Выходит     2-3    раза   в месяц

              Выпуск   106   17   марта    2010   года

                               ПОСЕТИТЕ   МОЙ САЙТ                                                                         

     Покойный   академик   Дмитрий  Семенович  Львов     предельно   точно  оценил  в  свое  время     многое  в  российской  действительности -  в  том  числе, кажется,  и  последний  доклад  ИНСОРА : 

 «    У России, как известно, есть две беды — дураки и дороги. В последнее время к ним прибавилась третья — дураки, которые указывают дороги.»  

    Я не  понимаю  экономического  блока  нашей  власти, премьера,  президента…  Ведь  обделались  -   перед  всем  миром обделались.   Это  же  очевидно.  Так  почему  так   упорствуют,  почему  по-прежнему    полностью игнорируют  целое  и достаточно  мощное  направление   российской  экономической  науки. Почему  не  хотят   слышать  все  вот  это:  http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/10/849/21.html

    Даже  в  дискуссию  не  вступают….

Далее некоторые  выдержки  из  материала,  опубликованного  в  «Завтра»:

С.Глазьев  Двадцать  потерянных  лет,  в  память  об   академике Д.С.Львове

« Исследования в области экономической теории научно-технического прогресса, которые проводились в рамках научной школы академика Дмитрия Семёновича Львова, могли бы стать надежной научной основой для успешной модернизации российской экономики. Однако сделанный под явным давлением Вашингтона политический выбор в пользу "шоковой терапии" и кадровый выбор в пользу доморощенных рыночных фундаменталистов, на скорую руку обученных по чикагским методикам, не оставил шансов на российское экономическое чудо.

     Вместо постепенного выращивания институтов рыночной конкуренции и осторожной трансформации гигантов социалистической экономики в конкурентоспособные корпорации, создания национальной финансово-инвестиционной системы, ориентированной на долгосрочное кредитование модернизационных проектов, либеральные фанатики раскромсали научно-производственный комплекс страны варварской прихватизацией, на останках которого выросли криминально-олигархические структуры, задушившие конкуренцию и перекрывшие стране выход на инновационной путь развития. Чудище олигархического неофеодализма, выросшее из либеральной утопии, окончательно захватило страну, расстреляв демократически избранный парламент и растоптав права подавляющего большинства граждан. Эти преступления против общества были организованы и поддержаны либеральными реформаторами и революционными демократами, до основания разрушившими все несущие конструкции российского социума — начиная от нравственных ценностей и заканчивая научными школами.

     В то же время руководство Китая, основываясь на принципах, которые безуспешно предлагали российскому руководству академики РАН, осуществляло успешную модернизацию экономики. Пекинские власти, как и предлагал Львов, во главу угла реформ поставили задачи развития, подчинив им финансовые институты. Там не стали разрушать и приватизировать индустриальные гиганты, постепенно преобразовывая их под контролем государства в конкурентоспособные корпорации. И еще одна реализованная в КНР идея Львова — сохранение в госсобственности природных ресурсов, жесткий государственный контроль за естественными монополиями, государственное регулирование цен. К этому можно добавить использование теории экономической эффективности, давно и успешно развиваемой научной школой академика Львова, но упорно игнорируемой недоучившимися правительственными экономистами.

     Если бы не китайское экономическое чудо, наивным людям можно было бы бесконечно "вешать на уши лапшу" о безальтернативности нынешней экономической катастрофы в России. Но китайские реформы почти в точности соответствовали рекомендациям российских академиков. Там тщательно изучали не только причины провалов СССР и СНГ, но и работы российских ученых, которые были частыми гостями в китайских научных институтах и коридорах власти. В Пекине к ним относились куда с большим вниманием, чем в Москве, где строго следовали рекомендациям из Вашингтона, слепо доверяя его "пятой колонне" рыночных фундаменталистов. Примитивные постулаты Вашингтонского консенсуса: либерализация, приватизация, стабилизация путем жесткого административного ограничения денежной эмиссии, — стали "символом веры" российских реформаторов.

     Вопреки не только научным рекомендациям, но и элементарному здравому смыслу в жертву идолам рыночного фундаментализма были принесены не только сбережения граждан и высокотехнологические отрасли промышленности, но и природная рента — сотни миллиардов нефтедолларов ушли на подпитку долларовой финансовой пирамиды, оставив отечественный научно-производственный потенциал без необходимых для модернизации ресурсов.

Исследования в области экономической теории научно-технического прогресса, которые проводились в рамках научной школы академика Дмитрия Семёновича Львова, могли бы стать надежной научной основой для успешной модернизации российской экономики. Однако сделанный под явным давлением Вашингтона политический выбор в пользу "шоковой терапии" и кадровый выбор в пользу доморощенных рыночных фундаменталистов, на скорую руку обученных по чикагским методикам, не оставил шансов на российское экономическое чудо.

     Вместо постепенного выращивания институтов рыночной конкуренции и осторожной трансформации гигантов социалистической экономики в конкурентоспособные корпорации, создания национальной финансово-инвестиционной системы, ориентированной на долгосрочное кредитование модернизационных проектов, либеральные фанатики раскромсали научно-производственный комплекс страны варварской прихватизацией, на останках которого выросли криминально-олигархические структуры, задушившие конкуренцию и перекрывшие стране выход на инновационной путь развития. Чудище олигархического неофеодализма, выросшее из либеральной утопии, окончательно захватило страну, расстреляв демократически избранный парламент и растоптав права подавляющего большинства граждан. Эти преступления против общества были организованы и поддержаны либеральными реформаторами и революционными демократами, до основания разрушившими все несущие конструкции российского социума — начиная от нравственных ценностей и заканчивая научными школами.

     В то же время руководство Китая, основываясь на принципах, которые безуспешно предлагали российскому руководству академики РАН, осуществляло успешную модернизацию экономики. Пекинские власти, как и предлагал Львов, во главу угла реформ поставили задачи развития, подчинив им финансовые институты. Там не стали разрушать и приватизировать индустриальные гиганты, постепенно преобразовывая их под контролем государства в конкурентоспособные корпорации. И еще одна реализованная в КНР идея Львова — сохранение в госсобственности природных ресурсов, жесткий государственный контроль за естественными монополиями, государственное регулирование цен. К этому можно добавить использование теории экономической эффективности, давно и успешно развиваемой научной школой академика Львова, но упорно игнорируемой недоучившимися правительственными экономистами.

     Если бы не китайское экономическое чудо, наивным людям можно было бы бесконечно "вешать на уши лапшу" о безальтернативности нынешней экономической катастрофы в России. Но китайские реформы почти в точности соответствовали рекомендациям российских академиков. Там тщательно изучали не только причины провалов СССР и СНГ, но и работы российских ученых, которые были частыми гостями в китайских научных институтах и коридорах власти. В Пекине к ним относились куда с большим вниманием, чем в Москве, где строго следовали рекомендациям из Вашингтона, слепо доверяя его "пятой колонне" рыночных фундаменталистов. Примитивные постулаты Вашингтонского консенсуса: либерализация, приватизация, стабилизация путем жесткого административного ограничения денежной эмиссии, — стали "символом веры" российских реформаторов.

     Вопреки не только научным рекомендациям, но и элементарному здравому смыслу в жертву идолам рыночного фундаментализма были принесены не только сбережения граждан и высокотехнологические отрасли промышленности, но и природная рента — сотни миллиардов нефтедолларов ушли на подпитку долларовой финансовой пирамиды, оставив отечественный научно-производственный потенциал без необходимых для модернизации ресурсов.

 С.Г. Конечно, такая надежда существует. И вот почему. Модернизация, в отличие от стабилизации, приватизации, либерализации и прочих элементов политики рыночного фундаментализма, требует ответственного научного подхода. Она не может ограничиться "голым пиаром", так как провалы слишком скоро становятся очевидными. В отличие от либеральной политики, для проведения которой достаточно уметь красиво говорить, модернизация требует квалифицированного и ответственного подхода, умения руководить, принимать решения и отвечать за результаты. Радикалы из секты рыночных фундаменталистов этими качествами не обладают. Именно поэтому их дальнейшее пребывание над ухом у власти создает для нее проблему дискредитации. И, если понимание жизненной необходимости модернизации у власти есть, ей следует обратиться к фундаментальной науке как к естественному союзнику и основе проведения правильной модернизационной политики.

  С.Г. Вопреки предложениям науки, финансовые средства были направлены не на поддержку технологической модернизации экономики на основе нового технологического уклада, а на поддержку коммерческих банков. Последние использовали полученные от государства беззалоговые дешевые кредиты не на поддержку реального сектора, как планировалось, а на спекуляции против рубля, нажившись на его девальвации за счет падения уровня жизни населения и очередной утраты общественного доверия к государству. В итоге промышленное производство упало более чем на 15%, в том числе машиностроение — основа модернизации — почти вдвое, а недобросовестные банкиры обогатились на спекуляциях против собственной валюты на сотни миллиардов рублей. Этого можно было бы избежать, если бы прислушались к предложениям компетентных специалистов о введении валютного контроля и фиксации валютной позиции коммерческих банков. Триллионы антикризисных вливаний пошли бы на модернизацию экономики, а не на вывоз капитала за рубеж.

     Между прочим, именно так поступают все другие страны. Большая часть антикризисных программ направлены на стимулирование инновационной активности и поддержку модернизации экономики на основе нового технологического уклада. При этом от 30 до 80% средств расходуется на программы в сфере энергосбережения, что через несколько лет позволит существенно повысить энергоэффективность экономики ведущих стран мира и стабилизировать как спрос на энергоносители, так и цены на них. Страны, продолжающие быстрый экономический рост даже в условиях кризиса — это прежде всего, Китай и Индия — сохраняют валютный контроль и обеспечивают целевое использование эмитируемых в целях борьбы с кризисом кредитов на цели модернизации реального сектора.

 Если бы в период шальных цен на нефть правительственные экономисты прислушались к рекомендациям ученых и направили бы нефтедоллары не на финансирование американских финансовых пузырей, а на поддержку инновационной и инвестиционной активности, науку и образование, то, вероятно, никакого кризисного падения российской экономики не было бы. Она была бы готова к быстрому переходу на новую длинную волну экономического роста, своевременно развив имеющиеся заделы в становлении нового технологического уклада. Ведь профицит федерального бюджета образовывался не от избытка доходов, а от недофинансирования расходов — по сравнению с другими странами, Россия тратит на образование вдвое, а на науку втрое меньшую долю ВВП. Полное использование нефтедолларов на эти цели лишь приблизило бы структуру российского бюджета к среднемировым пропорциям.

Рыночные фундаменталисты, фанатично не верящие в способность России к самостоятельному развитию и слепо повторяющие рекомендации из Вашингтона для слаборазвитых стран, навязывают нам давно дискредитировавшую себя политику догоняющей модернизации. Они не понимают, что глобальное экономическое развитие происходит неравномерно и в кризисные периоды замещения доминирующих технологических укладов возникают возможности опережающего перехода на новую волну экономического роста путем своевременного развития ключевых факторов нового технологического уклада, которые берут на себя роль локомотивов роста экономики. Именно таким образом возникали американское, японское, корейское, китайское экономическое чудо. И российская история знает успешные примеры подобных скачков — в конце XIX—начале XX века, в середине прошлого века.

 Чем быстрее российские власти в проведении политики модернизации обратятся к российской академической науке, тем больше у страны будет шансов ее успешно провести, успеть вскочить на новую кондратьевскую волну. Но пока их штабы переполнены апологетами рыночного фундаментализма, которые наивно верят рецептам из Вашингтона, по сути навязывая руководству страны продолжение политики колонизации ее экономики иностранным капиталом. И хотя они удивительно быстро осваивают инновационную лексику, в основном их подход не меняется. Пламенно веря в американскую модель мирового устройства, они убеждают властвующую элиту страны в неспособности к самостоятельному опережающему развитию и желательности хотя бы догоняющей модернизации. Многим из власть предержащих эти заклинания по душе, так как обосновывают бездеятельность и безответственность. Можно, как говорится, "не париться", предоставив российское экономическое пространство передовым западным кампаниям. Расплачиваться за эту колонизацию страны придется нашему народу, который окажется в тупике многоукладной и отсталой экономики.»