– Замотались мы с тобой, Федот,
– громко произнес купец, заходя на кухню, где
корочун вел привычную шутливую перебранку с
кухаркой Маланьей. – Работы действительно было
много. Но все же это не причина для того, чтобы
тебе сидеть да баклуши бить.
Повариха поджала губы и принялась трясти
головой, в знак полного своего согласия с
хозяином.
– Вы, Григорий Александрович, горазды меня в
глупое положение поставить, да еще перед этой
безмозглой курицей, – отвечал Федотка. – Когда
это я сидел, в бирульки играл?
– Сам знаешь, о чем речь. Ну, давай, рассказывай,
что помнишь из прошлого урока.
Григорий грозно воззрился на корочуна, который
весь съежился, и жалобно сверлил купца
маленькими глазками. Попробовал слезу выжать, но
не получилось, потому тут же бросился в атаку.
– Много чего помню, только голова у меня сейчас
другим забита. Хотел вот с вами посоветоваться, а
вы сразу кричать принялись, упрекать. Разговор у
меня есть к вам оченно важный, не для длинных
кухаркиных ушей. Вот оно как.
Если бы Клыков не смотрел на него, то корочун
непременно бы скорчил рожу поварихе или показал
ей язык. Однако в присутствии хозяина оба
старались сохранять благопристойность.
С некоторых пор Григорий решил обучить Федотку
грамоте. Занятие оказалось на редкость сложным.
Тот внимательно смотрел на буковку, шевелил
толстыми губами для лучшего запоминания. Давал
честное слово, что уж теперь-то затвердит ее
накрепко. Однако смысл грамоты все время
ускользал от него.
Сначала вроде бы корочун загорелся, и с
радостью ждал нового урока. Но то ли учитель не
проявлял должного терпения, и имел нрав горячий,
то ли ученик отличался изрядной туповатостью.
Но, как правило, уроки сопровождались громкими
выкриками: «ты что, совсем тупой? оторву уши, коли
не слушаешь», а также непременным обещанием
выпороть или всыпать по первое число.
В ответ слышались жалобные причитания Федотки
на судьбину свою горькую, природную
непонятливость и маленький умишко, который не
позволяет усвоить урок.
Дело заканчивалось клятвенными заверениями
корочуна выучить все назубок, и суровым
обещанием учителя устроить ему вскорости
настоящий экзамен.
Как-то раз Григорий сказал, что много времени
спустя люди в основном будут не книги читать, а
все по ящику смотреть. Любопытный корочун
принялся выведывать, что за диковина такая, как
может быть устроена.
Не вдаваясь в подробности Клыков рассказал о
телевизоре, кино. Велел никому об этом не болтать,
ибо это дело далекого будущего, о котором нечего
зря языком трепать.
– Жалко, что не могу его посмотреть, оченно бы
хотелось, – заявил тогда Федотка. – Но я так
мыслю. Тута, где мы с вами есть, волшебство
имеется, колдуны, чародеи. А тама – ничего этого
уже не будет, но есть телевизор. Короче, по
справедливости. А все же жаль.
«Тута одно, тама другое, а я сижу здеся с
корочуном разговариваю», – усмехнулся про себя
Григорий, глядя вслед выходящему Федотке.
– Ну, и что ты придумал на этот раз? – спросил
Клыков, когда они поднялись к нему в комнату.
– Та Хорс приходил, просил о помощи. И Оксана,
говорит, что без меня им не справиться.
– Если врешь – берегись, – сурово сказал
Григорий. – Чего хотели?
– Приехал в Москву маквистр Джакомо, вот и
нужно разузнать, к кому, зачем. Но я им сразу
сказал, что человек служивый, в поте лица
зарабатываю корочку хлеба, сухонькую, да
тоненькую. Коли, говорю, хозяин позволит, пойду им
навстречу, ну, а если не разрешит, пусть не
обессудят. Для меня моя работа важнее, чем быть на
посылках. К тому же, про оплату не говорили, так
что я человек свободный от обещаний. Хотел вот с
вами посоветоваться.
– Если Хорс пришел, да еще с Оксаной, то дело
важное. Только смотри, очень осторожно
расспрашивай. Не раскрывайся, не умничай. Если
что, не рискуй. – Пойду прям сейчас.
– Погоди, нужно подготовиться. Сперва слетай в
трактир, что почище, потом потолкайся среди
кучеров. В глаза только не лезь.
– В глаза не лезь, рожу от всех отворачивай,
стань невидимкой. Будто бы у меня морда драконья,
– пробурчал в ответ Федотка, которому было
скучно идти одному. Однако он понимал, что такой
важный человек, как Григорий Александрович,
сразу привлечет к себе внимание. Да и побаивался
корочун чуток. Но делать нечего – в прошлый раз
чародей ведь сразу пришел на помощь, в борьбе с
кёрмёсами. Долг платежом красен.
Купец положил в карман слуге немного денег и
остро заточенный короткий кинжал.
– Это так, на всякий случай. Мало что может
произойти.
– Так, куда попервам идти, – раздумывал вслух
корочун.
– Ты смекай, Джакомо приехал сюда издалека.
Небось не к мяснику или зеленщику. Здесь люди
другого сорта замешаны. Отправляйся в трактир,
что недалеко от приказов расположен. Посиди за
столом, со смиренным видом. Много не заказывай, а
то решат, будто богатый ты сильно, но и не сиди
просто так. Они этого тоже не любят, чтоб зря
место не занимал. Короче, действуй по обстановке.
– Меня вот что смущает, – Федотка принялся
выводить в воздухе толстым пальцем сложные
узоры. – Это что же такое получается. Там все
грамотные, если в приказе работают, вдруг их
речей не пойму?
– А я тебе говорил, что ученье свет, а ты больше
двух букв запомнить не можешь.
Увидев сконфуженное лицо корочуна, Григорий
отложил воспитательные мероприятия на более
подходящее время.
Решили, что выйти нужно на следующий день с
самого утра. В кладовке Клыков нашел старый серый
кафтан, неприметный истертый временем колпак,
мышиного цвета порты.
Долго купеческий слуга раздумывал, что на ноги
надеть. После колебаний, все же решился взять
крепкие новые сапоги. Ходить придется много, а
вдруг случится удирать или еще что. В хорошей
обуви бежать сподручнее – это важнее, чем
маскарад под бедняка.
Клыков проводил до дверей, еще раз приказал зря
не рисковать, меньше болтать, да больше слушать.
Преисполнившись важности, корочун отправился в
дальний трактир, на который ему указал хозяин.
Посещали заведение все больше люди грамотные и
служивые, но из тех, что победнее.
Федотка скромно вошел, взял себе миску горячей
каши. Попробовав кушанье, подумал, что с Хорса и
Оксаны нужно было бы потребовать прибавки к
оплате своих услуг. Уж слишком нехорошим было
угощение в трактире.
«Да он кашу с камнями и крысиным пометом варит»,
– ужаснулся корочун, избалованный кулинарными
изысками поварихи Маланьи.
Народу становилось все больше. Рядом с ним сел
неопрятного вида мужчина. По грязному
засаленному вороту рубахи трудно было
определить ее истинный цвет. От летнего, давно
немытого кафтана исходил неприятный запах.
«Видать, – решил Федотка, – мужик как таскал
одежу в прошлом году, так и бросил ее в помойную
лохань на хранение. Пришла весна, достал оттуда,
высушил и надел. Ну и вонь от него идет».
Решив остаться человеком, корочун приобрел
замашки франта. Любил мыться, часто причесывался.
Носил только хорошую одежду. Однако, как и его
хозяин, предпочитал все неброское, удобное,
крепкое, чтобы в глаза лишний раз не бросаться.
– Я здесь завсегда откушиваю, – обратился к
Федотке сотрапезник, облизывая деревянную ложку.
– Спасу нет, как люблю ихнюю кашу. Взял бы
добавки, да средствами не располагаю.
Мужчина смотрел искательно, ожидая ответ.
Только тут Федотка сообразил, что перед ним
по-прежнему стоит полная миска, из которой
зачерпнул лишь ложку, а на большее не решился. Уж
слишком омерзительным на вкус показалось ему
кушанье.
– Могу поделиться, коли хочешь, – предложил он,
изображая сердечность, которой не испытывал. –
Ничего не скажу, еда отменная, но вот беда, у меня
с утра зуб разболелся, а теперь вроде как утих.
Боюсь, начну есть, вновь занедужу.
– Оно и верно, – засепетил мужичонка. – Коли
зуб болит, ничего в глотку не лезет.
Он заегозил на лавке, вновь облизал ложку и
задумался на секунду, не зная, что делать дальше.
Коли ему всю кашу незнакомец отдаст в плошке, то
свою нужно чисто-начисто вылизать. Ну, а если
просто насыпет, то привести в порядок посуду
можно и после еды.
Федотка понял его колебания и по-простому
сказал:
– Да ты не стесняйтесь, чего тут церемониться.
Бери кашу и управляйся со всем, как тебе вкусно
будет. Хочешь еще чего-нибудь? Может, квасу или
что?
В ответ на это предложение новый знакомый
застыл на месте. Нечасто встречались ему такие
щедрые люди. Боясь прогадать, он не знал, что
ответить.
– Ладно, – махнул рукой Федотка.
Он позвал трактирщика и велел принести кваса,
хлеба, забелки и чего-нибудь сладкого из сдобы.
Все права на
произведения, опубликованные на сайте и в
рассылке, охраняются в соответствии с
законодательством РФ, в том числе об авторском
праве и смежных правах. Любое использование
произведения, полностью или частично, без
разрешения правообладателя запрещается.