Все о культуре Волгограда: интервью, рецензии, обзоры... Армен Григорян (Крематорий): «Не люблю Троицкого потому,..

Другие материалы на сайте "ЕЖИдневник" 

Alёna Батьковна Армен Григорян (Крематорий): «Не люблю Троицкого потому, что он плохой журналист и пьёт армянский коньяк из горла!» "Крематорий". Интервью.

Накануне праздников Волгоград с единственным концертом посетила группа, которая в особых представлениях не нуждается – цинично-жизнерадостный, похоронно-юмористичный коллектив с «говорящим» названием «Крематорий». Первая добрая шутка была сыграна над прессой: «Музыканты остались в гостинице пить водку» - с порога проинформировал лидер группы Армен Григорян жаждущих с ним общения журналистов, сел в директорское кресло, положил перед собой на стол наручные часы и стал очень выразительно посматривать на них… первые 15 из почти 54-хминутного разговора, закончившегося только с появлением администрации «Белой Лошади», намекнувшей, что пора бы господам журналистам и честь знать, а Григоряну - вспомнить о времени и забытых часах.

-Давно не были в Волгограде?

-Давно… Вообще мы думали, что в Ростов едем. Зима, нас погрузили в поезд, вылезаем из него здесь и чувствуем себя медведями, высунувшими нос из берлоги – на улице Весна! Прошло столько времени, а у вас ничего не изменилось: та же гостиница, те же гранёные стаканчики в кафе, по-прежнему падают бутылки из окна общежития - машина времени в десять лет назад.

-Шутите?

-Абсолютно серьёзно. Как в Италии живёте – мусорное ведро в окно… Идёшь по улице в магазин, а в тебя бутылки летят. У нас в прошлый раз гитарист ею чуть по голове не получил – всего на два метра промахнулись. Мы тогда это общежитие стороной обходили – и в этот раз на всякий случай тоже. А то нам только перебинтованной головы для полного «инвалидного комплекта» не хватает.

-Да, вашим музыкантам в последнее время не везёт. Как самочувствие скрипача и ударника?

-У первого перелом лучевой кости правой руки, который он мужественно переносит и продолжает играть, хотя на качестве игры это и не может не отражаться. А у барабанщика нога болит – растяжение. В такой камерной обстановке, как здесь, вообще-то можно было и вдвоём поиграть, но раз мы зачем-то приехали вчетвером, куда теперь денешь остальных? Только на сцену!

-Вячеслав Бухаров (скрипач и клавишник «Крематория») хотя и не слишком здоров, но жив и «в строю». А поклонники вашего творчества уже бьют тревогу: «Куда дели скрипача?». У них есть для этого веские основания?

-Вынужден разочаровать – в нашем следующем альбоме не будет никакой скрипочки. Потому что моя задача сейчас уйти от всего крематорского, а присутствие скрипки – это штамп. Группа зашла в тупик, и я пытаюсь преодолеть его, и сохранив «Крематорий», и никого не обидев. Музыканты ведь всегда начинают припоминать: «А помнишь, мы в Сталинградскую в одном окопе, а помнишь, как в Куликовскую…» Махнёшь в ответ рукой и говоришь: «Ладно, играй, как можешь». Я уже неоднократно говорил эту фразу, которую приписывают Тому Уэйтсу, повторю её вновь, так она мне нравится и очень уместна в отношении нашей группы: «Движущийся автомобиль будет очень сложно обоссать любой собаке». Три года нашего молчания как раз связаны с этим «поиском автомобиля, в котором нам ехать дальше». У меня есть очень большое желание создать этакое «alter ego» себе самому, хотя и понимаю, что в любом случае будут торчать ушки «Крематория» в виде моего вокала. Но если кто-то из журналистов скажет, что то, что мы сделали - это совсем не «Крематорий», что это новый жанр, который нам удалось найти - будет очень приятно.

-В ваших песнях, как мне кажется, довольно много негатива в отношении к российской действительности. К тому же вы регулярно бываете за границей и можете сравнивать. Желание остаться там навсегда не посещало?

-Есть у нас один знаток творчества, весёлый такой парнишка. Говорит однажды: «А в песне про «Лепрозорий»-то секс описан!».

-Ну как же секс???

-А вот так: О, галантная леди, разверни свой бульдозер (изображает пышные женские формы), зачерпни эту землю - мы заложим фундамент (неприличное телодвижение). Мне приятно – человек слушал, нашёл то, чего там и нет…

Понимаете, есть вещи, которые нельзя обойти. Если есть рассказ у Андрея Платонова, и в нём есть подобные настроения – вы их передаёте и в песне. А такого, что «вся жизнь г…но, и пошли все в …» - такого никогда не было в моём творчестве… Остаться за границей желания никогда не возникало, потому что там совсем другая психология, там будет давить ностальгический груз прошлого. Мы там чужие и никому не нужны. Впрочем, однажды было - в Манхеттене, но то только потому, что этот город своей бешеной энергетикой очень напоминает Москву. Гремучая смесь, собранная со всего земного шара. Все остальные города – Чикаго, Денвер и другие – на этом фоне смотрелись как деревушки. Но это было урбанистическое желание, а ни в коем случае не национальное.

-Слышала, что сейчас вы работаете над одним очень интересным проектом…

-Год назад мы были в Германии. Если до этого все концерты, которые мы давали за границей, были для нашей публики, то в этот раз были концерты в местных клубах, где играют их группы. А теперь поступило предложение сделать следующий тур более широким и попробовать сделать некоторое количество песен на английском языке. Всё это ещё очень зыбко, и неизвестно, чем закончится. Хотя именно там, в Германии, впервые в нашей практике получалось так, что даже самые фантастические наши замыслы воплощались в жизнь благодаря тому, что находились люди, которые решали помочь нам в их реализации. Сейчас нам предложила сотрудничество западная сторона, не понимая языка, не зная, о чём мы вообще поём… Не знаю, на что они «запали». Может быть, вальсы, может быть, что-то ещё… Но возникла идея сделать альбом, отличный от «крематорского». Одну песню я уже записал на английском языке, и мы её отправили туда. Переговорная часть – самая трудная, потому что они настырно пытаются влезть в авторство. Это одна из составляющих тамошнего шоу-бизнеса. Если удастся разрешить эти вопросы – выйдет сначала русская версия, потом – английская. Альбом уже в конечной стадии – записано 8 песен из десяти. Будет ещё писательский проект, в котором участники «Крематория» задействованы не будут. Плюс снимем клип. Надеюсь, что в апреле, перед этим американо-германско-израильским туром мы его выпустим.

-А в перерывах между записями и турами вы всё также рисуете?

-У каждого профессионального музыканта должно быть увлечение помимо музыки. Вообще мои картины долгое время провисели на студии, не вызывая особого ажиотажа у музыкантов. Всё изменилось только когда к нам стали ходить художники - они-то и уговорили меня выставиться в ЦДХ. Условились, что я пройду отборочный тур под псевдонимом, чтобы никто не знал, кто я такой. Когда я его всё-таки прошёл, было такое впечатление, как если бы я пару недель в Мавзолее Ленина полежал. Проезжаешь по крымскому мосту и видишь большие буквы: «Армен Григорян». Так смешно…

-Пол Маккартни и Эдмунд Шклярский – рисуют, Илья Чёрт и Алексей Горшенёв – пишут книги… Что заставляет музыкантов заниматься не спортом или собиранием марок, а именно «параллельными» видами искусства – живописью, литературой? Это стремление к более полной самореализации или попытка «выразить недосказанное» музыкой?

-Вот вы правильно сказали, что живопись может дополнять музыку, потому что песенный жанр всё же недостаточно выразителен. Иногда можно написать картину, которая более выразительно и точно будет отображать мысли своего автора, чем произведение музыкальное. С музыкой гораздо сложнее... Знаете, как в литературе: вы можете очень долго читать какой-то рассказ, но кроме букв и слов, в вашем сознании ничего не возникнет. А когда читаете произведение настоящей литературы, то с каждой страницей в вашем сознании возникает новый образ. Взять того же Булгакова – я ведь действительно видел, как солнце садится в Средиземное море. А если говорить о моём творчестве, то та же самая «Клаустрофобия» - единственная песня, которая может ответить на ваш вопрос. Несмотря на её длинный текст, все воспринимают слово клаустрофобия именно как медицинское, а не как тождество одиночества. И только в одноимённой картине мне это удалось показать то, что я не смог выразить в песне. А теперь мы стали сопровождать наши концерты таким музыкальным видеорядом, и у нас даже возникла идея сделать не клипы под песню, а фильм - с музыкой под него. Возможно, в новом проекте это будет воплощено, потому что по образности песен этот альбом собран как литературный сборник рассказов.

-Булгаков, Платонов – всё это классика… а как вы относитесь к современной литературе? Согласны с мнением лидера «Кукрыниксов» Алексея Горшенёва, что сегодня читать нечего?

-Большие впечатления у меня остались от «Агнца» Кристофера Мура, «Евангелия от Иисуса» лауреата нобелевской премии Жозе Сарамаго. Сильная книга и у французского автора, который описывает последние минуты жизни в небоскрёбах. Акунин читаем мною разве что за сегодняшнюю модность.

-Знаю, что вы – любитель оперы. Как вы оцениваете сегодняшнее состоянии российского оперного искусства? Бываете в Большом, который, как говорят, уже давно не тот, что был раньше?

-Давно уже не был на спектаклях, тем более – в опере. Зачем ходить в театр, если есть хорошая аппаратура дома, и можно поставить и послушать хорошую запись? Российскую оперу я не слушаю вообще. Есть две вокальные школы – российская и итальянская. Итальянская мне нравится, а вот русская – нет. Если она за всё время кого-то и родила, то это Шаляпин. Наивысший же период в развитии оперного искусства – Верди и другие итальянские мастера. Ничего не знаю лучше, чем хоровое пение в вердиевском «Nabucco». Из симфонических стал нравиться Вагнер. И не потому, что он пафосный, а потому, что интересно мыслил в музыкальном смысле.

-Раз уж заговорили о Вагнере, то нельзя не вспомнить и Ницше, которым так интересовались советские хиппи – к которым какое-то время принадлежали и вы. Как вы относитесь к тому, что современная молодёжь сегодня прикрывает свои экстремизм и жестокость теориями этого писателя?

-То-то и оно, что всё начиналось с Гитлера, который знал Ницше по популярной литературе и в конечном итоге извратил его идеи. Это касается и Шпенглера с Шопенгауэром, и всей немецкой литературы - я не вижу в ней никакого экстремизма. Создание сверхчеловека не подразумевало у него унижения или убийства слабых. Зло не в литературе, не в философии, не в личностях, которые выдвигают те или иные теории – оно в человеческом идиотизме и в тех, кто пытаются подстроить эти теории под ту или иную власть или время. И то, что государство поддерживает такой пещерный патриотизм, когда воспитывается не любовь к своей Родине, а ненависть ко всему остальному миру – это большая ошибка. Тем более, для страны, которая воевала с фашизмом.

-Вы говорите государство поддерживает, а в чём, по-вашему, причины сегодняшнего молодёжного экстремизма?

-Вся наша пропаганда построена на навязывании – начиная с той же самой эстрады и заканчивая политикой, созданием какого-то мировоззрения. Если бы наше государство было более толерантное, то не было бы такого отношения к слабым. Нам ежедневно навязывается образ головореза-автоматчика, и он попадает на благодатную почву – толпа всегда неуправляема. Каждый раз когда возвращаешься в Москву и узнаёшь, что кого-то убили, кого-то расстреляли – думаешь, что наконец-то они задумаются. Но нет, этого не происходит. И это безумие будет продолжаться, пока не найдётся государственный деятель, который будет думать не о собственных кармане и клане, а о судьбах людей. Должен появиться благородный политик вроде Черчилля. А пока у нас к власти пришёл товарищ полковник…

Что-то «Остапа понесло» (улыбается). Сменим тему?

-Тогда давайте поговорим о ваших песнях. Вокруг «Клубники со льдом» до сих пор не утихают споры – одни говорят, что она о любви, другие – что о лесбиянках, третьи в корне не согласны с первыми двумя… А четвёртые просят узнать у вас лично, что же вы имели в виду.

-На самом деле это попытка взглянуть на мир с точки зрения женщины. Для мужчины это практически невозможно: мы по-другому мыслим, по-другому понимаем. Нас, мужчин, часто раздражают женские слёзы, и понятие женского одиночества нам не знакомо - оно совсем не такое, как понятие одиночества мужского. Понять друг друга нам очень сложно. Ведь никто и никогда не открывает душу до конца – даже перед самыми близкими людьми. И слава богу, что в Питере живут такие «льдистые» дамы, которые всё же начинают раскрываться, если складываются какие-то доверительные отношения – и из-подо льда появляется подснежник.

-В преддверие праздника нельзя не спросить: какую роль играют женщины в жизни автора «Безобразной Эльзы», «Конфуза» и других столь же «вежливых» песен?

-Всю мою жизнь, в которой я делал очень много глупостей, меня спасали женщины. Иногда это были сильные, властные женщины, иногда это были проститутки. Не знаю, почему так происходило, но ни одна женщина меня никогда не «кинула». А вот с мужчинами-двурушниками, лицемерами и предателями – да, приходилось сталкиваться, и часто. Даже в группе все административные функции у нас до сих пор выполняют только женщины, потому что с ними не бывает таких проблем, как с мужчинами. Одним словом, я женщин люблю. За непосредственную нежность, за тепло, которое они дарят, за всё то, чего нет у меня. Хотя и говорят, что Лилит была нехорошей девушкой, которая даже в аду организовала своё движение, но думаю, что случилось это неспроста. Я не вижу в женщинах никакого зла. Женщина – первый наместник бога на земле.

-Можно задать провокационный вопрос? За что вы так жестоко обошлись с Артемием Троицким с своей песне «Гей, попс!»? Надо очень не любить человека, чтобы поставить его в один ряд с Борисом Моисеевым…

-Да нет, я к нему не питаю сейчас никаких отрицательных чувств, просто тот период, когда в 86-м мы вынуждены были вступить в рок-лабораторию, первое, что мы там увидели - красивое лицо Троицкого. Ходили слухи, что он собирает какие-то досье про группы для КГБ. А потом мы однажды играли с английской группой «Бэнд оф холиджей» и подарили этому ансамблю бутылку армянского марочного коньяка. После концерта мы сидели и выпивали, я смотрю, это тело схватило мою бутылку – и пьёт из горла… Тут я понял, что ненавижу его... Но не только за это. Не хочу никого обижать, я с очень большим уважением отношусь к журналистам, которые перед тем, как прийти на интервью, хоть что-то почитали о музыкантах. В данном случае речь идёт о московской журналистике, которая уже окончательно деградировала - и Артемий Троицкий просто апологет всего этого идиотизма: можно говорить о чём угодно, не понимая, о чём ты говоришь, и быть при этом вездесущим журналистом. Собирательный образ...

-У вашей группы тёплые отношения с «Нашим радио», сегодня вы побывали в прямом эфире этой радиостанции, а на «Нашествии» «Крематорий» замечен не был.

-Не так уж тесно мы сотрудничаем с ним… А что до фестивалей, то в последнее время вообще не принимаем в них участия. В последний раз отыграли на «Крыльях» когда был взрыв – и больше не играли. На них процесс настройки звука очень странный - к концу выступления техники все пьяные, и никто ничего не соображает. В последний раз вообще был номер – наш звукорежиссёр прорвался к пульту только на второй песне, потому что его не пускала милиция. Подошёл и схватился за голову – все ручки были «обнулены». Предыдущий ансамбль от всей души сгрёб всё кучей и выключил. Да и вообще сольные концерты доставляют больше удовольствия.

-Другая атмосфера? Другая публика?

-Нам просто нравится играть, и у нас в этом случае совершенно другой подход даже к старым песням. Мы начинаем импровизировать, играть между собой. И концерты проходят совершенно в другом состоянии. Редко когда уходим с концерта уставшими – скорее наоборот. Думаю, что и публика не уходит в плохом настроении – несмотря на весть тот негатив, который, как вы говорите, есть в наших песнях. Люди уходят жизнерадостные, у них на какое-то время пропадает и желание кому-то набить морду. А мы вообще просто забываем, где находимся. Только потом, когда выходишь на улицу, начинаешь опознавать местность… если летит бутылка – вспоминаешь: «Да мы же в Волгограде!» (дружный хохот). Небоскрёбы рушатся – значит, в Москве. Ладно, ладно - шучу.

-Ещё один вопрос от поклонников вашей группы: когда легче творить – в самом начале творческого пути, когда всё ещё «не всерьёз», на пике популярности или в период некоторого спада, когда не давит необходимость работать «на результат»?

-Мы никогда не писали песен с оглядкой на то, как их воспримут поклонники. Недавно я послушал «Текиловые сны» и подумал: «Как же мы тогда, похоже, много пили». У нас там чего только нет - даже бесы летают… Да, было время, когда как жили, так и играли – у нас совпадали образ жизни и сцена. А сейчас… если бы мы хотели работать на популярность, то давно бы начали осваивать «ящик» и заняли более активную позицию в шоу-бизнесе. Но этого никогда не было - и, возможно, именно это достаточно откровенное отношение к себе и окружающим позволило нашей группе так долго существовать. Не знаю, как воспримет мой будущий альбом публика. Уверен, что там есть «неформатные» вещи, и думаю, что многие поклонники отвернутся. Но двигаться в какую-нибудь сторону - для меня это необходимо.

-У музыканта с такими взглядами на жизнь и творчество, наверное, возникает необоримое желание половину наших «деятелей шоу-бизнеса» вытолкать со сцены под седалище коленом - без права на возвращение.

-Не как профессиональный музыкант, а как обыватель скажу. Мы сидели вместе с журналистом, который в силу своих профессиональных обязанностей должен был посмотреть отборочные туры «Евровидения». Для меня это был последний удар по последнему гвоздю в крышке гроба. Не знаю, сколько надо было забошлять Айзеншпису, глубокоуважаемому Дунаевскому и Артуру Гаспаряну, чтобы они так рьяно хвалили этого мальчика, прыгавшему по сцене с бешеными глазами. Или та же Стоцкая, которая вышла на сцену не то что без юбки, но даже без трусов… Я даже не слышал, что она там пела - только топот её ног.

Единственная кто мне понравился – девушка по фамилии Шот. Она пела, и её пение не вызывало судорог у человека с абсолютным слухом. А все остальные пели просто «мимо кассы». Если народу нравится, то убирать это с экранов, конечно, не надо. Просто всем остальным - как в той песне «Гей, попс» - придётся выбросить телевизор…

-…и вступить во Всемирное Общество Друзей Кремации. Не далее, как сегодня, я попыталась внести своё имя в Книгу Живых и Мертвых. Мне было заявлено, что заявка принята к рассмотрению – и с тех пор тишина. У вас там строгий фейс-контроль, журналистов не принимают?

-А это не у меня, это всё у вас. Общество создали сами люди, мы абсолютно не влезаем в вопросы его управления, чтобы просто ничего не испортить. Но это всё должно работать, и если возникла проблема, нужно обратиться к Юре.

Единственное условие принятия в общество – ознакомиться с манифестом и уставом. Если человек принимает этот образ жизни и такой взгляд на вещи – он просто обязан состоять в нём. В нашем обществе абсолютно свободный вход, никто ни перед кем никакой ответственности не несёт и в наркодиспансер обращается исключительно за свой счёт. У нас полная анархия, но это своеобразный Город Солнца. Так что добивайтесь, пишите. Можете даже в таком духе: «Какого хрена? Я недавно общалась с Григоряном, он сказал, что это полное безобразие, примите срочные меры, а то откажусь от вас к чёртовой матери». Порезче с ними! (хитро улыбается)

-После того, как сегодня весь рабочий день провела на вашем сайте, думала, что просто физически уже не смогу смеяться… Все хохмы новостийных хроник принадлежат, видимо, вашему перу?

-Нет, это всё Дарья Шаталова - давний знаток группы «Крематорий», а по совместительству - моя последняя жена. Она у меня очень талантливая. Я всем говорю, что женат три раза, но на самом деле жён у меня две. Просто я в своё время с Дашей развёлся, а теперь мы снова вместе. Думаю, это можно сделать традицией: через некоторое время развестись и снова пожениться. Снова свадьба, церковь, фата – и всё, как в первый раз. Религиозный ли я человек? Я крестился в 33 года, и хотя жена буддистка, мы с ней нормально уживаемся. У меня в роду с давних пор были священники, но дедушка стал большевиком, поэтому приставка «Тер» в нашей фамилия была им на всякий случай отброшена. У нас дома с тех времён сохранилось очень много интересных древних икон… Но в принципе, мне всё равно, в какую церковь ходить – я ведь не к попу иду, а к другому… Человеку…

Автор благодарит администрацию бара "Белая Лошадь" за помощь в организации интервью и Армена Григоряна за доброжелательное отношение и интересную беседу. :о)

Все комментарии (цензурные и по возможности грамотные) рассматриваются в порядке живой очереди, принимаются к сведению и даже публикуются на сайте. Так что если тебе есть что сказать по поводу вышепрочитанного - мыль сюда!!! ;)