрой с разнообразными красочными оттен­ками, которыми он пользовался, интуитивно угадывая, ка­кую именно краску ему следует взять каждый раз для более полной обрисовки того или иного характера.

Вот почему типы, созданные Варламовым, всегда так красочны и разнообразны, вопреки ходячему мнению, со­вершенно не соответствующему действительности, основан­ному разве только на том, что актер полагался исключи­тельно на свой талант, а не на сценическую эрудицию.

Роли Варламова я разделил бы на четыре категории.

Первая категория ролей — наиболее соответствующая сущности его как человека. Доброта, непосредственность, искренность, сердечность были знакомыми ему чувствами, отражать которые ничего не стоило — они же всегда были при нем! Оставалось только облекать их в типические черты, чему способствовали его наблюдательность, знание жизни, знание человека, глубокая проницательность, чув­ство стиля и ощущение эпохи. К этой категории принадле­жат такие роли, как царь Берендей из «Снегурочки», Му­ромский из «Кречинского», чеховский Лебедев из «Ива­нова», Пищик из «Вишневого сада» и многие другие. Для них Варламов брал краски светлые, мягкие, солнечные.

Вторую категорию ролей составляют явно противопо­ложные образы: сухие, жесткие, злобные, алчные стяжа­тели, сладкоречивые ханжи и лицемеры, заядлые карье­ристы, не брезговавшие никакими средствами для достиже­ния своих грязных, эгоистических целей. Казалось бы, это совсем чуждые характеру Варламова черты, а между тем -он чувствовал и их, воспринимая как протест, как антитезу своего мироощущения, и умел находить для их воплоще­ния густые темные краски, беспощадно бичуя порочность такого сорта людей. И делал это всегда с большим увле­чением. Таковы его Варравин из «Дела» Сухово-Кобылина, таков же Фурначев из «Смерти Пазухина» Салтыкова-Щедрина, сюда же можно отнести Юсова из «Доходного места», Галтина из пьесы Модеста Чайковского «Борцы».

Третья категория и, конечно, самая значительная — это купеческие типы Островского. В них положительно, как говорится, «купался» Варламов. И ни одна из этих ролей не была похожа на другую. Все разные лица, о чем убедительно говорят даже дошедшие до нас фотографии!..

И, наконец, совсем особая категория — это старинный водевиль. Я никого не знаю, кроме Варламова, кто бы так чувствовал аромат старого водевиля и играл бы все эти милые и незамысловатые пустячки с такой наивной и чи­сто ребяческой серьезностью, как будто бы он на самом деле был убежден, что это якобы большого значения ху­дожественные произведения. В этом, несомненно, и за­ключался секрет исполнения: комизм в контрасте манеры передачи с содержанием исполняемого. Принимать все на веру, принимать все всерьез, даже самые невероятные забавные положения, как бы глупы и наивны они ни были, — первое условие каждого исполнителя водевиля. И Варламов удивительно умел и любил настраивать себя на этот лад. Он находил здесь большой простор для при­родной своей непосредственности, где, не насилуя души сильными и сложными переживаниями, можно было да­вать непринужденность, легкий ритм, бодрость темпа и искреннее веселье. В то же время Варламов никогда не забывал, что водевильный герой — человек.

Таким он был в водевилях «Аз и Ферт», «Прежде скончались, потом повенчались» и особенно в классиче­ском пятиактном водевиле «Лев Гурыч Синичкин». В последнем Варламов, через призму комизма, кроме уми­лительной и трогательной любви отца к своей дочери, вы­являл и поистине безграничную любовь к театру, страст­ное призвание к сцене и такую привязанность к кулисам со всеми их профессиональными радостями и горестями, что, думалось, попробуй только вырвать его оттуда, и он зачахнет, задохнется... Для него пыль кулис — как вода для рыбы!.. И как убедительны были в его устах слова куплета, которые завершают пьесу:

Театр — отец, театр — мне мать, Театр — мое предназначение.

Когда вы смотрели на Константина Александровича в этой роли, как бы целая эпоха старой театральной провин­циальной жизни воскресала перед вами, и вновь возникало артистическое поколение, полное фанатической преданно­сти своему призванию.

Маленький комментарий.

В приведенных фрагментах четко прослеживается роль голоса в работе драматического актера. Сейчас у нас нет возможности услышать эти голоса, поскольку в те времена  не было звукозаписи. Но получить представление будет возможным по звукозаписям Ю.М. Юрьева, автора «Записок».  Сейчас на сцене  ничего подобного вы не услышите. Эти записи скоро будут выложены на сайте www.bagrunov.com    

Теперь о фактах подтверждающих бронхиальную природу голоса. Потери голоса у обоих великих актеров происходили по банальной причине: простуде.  В то время все зимой  были подвержены этой напасти. Отсутствие центрального отопления – вот главная причина простуд в то время. Бронхи и трахея застужались, что  и вело к потери голоса.

Нижеследующий материал мне выслал мой ученик Люсьен, живущий в Евпатории, с которым мы занимаемся по скайпую

Человеческий организм – это оркестр
      
      "Преподавателю музыки Сьюзен Александер из США однажды       пришла в голову совершенно фантастическая идея: записать       те излучения, которые исходят от человека, и, применив       математику и физику, попытаться их озвучить. Оказалось,       что наше тело буквально напичкано различными вибрациями.       Это и сердечные сокращения, и ритмы кровообращения, и       эндокринные циклы. А если все эти вибрации существуют,       то их можно не только зарегистрировать, но и прослушать?       За помощью Александер обратилась к биологу из       Калифорнийского университета Дэвиду Дэймеру с вопросом:       могут ли звучать молекулы ДНК?
      
      Доктор Дэймер измерил колебания в хромосомах при помощи       инфракрасного спектрометра, затем перевел невидимые       вибрации в «человеческий масштаб», преобразовал в       звуковой спектр и услышал… музыку. Так получился первый       саундтрек ДНК, напоминающий медитативные мелодии Индии и       Востока. Там присутствуют синтезатор, виолончель,       скрипка и голоса.
      
      В дальнейшей работе исследователи планируют записать       мелодии отдельных органов человека. Владеющие нотной       грамотой могут сами издавать звуки, которыми пронизано       все мироздание. Разудалые аккорды петрушки «Поют» не       только наши органы. Как выяснилось в результате       проведенного научным сотрудником Эссекского университета       (Великобритания) Линдой Лонг исследования, и растения       издают уникальные мелодические звуки, которые заложены в       их генетическом коде.
      
      Доктор Лонг получила грант на изучение молекулярной       структуры белков растений. И обнаружила, что их можно       озвучить. С помощью математика Джереми Лича ей удалось       разработать программу преобразования белкового кода в       звуки. Оказалось, что подобные преобразования дают не       просто наборы разрозненных музыкальных аккордов, но и       являются вполне самостоятельными мелодиями.
      
      — Ноты отдельных белковых молекул объединяются в       уникальный для каждого растения музыкальный ряд, —       рассказывает Лонг. — Я сама никаким образом искусственно       не обрабатывала получавшиеся мелодии. Это природная       музыка, которая, скорее всего, «звучит» в каждом живом       организме. Количество таких мелодий зависит от       количества белков, а возможно, и других органических       веществ.
      
      В настоящее время доктор Лонг дешифровала мелодии       петрушки, горчицы, белого клевера и лаконоса, собрав       мелодии на 25-минутный СD-диск, который получил название       «Музыка растений». И теперь она намерена продолжить свои       изыскания не только в мире растений, но и более сложных       организмов."
      Источник:              http://www.liveinternet.ru/community/2304328/post95719738/       

Будьте в Голосе! Владимир Багрунов