«Стукач» - это человек, негласно работающий на правоохранительные органы. На милицию или службу безопасности. Иногда за деньги, иногда в силу каких-то обстоятельств, очень редко, правда, но бывает и по призванию, ради душевного удовлетворения. «Стучать» - слово из уголовного жаргона, значит информировать эти органы, в обиходе - «доносить» на граждан о совершенных, совершаемых или готовящихся преступлениях и вообще о каких-то противоправных действиях. В оперативных деяниях правоохранительных органов этот институт играет весьма и весьма важную розыскную роль, официально приветствуется и поощряется, число таких осведомителей постоянно растет, и это, в конце концов, жестокая необходимость, которую следует воспринимать как данность. Особенно тогда, когда кривая преступности ползет вверх...

Он попался на бытовой ерунде. Пил много. А напившись, не мог без того, чтобы не покуражиться: ему очень нужно было, чтобы кто-то с ним разговаривал, слушал его поучения, примеры из его отнюдь не примерной жизни. Иногда вообще «заносило» черт знает куда и обязательно так, чтобы соседям делалось действительно тошно. Жена терпела и молчала, и это воспринималось им как должное. Иной раз поддавал ей так, что по неделе отлеживалась и даже не пыталась встревать, когда он начинал свои «художества».
А жили в коммунальной квартире, с ними еще семья - мать с несовершеннолетней дочерью. А к ней еще подружка ходила - тоже несовершеннолетняя. И хотя девочки были далеко «не свежей прелести», тем не менее - «запретный плод», несовершеннолетние. Охраняются законом. А Боре все нипочем: напьется - и давай расхаживать голым по кухне, коридору, то в ванную, то в туалет. Вот такой он Шварценеггер! А у девочек груди уже, ягодицы наливные, бедра... Загляденье одно, молодые, словом. А ему-то под сорок. И вот однажды - матери дома нет, девочки одни. Борю похоть разобрала, голый давай к ним, не пускают. Ах, не пускают - сломал замок! Девчушки едва вырвались и, естественно, в милицию.
А ему говорят на следующий день: «Развратные действия в отношении несовершеннолетних - как минимум несколько лет отсидки в лагерях общего режима - раз. Попытка изнасилования этих несовершеннолетних - два. Хулиганские действия - три. Лет на пять «потянет». А он уже сидел раньше, знает лагерные порядки, как там относятся к тем, кто за совращение малолетних попадает. «Нет, ради Бога, не надо! Что угодно, только не это». А что угодно? Стать «стукачом». Согласился. И пошло-поехало: «Источник сообщает...» Два раза в месяц, как часики «тик-так».
Первый серьезный «стук» - наркодельцы. Два грузина приехали в Череповец якобы работать. Устроились - и с работой, и с общежитием. Сами же не могут без того, чтобы не жевать «травку». Что это за «травка» такая - вполне понятно. Наркотики. Вокруг них уже кучковаться стали другие ребята, череповецкие. Боря тоже купил, попробовал и ... «Заложил»! Приехали к этим «генацвали», поговорили и... отпустили. Немудрым взглядом видно было, что это лишь мелкая сошка. По всей вероятности, тоже завербовали «стучать». А Борю поздравляют, Боря доволен. Ведь действительно «прикрыли» дело с девками.

Второй «стук» сам свалился к нему на голову. Жена привела с собой с работы мастера по ремонту швейных машинок - подрабатывала. Мастер довольно быстро устранил недоразумение в механизме и... Естественно! Сели выпить. Самогонки... Уже после второго фужера у мастера «крыша поехала». Стал нести всякую чушь, хватать Борину жену за неположенные места, короче... Вел себя как заурядный алкаш. Выпил еще фужер и вообще расклеился. А когда ушел, оставив по-пьяному «ты меня уважаешь?» свой домашний адрес, Боря с женой кинулись к своим денежным сбережениям - было немного, на телевизор копили, а их и нет. Ни рубля. Долго соображали: куда они могли деться? И вспомнили... На какое-то время оставили мастера одного, один на один со швейной машинкой... Бегом к «шефу», майору милиции: так, мол, и так... Взяли «мастера» по оставленному им же адресу. Немного поупирался, а затем признался. Взять деньги нетрудно было, очень просто вычислить, куда они их прятали, если в комнате только один шкаф. И больше того. Выяснилось, что это не единичный случай, были и другие. И вообще воровством этот «мастер» промышлял лихо. Состоялся суд, дали шесть лет строгого режима. Боре - вновь поздравления.

Однажды, часов около одиннадцати вечера, к Бориному подъезду подъехала милицейская машина. Из нее вышел лейтенант и прямо в нужную дверь. Боря трезвый оказался, уже готовился спать, а ему - офицер милиции:
- Мне приказано вас доставить... Назвал адрес отдела.
Боря испугался вначале, но, чувствуя, именно чувствуя, что интонация офицера вовсе как бы не угрожающая, как бы нейтральная, молча последовал в машину. Вызывал майор, он же «шеф». Дело чрезвычайной важности. Среди бела дня в подъезде одного из домов по улице Ленина какой-то негодяй изнасиловал 8-летнего мальчика! Мальчуган долго не мог прийти в себя и единственное, что мог сказать, это то, что на правой руке преступника видел наколку в виде якоря. Оперативники сработали быстро и уже через несколько часов задержали человека с подобной наколкой - в соседнем подъезде того же дома. Борю просили - именно просили - посидеть с подозреваемым ночь в качестве «подсадной утки» и попытаться разговорить. Если это сделал он - обязательно чем-то выдаст себя. К тому же он сильно напуган. Легенда, по которой Боря будет сидеть в камере: зверски избил жену, едва не зарезал ножом.
Привезли на Сталеваров - там подвал с камерами. Дежурный обстоятельно - Боря теперь тоже «задержанный» - обыскал его, отобрал деньги, сигареты, расческу. Этот сержант и сам, разумеется, ничего не знал о «миссии» привезенного. Открыл дверь в камеру. Боря вошел...
Простые граждане, конечно же, не знают, что собой представляют подобные камеры предварительного заключения. Это довольно просторная комната, большую часть которой занимает «лежак», то есть возвышение над полом из деревянного настила, где могут вместиться, лежа, человек двадцать. Узкий проход перед металлической дверью с окошечком-«кормушкой» и... Больше ничего. Голые стены. Чтобы «гости» камеры не писали гадостей, стены оштукатурены ракушечником. Тусклая лампочка дает возможность видеть соседей, и только. Ни читать, ни писать при таком свете невозможно. Воздух приличный, но чувствуется подвал.
Боря вошел. На «лежаке», скрючившись, сидел молодой парень лет двадцати пяти. Наколка. Полчаса или час Боря молчал, нервно ходил по проходу - как же, «зверски избил жену», сосед должен проникнуться доверием, если не сочувствием. Постепенно завязался разговор. Парень едва слово мог вымолвить - бил себя кулаками по голове и о чем-то все досадовал. Боря помог ему облегчить душу и... понял: парень не виноват! Просто заподозрили из-за наколки, которую приобрел в армии, на флоте.
На следующий день обо всем рассказал майору, тот молча выслушал и так же молча написал за Борю... расписку! В получении денег. Сумма небольшая, но на пару бутылок водки хватало. Его первая «зарплата» или «гонорар» - за отработанную ночь. Вообще в милиции. Разумеется, выпил.

Нет, не следует полагать, что Борю «дергали» каждый день. Все, что я уже рассказал, произошло как минимум за полгода. Со «стукачами»-осведомителями не спешат - их не торопят, не принуждают «рыскать» в поисках компромата. Наоборот, предостерегают от необдуманных поступков: главное - слушай и запоминай. И Боря слушал, наблюдал. После случая с мальчиком неожиданно поймал себя на мысли, что механически разглядывает все наколки на руках. В каждом таком мужчине видел потенциального насильника. Его уже задело за живое. Он почувствовал азарт. Даже пить перестал, как прежде - запойно. А если и пил, уже сдерживал себя во всем.
Боря мечтал о том, что ему в конце концов удастся раскрыть не просто мелочь, а настоящее, крупное преступление...
Однажды майор вручил ему несколько «ориентировок» - маленькие карточки с описанием примет опасных преступников, которые одно время «работали» в Череповце. Словесные портреты. Ценой неимоверных усилий, изобретательности, а главное, упорства, Боре удалось-таки выйти на одного из этих преступников и способствовать его задержанию.
Но самым его громким делом оказалось дело по задержанию банды наркодельцов с улицы Чкалова - о нем писали тогда едва ли не все газеты области. А все началось именно с Бори, хотя в этой истории был задействован не только он, но и другие - оперативные работники, участковые милиционеры, рядовые граждане. Тем не менее именно Боре принадлежит честь «начинателя». История эта полна детективного напряжения, неожиданных поворотов, даже погонь на автомобилях по ночным улицам Череповца и заслуживает в полной мере отдельного специального рассказа, возможность которого нам, надеюсь, представится уже в скором будущем.

О таких людей, как этот Боря, много. Тот самый майор, о котором шла речь, негласный руководитель Бори (имя изменено), не называл конкретных цифр, но весь его вид доказывал, что цифры эти немалые. Подобные люди есть везде: на заводах, на стройках, в многочисленных теперь уже торговых и посреднических фирмах, во все структурах, так или иначе связанных с бизнесом, в банках, в магазинах, торговых палатках, даже... В охранных агентствах! Это большая, раскидистая сеть, к услугам которой оперативные работники прибегают постоянно.
- Многие работают по десять, даже по двадцать лет, - говорил мне майор, впрочем, рассказывая это не столько для того, чтобы «выложить», сколько для того, чтобы скрыть информацию. - Ты даже представить себе не можешь, какие люди иногда встречаются здесь! - как явный намек на то, что среди этих самых «стукачей» не только «мелкая сошка», вроде Бори, но и начальники, руководители самых высоких рангов и достоинств.
Явление массовое и благодаря этому весьма эффективное. Вот почему, когда я по телевизору слышу фразу: «В результате оперативно-розыскных мероприятий...», догадываюсь - в том числе и благодаря работе негласных осведомителей.
Но... Тут возникает вполне закономерный вопрос нравственного порядка: нравственно ли это, вот так, исподтишка, доносить - иначе не назовешь - на своих же знакомых, товарищей и даже друзей? Почему кто-то должен делать то, для чего существуют специальные люди, специальные органы? Признаюсь, мне как-то не по себе делается, когда я иду по улице или занимаюсь своим делом на работе и постоянно чувствую себя под наблюдением десятков пристальных глаз, которые буквально ощупывают меня внимательными взглядами - нет ли на мне какой-либо наколки, не подхожу ли я по приметам на какого-то опасного рецидивиста или вообще что я сделаю в следующий момент в своей жизни? Неприятно. Больше того - скверно на душе делается. А вдруг ошибка? А вдруг совпадение, и что же? В подвал на улицу Сталеваров, как тот паренек с якорем на руке?

Отношение людей с криминальным прошлым и настоящим к таким людям однозначно. Те не дают им жить, мешают обделывать свои делишки - особенно в тюрьмах, в «зонах», - их попросту убивают, если узнают. Но мы говорим не о них. Мы - о нормальных гражданах, нормальной России. Как этим-то, нормальным, относиться к подобному явлению? Скрежетать зубами или заглазно пожимать им руки - ведь в конце концов «стукачи» работают и на их безопасность, на сохранность их средств, имущества? Нет, это отношение далеко не однозначное. Но преимущественно отрицательное. На них смотрят искоса. Наверное потому, что каждый прекрасно отдает себе отчет в том, что... От сумы да от тюрьмы! Один шаг. Вот эта неуверенность в том, что ты не совершишь преступлений, при определенных обстоятельствах, возможно, и заставляет как раз людей «смотреть искоса».
Тем не менее «профессия» - если так можно выразиться - «стукачей» одна из древнейших в мировой истории. Перечитайте Библию, Ветхий завет - «Книгу Иисуса Навина». Уже там приводится подробный рассказ о молодой женщине, которая выдала секреты своих соплеменников, за что снискала благорасположение победителей, а в дальнейшем и жизнь. Точно к таким же средствам прибегают все полиции и разведки стран Запада. В том числе в США. При этом к услугам осведомителей обращаются так часто и так основательно, что это давно уже не вызывает раздражения или неудовольствия у простых людей. Формула «так надо, так должно и быть!» - повсеместна, разумеется, кроме тех, у кого «рыльце в пушку». Наши правоохранительные органы не должны быть хуже правоохранительных органов тех же Соединенных Штатов.
А что же Боря? Он продолжает работать на череповецкую милицию и по сей день. Уже более десяти лет...