Рыбинспекторский серый «козел»
жует пространство, пуча фары в
бетонированную темноту: мы премся до
Питинского озера на границе
Череповецкого района.
На ночь глядя -в этакую тьмутаракань! За
рулем - старший инспектор рыбоохраны
Владимир Соколов.
Несмотря на массу иных прелестей,
нерест, пожалуй, -самый ответственный
момент в жизни рыбного инспектора.
Думаю, не надо объяснять, почему. Но в
нынешний нерест Соколов, несмотря на
свою гордую птичью фамилию, вынужден
метать икру подобно рыбе: того нет,
этого нет...
Череповецкий район -единственный в
области, подчиненный Ярославскому
бассейновому управлению по охране и
воспроизводству рыбных запасов. Все
остальные районы работают с Северо-Западным
подобным управлением. В принципе
верное, в условиях скудного
финансирования это деление порождает
дополнительные проблемы: например, у
областной инспекции рыбоохраны денег
уже не попросить даже в самой крайней
ситуации -череповецкая инспекция всей
области чужая, поскольку относится к
другому бассейну. Разнятся и нормативы
финансирования. Например, соседний
Шекснинский район получил «нерестовых»
денег больше -на меньшую территорию,
при одном инспекторе в штате. Нашим
четырем инспекторам (не считая
общественных) на все про все дали всего
14 тысяч. Хотя и воды у нас в районе
больше, и протяженность береговой
линии тоже. Значит, и рыбы хватает, и
браконьеров...
-Весь район ими усеян, -вступает в
разговор общественный инспектор
Константин Куликов.
-Что ни поселок, то «горячая точка»:
Шевченковский участок, Новинка,
Гаютино, Дорский заливчик, вся
Молога от Малой Липенки до заповедника.
А уж что в заповеднике творится, того
вообще никто не знает. А самые
браконьеры -на Мяксинском участке. И
главные среди них -легальные
промысловики.
Те, на которых вся рыбодобыча в районе
держится. В такие условия они
поставлены. Да и дисциплина, понимаешь...
По официальным данным, рыбаки этого
разряда состоят в 14 объединениях и
используют для поимки рыбы 14 тысяч
сетей, 190 курлянд, трал и невод. В
течение года всеми этими снастями они
вынимают по тонне рыбы в день на всех.
Кажется, что много, но если разобраться,
то получается, что в каждую сеть (в том
числе в трал и невод) в день попадается
25 кило улова. Соколов по опыту знает,
что реально куда больше, но часть улова
уходит «налево»: прямиком к рыночным
торговцам, минуя налогообложение,
торговый и санитарный контроль.
Еще одна проблема: много молоди губят
водометные суда, о чем Соколов не раз
докладывал руководству бассейнового
управления.
Но если тут не хватает элементарного
порядка, то природа обычных
браконьеров несколько иная.
Основная их масса пасется у воды в
первые две недели нереста. Берут их
пачками и не по разу. Из года в год одни
и те же лица. Чаще всего попадаются
руководители среднего звена крупных
промпредприятий, военные и даже
милицейские чины.
-Тех, которые ловят из нужды, среди
браконьеров очень мало, - рассказывает
Константин Васильевич. -В основном это
состоятельные люди на хорошем
транспорте, добротно оснащенные и
частенько, что называется, со связями.
- Бывает, с оружием. На этот случай мы
тоже вооружаемся, -и Куликов
красноречиво брякнул зачехленным
карабином 1958 года. Владимир
Афанасьевич показал инспекторский ТТ.
- И ловят-то они, как правило, не на
продажу, а для себя, родных и близких.
Браконьерство для них - не принцип. Дело,
скорее, в их понимании собственных
отношений с законом: они чувствуют, что
имеют право подняться над общей массой.
Впрочем, защищая свои мнимые права, эти
люди предпочитают оставаться
незаметными и действовать исподтишка:
проколоть шины на патрульном «козле»
или, как это было недавно, вкопать
старую борону шипами кверху.
Дело в том, что в нерест браконьеры не
просто бесконтрольно вылавливают рыбу,
а сознательно уничтожают рыбные запасы.
Судите сами: в нерест почти вся рыба - с
икрой. Пример последней проверки: на 55
вынутых из браконьерских сетей
плотвичек -54 самки, на 30 окуней -27 самок.
Каждая самка дает жизнь сотням тысяч
мальков.
-Браконьеры -это настоящие хищники, -доказывает
Соколов. - Каждую весну мы
изготавливаем искусственные
нерестилища из елового лапника. Они их
могут так просто разорить, без причины.
Или пожгут траву на пойменном берегу -из
небрежности или вредности. Следующей
весной здесь будет вода, но на гари рыба
нереститься не станет.
Еще одна деталь: когда в предрассветных
сумерках мы выезжаем на Федосов мыс,
там в окружении банок и плавленой,
битой посуды еще дымятся костры, хотя
людей давно нет. Безветрие. В
зеркальной глади водохранилища
отражаются острова Каргач и Ваганиха. И
лысеющий Федосов мыс, украшенный
высокими, по пояс, пнями -это рыбаки-завсегдатаи
заготавливали себе дрова на будущие
визиты, рубили зеленые еще деревья.
-В кружок рубили, как бабы, -
презрительно бросает Куликов. - Ему,
выросшему в лесу, противно и непонятно
такое губительство.Метрах в десяти-пятнадцати
от порубки мы замечаем сухие деревья.
Видно, просто лень было тащить.
Кустарник истерзан на верши чьей-то
варварской рукой -костями в открытом
переломе белеет щепа, спущенной кожей
свисает кора.
В нынешнем году браконьеры нарушают
несколько измененные в сторону
устрожения правила. Например, за самку
нынче надо платить двойную ставку.
Запрещены сети с популярной ячеей в 40-60
мм. Их забирают, нарушителей нещадно
штрафуют. Действует?
-Косвенно, но сильно, -уверяет Соколов. -Правда,
через год все повторяется: охота,
видать, пуще неволи. Не понимают люди,
что без рыбы останемся. Например,
промысловики официально в прошлом году
выловили 350 т рыбы. А сколько неучтёнки?
Да браконьеры эти. Да и жена недовольна,
-вдруг с улыбкой вспоминает он. -Но мы
свое дело сделали нормально. Да, Костя?
-И с погодой повезло, -вторит Куликов. -Теплая
весна, быстрая, вода держалась высоко,
рыба отнерестилась в срок. Уж и мальки
пошли. Вот еще карася да сома бы
отнерестить -и будем с рыбой весь год.