Жизнь человека условно можно поделить на три части:
Детство и юность – время, когда мы видим мир в розовых очках. Все для нас удивительно и ново. Время кажется нам бесконечным и мы с легкостью разбрасываемся словами типа “навсегда”, “никогда” и т.п. Мы не верим, что можем умереть. Молодым кажется, что они будут жить вечно и потому они так легко расстаются с жизнью. Это время мечтать. Нам кажется, что весь мир создан для нас и все богатства мира просто обязаны упасть к нашим ногам. Однако,
уже очень скоро, при первых же попытках реализовать свои желания, постепенно наступает отрезвление – все не так просто.
Тогда наступает зрелость – это время желаний. Взрослый человек выбирает не то, о чем все это время мечтал, а то, до чего в состоянии дотянуться. А это, как правило – очень разные вещи. Годы летят очень быстро, и уже к тридцати годам понимаешь, что жизнь – вовсе не бесконечна. Что есть уже очень много вещей, которые ты упустил, очень много вещей, которые больше никогда не повторяться. И тогда человек начинает лихорадочно
что-то делать. Хоть что-нибудь, чтобы оправдать свое упущенное время.
Годам к сорока - сорока пяти, когда становится ясно, что очень и очень мало из того, о чем мечтал, реализовалось, наступает кризис середины жизни. Кого-то он окончательно опускает, кто- то вдруг пускается во все тяжкие. Однако именно в это время зрелость начинает уступать место старости.
В старости человек уже очень твердо знает, что умрет. Умрет обязательно. Причем он уже знает вполне определенно, что произойти это может в любой момент, примерно так, как это уже произошло кое с кем из знакомых и родственников. Кого-то это пугает, кто-то принимает это и всерьез начинает “доживать” жизнь, как донашивают старый костюм. В старости не о чем больше мечтать, в лучшем случае лишь наблюдать за жизнью детей и внуков.
Не слишком радостная картина, не правда ли? Однако именно такая судьба уготована абсолютному большинству людей и лишь единицам удается избежать участи, на которую их программируют с самых пеленок.
Однако правда состоит в том, что такая жизнь – вовсе не обязательна. Она – лишь программа, переписать которую большинство просто не в силах.