Акция "Бессмертный барак"

В социальных сетях внезапно появилась и сразу стала набирать популярность инициатива под названием «Бессмертный барак». Организаторы по аналогии с проектом «Бессмертный полк» собирают и опубликовывают информацию о людях, которые попали под прессинг советской карательной системы. Это узники концлагерей, ссыльные и расстрелянные, депортированные и вынужденные эмигрировать в годы правления коммунистов.

«Бессмертный барак» публикует документы, страшные свидетельства геноцида собственного народа. В эйфории празднования Дня Победы как-то не принято вспоминать о миллионах заключенных, на костях которых строился Советский Союз. Однако, такие узники существовали и если собрать их фото и их родственников, то получится парад не меньший по численности, чем «Бессмертный полк». Вот только этот парад будет печальным и траурным, - у тех истории не было победы, т. к. это собственные каратели уничтожали народ.

И уже последовали меры по ограничению информации об акции. Редактор проекта был заблокирован на сутки в социальной сети вконтакте.

Предлагаем вниманию наших читателей интервью с редактором «Бессмертного барака» Андреем Шалаевым.

- Как зародилась эта инициатива?

- Идея безусловно принадлежит Андрею Десницкому. Идея летала в воздухе, вроде все было ясно - есть Мемориал, есть Последний адрес, есть музеи и памятники. Но чего-то в этом всем не хватало. Не хватало настолько, что к 70 годовщине победы СССР во второй мировой войне начали даже устанавливать памятники Сталину. Пропаганда величия и славы Совка затмила память о страшных ошибках и преступлениях режима. Героизация Сталина неразрывно связана с теми механизмами управления нашей страны, которые происходят сегодня.

Но стоит только вспомнить масштабы репрессий и цифры скажут больше слов. Миллион сто тысяч человек - число расстрелянных по политическим обвинениям. Это если не говорить об уголовных процессах, речь только об обвинениях по политическим мотивам. И около 4,5 миллиона тех, кто получили сроки, в основном без суда и следствия. А если мы с вами вспомним депортации тех лет... а раскулачивания... а репрессии в отношении целых народов? Речь идет о многих миллионах человеческих судеб. Если говорить только о тех, кто попадает в сферу действия закона о реабилитации, это порядка 12 миллионов человек по бывшему Советскому Союзу. Большая часть, естественно, приходится на самую большую республику – на Россию.

В этом вся суть, что если, в ВОВ мы потеряли около 20 миллионов - это в войне со страшным противником, то 12 миллионов пострадали от действия собственных властей и существовавшего политического режима. Да, были реабилитации, но как воздать этим людям должное? Как возместить утрату родственников, и восстановить справедливость. Как вообще можно не говорить об этом сегодня? Мы хотим повторения? Нельзя забывать преступления режима, ведь это был фактически геноцид над собственным народом. Как можно, помня об этом, ставить в наших городах памятники организаторам террора?

Не любят у нас говорить обо всём этом, но люди помнят о родных. Вот это и летало в воздухе. И обрело в устах московского филолога и журналиста Андрея Десницкого: « Наверное, что-то начнет всерьез меняться после того, как за «Бессмертным полком» последует «Бессмертный барак» с фотографиями тех, кто был убит в расстрельных рвах, умер в лагерях или просто прошел через них ». Через пару дней я все думал о судьбах этих людей, об их родственниках - каково это, когда все вокруг гордятся отцами, дедами и прадедами, которые воевали, погибли или вернулись с полей боёв, а твои родственники не смогли туда пойти, защищать Родину, потому что их расстреляли раньше или свои же, после возвращения из плена? Каково этим людям? Да, конечно, есть и день памяти жертв политических репрессий 30 октября и Соловецкий камень, но этого мало для 12 миллионов замученных и покоробленных судеб репрессированных. Я начал искать подобное на просторах соцсетей. Ничего. Единичные рассказы, которые публиковали в фейсбуке и всё. Ничего не оставалось, кроме как решиться и взяться за продвижением акции по соцсетям.

- Какие цели ставит перед собой «Бессмертный барак»?

- Цели - целей наверно несколько, но главная из них это восстановить память о каждом, кто невинно или несправедливо осужден.

- Следует ли ждать, что из пространства интернета «Бессмертный барак» подобно «Бессмертному полку» выйдет однажды на улицы?

- «Бессмертный барак» - это общественная память о страшных и невыносимых событиях. Это вербальная и невербальная база данных чувств общества. Это нечто не подходящее ни под одно из существующих определений. В результате, сложно сказать, какое у него будущее, что последует за этой памятью. Мне безумно нравится проект «Последний адрес». Но он не полон. Я бы сказал, как я всё это вижу, но сейчас пока об этом говорить рано, нужно понять насколько это необходимо обществу.

В Петербурге, в период празднования 9 мая на улицах города висели фотографии организатора массовых репрессий Ворошилова, который подписывал расстрельные списки, а в Москве на шествии «Бессмертного полка» был замечен человек несущий фото Лаврентия Берии – начальника НКВД и одного из основных организаторов и исполнителей террора. Как взаимоотносятся «Бессмертный полк» и «Бессмертный барак»?

- Ничего удивительного, если власти на местах умудряются помещать баннеры не с солдатами красной армии, а с солдатами вермахта или союзников, выдавая их за советских солдат. Но в данном случае это не просто незнание истории, это замалчивание истории, это приведение учебника истории к единому стандарту, далёкому от реальности. Ведь до сих пор, чтобы ознакомиться с секретными документами тех лет, которые уже рассекречены, люди проходят столько кругов ада, что отпадает всякое желание добиться правды.

- Что случилось и за что Вас заблокировали?

- Мне приходили десятки писем от незнакомых мне людей, со многими приходилось общаться и уточнять сведения, вчера в течение дня после каждого такого ответа нашим подписчикам у меня стали выходить просьбы подтверждения - что я не робот. Но это было полбеды, в 8 утра у меня просто заблокировали аккаунт в Вконтакте. На странице блокировки было написано, что им не понравилась публикация в группе "Бессмертный барак". Публикация это выдержки из рассказа Лева Разгона "Непридуманное" . Ну если уж он вызвал у администрации Вконтакте такой интерес, то я вообще не знаю что тогда можно опубликовывать.

- Как соотечественники, чьи родные пострадали в годы репрессий, могут принять участие в проекте «Бессмертный барак»?

- Размещать у себя на страницах истории о родственниках, воспоминания, желательно с фото, копиями документов или ссылками на списки репрессированных из различных источников с хэштэгом #бессмертныйбарак, либо присылать их нам в сообщества: вконтакте, одноклассниках, фейсбуке и твиттере.

источник - newsright.ru

ДРУГИЕ ВЕТЕРАНЫ

Оба моих деда – ветераны, прошедшие всю Великую Отечественную. Тут можно сказать очень многое, да многое и говорится, и повторяется многократно. Но лишь недавно я задумался о других людях, современниках моих дедов, о которых вспоминать, к сожалению, не принято.

Некогда моя бабушка вышла замуж за командира Красной Армии. В 1937 году, как гласит семейное предание, за ним тоже приходили – но он был в командировке и потому остался на свободе. Он прошел всю войну, вернулся живым, здоровым, с орденами. У него родилось трое сыновей, один до войны, мой отец, и двое после. И теперь есть кому хранить память о нем.

А сестра бабушки вышла замуж за другого человека. За ним пришли, его застали и, как выяснилось после реабилитации, он был убит во время следствия. Его сын погиб в результате несчастного случая, его вдова так никогда больше и не вышла замуж. И теперь его некому поминать. Я, к своему стыду, даже не знаю имени этого человека, только фамилию – Круглов. Сестра моей бабушки носила ее до конца своей жизни.

Фронтовиками всегда было принято гордиться. А такие истории пересказывать было не принято, особенно в советские годы. Детям тех, кто сгинул в тюрьмах и лагерях, часто рассказывали вымышленные истории про родителей и даже после реабилитации чаще предпочитали об этом не говорить. Печальный факт из семейной истории, который лучше не трогать, то ли дело – дедушка-ветеран!

А ведь это несправедливо. Я не знаю, каким он был, мой родственник Круглов. Он не совершил подвигов на поле боя, не получил за них медалей и орденов – у него просто не осталось такой возможности. Он погиб во время следствия… не потому ли, что отказывался дать ложные показания на кого-то из своих знакомых? И если так – разве это не подвиг? И куда более трудный, чем подвиг в бою, когда ты в едином ряду с товарищами, когда вся страна смотрит на тебя с надеждой.

И даже если не так героически он себя вел… Все ли из ветеранов совершили личный подвиг? Разве не было среди них тех, кто был убит в первом же бою, прежде чем успел сам выстрелить во врага, кто не успел даже добраться до линии фронта и погиб на марше при обстреле или бомбежке? Неужели не было тех, кто иногда вел себя не самым геройским образом? Наверняка были, но мы почитаем их всех, не пытаясь измерить степень заслуг каждого. Все они – солдаты своей страны, без них список победителей будет неполон.

Мы почитаем и тех, кто трудился в тылу. Почитаем детей блокадного Ленинграда, хотя они, если посудить, и вовсе не собирались совершать никаких подвигов, когда война пришла в их дом. Мы помним их не столько за заслуги, сколько за то, что им пришлось пережить, пусть даже против собственного желания. Помним, чтобы не забыть о цене и смысле Победы, чтобы никогда больше не пришлось «повторять», как пишут от невежества или сдуру на стеклах автомобилей те, кто и дня не провел на передовой.

День Победы всегда был праздником «со слезами на глазах» – именно так встречались ветераны у Большого Театра, вспоминая страшное прошлое. Некоторые несли плакаты с названиями и номерами частей, чтобы найти в толпе однополчан… Но никогда и нигде не собирались в определенный день бывшие узники ГУЛАГа, не обнимались на глазах у восхищенных и благодарных детей, не вспоминали убитых и умерших от болезней и ран, не несли плакатов с номерами лагерных пунктов. Они скорее прятали свое горе.

«Настало время отдать дань памяти тем, кто умер не на полях сражений, а в кабинете следователя, в лагерном бараке, на золотом прииске»

Кто знает, может быть, не последняя причина поражений 1941-1942 годов и заключалась в том, что накануне этой войны было уничтожено множество людей, готовых защищать свою Родину, в том числе большинство командиров высшего звена. И теперь, когда так немного этих людей осталось в живых, может быть, настало время отдать дань памяти тем, кто умер не на полях сражений, а в кабинете следователя, в лагерном бараке, на золотом прииске?

Не потому, что эти люди все были безупречными героями, как не были ими и все поголовно фронтовики. Но потому, что все они, заодно, оказались жертвами бесчеловечных идеологий двадцатого века. Без них нет истории этой эпохи. И для того, чтобы никогда такое не повторялось впредь. Идеологий может быть много, лозунгов и знамен – еще больше, а жизнь у каждого человека одна. И она достойна памяти.

Какой может быть форма этого поминовения, не так уж и важно. Например, 30 октября на Лубянской площади у камня, специально доставленного с Соловков, читают имена и фамилии людей, убитых во время Большого террора. Есть и такой замечательный проект «последний адрес» – таблички с именами людей устанавливают на тех домах, где они жили перед арестом.

В любом случае это должно быть возвращение имен (да, мне стыдно, что я не знаю имени своего родственника, но я обязательно постараюсь его разузнать у тех, кто помнит). Возвращение части нашей собственной истории, нашего прошлого, нашей памяти. Не потому, что мы перед кем-то обязаны это сделать – а потому, что это часть нас, нашего народа, нашего прошлого и настоящего.

Кто-то увидит здесь противопоставление зеков и фронтовиков, но это совершенно неверно. Многие побывали и там, и там, включая, к примеру, маршала Рокоссовского, но не всем, как ему, повезло выжить. Вообще, мы слишком привыкли к этим противопоставлениям: красные и белые, коммунисты и демократы, патриоты и либералы…

И только большая беда – как война или террор – снимает противопоставления. И чтобы новой такой беды избежать, и нужна нам память обо всех жертвах двадцатого века, без исключений. О «миллионах убитых задешево», как написал Мандельштам перед тем, как стать одним из них. И пусть эта память будет дорогой, слишком она недешево нам досталась.

Автор - Андрей Десницкий