Солнце село,
и на фоне темнеющего неба деревья стали черными, с четкими формами. Широкая
могучая река была тихой и спокойной. Луна только что появилась над
горизонтом. Еще не создавая теней, она поднималась между двумя большими деревьями.
Мы шли вдоль
крутого берега реки и вышли на дорогу, огибавшую
зеленевшие пшеничные поля. Эта дорога была очень древней: по ней прошли тысячи
людей. Блуждая среди полей и манговых деревьев, тамариндов и брошенных
могил, она была знаменита преданиями и тишиной. Вдоль нее располагались сады,
поля, и сладкий запах гороха аппетитно наполнял воздух ароматом. Птицы умолкли,
усаживаясь на ветках деревьев, готовились к ночи, а в большом пруду уже
отражались первые звезды. Сад погрузился в вечернюю тишину. На велосипедах
проехали несколько жителей деревни, оживленно о чем-то разговаривающих, и
снова наступила глубокая тишина.
Такое
уединение — не болезненное, пугающее одиночество. Это состояние полноты и
насыщенности, когда ты наедине с собой. У тамариндового
дерева нет иного существования, кроме как быть собой. Это и есть уединение.
Каждый становится сам собой, как огонь, как цветок. Мы не осознаем чистоту
этого состояния, его необъятность. Общаться по-настоящему можно только тогда,
когда ты сам с собой. Быть самому в себе не означает отреченье или
замкнутость. Быть самому в себе означает очищение от всех побуждений,
повседневных дел и целей. Уединение — это не желаемая цель ума. Нельзя пожелать
уединения. Такое желание — это лишь побег от боли из-за неспособности к
общению.
Одиночество
со страхами и болью — это отстранение, неизбежный поступок вашего «я».
Причина отстранения, неважно какого масштаба, берет свое начало в смущении,
конфликте, горе. Отстранение не может породить уединение. Нужно избавиться от
первого, чтобы позволить второму быть. Уединение — неделимое, а одиночество
— это отделение себя. Тот, кто уединился, восприимчив, поэтому легко
переносит все. Только уединившийся может общаться с
тем, что беспричинно и безмерно. Для уединившегося
жизнь вечна, для уединившегося нет смерти. Уединившийся
никогда не прекратит свое существование.
Луна только
всходила над вершинами деревьев, и тени были четкими и черными. Когда мы
миновали маленькую деревушку и возвращались назад вдоль реки, залаяла
собака. Река была тихой, в ее воде, как в зеркале отражались звезды и огни
длинного моста. Высоко на берегу слышался смех детей, и плач маленького
ребенка. Рыбаки приводили в порядок сети. Тихо пролетела ночная птица. На противоположном
берегу реки звучала песня, и ее слова были понятными и трогательными. И
снова охватившее все вокруг уединение жизни.
