Перед Вами сто восемьдесят первый выпуск нашей рассылки. Обычно притча включает в себя не только поверхностный смысл, легко воспринимаемый сразу, но и несколько пластов глубинного смысла, отличающихся, а иногда и прямо противоположных поверхностному.

Вот лишь некоторые притчи, на которые мы хотели бы обратили ваше внимание в этом выпуске:

"Крестьянин и лев"
"Сон индуса"
"Друзья детства"
"Любитель татуировки"
"О пользе наук"

"Крестьянин и лев"

Как-то один крестьянин, закончив все свои дневные дела, завёл быка в хлев и запер его там на засов. А ночью в селение пришёл лев и, забравшись через крышу в хлев, сожрал быка. Разморившись от сытной еды, он прилёг в хлеве на месте, где лежал бык, и задремал.
Крестьянин ночью вдруг решил проверить, всё ли в порядке в его хозяйстве, и увидев, что засов стоит на месте, смело заглянул в хлев. Льва он в темноте принял за быка и стал гладить ему бока. Лев же решил не разубеждать хозяина и лежал смирно, подумав при этом: "Благодари Бога, мужик, что здесь темно, а то бы ты уж нахлебался страха!".

Адрес притчи на сайте: http://pritchi.castle.by/ras-5-189.html   раздел   Суфийские

"Сон индуса"

Инду, тому самому, на котором английские леди катаются в дженериках, как на вьючном животном, - бедному Инду, дровосеку, прачке, проводнику слонов или каменотёсу, - глядя по обстоятельствам, - снился волшебный сон.
Ему снился огромный луг, поросший никогда не виданными им цветами, издававшими необыкновенное благоухание. И по этому ковру из цветов, навстречу Инду, шла лёгкой походкой, еле касаясь ногой цветочных венчиков, чудная женщина, глаза которой сияли, как два солнца. От взгляда её расцветали всё новые и новые, дивные, невиданные цветы необыкновенной красоты. Дыхание её превращалось в жасмин, и дождь лепестков сыпался на землю. По цветам лотоса, что цвели у неё в волосах, - бедный Инду сразу узнал добрую богиню Шриаканте, супругу божественного Шивы, и пал ниц перед нею, поражённый нестерпимым блеском её глаз!
- Встань, Инду! - сказала богиня, и при звуках её голоса ещё больше запахло в воздухе цветами, а во рту Инду стало так сладко, как будто он только что наелся варенья из имбиря.
- Встань, Инду! - повторила богиня. - Разве ты не с чистым сердцем возлагал цветы на алтари богов? Разве не жертвовал тяжёлым трудом заработанной рупии на бедных, живущих при храме? Разве не любил в час досуга посидеть под священным деревом Ботри, деревом, под которым снизошло вдохновение на Будду, и разве ты не отдавался под этим деревом мыслям о божестве? Разве ты убил в своей жизни хоть муху, хоть москита, хоть комара? Разве ты бил тех слонов, при которых служил проводником? Разве ты сопротивлялся, когда тебя били? Разве ты, когда умирал с голода, убил хоть одно из творений божьих, чтоб напитаться его мясом? Разве ты сказал хоть слово тому сэру, который избил тебя до крови палкой только за то, что ты нечаянно толкнул его, неся тюк, своей тяжестью превозмогавший твою силу? Отчего же ты не дерзаешь взглянуть прямо в очи твоей богине?
- Нет! - отвечал Инду. - Я ничего не делал, что запрещено. Но меня слепит, богиня, солнечный свет от глаз твоих.
- Встань, Инду! - сказала богиня. - Мой взгляд огнём слепит только злых, и тихим светом сияет для добрых.
Поднялся Инду, - и был взгляд богини, как тихое мерцание звёзд.
- Ты ничего не делал, что запрещено! - сказала богиня с кроткой улыбкой, и от улыбки её расцвели розовые лотосы. - И Тримурти хочет, чтоб ты предстал пред лицом его и видел вечную жизнь пред тем, как увидеть вечный покой.
И предстал бедный Инду пред престолами Тримурти. Пред тремя престолами, на которых, окружённые волнами благоуханного дыма, сидели Брахма, Вишну, Шива.
- Я дал ему жизнь, - сказал Брахма, - и он не употребил её, чтобы отнять жизнь у другого!
- Я дал ему разум, - сказал Шива, повелитель огня, - я вложил огненный уголь в его голову, - уголь, который огнём воспламенял его, - я дал ему мысль. И он не воспользовался ею, чтоб измыслить зло своим врагам.
- Он мой! - сказал чёрный Вишну, увидав полосы белой золы на лбу бедного Инду. - Он поклонялся мне.
И погладил бедного Инду по голове, так ласково, - ну, право, словно любимого сына. И позвал Вишну громким голосом Сарасвати, всеведущую богиню, свою божественную супругу, и сказал ей:
- Возьми Инду, поведи его и покажи ему вечную жизнь, как наши жрецы показывают храмы чужеземцам.
И богиня Сарасвати, прекрасная богиня, со строгим, суровым лицом, слегка коснулась своим острым, как осколок стекла, мечом чела Инду, - и увидел он себя летящим в бесконечном пространстве. И услышал он божественную музыку, как бы тихое пение и нежный звон, и мелодию бесчисленных скрипок. Мелодию, которую можно слушать весь век. Гармонию вселенной. Это пели, звеня в эфиры, прекрасные миры. И четыре звезды неподвижно сияли с четырёх сторон света. Яркая, белым светом озарённая, как алмаз горевшая звезда, - Дретореастре, - звезда лучезарного юга. Чёрным блеском горевшая, как чёрный жемчуг, - жемчужина короны Тримурти, - Вируба, звезда запада. Розовая, как самый светлый рубин, звезда Пакши - звезда востока. И жёлтая, как редкий золотистый бриллиант, - Уайсревона, звезда севера. И на каждой из звезд, словно дети, резвились, в детские игры играли, взрослые люди, с глазами, сиявшими чистотой и радостью, как глаза ребенка.
- Это праведники севера, востока, юга и запада! - сказала суровая, вещая богиня Сарасвати. - Все те, кто соблюдал заповеди Тримурти и не делал никому зла.
- А где же те… другие? - осмелился спросить Инду. Богиня рассекла своим мечом пространство. И бедный Инду вскрикнул и отшатнулся.
- Не бойся, ты со мной! - сказала ему Сарасвати.
Из огненной бездны, наполненной гадами, к ним, шипя и облизываясь жалом, с глазами, горевшими жадностью, поднималась, вставши на хвост, огромная очковая змея. Поднималась, словно готовясь сделать скачок. Её горло раздувалось как кузнечные мехи и сверкало всеми переливами радуги. Изо рта её вылетало дыхание, знойное, как полудневные лучи солнца, - и бедному Инду казалось, что её вьющееся и сверкающее как молния жало вот-вот лизнёт его по ногам. По глазам, вселяющим ужас, по взгляду, от которого костенеют и лишаются движения руки и ноги человека, Инду узнал в очковой змее Ирайдети, страшную супругу повелителя ада. А её муж, грозный Пурнак, сидел на костре и в три глаза смотрел, как сын его Африт, отвратительное чудовище с козлиной бородкой, превращал грешников в скорпионов, жаб, змей, прочих нечистых животных.
Каких, каких гадов не выходило из рук Африта, и при каждом новом превращении Пурнак с удовольствием восклицал: "Да!"
- И долго будут мучиться так эти несчастные? - спросил Инду, указывая на гадов.
- До тех пор, пока страданиями не искупят своих преступлений и смертью не купят покоя небытия! - ответила вещая Сарасвати и снова взмахнула мечом.
Инду лежал в густом лесу, у самого края маленького болотца, с водой чистой и прозрачной, как кристалл, под тенью огромного узорного папоротника, а над его головой склонялся росший в болоте лотос, лил ему в лицо благоухание из своей чаши и шептал:
- Я была верной и любящей женой своего мужа. Я заботливо нянчила только его детей. Мои глаза смущали многих, - это правда; - но никогда ни золотые монеты, ни самоцветные камни, которые мне предлагали иностранцы, ни цветы, которые мне, как богине, приносили индусы, - ничто не заставило меня ласкать другого. Мне тоже хотелось сверкающими кольцами украсить пальцы своих ног и продеть блестящие серьги в ноздри и уши, и шелковой тканью крепко обвить стан, - но я довольствовалась куском белой грубой ткани, чтобы прикрыть себя от жадных, грешных взглядов. Никогда муж мой не слышал от меня грубого слова, и всегда ласка ждала его на пороге его дома. Я была женой бедного дровосека и превращена в лучший из цветов. Сорви меня и возложи на алтарь Будды. Мой аромат, как благоуханная молитва, понесется к нему, а моя душа улетит в нирвану насладиться покоем.
- Мы были молодыми девушками, скромными и не знавшими грешных ласк! - говорили жасмины на кустах. - Сорви нас, чтобы мы тоже могли унестись в нирвану, где в божественном покое дремлет Будда. Ничего не видит и не слышит Будда, только молитвенное благоухание цветов, возложенных на алтарь, доносится до него.
И вскочил от изумления Инду. В чистом, прозрачном, как кристалл, болотце расцветал огромный, невиданной красоты цветок. Victoria Regia (Королевская Виктория (лат.)), - как зовут его чужеземцы.
- Я душа могущественной повелительницы, чьи подданные всегда вкушали мир и покой. Слово "война" никогда не произносилось в пределах владений моих, и слово "смерть" никогда не слетало с моих уст.
Весь лес был полон шёпота.
Среди высоких, стройных кокосовых пальм и могучих хлебных деревьев пышно разрослись банановые деревья. Молодые побеги бамбука шелестели и рассказывали волшебные сказки. Огромный бамбук посылал с узловатых ветвей побеги, которые касались земли и жадно пили её влагу. Веерные пальмы, словно распущенные хвосты гигантских павлинов, тихо качались как опахала. А в чаще резвились, бегали насекомые, горя, словно самоцветные камни. Огромные бабочки порхали с ветки на ветку и, когда раскрывали свои крылья, сверкали всеми цветами радуги. Обезьяны с криками цеплялись за лианы, которые, словно толстые канаты, перекидывались с пальмы на пальму. Бегали проворные ящерицы, мелькнул, меняясь из синего в ярко-красный цвет, хамелеон. Огромный, мохнатый, словно поросший чёрными волосами, паук раскинул между деревьями свои сети, крепкие как проволоки, и, притаившись, поджидал крошечных птичек, с золотистыми хохолками и хвостиками, - птичек, которые беззаботно чирикали, перескакивая с одного куста на другой. Скорпион, извиваясь, промелькнул около ног Инду и не сделал ему никакого вреда. И всё это шептало, всё говорило на человеческом языке.
- Будь проклята, моя прошлая жизнь! - ворчал мохнатый паук. - Много мне принесли мои сокровища, я был владельцем большой фабрики и приехал сюда из далёкой стороны, с острова, где вечный холод и туман! Сколько индусов начало кашлять кровью от моих побоев, сколько их жён, дочерей и сестёр я купил! И вот теперь принуждён сосать кровь из маленьких птичек, как пил её когда-то из индусов! Лучше бы меня убил кто!
- А мы были бедными индусами! - говорили пальмы и бананы. - Но у нас не осталось детей, - и вот почему мы выросли в дремучем лесу. А если бы у нас были потомки, мы выросли бы у их хижин, заботились бы о них, давали бы им плоды, лакомства и пищу.
- Я всегда стремился к небу! - говорил индус, превращённый в кокосовую пальму.
- А я хоть и думал больше о земном, но никому не сделал зла! - весело говорил обременённый плодами банан.
А веерная пальма покачивалась, как огромное опахало, и шелестела своими листами:
- Взгляни на меня, путник, как я красива. Всю жизнь я помогала нуждающимся. И меня недаром зовут индусы "пальмой путешественников". Ты умираешь от жажды и зноя, сломай один из моих листьев, - внутри таится чистая, прозрачная, как кристалл, как лёд, холодная вода.
- Взгляни в мои глаза! - шептала очковая змея, выползая из-под папоротников. - Взгляни! Тебе я не сделаю зла. Взгляни в мои глаза: сколько чар в них, - от них нельзя оторваться. Таковы же они были и тогда, когда я была женщиной. Женой такого же индуса, как и ты. Я любила песни и пляски, наряды, золото и самоцветные камни. И я имела их. И вот теперь от меня все бегут, я страшнейшая из гадин, и должна искать человеческой крови для Айхивори, моей страшной повелительницы. Нет крови в сердце Айхивори: бледная, как покойница, посиневшая лежит она. И я отыщу спящего и ужалю его, и подползу к Айхивори и жалом лизну её по губам. Тогда подымется Айхивори, страшный, бледный, синий вампир, и на крыльях летучей мыши полетит к трупу, и вопьётся в те ранки, что я сделаю зубами, и капля по капле станет пить кровь. И нальётся кровью сердце Айхивори, и грешный румянец, как зарево пожара, который загорится в крови, вспыхнет на бледных щеках. И страсть омрачит ей рассудок, и помчится она к своему повелителю, Пурнаку, и осыплет его отвратительнейшими из ласк. Ласки, от которых родятся скорпионы и женщины-вампиры.
Словно два жёлтых огня сверкнули в темноте чащи, чёрная пантера щелкнула зубами, завыла и кинулась искать человеческого мяса. В ней жила душа убийцы.
- О, боги! К чему я питался мясом животных и убивал, чтобы жить! - вздыхал кабан, с треском раздвигая кусты. - Вот за что я превращён в гнуснейшее из четвероногих.
- А я была невестой, но умерла до брака! - прошептала мимоза и стыдливо закрыла свои листики.
Иланг-иланг душистым венком обвил голову Инду…
И бедный Инду вскочил, получив здоровенный удар сапогом в бок.
- Дрыхнешь, ленивая каналья? Тебе даром платят десять центов в день? - кричал мистер Джон, повторяя удары.
Инду вскочил, провел рукой по глазам, чтобы прояснить мысли и улыбнулся, несмотря на здоровую боль в боку. Улыбнулся предкам, которые стройно тянулись к небу, улыбнулся душам молодых девушек, душам, которые цвели и благоухали на кустах жасмина.
- Ещё смеяться, черномазая каналья?
А он улыбался, принимаясь за работу, улыбался, как человек, который знает кое-что, о чём и не подозревают другие. Он знал кое-что, о чём и не догадывался мистер Джон.

Адрес притчи на сайте: http://pritchi.castle.by/ras-8-641.html   раздел   Авторские

"Друзья детства"

Может, вы слыхали про обычай королей располагать воинов с левой стороны, стороны сердца и храбрости. Справа они ставят советников и различных писцов, поскольку мастерство счетоводства и письма принадлежит обычно правой руке. В центре - суфии, поскольку в медитации они становятся зеркалами. Король может посмотреть на их лица и увидеть своё первозданное состояние. Дай зеркала тем, кто красив, и пусть они влюбляются в себя, чтобы могли они полировать свои души и разжигать вспоминание в других.
Однажды Иосифа навестил близкий друг детства. Они делились секретами из тех, что дети говорят друг другу, когда лежат на подушках, прежде чем уснуть. Эти двое были абсолютно искренни друг с другом. Друг спросил:
- Что ты ощущал, когда понял, что братья твои завистливы и злоумышляют против тебя?
- Я ощущал себя львом с цепью на шее. Не униженный этой цепью, не жалующийся, но просто ожидающий, что моя сила будет признана.
- А в колодце, и затем в тюрьме? Каково там было?
- Как луна, когда она на ущербе, однако знает, что придёт и полнота. Как жемчужина, растёртая в порошок для снадобья, знающая, что станет светом в человеческих очах. Как зерно пшеницы, раскрывающееся в земле, растущее, затем пожатое, смолотое на мельнице в муку, испечённое, раскрошенное снова меж зубов, чтобы стать глубочайшим пониманьем в человеке. Потерянное в любви, как те песни, что сеятели поют в ночь после высева зерна.
Нет этому конца. Но вернёмся к тому, о чём тот славный человек с Иосифом беседовал.
- А что, мой друг, ты мне принёс? Ты знаешь, что негоже страннику являться с пустыми руками к двери такого друга, как я. Это всё равно, что отправляться на мельницу без зёрнышка пшеницы. Бог станет вопрошать при воскрешении: "Ты принёс подарок мне? Забыл? Или, может, думал, что не увидишься со мной?"
Иосиф продолжал поддразнивать.
Гость начал:
- Ты не представляешь, как я искал подарок для тебя. Но всё казалось неуместным. Не понесёшь же злато в золотую жилу, а каплю воды - морю Омана! Всё, приходившее в голову, было равносильно тому, чтобы нести зёрна тмина в город Керманшу, откуда тмин берёт происхожденье. Все зёрна уже хранятся в твоих амбарах. Ты имеешь даже мою любовь и душу, так что и их я дать не мог. Я зеркало тебе принёс. Ты на себя смотри и помни обо мне.
Он зеркало достал из-под накидки, где сберегал его.
Что есть зеркало бытия? Небытиё. Приноси всегда зерцало небытия в качестве подарка. Любой другой подарок нелеп.
Пусть бедняк вглядится в щедрость глубоко. Пусть хлеб увидит голодающего человека. Пускай трут узрит искру кресала.
Пустое зеркало и твои гибельные привычки, когда их держишь друг напротив друга, - вот когда начинаются настоящие дела. Вот где искусство и ремесла.
Портному нужен порванный кафтан, чтобы своё практиковать искусство.
Стволы деревьев приходится рубить за разом раз, чтоб их использовать сумел краснодеревщик.
Лекарю необходима сломанная нога, чтобы её лечить. Недостатки суть способы для славы проявиться. Кто увидел, каковы его болезни, тот галопом поскачет по пути.
Нет хуже ничего, чем думать, что ты пребываешь в здравии. Более всего другого самодовольство путь преграждает мастерству.
Помести свою низость напротив зеркала и рыдай. Пусть вытечет самодовольство из тебя!
Сатана думал: "Я лучше Адама", и это "лучше" всё ещё крепко в нас сидит.
Твоя проточная вода, возможно, выглядит чистой, но есть ещё и не потревоженная муть на дне. Твой шейх может прокопать отводной канал, который выведет муть наружу.
Доверь свою рану врачеванию учителя. На рану слетаются мухи. Они покрывают её, эти мухи самооправданий, твоей любви к тому, что ты почитаешь своим. Дай учителю смахнуть мух и забинтовать рану. Не отворачивай головы. Продолжай смотреть на забинтованное место. Именно там в тебя входит свет. И не верь даже и на мгновение, что ты излечиваешь себя сам.

Адрес притчи на сайте: http://pritchi.castle.by/ras-5-191.html   раздел   Суфийские

"Любитель татуировки"

Когда-то в Казвине была большая мода на татуировки. Люди выкалывали на своих руках, плечах и спинах изображения барсов, пантер и других могучих зверей. Выполнял эти татуировки некий банщик, и однажды к нему явился один казвинец и сказал, что он хочет украсить себя рисунком.
- Что же мне выколоть на тебе и где? - спросил банщик.
- Укрась мою плоть изображением царя зверей, - отвечал заказчик. - Я родился под созвездием Льва и хочу теперь с твоей помощью сам превратиться в льва, поэтому не жалей своей синей краски, банщик!
- Где же всё-таки мне делать выколку? - не унимался банщик.
- Выколи мне льва на спине, и я буду храбр и вынослив, как лев, и в застолье, и на поле брани.
Когда же банщик вонзил в спину казвинца свою первую иглу, тот вздрогнул и закричал от боли:
- Что ты там колешь, банщик?
- Изображаю льва, как ты хотел, - отвечал банщик.
- А с какой части льва ты начал его изображение? - спросил казвинец.
- С хвоста, - был ему ответ.
Тогда казвинец сказал:
- Начни с более существенных частей льва. Мой лев обойдётся без хвоста.
Выслушав его, банщик снова вонзил ему в спину свою иглу.
- А теперь что ты делаешь? - снова спросил казвинец.
- Теперь я изображаю львиное ухо, - отвечал банщик.
- Моему льву не нужен слух, - я сам буду слушать за него. А раз не нужен слух, то не нужно и ухо, - вскричал казвинец, а когда в его спину вонзилась следующая игла, в отчаянии спросил:
- Что же ты вытворяешь сейчас? Отчего мне так больно?
- Выкалываю живот льва, половина его уже готова, - ответил банщик.
- Зачем живот тому, кто никогда ничего не будет есть? - взвыл казвинец.
Тут уже вышел из себя банщик.
- Где ты видел царя зверей без хвоста, без уха и без брюха? Таких уродов ещё не создал Господь. Ты, видимо, просто не в силах терпеть боль, но не в моей власти избавить тебя от той боли, без которой нельзя нанести какой-нибудь узор! - сказал он.
Если человек твёрдо решил идти к своей цели, ему следует приучить своё тело к уколам и лишениям.

Адрес притчи на сайте: http://pritchi.castle.by/ras-5-188.html   раздел   Суфийские

"О пользе наук"

Был в Китае богдыхан Цзан-Ли-О - да сохранится его имя в памяти людей до тех пор, пока существует наше отечество. Он очень интересовался науками, хотя сам едва умел читать и поручал всегда подписывать своё имя другому, чем очень пользовались ближайшие мандарины. Но так как, несмотря на это, он очень интересовался науками, то однажды Цзан-Ли-О и задал себе вопрос: "Для какого дьявола они существуют на свете?" И он приказал в определённый день созвать всех учёных для всенародного допроса.
Желание сына неба - закон для земли. У ворот всех университетов забили огромные барабаны, и глашатаи закричали:
- Эй, вы! Учёный народ! Бросайте-ка книги, идите в Пекин отвечать радости вселенной, нашему милостивому богдыхану, какую такую пользу приносят ваши науки.
В назначенный день на большой площади перед дворцом собрались все учёные люди Китая. Были тут такие старики, что их несли на носилках, но были и молодые учёные, которые казались старше самых старых стариков. Были учёные, так высоко задиравшие голову, что у них спинной хребет выгнулся назад, и они не могли бы с почтением поклониться при встрече даже самому богу. Были тут и люди, у которых спинной хребет сломался в угол от сидения за книгами. Были люди, награждённые за свою учёность. Были учёные с тремя, четырьмя, попадались и с пятью шариками на шапке. Были такие, которые носили трёхглазое павлинье перо. Были учёные и в зелёных куртках, и было даже несколько жёлтых кофт!
И все были, конечно, в очках, потому что очки, как известно, первый признак учёности. Учёные всегда близоруки.
Когда солнце вышло из-за облаков и засверкало на этих очках, богдыхан даже зажмурился. "Как горят у них глаза! - подумал он. - Словно ждут прибавки жалованья".
И богдыхан, оглядев толпу и увидав, что всё в порядке, сказал:
- В никогда не прекращающихся заботах о благе наших детей-китайцев, решили мы выяснить вопрос: зачем это на свете существуют науки? Давно уже они существуют, и вот хотим мы узнать, для чего? А потому отвечайте нам прямо и откровенно, без утайки и безо всякой хитрости: зачем науки и какой от них толк? Начнём хоть с тебя! - указал он на знаменитейшего астронома. - Сам сын неба, с неба я желаю и начинать. Так будет мне приличнее. Твоя наука самая высокая, ты первый и говори!
Знаменитый астроном вышел вперёд, отдал сколько полагалось по этикету поклонов и ласково сказал:
- Когда невежде приходится вечером выйти за чем-нибудь из дома, он, как свинья, смотрит только себе под ноги, а если и случится ему взглянуть на небо, он увидит только, что небо, словно оспой, покрыто звёздами. Другое дело, учёный астроном! Для него рисунки из звёзд - это слова, и он читает небо, как книгу: надо ли ждать наводнений, велики ли будут приливы и отливы вод, как будет светить солнце, сильно или не очень. Вообще, мы узнаём будущее.
- Будущее! Это любопытно! - сказал богдыхан. - А ответь мне, что делается теперь, в эту самую минуту, в Нанкине?
- Откуда же я могу знать это, светило вселенной! - униженно кланяясь, ответил астроном.
- Недурно! - воскликнул богдыхан. - Будущее-то вы знаете, а вот настоящего-то - нет! Лучше бы вы настоящее знали, чем будущее! Полезнее бы! А то будущее! Будущее! Самая, по-моему, твоя бесполезная и глупая наука! Следующий!
За астрономом стоял знаменитый историк. Такой, говорят, историк, что знал по именам всех китайцев, которые когда-либо жили на свете! Он распростёрся перед богдыханом и сказал:
- Образец добродетелей, великий правитель, равного которому даже я не знаю во всей истории Китая! Моя наука не возбудит, конечно, твоего мудрого гнева, как наука моего предшественника. Мы занимаемся прошлым. Изучаем его, отмечаем все промахи, ошибки, даже глупости.
- Наука, очень удобная для дураков! - воскликнул богдыхан. - Всякий дурак может сколько угодно безнаказанно делать глупости. Стоит ему сослаться на вашу науку, ведь глупости и ошибки, скажет он, делались всегда. Дурацкая наука! Убирайся!.. Ты чем занимаешься и какой толк от твоей науки?
Дрожащий учёный, к которому был обращён этот вопрос, поборол кое-как своё волнение и сказал:
- Мы изучаем вопросы государственного устройства. Как должно управляться государство, какие должны быть законы, какие права должны иметь мандарины, какие простой народ.
- Должны! Должны! - крикнул богдыхан. - Как будто на свете всё делается, как должно. На свете никогда не делается всё, как должно. Поневоле, благодаря вашей науке, всякий будет сравнивать то, что есть, с тем, как должно быть, и всегда останется недоволен. Самая вредная наука! Прочь с глаз моих! Вон!.. Ты что нам расскажешь?
На этот раз вопрос был обращён к доктору.
- Нашу науку, - отвечал он с поклонами, - все признают полезной. Мы изучаем свойства трав и что из какой можно сделать - из какой вытяжку, из какой порошок, из какой бальзам. Мы собираем корни женьшеня и учим, что из них надо отбирать - которые больше всего похожи на человеческую фигуру. Мы сушим молодые, ещё мягкие рога оленя, толчём их и делаем из них навар, густой, как клей, и целебный, как воздух весны: он как рукой снимает все недуги. Конечно, когда человек здоров, ему не нужна наша наука, но если он не убережётся и заболеет, мы ему помогаем.
- Не убережётся! Пускай бережётся! - мягче, чем перед этим, но всё же с гневом, сказал богдыхан. - Только поощряете людей к легкомыслию. Решительно не понимаю, какой толк от всех ваших наук!
И, обратившись к знаменитейшему и величайшему поэту Му-Си, который жил как раз в это самое время, богдыхан приказал:
- Ты отвечай о пользе науки!
Му-Си вышел, поклонился, улыбнулся и сказал:
- Был у одного из твоих предков, сын неба, такой чудный сад, в котором росли такие чудные, душистые цветы, что не только пчёлы слетались со всей округи, но даже люди за милю и более останавливались, нюхали воздух и говорили: "Вероятно, сегодня дверь рая оставлена открытой". И забралась однажды в этот сад корова. Увидав, что из земли много кой-чего растёт диковинного, она начала есть цветы. Пожевала розу, но бросила, потому что наколола язык. Пожевала лилий, пощипала резеды, левкоев, взяла в рот жасмину и выплюнула. "Совсем никакого вкуса! - сказала корова. - Решительно не понимаю, зачем это люди разводят цветы!" По-моему, сын неба, корове лучше бы и не задавать себе этого вопроса.
Богдыхан рассердился и сказал:
- А отрубите-ка ему голову!
Палачи сейчас же здесь же отрубили Му-Си голову.
И, глядя на обезглавленное тело Му-Си, богдыхан задумался. Довольно долго думал, наконец, вздохнул и сказал:
- Один был умный человек во всём Китае, да и тот теперь помер!

Адрес притчи на сайте: http://pritchi.castle.by/ras-8-643.html   раздел   Авторские

Хотим обратить Ваше внимание ещё на некоторые интересные  притчи, появившиеся на прошлой неделе на нашем сайте:

"Приключение принцессы"
"Лисица, волк и лев на охоте"
"Суд над сановником"
"Не те пятки"

Наша коллекция ежедневно обновляется новыми поступлениями и бывает трудно выделить какие-то из них - так они все хороши. Последние три десятка притч, пополнивших нашу коллекцию, Вы можете посмотреть здесь.

По результатам голосования, проводимого на сайте, определяется самая популярная притча. На этой неделе лидирующую позицию занимает японская притча "Сердце Самурая".

Оцените притчи,  входящие в раздел "Лучшие притчи по Вашему выбору". Топ-лист из тридцати лучших притч можно посмотреть здесь.

Полная  коллекция притч содержит множество разделов, Вы найдёте их у нас сайте Притчи и философские рассказы.

Воспользуйтесь возможностью открыть случайную притчу.  Участвуйте в обсуждении заинтересовавшей Вас темы и  узнайте мнение других по увлекательным вопросам.

" Как много дел считались невозможными, пока они не были осуществлены. "