Когда мы говорим – все наши беды от бескультурья, с этим можно согласиться. Но знаем ли мы, что такое культура? Как ни странно, но у столь важнейшего понятия нет чёткого и единого определения. С одной стороны, термин гуманитарный и вроде как философский, но даже и философия, являясь научной дисциплиной, должна давать чёткие и недвусмысленные определения. Только так можно построить ясную и непротиворечивую концепцию. Согласимся, что точное определение, есть основа основ любой науки. И гуманитарной в
том числе. Существует ли точное и неоспоримое определение слова «культура»?
Обратимся к справочникам…
Впервые данное слово мы встречаем в латинском языке. С него «cultura» переводится как «воспитание», «почитание». Но это простой перевод. А каково определение? У Брокгауза и Ефрона К. есть «общее состояние народа в материальном и духовном отношениях». В толковом словаре русского языка Ушакова это уже «то или иное состояние общественной, хозяйственной, умственной жизни». Чувствуете? И там и там К. определяется как некое состояние общественного
устройства. Зато в БСЭ К. определяется как «исторически определённый уровень развития общества и человека, выраженный в типах и формах организации жизни и деятельности людей, а также в создаваемых ими материальных и духовных ценностях». Здесь К. уже не просто состояние, а уровень развития этого состояния соотносительно с его прошлыми показателями. То есть, в БСЭ авторы определения слова «культура», предполагают наличие некой шкалы, по которой можно определять уровень её развития. К
сожалению, кроме общих рассуждений об экономическом и социально-классовом строении общества в то или иное время, авторы не только не вводят данной шкалы развития К., но даже не дают ей однозначного определения, а лишь ссылаются на разнообразные определения К. в разных веках и странах.
Однако, во всех определениях, культура рассматривается как явление социального характера. Это всё, что можно сказать о ней определённо после изучения всевозможных толкований этого понятия. Является ли К. общей для всех человеческих особей или она различна для каждого этноса? А если культурные ценности различны, имеют ли они общие точки пересечения? Может ли культура быть примитивной, и если да, то где заканчивается дикость и начинается культура? На все эти и подобные им вопросы люди уже не раз пытались
давать ответы, но беда в том, что правильный ответ может быть дан только в том случае, когда вопрос задан о конкретном понятии, имеющем единственное определение, не допускающее толкований. Увы, но в отношении К. это не тот случай. В нашем случае, определений более двух. И хотя они имеют точки соприкосновения, но идентичными не являются. По этой причине, рассуждать о культуре, не зная наверняка, что такое культура, как минимум несерьёзно.
Почему же до сих пор у нас нет единого определения? Не потому ли, что перевода с латыни недостаточно? А может быть, как раз наоборот и культура не нуждается в дополнительном определении, а мы просто перегружены её избыточными толкованиями? В конце концов, никто ведь не отказывается от слова «культура» как такового, а значит, всех устраивает смысл, который придаёт ей латинский язык. Попробуем перевести это слово так, чтобы перевод, а фактически определение слова, всех устроило.
В латыни, как мы знаем, культура означает «воспитание», «почитание», «развитие». Разумеется, культура как понятие социальное, возникло не в Древнем Риме, а значительно раньше. В др.Греции К. получила развитие в трудах Сократа, Платона, а позже и Аристотеля. И хотя они слова такого знать, разумеется, не могли, но понятия, родственные «культуре» всё же знали. К примеру др.греческий термин «калокагатия» был широко известен уже во времена Сократа,
хотя, как считается, распространение получил лишь в философских трудах Платона и более поздних философов. Рассматривался как социальный и этический идеал человека, человеческого поведения и, что характерно для «культуры», человеческого общежития. То есть, первый известный нам аналог К. подразумевал нравственно воспитанного человека, сообразующего свои интересы с интересами коллектива. И не случайно латинское «cultura» буквально переводится как «воспитание» и
«развитие» – данное слово совершенно точно и однозначно отражало заложенный в него смысл. Впервые это слово мы встречаем в трудах Марка Порция Катона старшего в значении «возделывать», «развивать». Никакого другого значения, в доступном нам первоначальном варианте, в это слово не вкладывалось и прямым переводом с греческого, вероятно, не являлось, поскольку употреблялось латинянами практически всегда в связке, поскольку употребление слова «развивать»,
безотносительно субъекта воздействия, лишено смысла. Кроме того, слово, обозначающее действие, как правило, не заимствуется из других языков, если только это действие не является чем-то принципиально новым, или если язык не является прямым преемником иного языка. Латынь не является преемником греческого, следовательно, и слова-действия имеют в нём самостоятельное происхождение.
Лишь позднее данное слово стало использоваться и в отношении нематериального мира, а именно: в I веке до н.э. Марк Цицерон называет философию «культурой души», то есть, «возделыванием (развитием) души». И хотя латинское «cultura» не раскрывает всю глубину греческого «καλοκαγαθία» как идеально воспитанного человека, но всё же означает некую работу по преобразованию. И только Цицерон впервые
заговорил о культуре как о работе по преобразованию души, применив данный термин к миру нематериальному. Причём, что интересно, «развитие души» он увидел не в чём-нибудь, а в философии. И это характерно: наука о познании мира и своего места в мире, прямо зависит от «культуры души».
Итак, с этих пор термин «культура» отходит от своих материальных корней и становится также частью философской системы взглядов на перспективы развития души, то есть таких её свойств как: любознательность, любовь, сострадание и так далее. Мы пока не можем назвать «culturu» непосредственно «развитием души», но в дальнейшем это словосочетание закрепится, слегка изменив свой смысл от «возделывать» до «воспитывать». Пока никаких толкований К. не
наблюдается.
Полторы тысячи лет спустя термин «культура» в значении «воспитывать» всплывает в Германии в середине 17 века. Ещё сто лет спустя это слово вновь упоминается в трудах немецких просветителей, но уже в своём сугубо материальном значении. Однако, Иммануил Кант снова возвращается к понятию культуры как развитию души в рамках философской концепции этики. И всё же с этих пор культуру начинают определять двояко: как развитие материального, и как развитие духовного. И хотя, Кант делит
культуру на всевозможные навыки, начиная от общения и заканчивая использованием того или иного предмета, всё же нравственное воспитание человека он выделяет отдельно. Более того, он не считает развитие материальной составляющей бытия человека – цивилизации – аналогом культуры, уточняя, что цивилизация есть внешнее подобие культуры, не наполненное моральным содержанием.
Следует особо отметить, что все философские концепции нравственного развития человека в позднем средневековье покоились на идее Бога как воплощения нравственного идеала, к которому надо стремиться. Это прослеживается в одной из работ Канта («Критика практического разума», 1788г.), где его этика оказывается неразрывно связана с верой в Бога, без подражания которому, человек не способен подняться над своей животной природой. Эту же концепцию отстаивал и Георг Гегель, также деля культуру на
материальную и духовную. Однако, называя искусство, религию и философию видами духовной культуры, он вносит дополнительную путаницу в определение К. как таковой. Далее мы покажем, что такое деление не обосновано и все эти «виды» культуры являются производными.
Чуть позже значение культуры стало едва не синонимом слова «просвещение» и даже «образование». Особенно заметно это проявилось в России, куда термин «культура» проникает лишь в первой половине 19 века. Разумеется, это не значит, что в России не было духовного или технологического развития. Это значит только то, что для обозначения такого развития использовались совершенно иные термины.
К сегодняшнему дню такие понятия как собственно «культура», «искусство», «образованность» и даже «технический прогресс» оказались тесно переплетены в сознании большинства людей. В том числе и самых образованных из них. Многие сегодня связывают культуру и цивилизацию в одно целое, не делая между ними различий. Действительно, понятие «культура» происходит от развития материальной составляющей и в изначальном своём значении имеет прямое отношение к
возделыванию почвы. Однако, данное понятие в ходе тысячелетий претерпело свою эволюцию, распространившись и на мир нематериальной природы – на душу и соотносимые с ней качества.
В 18-19 веках К. окончательно разделилась на то, что является материальным развитием цивилизации и на то, что формирует нравственные ценности человека. Однако, для первого определения есть совершенно другое слово, более точно отражающее его суть: «прогресс». Но странным образом, обозначая развитие материально-технической базы человечества, оно было вытеснено словом, имеющем совершенно гуманитарное определение. Впрочем, так дело обстоит сейчас, а немного ранее, в том же 18 веке,
«прогресс» являлся синонимом К. и также обозначал развитие социальных отношений. Вероятно, эта схожесть двух понятий и послужила в то время их частичному смешению. Не будем заострять на этом внимание, отметим лишь, что П. и К., развитие и воспитание, вещи всё-таки, разные и быть может, приходит пора расставить акценты в определениях.
Во всяком случае, в отношении К. это сделать необходимо. Назрела потребность избавить определение слова «культура» от излишеств. Прогресс, искусство, религия, обычаи… Что должно несомненно остаться, а что прекрасно себя чувствует и в рамках собственных определений? Помним, что К. есть явление социального характера, имеющее отношение к философии, этике и воспитанию. Но самое главное, она имеет прямое отношение к людям, к нашему внутреннему миру. Попробуем дать определение К., отбросив всё,
кроме воспитания и посмотрим, что у нас получится…
Культура – это нравственные принципы, лежащие в основе человеческих отношений.
Будет ли достаточным ограничить определение К. только лишь нравственными принципами? По-видимому, да. Дело в том, что и обычаи, и искусство, и простой этикет – всё это является следствием наших нравственных принципов. Противоречит ли хотя б один обычай в любой стране мира тем нравственным принципам, которые в этой стране культивировались из века в век? Очевидно, что нет, не противоречит. И хотя обычаи не являются прямым следствием К. в данном нами определении, но строятся они неизменно с учётом
нравственных принципов, то есть, по отношению к К. являются производными.
С искусством немного сложнее. Его можно рассматривать как выражение К. в материальном виде с целью агитации и пропаганды К. в массах. Культуру необходимо прививать, она не впитывается с молоком матери. Для этих целей и существует искусство. Это лишь инструмент, для выражения нашего внутреннего содержания. Именно и только по этой причине существуют такие течения в живописном И. как авангард, абстракционизм, примитивизм и тому подобное. Именно и только поэтому к И. относятся и литература, и живопись, и
музыка, и архитектура, и скульптура, и много чего ещё – всё то, что способно выразить К., то есть нравственные принципы.
Не все понимают, какой нравственный принцип может выразить скульптура, архитектура или, к примеру, музыка. Как мы понимаем, здесь всё сводится исключительно к эстетическому восприятию. Но ведь даже эстетика восприятия должна на чём-то строиться! И она строится… на чувстве прекрасного. Дело в том, что красота, согласно устоявшемуся определению, есть не что иное, как эстетическое чувство. И как любое чувство, оно нуждается в развитии. Впрочем, не будет ли достаточным просто сослаться на Аристотеля,
считавшего красоту нравственной категорией?
Красота является нашим внутренним восприятием мира и человеческих отношений в том числе, определяя красивость или некрасивость человеческих поступков. То есть, красота определяет наше отношение к происходящему. Это своего рода мерило наших поступков, благодаря которому мы можем определить нравственность-безнравственность, красоту или уродство наших поступков. В свете этого, можно считать красоту как свойство врождённое и лежащее в основе всех наших умозрительных построений, именуемых нравственными
принципами. Пишите красивую музыку, стройте красивые архитектурные сооружения, запишитесь в ансамбль песни и пляски – любым способом развивайте в людях чувство прекрасного – и это вернётся вам сторицей! Красота формирует и поддерживает систему наших нравственных ценностей, нашу культуру. Но в формировании этих ценностей участвует не только красота, но и законы социального общежития. По крайней мере, так кажется на первый взгляд.
«Не делай другому того, чего не хочешь, чтобы делали тебе» – так можно выразить один из главных принципов человеческого общежития. Этот принцип реализован не только в К. в рамках данного нами определения, но и в религиозных учениях, где он рассматривается более подробно. Реализация его на практике выглядит примерно так:
— я не буду красть, потому что не хочу, чтобы и у меня украли;
— я не лягу с чужой женой, потому что не хочу, чтобы и с моей женой такое повторилось;
— я не убью человека, потому что не хочу быть убитым…
Но соблюдение этого принципа не является механическим. Оно связано с красотой сильнее, чем кажется. Дело в том, что одним из свойств прекрасного, является свойство симметрии. Когда это свойство соблюдается, мы испытываем эстетическое удовлетворение, когда не соблюдается – дискомфорт. Не убить – не быть убитым, не украсть – не быть обокраденным, это тоже симметрия. Вот и получается, что законами социального общежития, всей нашей жизни, управляет красота, а её принципы реализуются не только
в нравственных посылах, но и в музыке, и в архитектуре, и во многом другом. «Красота спасёт мир» – сказал классик. Теперь мы отчётливо понимаем, что он имел ввиду…
Так может быть, стоит включить красоту в наше определение культуры, коль скоро она эту культуру определяет? Невозможно. Красота, как мы показали, является базисом нравственных принципов и как целое, не может входить в определение частного. Культура является частным случаем красоты, поскольку определяется только нравственными ценностями, которые, в свою очередь, определяются собственно красотой. Если включить красоту в наше определение, оно будет таким:
Культура – это частный случай проявления красоты, выраженный в реализации нравственных принципов, лежащих в основе человеческих отношений.
Понятнее не стало. Да, о культуре, как частном случае красоты, можно упомянуть в определении красоты, но в данном случае, это выглядит неуместно. Согласитесь «нравственные принципы» в определении звучат куда как понятнее «частного случая» чего-то там. А ведь наша задача в том и состоит, чтобы вывести понятное и чёткое определение культуры. Вывод: включать красоту в определение культуры не стоит, поскольку это только усложняет расшифровку искомого понятия. А что стоит? Только то, что
может уточнить данное определение. Например, как давно эти принципы соблюдаются, будут ли они соблюдаться в дальнейшем, меняются ли они с течением времени и т.д.
Да, можно признать, что нравственные принципы передаются из поколения в поколение в целом неизменными. Убийства, кражи или клевета и тысячу лет назад и сегодня оцениваются однозначно. Могут ли эти принципы поменяться в дальнейшем? Могут, но тогда они перестанут быть частным случаем красоты и уже не будут иметь отношения к нравственным нормам. Попытавшись преобразовать существующие нравственные нормы, мы только разрушим их, не сумев заместить, поскольку чтобы мы ни ставили на их место, это уже не будет
вызывать эстетического удовлетворения, то есть не будет соответствовать критерию красоты. Попробуем добавить этот нюанс к определению.
Культура – это незыблемые нравственные принципы, передаваемые из поколения в поколение и лежащие в основе человеческих отношений.
Что из этого следует? Только то, что К. можно рассматривать как нравственный камертон внутреннего мира человека, настроенный в резонанс с врождённым чувством прекрасного. Более того, такое недвусмысленное понимание К. позволяет нам установить её место и значение в современном мире, совершенно, казалось бы, утраченное на сегодняшний день. Место К. занимает что угодно, начиная от одноимённого телеканала и заканчивая музеями и выставками, но только не воспитание в человеке человеческих качеств. Парадокс, но
даже в безбожном Советском Союзе, в рамках нашего определения, люди были гораздо культурнее многих жителей современной России.
Действительно, если попытаться выяснить, какие институты занимаются воспитанием нравственного, социально адаптированного человека, то мы с удивлением обнаружим, что таких… нет. Есть Церковь, озвучившая ряд нравственных принципов, но не имеющая решающего влияния на общество. Есть Семья, воспитывающая детей в рамках собственного видения мира. Есть Школа, переставшая заниматься воспитанием нравственного человека… «Есть многое на свете, друг Горацио…», что не имеет отношения к
культуре. Вся беда современного воспитания заключается в отсутствии понимания, что же такое культура. В рамках данного нами определения, культурным человеком может считаться не тот, кто держит нож в правой руке, а вилку в левой и не тот, кто имеет высшее образование, а исключительно тот, кто строит свою жизнь согласно нравственным принципам, поскольку именно они и соответствуют понятию «культура».
Очень многие путают К. и искусство. Но если даже просто посмотреть в словари, то станет совершенно очевидно, что каждое из этих понятий имеет хотя и смутное, но всё же собственное определение и смешивать их совершенно недопустимо. Далее будем исходить из данного нами определения К. В этом случае, искусство является уже не просто выражением внутреннего мира творящего или внешнего мира, сквозь призму авторского восприятия, но осязаемым продолжением, заложенных в К. нравственных принципов. Искусство становится
агитацией и пропагандой культуры, её выражением! Это следует оговорить особо: искусство призвано выражать именно культурную составляющую, а не вообще внутренний мир человека, который, как мы знаем, может быть совершенно различным. Задача искусства – есть задача воспитания культурного человека, то есть человека, строящего свою жизнь на нравственных принципах. А всё, что не отвечает этому требованию (как то: любое осквернение святынь и, в частности, пляски на алтаре; рисование фаллосов на разводных
мостах; чёрные квадраты и синие треугольники; унижение человеческого достоинства и тому подобное), не только не является искусством, но и к К. не имеет отношения.
Точно также, не имея чёткого понимания, что же такое К., многие люди склонны думать, будто культурные различия разных народов и этнических групп не имеют решающего значения при попытке их смешения. Это не так. Проявления К. или иначе – культурные традиции, у разных народов разнятся и выражаются в отличных обычаях, одежде, особенностях питания и т.д. Всё это проявления внутренней культуры и, в зависимости, от обстоятельств, они могут меняться: одежда становится практичней, питание разнообразнее или
скуднее и т.п. Но сама культура, присущая этому этносу, остаётся неизменной. Они могут и слова такого не знать, но поступать будут стремиться всегда в соответствии с теми нормами поведения, что были в них заложены в процессе воспитания.
Если речь идёт о представителях младоцивилизации, то основным культурным фактором у них всегда будет выступать религия, в той или иной форме постулирующая нормы поведения, через родителей, старейшин племени, рода или поселения. В основном, культурные ценности всего рода человеческого тождественны друг другу, но в случаях, когда чей-либо род, племя, народность были немногочисленны и потому уязвимы со стороны более успешных соседей, их культурная традиция могла быть дополнена ценностями весьма сомнительными,
но необходимыми для выживания. Например, представитель чужого народа или веры мог рассматриваться как потенциальный враг, на которого нравственные принципы могли не распространяться. С течением времени, опасность исчезновения для небольшой народности исчезала, а закладка в культуре, противоречащая нравственным принципам, могла сохраниться. Переезжая на место проживания более успешной в социальном, либо финансовом плане народности, такие люди конечно впишутся в новое общество, поскольку культура у всех
народов одна, но впитанные ими с верой некоторые особенности, не позволят им полноценно интегрироваться в иную культуру.
Например, у аборигенов принято почтительно относиться к женщинам, а вновь прибывшие считают, что с женщинами не стоит церемониться. Другой пример: и там и там кража считается недопустимой, но в рамках одного народа, обокрасть иноверца или человека другой расы или национальности считается допустимым. Разрешить такие противоречия невозможно, поскольку проистекают они, как правило, из религиозной веры, которая не может быть пересмотрена. В глобальном плане это можно рассматривать как несмешиваемость культур,
хотя в действительности рассмотренные примеры к К. не имеют отношения. Последствия таких экспериментов печальны: не умея интегрироваться в чужую культурную среду, иноверцы начинают обособляться, создавая свои особенные районы проживания с отличными культурно-нравственными верованиями. Если бы мы отдавали себе отчёт в том, что такое К., мы видели бы и причины этого обособления и понимали бы, что культурная традиция, закреплённая в религии, не позволит одному народу интегрироваться в другой.
Стоит особо подчеркнуть: К. – это нравственные принципы и они для всех народов едины, а культурная традиция подразумевает некие особенности мировоззрения, закреплённые, как правило, в религиозных взглядах, но не имеющие отношения к собственно культуре. Поэтому, когда мы говорим, что одна культура не может смешиваться с другой, следует понимать, что речь идёт именно о культурной традиции, а не о К. как таковой.
К великому сожалению, мы запутались в многообразии «культур» и видов «искусства». Сегодня любое непотребство требует к себе особого отношения, претендуя на культурную значимость и искусствоведческую ценность. И противопоставить этой вакханалии нам пока нечего. Одно очевидно: необходимо навести порядок в собственной голове и культурологическом поле нашей деятельности. В противном случае, нас захлестнёт совершеннейший хаос «культурного разнообразия» не поддающийся уже
никакому определению.
