Новости для понимающих и непонимающих себя

Здравствуй, Дорогой Читатель!

Сегодня я хочу начать знакомить тебя с отзывами участников наших семинаров об их первых впечатлениях от встречи со Школой Целостной психологии.

Наша Школа — это исследовательская лаборатория, в которой каждый ее участник и мы все вместе изучаем, что такое Человек и каковы его возможности. Первый этап нашего исследования был посвящен личности человека как условиям его основной задачи, для решения которой он приходит в этот мир. Результатом такого изучения стало открытие дуальной матрицы ума и механизмов, с помощью которых личность поддерживает состояние «сна сознания». О них ты можешь узнать, познакомившись с материалами нашей Школы на нашем сайте. Теперь мы перешли ко второму этапу нашего исследования под названием: «Как жить в дуальном мире в сознании единства».

А сейчас позволь предложить тебе текст о первых впечатлениях от Школы Целостной психологии. Вот он.

Первая встреча

Мое заочное знакомство с Пинтом произошло лет 8 назад, когда в поле моего внимания наряду с другими книгами нетрадиционного содержания попалась «Из гусеницы в бабочку». Уже тогда смутное ощущение того, что в жизни что-то не так основательно меня доставало.

Честно говоря, эта книга меня напрягала. Какие-то неудобные вопросы всё время тыкали и ломали кайф от чтения. Тем не менее, мысль об участии в школе самоисследования была вполне пригодна для употребления. Но школа тогда существовала лишь в Москве, и поучаствовать в ней не представлялось возможным.

Далее лет 5–6 о Пинте я ничего не слышал. Читал Айванхова, Ошо, Кришнамурти. Посещал некоторые семинары, эзотерического или научного содержания, тренинги, но окончательного ответа на мучительный вопрос, который я не мог даже сформулировать, так и не был получен. Сейчас я испытываю благодарность ко всем тем людям и авторам, которые постепенно готовили мое сознание для восприятия того, что говорит Пинт.

И настал тот день и час. Когда пробило.

Это была книга «Нас много, но мы одно». Она и сейчас передо мной.

После первых трех страниц понял — этого я ждал всю свою жизнь! Это тот мастер, которого нельзя упустить! Другого случая не будет! Это ОН!!! (Пишу, вспоминаю, слезы наворачиваются).

Наверное, и первый момент осознания произошел после этих первых трех страниц. Я вдруг понял, что ненавижу людей, которые мне должны деньги. Тогда чем я их лучше?

Я такой же!

Что интересно, спустя некоторое время ко мне вернулась совершенно из другого источника крупная сумма денег.

В первый раз «в живую» я встретил Пинта можно сказать случайно. Выехав на семинар в Екатеринбург, я должен был встретиться с организаторами на квартире. Вот там мы и встретились.

Короткое мгновенье страха. Такого взгляда я никогда не встречал. Проникающий взгляд. Непродолжительная беседа, знакомство. Простота. Внимательность. Доверие.

Реакции ума и тела не ощущал. Ум был согласен, тело спокойно. Какое-то напряжение, наверное, всё-таки было, но оно разрядилось.

Первый день первого семинара. Складывалось впечатление, что Пинт несколько отстранен, как бы погружен в себя, но так было только до того как он начал говорить. Немного напрягало его курение, слегка шокировал мат, постепенно эти реакции ушли.

Что мне нравилось в книгах, то же нравилось в его речи. Это безупречный ум. Парадоксальный, неожиданный и в то же время логичный.

Что интересно, это же вызывало некоторую неудовлетворенность. Хотелось чего-то приятного, атмосферы взаимопонимания, влюбленности. Но разговор шел достаточно конкретный и даже жесткий. Сейчас понятно насколько это было необходимо, но тогда личность была неудовлетворенной, да и не могло быть иначе.

После занятий стало заметно, что что-то произошло. Как будто разворошили муравейник. Какая-то внутренняя тревога появилась. Тело реагировало возбуждением и подташнивало.

Покой утрачен. Сон встревожен. И это надолго.

В то время ясного понимания, того о чём говорит Пинт, не было. Было ощущение, что он говорит нечто правильное, что так оно и есть, но это больше чувство, чем мысль.

Ключевым моментом для понимания послужило утверждение о том, что в этой реальности ничего нет кроме вины и осуждения. Ум не отвергал этого, но и не соглашался. Необходимо было в этом убедиться. Так начинался Процесс. Последующие 2 года были заняты рассмотрением всего того, что со мной происходит именно в этом контексте.

Раньше мне приходилось сталкиваться с описанием двойственного описания реальности. Но эти познания оставались для меня весьма умозрительными, теоретическими. Сейчас же появилась некоторая связь между тем, что я ощущаю, чувствую (а чувствую я, как оказалось, только вину и осуждение, как форму страха) и кем я себя считаю или не считаю.

Опять же ясности не было, но ощущение того, что взаимосвязь между двойственным восприятием и чувствами, тоже двойственными, существует.

Разговаривая с людьми на эту тему, часто сталкивался с настойчивым отрицанием того, что здесь существует только осуждение и вина. «Нет, нет и нет!!!» — утверждали мои собеседники. В жизни столько хорошего и прекрасного. Мы с тобой не согласны!

Между тем, наблюдая за собой и другими, я все больше и больше убеждался, что так оно и есть.

Что есть хорошее и прекрасное в представлении личности? То, что делает ее более значительной по сравнению с окружающими. Но мало кто хотел бы так на это взглянуть, тем более, что я сам, затевая эти разговоры, тоже был личностью, с невидимым мне желанием демонстрации своего превосходства.

И всё это происходило на фоне все более и более обостряющихся взаимоотношений с близкими мне людьми. Интуитивно было понятно, что вскрываются тщательно скрываемые от самого себя слои сознания, связанные с личностью. Но легче от этого не становилось.

Не доходило и то, чего хочет Пинт и кто он такой и что он делает. Иногда казалось, что он просто издевается, в то же время присутствовало доверие, чувство, что это необходимо.

Чего хочу я и чего жду от Пинта и Процесса было не ясно, но по мере участия в семинарах и достаточно интенсивного исследования в промежутках между ними, постепенно, как на проявляющейся фотографии, стали проступать какие-то очертания, тоже весьма неясные, но все же содержащие в себе некий смысл. Смысл в виде чувства, что мне это нужно.

Да, проблем, связанных с неудовлетворенностью существующими взаимоотношениями с людьми и событиями было достаточно. И все-таки и главным и основным для меня было не возможность их разрешения, а нечто иное.

Сейчас я бы мог сказать, что это жажда осознания своего предназначения. Каков смысл существования? Он уже существует или он сотворяем? Он творим и потому существует? А что я создавал, какой смысл?

Понемногу, с горечью становятся видимыми мотивы мести, обиды, стыда, ненависти, ревности, страха. Да, я это создавал. И создаю сейчас в меру своего невидения и неведения. В этом ли смысл? В этом ли мое предназначение?

В конце первого семинара появилось нечто, что мы в Процессе называем намерением. Я еще не мог достаточно ясно выразить и сформулировать его. И всё же сделал это. Так как мог тогда сделать.

Позднее это намерение обозначило себя как возможность и потребность видеть разворачивающиеся события жизни так, как они есть на самом деле, то есть видеть как-то, что ты уже видишь, так и то, что видеть не желаешь.

Так оно и происходило. Намерение действовало независимо от протеста личности. Сказать, что порой бывало хреново, значит ничего не сказать. Поднимающиеся страхи и боль были очень сильными. Но что-то удерживало.

Сейчас, многое из того, что вызывало страдание осталось в прошлом и воспоминания о них воспринимаются как рассказ о ком-то, кого я когда-то знал.

Вспоминается еще один очень важный момент, произошедший на первом семинаре, и характеризующий мое отношение к Пинту. Во время медитации, когда звучала музыка, я постарался увидеть как относится моя мужская часть к мужчине Пинту. Сначала возник образ каната, мужских рук. Потом, в виде вопроса — будем его перетягивать? Ответ — нет, не интересно. Потом образ четырех мужских рук, поднимающих парус на судне.

Еще мне часто казалось, что я чего-то не делаю, чего ждет от меня Пинт. Как провинившийся ученик, не оправдывающий ожиданий учителя. Иногда хотелось в нем видеть отца, которого у меня никогда не было. Найти в нем опору и поддержку.

Понемногу становилось ясно, что для обретения ясности по главному вопросу жизни необходимо рассматривать то, что есть сегодня, сейчас. А именно механизм взаимоотношений, порожденный обусловленным умом и проявляющий себя через конфликт и борьбу. Тем более, что обострение конфликта во взаимоотношениях было более чем заметно.

Страх входить во всё это был просто дикий. Страх оставаться в этом был не меньше. Выручило не решение что-то делать, а допущение. Пусть произойдет то, что должно произойти. И каким-то странным образом, я так или иначе, стимулировал этот процесс. Обострял, доводил до абсурда, до кризиса свои противоречия во взаимоотношениях.

Стали вскрываться отдельные дуальности. Не могу сказать, что полностью выходил из них, но что-то изменялось. Они уже проявляли себя менее жестко.

По мере обнаружения и отслеживания одних дуальностей, появлялись и активизировались другие. Создавалось впечатление, что все это бесконечно. Хотелось иногда вопить. Когда это закончится?! Далее, стали появляться более обширные картинки, когда начала прослеживаться связь между различными дуальностями. Или же возможность рассмотрения какого-либо события исходя из различных двойственных представлений. Рождение, развитие (разветвление) дуальностей во времени.

Отдельные картинки складывались в некоторые сценарии. По крайней мере, становилось важным увидеть связь между отдельными эпизодами жизни. Что их объединяло? Какое представление и чувство мной владело?

Порой приходило чувство безысходности и даже отчаяния, жалости к себе. Исследуешь, исследуешь и все так же хреново! Немного даже обижался на Пинта — лишил покоя, понимаешь, а расхлебывать мне самому приходится! В то же время, понимаю, что иначе не может быть. Никто за меня этого не сделает. Если я сам не знаю кто я, то кто знает?!

По мере того, как что-то становилось яснее, происходили изменения и трансформации, изменялись и исчезали сценарии. Если говорить о возросшем доверии Процессу, то наверное будет не верно. Я и есть Процесс! Мучительный и неотвратимый. И даже если так будет всегда, Пусть Будет (опять слезы)!!!

Одним из значительных моментов, связанных с Процессом, Пинтом и другими участниками групп самоисследования является постепенное осознание того, что всё, что со мной происходит в жизни, есть продукт моего неосознанного творчества.

Да, многое не понятно. Но уже нет той «железной» тенденции искать причины происходящего во вне. Тенденция есть, но она не «железная». Сложнее увидеть эту тенденцию в ее зеркальной противоположности — искать причины в себе, что выражается в интеллектуальном самокопании и осуждении себя. Сейчас это выражается, по большей мере, в осуждении себя за непонимание, неосознанность. Усилия понять и осознать приводят к еще большему непониманию и вине за это. Дальше, как итог борьбы «понимающей» и «непонимающей» частей усталость и депрессия.

Если попытаться выразить свои переживания, связанные с Процессом одним словом, то этим словом будет «возбуждение». Подробнее — это американские горки. Все время что-то происходит и все время неожиданно. И часто «круто»! Иногда укачивает до тошноты. И выйти невозможно. Поздно!

О переживаниях, которые принято называть положительными говорить трудно. Они как луч солнца на затянутом тучами небе. Появятся на мгновение и тут же исчезнут. Но если бы их совсем не было, наверное, выжить в Процессе было бы сложно.

Наверное, наиболее яркие положительные переживания происходили в момент сознательной реализации того, чего ты боишься и выхода из этого страха. Для меня всегда самым сложным было искренне сказать что я чувствую. Всегда присутствовал страх причинить боль другому человеку. Или стыд и страх, что я покажу себя такого, каким себя не считаю, но это во мне есть. И что с этим делать не знаю.

Когда все попытки выбраться из сложной ситуации исчерпаны и все, что бы ты ни делал, приводит к отчаянию, самое время заняться исследованием. Просто больше ничего не остается. Во всяком случае, хуже уже не будет.

Как я себе это представляю?

Если мне хреново (а мне хреново, иначе зачем что-то делать?) отмечаю про себя этот неутешительный факт. Тупо гляжу по сторонам и задаю себе вопрос в связи с чем это мне хреново? Может меня кто обидел? И чем он меня обидел? Хорошо, если таковой негодяй имеется. А если нет?

Ну, допустим, есть такой негодяй. Далее, чего он такого сделал или сказал? Ищем повод. Причину. Основание. Вычисляем противоположное. Вероятно, он (негодяй) мне дал понять, что я такой-то. С чем я не согласен. Тут самое время заявить бы этому «товарищу» о своем несогласии в непечатной форме с применением соответствующих спецсредств, но для чистоты эксперимента требуется некоторая осмотрительность. Выслушаем всё, что он обо мне думает.

Он, вероятно, думает, что он не такой как я. А я думаю, что он не прав. Я не такой, как он обо мне говорит.

Что делать?

А что, если он прав? Что, если я сам себе об этом скажу? Может быть на самом деле есть такой факт?

То, что я чувствую и что слышу, это ведь я Сам чувствую, Сам слышу. Это и есть я. Может быть это не он мне, а я Сам себе говорю. Сам себе говорю и Сам себе сопротивляюсь.

Так иногда приходит очень еще неясное ощущение, что другой вовсе не другой. Что человек, который напротив есть часть меня, он что-то отражает, точнее это отражение существует во мне. Так чье это отражение?

А если это так, то другой становится интересным. Если это так, то уже совершенно не обязательно ждать когда злоумышленник как выскочит, да как бросится на тебя, да как скажет чего-нибудь. Теперь уже можно осторожно самому выслеживать негодяев и «бац!» да как сказать ему почему он тебе нравится!

Что интересно, негодяи имеют тенденцию собираться в стаи. Обычно это родственники или коллеги по работе. Что несколько осложняет дело.

Другое дело семинар или группа по самоисследованию. Здесь набор негодяев исчерпывающий — идиоты, хамы, мерзавцы — всё, что хочешь. Есть даже законченные. Но весело. Потому как сам такой.

Смех смехом, однако не все так просто. Для меня какого-то окончательного определения что такое самоисследование не существует. Самоисследование есть, а определения точного нет. Когда что-то становится ясным, что-то остается все равно скрытым. Наверное, само движение от скрытого к явному и есть Процесс.

Что касается реакции знакомых на мои изменения, то здесь все индивидуально. Знакомых я поначалу всех «задолбал» своей «осознаючестью». Теперь отмалчиваюсь. Если только не попросят или не напросятся.

Родственники сначала настороженно хрюкали. Сейчас по-другому — если и говорят, что не понимают о чём это я, то уже без раздражения. А с матерью стало хорошо. Говорит, что очень помог ее. Дай ей Бог мира и согласия.

Уважаемые читатели, позвольте вам дать совет.

Никогда, ни при каких обстоятельствах не приближайтесь к Пинту, не читайте его книг, не слушайте и не смотрите записи семинаров. Не дай вам бог встретиться с кем-либо из группы самоисследования, а тем более поговорить с ним!

А если такое случиться, немедленно перекреститесь и бегите, скачите во весь опор. Прочь! Примите душ и забудьте как страшный сон. Для надежности неплохо эту заразу залить для дезинфекции водочкой и посетить психотерапевта, а лучше совместить эти важные для вашей безопасности обстоятельства.

Поверьте моему горькому опыту, вам это только повредит. Не испытывайте судьбу, не дразните крокодила! Это ужасно, ужасно!

Ах, вы все-таки продолжаете читать?!

Тогда уже поздно. Слишком поздно.

Вы пропали!

Слегка тронутые осознанием любят вас. И ждут.

Алексей.

Уважаемый Читатель, если тебе показалась интересной эта рассылка, то рекомендую тебе подписаться и на другую мою рассылку «Школа Целостной психологии Александра Пинта». Из нее ты узнаешь об основных открытиях, сделанных в нашей Школе, и сможешь применить их в своей жизни.

Если ты захотел прочитать мои книги, то зайди на страницу www.pint.ru/publications.htm, а написать свой отзыв о книгах и других материалах нашего сайта ты можешь по электронной почте contact@pint.ru. Ну а если ты уже задумался о посещении наших семинаров, то узнай о них и приходи!

Желаю тебе осознанного пути к целостному пониманию себя.

С уважением и интересом к тебе, Александр Пинт.