Знать о том, что Молот Ведьм существует, не
должен был никто, кроме самих инквизиторов. Даже
членам этой организации тайну открывали не сразу,
а лишь после того, как они пройдут несколько
ступеней посвящения.
Однако Хорс говорил так легко и непринужденно,
метая то здесь, то там легкие стежки слов, что
любая придумка в его устах звучала гораздо
убедительнее, чем папская булла.
— Ну а теперь, — продолжал он, — раз сам Трибунал
облек меня своим доверием...
Ничего подобного, конечно, не происходило, и
Джузеппе прекрасно это знал. Но Ломбарди не
решился возразить, опасаясь, что московиты
откажутся ему помогать — и тогда придется самому
ехать в далекую Московию.
Так малая трусость, кою человек ласково зовет
осторожностью, всегда приводит к гораздо большим
неприятностям, чем безрассудная смелость.
— ...Думаю, будет лучше, если вы покажете мне Молот.
Увидев, как смятение летучими мышами заметалось
на лице Джузеппе, Хорс обнял его еще крепче,
словно собирался обчистить ему карманы, и
продолжал:
— Как вы, конечно же, понимаете, дело не в простом
любопытстве. Мне необходимо знать все, чем
располагает Святая Инквизиция, чтобы победить
Джакомо Кордероне.
Он заглянул в глаза собеседнику, доверительно
засмеялся, и вновь подтолкнул того вперед — так,
что и у окружающих, да и у самого Джузеппе
складывалось впечатление, будто тот указывает
дорогу гостю, а не наоборот.
Блестящее образование позволяло Хорсу
разбираться в том, чего он, казалось бы, знать
попросту не мог. А перед тем, как отправиться в
путь, он провел ночь без сна, заново перечитывая и
освежая в памяти книги, которые могли ему
понадобиться.
В том числе, чародей тщательно изучил планы
нескольких монастырей — ибо предполагалось, что
им предстоит спускаться в подземелье звигеров.
Теперь, зная обычаи и ритуалы Святой Инквизиции,
чародей мог довольно хорошо представить себе,
где именно хранится Молот Ведьм.
— Какого гнома ты делаешь? — спросила Оксана.
Будучи нимфой, она умела разговаривать с людьми
так, что никто другой этого не слышал — именно
этим способом ее двоюродные сестры, русалки,
заманивали в рожь наивных юношей, чтобы до смерти
защекотать их.
Эта манера всегда сбивала Хорса с толку, и,
несмотря на их долгое знакомство, он никак не мог
привыкнуть к тому, что может отвечать девушке, не
боясь натыканных повсюду чужих ушей.
— Инквизиторы говорят, что сами создали Молот
Ведьм, чтобы бороться с еретиками, — пояснил он.
— Якобы его древко вытесано из опоры того самого
креста, на котором был распят Иисус. На самом деле,
это вымысел — и любой христианин признал бы его
богохульным, если бы Трибунал объявил об этом во
всеуслышание, а не хранил легенду только для
своей братии.
Оксана прекрасно знала, что любой человек одарен
талантом не от Бога — но от других людей, и только
в той мере, в какой они видят этот талант и
одобряют его.
Хорс начал опасную игру, и высказать сомнение в
удачном ее исходе — было столь же безумно, как
пылу боя отнимать оружие у воина, сражающегося на
твоей стороне.
Однако девушка понимала и другое — несмотря на
блестящие способности ее спутника, инквизитор
никогда не допустит их к Молоту.
Сбитый с толку, Джузеппе пройдет еще несколько
коридоров, но рано или поздно остановится — и
Хорс будет выглядеть так же нелепо, как неумелый
шулер, который взялся тасовать колоду, а она
рассыпалась у него в руках.
Они поднялись уже на третий этаж монастырского
здания, вызывая недоумение иноков, когда чародей
вдруг остановился и развернулся к окну, словно
именно оно и было целью их восхождения.
Джузеппе продолжал шагать вперед, словно ослик,
запряженный в телегу, и Хорсу пришлось потянуть
его за рукав.
— Прекрасный день, не так ли, — возвестил чародей,
глядя на двор, засыпанный мусором и нечистотами.
— Не правда ли, это зрелище возвышает дух?
Джузеппе ткнулся в окно, словно и правда ожидал
увидеть там дюжину полуголых наложниц, потом
проблеял нечто среднее между «Аллиллуйя» и «Что
же я не сдох маленьким».
Он подался назад, собираясь уже проводить гостей
вниз — подниматься дальше им все равно запрещали
правила Братства.
Однако Хорс плотно прилепился к окну. Охватив его
обеими руками, он вил восторженные благолупости,
и у его спутников возникло то мерзкое чувство,
какое возникает у маленького ребенка, когда мать
ведет его погулять, и вдруг останавливается
поговорить на пару часов с соседкой.
Оксана уже стала раздумывать — а не врезать ли
Хорсу по затылку рукоятью меча, как вдруг столб
черного пламени поднялся в центре монастырского
двора.
Иноки в ужасе ринулись прочь, повторяя имя
Господа, и как-то позабыв, что все в Его власти, а,
значит, в конечном счете, именно он и в ответе за
новых гостей.
— Долгонько вы собирались, — произнес Хорс, так,
что его слышала только Оксана. — Надо было
предупреждать, что вы копуши.
Огонь бился бешено и судорожно, словно каждую
секунду умирал и возрождался снова. Казалось, кто-то
провертел здесь нефтяную скважину и поджег ее. Из
языков пламени выступил гомункулус и громовым
голосом произнес:
— Жалкие твари, считающие себя служителями
Господа! Преклонитесь перед своим истинным
хозяином.
Вслед за ним на монастырский двор выступили трое
его собратьев. Шествие завершал сам Джакомо
Кордероне, в черной мантии и с золотым жезлом в
руках.
Его гордая голова была высоко поднята, взгляд
холодных глаз красноречивее всяких слов говорил
о том, какие чувства испытывает северин к
Братству Зари.
— Приведите сюда Трибуна, — приказал он.
Магистр не просил о встрече, как гость — но
требовал, словно завоеватель, вступивший в
покоренный город.
— Что это означает, брат Джакомо? — спросил один
из монахов. — Почему ты ведешь себя так
непочтительно? Мы так же служим Господу, как и ты.
Кордероне поднял жезл, и золотое свечение
вырвалось из него, прожигая в иноке сквозную
дымящуюся дыру.
— Как вы смеете говорить о Боге? — воскликнул он.
— Варвары, вы оскверняете его имя своими
грязными устами. Вы так же недостойны служить ему,
как вонючий крестьянин не смеет прислуживать
государю.
Голос магистра поднялся.
— Я велел привести Трибуна.
Другой монах выступил ему навстречу.
— Нашего духовного отца нет в монастыре, –
произнес он. — Поди прочь, Джакомо, если не хочешь
умереть здесь и сейчас.
Снова жезл Кордероне взметнулся ввысь, и инок
рухнул, превращаясь в груду обгоревшей плоти.
— Не смейте открывать рта, пока вас не спросят, –
процедил магистр. — Ты!
Он указал на полного монаха средних лет,
испуганно прятавшегося за груду мешков с зерном.
— Отведешь меня к святому предмету.
Джузеппе Ломбарди, взиравший на эту сцену из
высокого монастырского окна, какое-то время был
охвачен оцепенением. Однако при упоминании
священного предмета, в котором таилась вся сила
Братства, он снова пришел в себя.
— Молот, — прошептал он, и кинулся по длинному
коридору. — Мы должны защитить его.
Хорс приподнял одну бровь и поспешил за ним.
Минутное замешательство, охватившее монахов при
появлении Джакомо Кордероне, вскоре прошло. С
ними не было их духовного вождя, Верховного
Трибуна — да и не привыкли Братья Зари, чтобы
враг заходил за каменные стены их обители.
Захватывающий фэнтезийный
боевик.
Эта книга много недель находилась в списке
бестселлеров Ozon'a.
В настоящее время, ее нет ни в одной из
он-лайновых библиотек.
Все в Москве знают купца
Григория Клыкова.
Да только людям невдомек, что раньше он был
разбойником,
а его помощник, Федотка, — не человек вовсе, а
лесной оборотень-корочун…
Все права на произведения,
опубликованные на сайте и в рассылке, охраняются
в соответствии с законодательством РФ, в том
числе об авторском праве и смежных правах. Любое использование произведения, полностью или частично, без разрешения правообладателя
запрещается.