Оживленная столичная улица раздваивается. Теперь линия домов ее разделяет напополам: с одной стороны продолжается дорога с трамваями, автомобилями и пешеходами, а с другой стороны этих же домов, выходящих окнами одной стороны на современную оживленную магистраль, извивается вверх ужом узехонькая пустынная улочка. Куда идти? Шумные улицы мы видали в изобилии, так что сворачиваем на альтернативную, вымощенную крупным темным булыжником.

И сразу попадаем в другой мир. В прошлый век. Или позапрошлый. Некогда кокетливые и разноцветные, ныне облупившиеся и потемневшие от времени, дома стоят так близко друг к другу, что рядом идти можно только вдвоем. Солнечный свет едва проникает между близко расположенных крыш, цветами и вывешенным в изобилии разномастным, хлопающим на ветру, бельем. С балконов что-то капает. Герани, свисающие из горшков, почти касаются наших макушек. Окна первых этажей на уровне наших глаз. Из-за жары очень часто открыты настежь, как и двери. И мы не стесняемся разглядывать убогое убранство внутри: тазы, потрепанные столы где, очевидно, семьи едят, табуретки... Отовсюду пахнет готовящейся едой, и мы угадываем: это рыбу жарят, а это варят осьминога - запах не спутаешь.

Хотя людей и не видно, но почти изо всех окон слышны шумные разговоры, споры, темпераментные ссоры, голоса детей, включенные телевизоры. И кажется, что все эти дома и квартиры находятся под одной крышей, а вовсе не под открытым небом - так темно и тесно на этой, такой простонародной и несвежепахнущей, улочке. Вправо и влево отходят еще более узкие петляющие разноцветные переулки, извивающиеся так резко, что, заглянув в какой-нибудь из них, видишь лишь стену поворота. В них тусуются подростки. Вот пацаны с великом; вот стайка курят и живо обсуждают что-то, не скупясь на крепкие выражения; тут черный парень отжимается на теннисном столе на кулачках, а его белый приятель предлагает нам прокатиться на своем мопеде...

Улочка неожиданно обрывается, и мы попадаем в четырехугольный дворик. Напротив нас на ободранной лавочке - два мальчика. Помладше склонил голову на плечо старшему, очевидно, дремлет. Старший читает какую-то книгу. Здесь посветлее - дома гораздо выше. В подворотне человек 10 мужиков разных возрастов очень громко что-то обсуждают.

Но гвоздем этого двора является совершенно другое. Представляй себе. Старый трехэтажный дом. Во двор, где мы находимся, выходит серая стена без окон. На высоте второго этажа висит большая картина: в рамке на нежно-розовом фоне портрет... бульдога. Очень выразительный - у бульдога морда сердитая, глаза грустные. Мы так с хохоту и покатились от сюра. Я сразу за фотоаппарат.

Мы строим догадки: чем бы это милое, но, по всей видимости, строгое животное заслужило такую честь? Может быть, он чемпион двора по лаю? Или местный "авторитет"? Или гроза района?

Русоволосый парень лет 23х, хозяйн портрета, куривший рядом в компании мужиков, охотно объяснил, что он повесил его всего пару дней назад, и все мимо проходящие его фотографируют. На самом деле пес никогда не жил в этом дворе, это, так сказать, образ собирательный. Дело в том, что здесь обитаем множество собак, и молодой человек решил увековечить их всех в одном лице, а точнее, в одной морде, таким оригинальным образом. Вот так лиссабонцы чествуют мохнатых друзей человека.

А вот еще один пример трогательного отношения лиссабонцев к четвероногим. Раннее утро. Мы выходим из подъезда и идем на стоянку. Проходя мимо соседнего дома, видим картину: из открытого окна на первом этаже выглядвает милая седая старушка. В ее руках "поводок" - длинная грязноватая веревочка типа бельевой спускается вниз, вниз, вниз, и заканчивается на газоне... крохотной коричневой собачкой на тонюсеньких лапках, обладательницей огромных печальных глаз. А какими еще, скажите пожалуйста, глазами можно обладать, когда тебя несколько раз на дню выгуливают таким вот варварским образом, - выбрасывая сначала через окно пописить-покакать (щи-щи ко-ко, как говорят португальцы), и доставляя обратно безо всякого пиитета к собачьей личности . втягивая обратно в окно на бельевой веревке?! Позор-то какой перед сородичами!

Мы посочувствовали собачке, но, впрочем, тут же утешились, найдя и положительную сторону - хорошо хоть, этаж всего лишь первый... можно сказать, повезло...

Итак, вернемся к нашей прогулке по улицам столицы. Вышеописанная улочка резко вдруг обрывается, и тут же начинается другая, имя которой знают все в городе - Интенданте. Хоть она и очень тесно граничит с предыдущей обшарпанной, но безобидной, и дома вроде такие же, с облупившейся краской, и хоть она лишь чуть-чуть пошире и посветлее, - тем не менее, каким-то непостижимым образом чувствуешь, что изменилось все: атмосфера, людей стало больше и "более других" людей (ну об этом дальше), даже кажется, сама погода на улице изменилась.

Люди здесь вдруг превратились в негров, арабов-мусульман, индийцев и украинцев, да с такими рожами! В воздухе витает опасность и агрессия. Мы явно выделяемся здесь и цветом кожи, и нормальными человеческими лицами, и чистотой и опрятностью одежды. Идти хочется не посередине улицы, как раньше, а бочком-бочком, по бордюрчику, быстро так семеня ногами и втянув голову в плечи. Дышать лишний раз не хочется. Чтобы не привлекать внимание. И так все глаза устремлены на нас, чужеродных элементов. И смотрят эти глаза отнюдь не ласково.

Вот черный парень в шапочке, закатав рукав по локоть, став на одно колено, вводит себе что-то шприцем в вену, правда, деликатно повернувшись к прохожим вполоборота. Вот черные проститутки, затянутые в лосины, флегматично сидят, скучая, на бордюрчике, а вон там еще одна, очень толстая, поджидает клиента. Из баров слышится рэп. Вот индийская семья в полном составе чинно входит в подъезд, вроде выглядят более-менее прилично, да ведь кто же их знает, этих индийцев... Вдруг откуда-то сверху слышится родная речь. Поднимаю голову - на втором этаже, выглядывая в распахнутое окно, пьют пиво и курят толстый обрюзгший мужик и девушка с помятым лицом, судя по акценту, уроженцы Украины.

Впереди нас идет высокий белый молодой человек баскетбольного роста в бейсболке и красных шортах с лампасами, пьет пиво из алюминиевой литровой банки, и ведет на поводке собаку-боксера. Когда мы обгоняем его, он поворачивает к нам свое красное от потребленных литров лицо, и с непередаваемым акцентом, неподражаемо растягивая слова, миролюбиво так спрашивает: "АдыыышкулпаАсыыыньор, Акыыораш сау?" По-португальски это должно звучать более-менее так: "Дышкулпа, сыньор, кэ ораш сау?" Да-да, друзья, ваши ассоциации вас не обманывают. Гопника с необъятных просторов нашей Родины узнаешь хоть в Африке, даже если пальцы растопырить тому нет возможности, так как руки пивом заняты. По манере говорить...

Слава Богу, улица оказалась не длинной, хоть и весьма колоритной. Быстренько ее прошмыгнув, и особо не заглядываясь на пьяных или обдолбанных, валявшихся по углам, и проституток, неоднозначно жмущихся к стенам домов, мы выныриваем обратно на городской проспект, расправляем наконец грудь и вдыхаем более свежий, как нам теперь кажется, воздух. Надобно сказать, что на границе этой замечательной улицы и проспекта всегда стоит полицейская машина с тремя ленивыми полицейскими, облокотившимися на капот и чуть ли не ковыряющими в носу от скуки. Все вышеописанное, в том числе и наркомания, и наркоторговля, и проституция, и сбыт краденого на улице среди бела дня, и наверняка еще множество прочих темных делишек происходит у них на глазах в буквальном смысле выражения. Не сказала бы, что такое мирное сосуществование полиции и преступности дает простым гражданам и честным налогоплательщикам типа нас чувство удовлетворенности и безопасности...

Что еще можно рассказать про португальцев и лиссабонцев в частности? Есть у них такой трогательный обычай - докладывать всем подряд, куда ты направляешься, зачем, что ты там будешь делать, когда планируешь вернуться и с каким результатом.

Например, хозяйка выходит из дому и все вышеперечисленное докладывает приходящей домработнице, в данный момент моющей пол. Или, например, в ресторане официант предлагает дессерт только что отобедавшим посетителям. Они ему: "Ах, нет, большое спасибо. У нас очень мало времени, так как сейчас мы должны торопиться в соседний городок Н. Там есть один готический собор с органом, и сегодня концерт органной музыки, на который мы, собственно, и торопимся. Поэтому мы не заказываем дессерт." На что официант, в свою очередь, рассказывает, как он был однажды в одном соборе и видел там орган, правда, не в городке Н., а в самом Лиссабоне, и признается, что всегда хотел послушать, как звучит этот инструмент.

...На мой взгляд, ограничиться можно было бы лишь фразой "Нет, спасибо." Или заказать уже этот самый дессерт и съесть его, - по времени, затраченному на разговоры, то на то и вышло бы.

Или вот - пара заказывает обед в ресторане. Муж объясняет официанту: "Жене, пожалуйста, супчик, и картофель. И, пожалуйста, не жарьте, а сварите. Жареный она сейчас не ест. Она беременна, на таком-то месяце, и, знаете ли, такие уж у нее вкусы затейливые. Ничего не ест, кроме супчиков. Прямо не знаю, что и делать." Официант: "Ах, понимаю. Мы с женой тоже это пережили. Но, знаете ли, иногда, так сказать, подталкивать надо, чтобы ела, стимулировать, так сказать."

Ну или что мне еще нравится: опять же из ресторанного. Когда португальцы заказывают, докладывают официанту, кто кому за столом кем приходится: "Пожалуйста, мне бифштекс с кровью, моей жене сардины, моему брату рис с морепродуктами, и маме - печеную треску."

Еще история из серии "португальцы и общепит". Если португалец перекусывает в кафе на открытой террасе с видом на океан, он знает, что отлучаться от своего столика не стоит ни на минуту. Многие туристы-иностранцы об этом не подозревают. Так, например, одному англичанину принесли завтрак на террасу. И, представьте себе, приспичило ему перед тем, как отзавтракать, стакан молока выпить. Он встает со своего места и мирно направляется внутрь кафе, чтобы заказать. Соседи-португальцы предупреждают его: "Сэр, вам лучше не отлучаться!" Он недоуменно пожимает плечами и продолжает свой путь за молоком. Когда же он возвращается, то не верит своим глазам: его тарелка с завтраком абсолютно чиста. А португальцы сидят с видом "сэр, сэр, мы же вас предупреждали!" и деликатно отворачиваются, пряча улыбки.

Разгадка проста: это все чайки. Жирные наглые чайки с желтыми перепончатыми лапами воруют еду прямо из тарелок клиентов кафе. Стоит только незадачливому посетителю зазеваться, и он платит дважды - за себя "и за ту чайку"... Или остается голодным.

А еще португальцы очень серьезно относятся к футболу. Ладно, выражусь точнее. Официальная религия Португалии - вовсе не католицизм. Футбол. А сами португальцы - адепты. Все и вся здесь пропитано футболом, люди от мала до велика - носители этой болезни, - женщины, мужчины, старики, старушки, мальчики, девочки. Все.

В день матча общественный транспорт в несколько раз увеличивает выручку на маршрутах, ведущих к стадиону. Из станции метро, автобусов и трамваев стройными рядами вытекают разнокалиберные тети, дяди, парни, девушки, тинейджеры, седовласые пенсионеры и вообще старички, из которых песок сыпется. Все они экипированы шарфами своей команды, горнами, флагами, и прочей атрибутикой, продающейся тут же, на лотках, и организованными потоками направляются к стадиону.

В Португалии четыре ведущих команды: Спортинг (зеленый цвет), Бенфика (красный), Порту (синий) и Боавишта (не знаю какой). Каждая команда располагает собственным стадионом, выкрашенным в соответственный цвет. Игроки команд - национальные герои, жизнь и биография каждого у всех на устах и, естественно, на виду.

Одеваться перед выходом на улицу, как, впрочем, и выбирать одежду в магазине, здесь надо осторожно. Если на тебе сегодня, например, красный свитер, и ты пришел в магазин за продуктами, и если тебе не повезло, и продавщица болеет за Спортинг, твой кассовый счет может вдруг оказаться больше, чем стоимость продуктов, что ты купил. Это продавщица заподозрила тебя в приверженности сопернической команде Бенфика, символ которой - красный цвет, и "отомстила" таким вот изысканным образом. Ну это, естественно, в шутку все делается, для смеха, и потом исправляется самой продавщицей. Ну а то, что народ совершенно серьезно машины, например, покупает цвета своей команды, - так это чистая правда.

Так же в день матча народ собирается в местах общественного питания и прилипает к телевизору. Столько крику! Бой посуды в этот день в ресторанчиках увеличивается в несколько раз. Клиенты, разгоряченные вином и игрой, не стесняются в выражениях, кричат, размахивают руками, хлопают совершенно незнакомых соседей по плечам и спинам, кто от радости, что его команда выигрывает, кто от досады, и все орут! Если матч застал португальца в супермаркете, то покупки забыты до конца игры, все собираются около отделов с видеоаппаратурой, и, открыв рот, превращаются в соляные столбики у телевизоров на витрине. Очень комфортно для карманных воришек. А что творят на улице болельщики, когда выигрывает их команда!

В Лиссабоне наблюдали следующую картину. Время первый час ночи, мы возвращаемся из театра (здесь театры и концерты начинаются поздно, в среднем в 21.30, и, соответственно, заканчиваются тоже поздно) по главной улице столицы - Авынида ды Либердады. Вдруг, как по мановению волшебной палочки, все машины принялись сигналить. Такой гам поднялся на улице! Поток машин все уплотняется, они несутся, не разбирая светофоров, гудят, из окон и люков в потолках высовываются люди, обнимающиеся и размахивающие кто чем может - шарфами, флагами, куртками, носовыми платками, все смеются, свистят, орут, поют, кричат кричалки. Машин все больше, шум все невыносимее для барабанных перепонок.

Я сначала ошеломленно оглядывалась по сторонам, ничего не понимая. Потом мне объяснили, что только что кончился международная футбольная встреча Португалии и Испании, и победила португальская Порту! Веселится и ликует весь народ. Люди среди ночи покидают дома, садятся в машины, катаются по городу, непрерывно жмя на клаксоны и колбасятся, таким образом празднуя победу. Фан у людей. Ннда. Мне этого не понять. По крайней мере, пока.

Португальцы, как, впрочем, наверное, и все европейцы, рождаются с рулем в зубах. Водят они с детства, и к среднему возрасту подходят уже довольно ловкими водителями. Здесь совершенно не преследуется выпить сколько хочешь пива или вина перед тем, как сесть за руль. Никто тебя не остановит и не заставить дуть в зеленую дудочку. Люди пьют, могут плохо стоять на ногах, но руль держат не менее твердо, чем трезвые. Но вот если ты не пристегнут, или во время вождения говоришь по сотовому, то будь любезен, приготовься в любую минуту расстаться с пятисотенной евро...

Дороги здесь хороши, экипированы всякими примочками и ухожены, причем, не только непосредственно само дорожное полотно, но и обочины.

Если дорога пробегает между холмами, холмы накрыты специальными сеточками, или выложены булыжниками, чтобы земля на дорогу не сыпалась, сверху вниз прорыты забетонированые канальчики для водостока дождя. По обочине дороги проходит специальная белая полоса, если случайно въезжаешь на нее, она начинает громко и неприятно жужжать под шинами, и машина вибрирует. Это для того, чтобы разбудить водителя, если он, не дай Бог, за рулем заснет и отклонится от основного курса. Между встречными полосами заботливо садят олеандры - цветущие кустарники, чтобы фары встречного автомобиля не били водителю в глаза. На шоссе установлены телефоны-автоматы, работающие от солнцепоглощающих батарей, не от электричества. Для удобства вызова команды техобслуживания в случае поломки автомобиля "в чистом поле", или для вызова "скорой помощи", если кому поплохеет.

Если дорога проходит в полях, то поля отгорожены от дороги заборами с проволокой - чтобы скот, в изобилии пасущийся на лугах, не выходил на дорогу и не мешал движению. В местах, где шоссе пересекает населенный пункт, оно отгораживается от жилой части прозрачным пластиковым или веселеньким таким высоким разноцветным забором, - чтобы уменьшить шум от автомобилей, а так же чтобы с дороги не было возможности наблюдать за жизнью местных обитателей.

А еще вдоль дороги на макушках столбов линий электропередач... аисты вьют свои гнезда! Этим пернатым здесь вольготно, - они защищены законом, разорять, а так же перемещать их гнезда запрещено, так что они отрываются по полной программе. Аистов здесь, пожалуй, столько же, сколько голубей в Новосибирске. Иногда на одном столбе увидишь два, три гнезда. Строят гнезда они надежные и практичные, так что ветер им нипочем. Летом они улетают куда похолоднее, зимой возвращаются. Так что гнезда используются по нескольку раз несколькими аистиными семьями. Подремонтируют чуток - и вперед, опять детей заводить можно.

Видно, аистиные дома вредят электросвязи, так что некоторые столбы оборудованы специальными штырями, чтобы аисты на них не гнездились. Что вы думаете? Чихать на них аисты хотели. Все равно строятся, даже со штырями. Строиться эти романтические птички любят не только на пришоссейных столбах, но так же и на церковных башнях, крестах и колокольнях. Очень мило.

О водителях. Нравы водителей на юге Португалии довольно миролюбивые. Они с готовностью пропускают друг друга и пешеходов, пропущенный вперед в знак благодарности показывает ладонь и кивает головой, на что пропустивший водитель любезно улыбается и тоже кивает.

Картина резко меняется, когда мы въезжаем в Лиссабон. Милые улыбчивые расшаркивающиеся друг перед другом водители сменяются невротиками-матершинниками, то и дело высовывающимися из окон и яростно орущими на своих коллег по рулю. Такие диалоги непременно сопровождаются не менее агрессивной и выразительной жестикуляцией. Улицы старого города узки и извилисты, попробуй по таким поездий, особенно если торопишься. Парковку сроду не найти; на широких магистралях постоянные заторы; жара, пыль, все торопятся, нервничают, друг друга "подсекают" и вместо приветственных жестов показывают обидные непристойные...

Въехав в город, совершенно забываешь, что только десять минут назад ты ехал под двести по гладкому, как скатерть, полотну шоссе, лениво позевывая и придерживая руль двумя пальчиками, наслаждаясь солнечным деньком и пасторальным видом пасущихся овечек и аистиных домиков на столбах по обочинам шоссе... Наверное, везде так: где люди, там мухи...

Что еще мило португальскому сердцу? Искусственные цветы. Здесь их делают просто виртуозно. Любые, самые, самые, самые любые цветы. От натуральных отличить можно, лишь послав в лабораторию на экспертизу. Орхидеи, тюльпаны, хризантемы, пионы, лилии, нарциссы, подснежники, колокольчики, розы, и великое разнообразное разноцветное и разномастное множество прочих цветов, имена которых мне неизвестны за их экзотичностью для моей новосибирской вкусово-культурной традиции. Если в России искусственные цветы в основном можно увидеть на похоронах и поминках, то здесь они являются тем, чем они, собственно и называются, - искусством. Жаль, я их не люблю в собственом доме. Как бы они великолепны ни были, предпочитаю хоть куцый кустик, да настоящий...

Еще поражает любовь португальцев к... пижаме. Это здесь возведено в ранг особого культа. Здесь принято иметь много разных пижам на все случаи жизни и просто для души, и щеголять в них по дому до обеда, если на работу не надо. То-то я поразилась, когда мой будущий муж в нашу бытность конфетно-цветочного периода, приехав в Новосибирск "поухаживать" за мной, припер с собой полчемодана пижам и менял их практически каждый день.

Пижамы были разные: светлые, темные, в клеточку, однотонные, но все одинаково безупречного качества, мягенькие и тепленькие. Я еще подругам потом с большими от удивленного непонимания глазами рассказывала, что к повседневной одежде, в которой люди ходят в кафе, гуляют по улице и ходят в гости, он относится с горааааздо меньшим трепетом, чем к той, в которой он проводит несколько вожделенных часов сна. Мужчинам, насколько я подозреваю, по большому счету ведь наплевать, в чем они спят. Чего нельзя сказать о том, в чем они выходят на люди. А тут... Когда я немного освоилась в Португалии, я поняла, что беспокоилась тогда зря. Это пристрастие моего мужа к пижамам объясняется всего лишь чертой нации, которой он принадлежит. Одним словом, "они все здесь такие".

Еще национальная черта, которая умиляет меня до слез. Кафе забиты не молодыми тусующимися людьми, как у нас, а людьми пенсионного и, что гораздо чаще, пост-пост пенсионного возраста, о которых обычно говорят "из него песок сыпется". Так отрадно наблюдать за двумя счастливыми бабуськами лет семидесяти-восьмидесяти, азартно перемывающими кому-то кости за кофе в стильной кафешке. Или за высохшим сморщенным лысым, как коленка, старичком в очках и кепке, которые по площади значительно превышают объем его головы. Старичок сидит неподвижно, смотрит прямо перед собой сквозь толстые чуть затемненные линзы очков. Его отрешенный вид как бы говорит нам: "Я, ребята, пожил на этой земле, и торопиться мне теперь некуда. Это такая роскошь - вся жизнь еще впереди, как у меня, и при этом некуда торопиться." Такие старички-философы - очень распространенное зрелище в португальских кафе. Как, впрочем, и бабушки, так же праздно и глубокомысленно сидящие часами в одиночестве за крохотной чашкой эспрессо с видом медитирующей монашки.

А теперь немного о простоте португальской. Она ничуть не уступает российской простоте. Даже, можно сказать, дает оной приличную фору. Меня всегда коробил вид очень распространенной здесь картины: идет, скажем, по супермаркету, пара с коляской. А через каждые пять метров их останавливают умиленные сограждане. Увидев коляску, они тут же забывают, зачем пришли в магазин. Надо сказать, что любой уважающий себя португалец считает своим долгом при виде малыша всячески засвидетельствовать свое умиление: залезть в коляску (неизвестно, между прочим, когда мытыми) пальцами, глазами, дыханием, тискать его за ручки, щипать его за щечки, и сюсюкать, и умиляться, умиляться от вида совершенно незнакомого и, прямо скажем, совершенно чужого, младенца.

Если раньше это меня всего лишь коробило, то теперь, когда у меня самой, слава Господу Богу, младенец на руках, и когда тающие от умиления португальцы начинают с присюсюкиваниями и причмокиваниями как само собой разумеется залазить руками в мою коляску, иногда даже особо не спрашивая разрешения, то об меня, как говорила одна моя коллега, можно спички зажигать. Или, как говорила другая моя коллега, я начинаю выплевывать пуговицы. Вся моя интеллигентность и воспитанность улетучивается, и я веду себя весьма агрессивно, стараясь оградить мое чадо от возможных бацилл и микробов, возможно, мирно существующих на руках и в дыхании "дружелюбных" прохожих...

У нас ведь, в России, до месяца вообще детей никому не показывают. А тут на второй же час после рождения младенца толпами валят гости, родственники, родственники родственников, друзья, друзья друзей... Вот такие вот они простые и общительные ребята, португальцы эти.

Или еще о простоте. Несколько раз приходилось попадать в конфузную ситуацию следующего типа. Например, у нас дома гости. Веселье идет своим чередом, тут мне, пардон, надобится в туалет. Открываю совершенно незапертую дверь - опппссс... а оттуда, практически не смутившись, мне белозубо улыбается один из гостей.

Или в общественном туалете в кафе или там в супермаркете - та же история. Открываешь, бывалыча, дверь - и здрасьте-пожалуйста, занято. Португальцы вовсе не конфузятся, когда за незапертой дверью "комнаты отдыха" обнаруживается, например, почтенный патриарх их семейства, присутствующий там за тем же, зачем и вы, собственно... Он же, совершенно спокойненько подойдет через 5 минут к вам и доброжелательно так скажет: "Иди, пожалуйста, в туалет, я уже освободил".

Или, простите за прозаику, от дамы бальзаковского или постбальзаковского возраста частенько можно услышать фразу "Извините, я пошла пописить.", сказанную прилюдно и с совершенно невинным выражением лица. Так же абсолютно не возбраняется пользоваться ватерклозетом по назначению одновременно с членом семьи, который до того, как вы вошли, принимал душ, или наводил марафет у зеркала. Достаточно извиниться: "Прошу прощения, дурно пахнет", и уже считается, что вы хорошо воспитаны и деликатны...

Насколько я знаю, этакая истинно детская незатейливость в отношении к физиологическим отправлениям характерна не только португальцам, но и к прочим европейским народам. Например, моя подруга-русская рассталась со своим женихом-итальянцем только потому, что они не могли прийти к консенсусу в следующем вопросе. Она, как любая приличная россиянка, честная налогоплательщица, имеет привычку закрывать за собой дверь в туалет на щеколду. Ну, знаете, мало ли чего... А ее жених никак не мог понять, чего это она. И подозревал ее в самом плохом. Ну, на самом деле, что может делать девушка, заперевшись в туалете? Чтобы "сделать свои дела" совершенно нет смысла запираться. Когда она пыталась объяснить, что если она не запрет дверь, то у нее, извиняюсь, просто ничего не получится, так уж она приучена, такое уж у нее воспитание, российское, - он ей совершенно искренне не верил. Вот так вот они конфликтовали-конфликтовали, консенсуса не нашли, и пришлось расстаться... Вот вам и разница в культурных традициях народов. Ажно лодки семейные бьются.

Не так-то запросто. Особенно не просто вырваться из лап дружелюбно настроенного португальца, который прощается с тобой, скажем, по телефону. Это целая китайская церемония, занимающая порой больше времени, чем было потрачено на сам телефонный разговор. Сотовые телекоммуникационные компании выручают за счет этой традиции весьма, прямо скажем, немалые суммы. Я вас научу. Это не сложно. Выучите все португальские слова, потенциально употребляемые при расставании, и все производные от слова "целую". В момент прощания произнесите их по четыре-пять раз вперемежку монологом, растягивая гласные. Причем произносить эти слова следует не выборочно, а именно все, что вы знаете, в куче. И репутация о вас как о воспитанном и очень милом человеке в кармане. Вы будете звучать примерно так и столько времени, сколько нужно, чтобы произнести: "Чаааааао! Ум бежиньо муито грааанде пара ти и пара восеееш! Адеееуш! Адеуш! Бежиииньуш! Адеуш! Кумприментуш пара тооодош! Тау, ва! Ате жа! Ате аманья, сэ Дэуш кизер! Ате аманья! Бежииииньуш, бежиньуш граааандеш. Абрасу. Адеуш, адеуш. Чааао. Ате жа. Ате а просима. Бон нойте, дорме бай! Бежиииньуш. Ате жа. Кон лисенса. Кон лисенса."

Если есть настроение, можно прокрутить этот отрывок несколько раз. И только потом по сценарию можно положить трубку. Я пробовала так. Ну, что могу сказать... Когда сам так прощаешься, еще ничего. А когда с тобой так прощаются, а ты лишь поддакиваешь и вставляешь междометия, тут уже раздражение нарастает. И чего они такие... дружелюбные?!
Ника

Оставить свой комментарий