Добрый день, дорогие подписчики!

Сегодня я предлагаю Вам прочитать роман "Во власти наслаждения" Элоизы Джеймс

Они встретились однажды ночью, во время веселого маскарада, стирающего все границы условностей, — девушка, выдававшая себя за даму полусвета, и мужчина, скрывающийся под маской слуги…

Они встретились вновь три года спустя в гостиных лондонского света — гордая аристократка Шарлотта Дэйчестон и блестящий Алекс, граф Шеффилд и Даунз. Встретились, старательно делая вид, что не узнают друг друга.

Однако могут ли юная Шарлотта и смелый, сильный Алекс забыть миг своей первой встречи — миг, когда искра, вспыхнувшая между ними, разгорелась пожаром истинной Любви, для которой не существует ни разлук, ни расстояний…

Во власти наслаждения

Глава 14

Молодая графиня Шеффилд и Даунз сидела, охваченная волнением, на краешке огромной кровати в самой роскошной гостинице Борнмута. Шарлотта посмотрела на свои руки. Они слегка дрожали. Вот-вот должен был появиться ее муж. И тогда они снова будут любить друг друга. И именно это «снова» заставляло ее судорожно сжимать покрывало. О, почему она не проявила больше смелости и не задала матери еще несколько вопросов? Со своей стороны Аделаида избегала говорить об этом — она просто похлопала дочь по плечу и бодро заметила, что поскольку Шарлотта уже кое-что знает о брачных отношениях, то нет необходимости их обсуждать.

Шарлотту не удивило желание Аделаиды прекратить разговор. Прежде всего Шарлотта ясно помнила, с какой болью эта тема связана. И нет ничего удивительного, что мать не хотела ее обсуждать. При мысли о боли Шарлотта вздрогнула и невольно сжала бедра. Она могла только предполагать, что с годами женщины привыкают к боли. Ее взгляд смягчился. Ей очень нравились другие вещи, которые делал Алекс. Она смутно помнила китайскую гостиную.

Но не успела она расправить плечи, как тяжелая дверь распахнулась и вошел он. «Мой муж», — подумала Шарлотта. При виде его она не удержалась от слабой улыбки. Алекс был великолепен! Он уже снял галстук, и ворот его белой полотняной рубашки был расстегнут. Сюртука на нем тоже не было. Когда он направился к ней, она невольно перевела взгляд на обтягивавшие его тело панталоны. Даже слабоумный заметил бы, что от сегодняшней ночи он ожидает намного больше удовольствия, чем она. Кровь отхлынула от побледневшего лица Шарлотты.

— Любимая, — сказал Алекс, усаживаясь рядом с женой на кровать, — не волнуйся. Я — твой муж, а ты — моя жена. Может, на минуту-две ты и почувствуешь боль, но поверь мне, Шарлотта: после этого боли не будет никогда. А возможно, боли вообще не будет. Мы будем любить друг друга сегодня ночью, и завтра, и послезавтра, и каждую ночь — целых тридцать лет, и нам будет все лучше и лучше друг с другом.

Губы Алекса обжигали ее. Шарлотта заставила себя расслабиться. Она неподвижно лежала в объятиях Алекса, не пытаясь уклониться от его поцелуев. Алекс взял ее за подбородок, и она посмотрела на него.

Сердце Алекса замерло. Она была невероятно красива, его новобрачная. Мягкие черные локоны так изящно обрамляли ее лицо, что делали его похожим на картину Боттичелли. Алекс взял ее лицо в ладони и страстными поцелуями покрывал ее темные вопрошающие глаза, изогнутые брови, нежную, словно лепесток, линию ее щек, маленький упрямый подбородок. «Кажется, она успокаивается», — подумал он. Уже не так похожа на птичку, пытающуюся вырваться из его рук. Он прижался к ее губам, дразня и умоляя их раскрыться, как он учил ее.

В душе Шарлотта боролась с собой. Нежные поцелуи Алекса пробуждали в ней все те настойчивые, заставляющие дрожать ощущения, в течение последних двух месяцев делавшие ее сон столь беспокойным. Она просыпалась, когда ей снилось, что она просит о чем-то… не зная о чем. О том, что мог дать ей только Алекс.

Когда Алекс, чуть отстранившись, испытующе посмотрел на свою жену, он был счастлив увидеть, что ее щеки порозовели, а глаза затуманились. Это была его Шарлотта.

— Думаю, нам следует выпить шампанского, — предложил он. — В конце концов, я еще не пил за невесту.

В глазах Шарлотты мелькнула радость. Он не собирается наброситься на нее и… войти в нее.

— О да, — слишком поспешно ответила она.

Алекс усмехнулся:

— Ты бы поверила мне, если бы я сказал, что на следующей неделе, когда я предложу тебе шампанского, ты отшвырнешь бокал в сторону и вскочишь на меня?

— Нет, — удивилась Шарлотта.

Вскочить на него? Что он имеет в виду?

Алекс открыл бутылку «Дом Периньон». Он испытывал меньшие, чем ожидал, трудности, подавляя свои бурные эмоции. Должно быть, все дело в практике, подумал он с легкой насмешкой над собой. Или скорее всего его просто не возбуждала мысль оказаться в постели с испуганным партнером. Он принес два тонких бокала.

— Сегодня ночью мы должны выпить за моего отца, — улыбаясь, сказал Алекс. — Он положил это шампанское в погреб перед смертью, а поскольку на шампанское из-за Наполеона введено эмбарго, нам пришлось бы, вероятно, пить бренди.

Шарлотта сморщила нос. Она выяснила, что основным ингредиентом в лекарстве Китинга от головной боли было бренди. Она до сих пор не могла примирить воспоминания о своем распутном поведении на китайском диване ее матери с чувством самоуважения. Она могла лишь предположить, что была абсолютно пьяна.

— Ну что ж, — продолжал Алекс, — не думаю, что ты выучила в своем пуританском пансионе какие-нибудь застольные песни.

Шарлотта посмотрела на него с любопытством:

— Что ты имеешь в виду?

«Попойка? Нет, конечно же, нет», — заверил себя Алекс.

Но Шарлотта не была глупа. Она увидела выход из положения и ухватилась за него.

— Я бы хотела выучить какую-нибудь. — Она выпила еще глоток шампанского.

— Хорошо, — с улыбкой ответил Алекс. Это был безумный способ, который едва ли мог прийти в голову мужчине, желавшему соблазнить собственную жену.

— Вот одна из любимых песен Патрика. — И Алекс запел своим прекрасным баритоном. Шарлотта зачарованно слушала.

Вчерашней ночью сон приснился мне,

И сдобной булочкой была ты в этом сне

Вот если бы я в масло превратился,

Как я бы на тебя,

О, как я бы на тебя ложился!

К концу песенки Шарлотта горела от смущения.

— Теперь ты должна выпить, — предложил муж.

Шарлотта отпила глоток.

— Нет, не так! — возмутился Алекс. — Настоящий глоток, или я больше не буду петь!

Шарлотга хихикнула и отпила большой глоток шампанского.

— Теперь слушатели должны заплатить певцу, — заявил Алекс, — если они хотят, чтобы он пел дальше.

Шарлотта удивленно посмотрела на него.

— Поцелуем.

Шарлотта послушно поцеловала его в губы. Алекс улыбнулся ей и начал следующий куплет:

Когда ко мне фантазия явилась вновь…

Но его прервал приступ удушья. Испуганная Шарлотта подвинулась к нему.

— С тобой все в порядке? — Она похлопала его по спине.

Алекс не поднимал голову, чтобы скрыть улыбку.

— Нет, — печально отозвался он. — Боюсь, что певцу заплатили слишком мало.

Шарлотта невольно рассмеялась. Она сделала еще глоток и отставила бокал. Затем она поцеловала ухо Алекса. Увидев, что он не пошевелился, она осмелела и провела языком по его уху, как прежде делал он. Алекс вздрогнул и обнял ее. Он приник к ней пылающими губами и страстными поцелуями заставил таять в его объятиях. Она целиком подчинилась ему, требовательному ритму его языка.

Затем он резко отстранил ее. Шарлотта тяжело дышала. Алекс улыбнулся и заправил локоны ей за уши. И снова запел:

Когда ко мне фантазия явилась вновь,

Медовым ульем стала ты, моя любовь,

А я такою был прелестною пчелой

Как я бы медом наслаждался,

О, когда бы я забрался в улей твой.

— Пей, — напомнил муж.

Шарлотта снова хихикнула: она не могла не вспомнить Уилла Холланда, называвшего себя пчелкой. Она выпила еще.

— Эта любимая песенка Патрика всем известна? — спросила она.

— Более или менее. А что?

Шарлотта, улыбаясь, смотрела на бокал, который наполнял Алекс.

— По-моему, кто-то однажды упомянул эти стихи.

— Хм, — сердито фыркнул Алекс. — Надеюсь, это не были последние строчки. Моя очередь платить.

— О! — Шарлотта охотно потянулась к нему.

— Нет. — Его большая рука оттолкнула ее.

Шарлотта удивленно подняла левую бровь. Алекс невольно засмотрелся на нее. Эта бровь… не могли ли они иметь общего предка — когда-то давно, в средние века?

— Милорд, — нежным голосом напомнила Шарлотта, — ваша плата?

— Эта белая штука — сними ее!

Шарлотта, нежившаяся в приятном тепле, растекавшемся по всему ее телу, с готовностью развязала узел на поясе и сбросила пушистый халат. Она испытывала огромное наслаждение, видя, как широко раскрылись глаза Алекса. Он с усилием сглотнул. Шарлотта смело улыбнулась ему:

— Еще куплет?

— Подожди, — попросил Алекс неожиданно резким тоном. — Мне нужна минута, чтобы прийти в себя.

На Шарлотте была ночная рубашка из кремового шелка — такого фасона, который, как он подумал, не носят истинные леди. Особенностью этого фасона было то, что одна из кружевных бретелей продолжалась ниже, проходя под левой грудью Шарлотты, и Алексу был прекрасно виден маленький розовый сосок. Кружево проходило через спину и снова появлялось спереди — чуть ниже талии. Но поскольку Шарлотта сидела, поджав под себя ноги, сквозь кружево он смог рассмотреть только немножко темных волос. Боже, под рубашкой у нее ничего не было!

Возбуждение Алекса становилось невыносимым. Он отвел взгляд от талии Шарлотты и, глубоко вздохнув, поправил панталоны. Снять их было бы блаженством, но сейчас он еще боялся испугать ее. Все же, заметил он, она смотрит на его руки. Она, как ему показалось, проявляла явный интерес.

— Следующий куплет, — потребовала Шарлотта.

Алекс откашлялся.

— Ты, кажется, устал, — заметила жена. — Может быть, я могла бы… придать тебе силы.

К крайнему изумлению Алекса, Шарлотта придвинулась ближе и теперь касалась его своим телом. Ее ноги легли поверх его ног. Затем, опершись ладонями, она откинулась назад, обольстительно ему улыбаясь.

— Шарлотта, — хрипло произнес Алекс. — Если ты хочешь, чтобы я продолжал петь, ты не должна меня так мучить.

Шарлотта изогнулась, с восторгом чувствуя, как шелк натягивается на ее полной груди. Не сознавая, что делает, Алекс протянул руку и почти грубо обхватил ее грудь. Глаза Шарлотты потемнели, но она не оттолкнула его. Она позволила ему ласкать грудь и даже среди острых, обжигающих тело ощущений сумела выговорить несколько слов. Ей хотелось бесстыдно прижаться к нему, но она лишь сказала:

— Мой куплет!

Алекс придушенно простонал, убрал руку с ее груди, схватил со столика два бокала с шампанским и, залпом осушив один, протянул ей другой. Под его повелительным взглядом Шарлотта тоже выпила.

— Хорошо, — наконец сказал Алекс. — Но… нельзя петь такую балладу в такой неудобной одежде, как у меня. — Он встал, сбросив с колен ноги Шарлотты, и продолжал непринужденно говорить: — Ты понимаешь, что я хочу сказать, Шарлотта? Тот индиец — заклинатель змей, которого мы видели в Палладиуме, — как он был одет?

Алекс через голову снял рубашку, при каждом его движении на груди выступали мускулы. Золотилась его медово-смуглая кожа. Она задрожала от охватившего ее желания. Ей хотелось погладить мускулы на его груди… Алекс с облегчением заметил мечтательное выражение ее лица. Он стянул сапоги и, наконец, спустил панталоны и нижнее белье до щиколоток и шагнул через них. Глаза Шарлотты широко раскрылись, но она не сводила с него взгляда.

Алекс усмехнулся:

— На нем была белая ночная рубашка, Шарлотта!

Она продолжала смотреть на него.

— Ты хотела бы, чтобы я надел ночную рубашку?

Шарлотта покачала головой — нет, затем кивнула — да.

— Слишком поздно! — весело заявил супруг, садясь на кровать.

Внутри у Шарлотты все таяло. Он что же — так и собирается сидеть совершенно голый при горящих свечах? Она инстинктивно прикрыла руками грудь. Она никогда не будет сидеть голой при свете, что бы он ни думал! Она весьма кстати забыла, как он собирался заниматься с ней любовью днем при свете солнца.

Алекс сделал вид, что не заметил прижатых к груди рук Шарлотты. Он снова протянул бокал с шампанским, и она неохотно отняла руку от груди, чтобы взять его. А Алекс снова с важным видом прочистил горло.

Еще видение явилось мне такое:

В нем ступкою была ты золотою.

А чем же, как не пестиком, быть мне?

Как я толок бы,

О, как толок бы мои пряности в тебе!

Шарлотта пыталась преодолеть ощущение жидкого огня, растекающегося по всем членам ее тела. Собирается ли Алекс «толочь» в ней? Это звучало… даже привлекательно.

Помня, что никогда не следует упускать случай, Алекс взглянул на пылающие щеки и дрожащие губы Шарлотты и тихонько вынул бокал из ее руки. Его тело с сокрушающей силой обрушилось на нее, вдавливая в постель. Она задохнулась, но не оттолкнула его, а обняла за шею. Ощущение его тела, тесно прижимавшегося к ней, поглотило все ее внимание. Невольно выгнувшись, она прижалась к нему.

«Не спеши! — приказал себе Алекс. — Не спеши!» Он овладел ртом Шарлотты и медленно целовал ее, создавая мучительно-возбуждающий ритм, заставлявший ее извиваться под ним. Казалось, ей не хватает воздуха; ноги дрожали. Шарлотта стонала, часто дыша. Алекс затягивал поцелуй, его рука добралась до ее груди. Через шелк рубашки он тер ее сосок, и она снова выгнулась, чтобы еще плотнее прижаться к нему. Она ухватилась за его плечи.

Алекс почти обезумел от желания. Вот оно — блаженство. Нечто подобное этому блаженству он испытал только раз, когда занимался любовью со своей «девушкой из сада», только на этот раз все намного лучше, чем в саду, потому что с ним его Шарлотта, она лежит, откинув голову, пот блестит на шее, алые губы раскрываются, издавая стон за стоном. Видит Бог, он знал, что она будет страстной любовницей.

Алекс посмотрел на нее. Лицо Шарлотты исказилось. Он поцеловал ее, и ее губы жадно откликнулись. Снова выгнувшись, она прижалась к нему, и он дал себе волю. Впервые за всю свою сознательную жизнь Александр Фоукс полностью потерял над собой контроль.

Он стал все глубже погружаться в сладостную влажную теплоту ее тела, расступавшуюся перед ним. У него мелькнула смутная мысль, что Шарлотте, кажется, повезло: у нее не было девственной плевы. И она чувствовала то же. Он знал, что если бы она не отвечала ему такой страстью, он все равно ничего не смог бы изменить. Он ждал этого слишком долго.

Шарлотта же изо всех сил старалась не закричать. Но боли не было, было только невыносимо сладостное, невыносимо острое наслаждение. Она отзывалась на каждое движение Алекса. И чувствовала, как внутри нее растет напряжение — растет, как бы она ни прижималась к его телу, Когда Алекс, приподнявшись на коленях, поднял ее бедра, чтобы она приняла его в самую свою глубину, Шарлотта не могла уже владеть собой. Каждое движение его бедер заставляло ее вскрикивать. Разорвав неглиже, Алекс приник губами к ее груди. Это было, как если бы в пылающий огонь бросили порох. Шарлотта громко вскрикнула. Она обвилась вокруг тела Алекса, и он полностью вошел в нее. Это совершилось для них одновременно: его глубокий стон раздался через несколько секунд после того, как разрывавшая ее тело страсть стала затухать. И тогда он, тяжелый и мокрый от пота, опустился на нее.

Наступила тишина. Алекс пытался взять себя в руки. Он занимался любовью в садах, каретах, с французскими куртизанками и датской принцессой, но за всю свою жизнь никогда не встречал такой ответной страсти.

Шарлотта все еще не могла отдышаться. С ее губ не сходила безмятежно-счастливая улыбка. Она прижалась щекой к волосам Алекса. Все ее тело ощущало блаженство и истому, глаза уже слипались. «Но нельзя же вот так сразу уснуть», — подумала она.

— Алекс, — прошептала она, уткнувшись в его шею. — Не знаю… Это было чудесно, так чудесно!

Она замолчала. Алекс лениво поцеловал ее в голову.

— Я никогда не испытывал ничего подобного, — признался он.

Шарлотта почти засыпала. Но тут она вспомнила, что собиралась сказать:

— Это было совсем не так, как в прошлый раз, — прошептала она. — Не было больно…

Ее глаза закрылись, и она погрузилась в сон. Она не заметила, как лежавший еще на ней муж внезапно окаменел.

Не веря своим ушам, Александр отодвинулся от спящей жены и, пораженный, взглянул на нее. Его сердце опустилось в черную-черную пустоту. Бог мой, это случилось во второй раз! Шарлотта не была девственницей, как не была ею и Мари. Ничего удивительного, что она не почувствовала боли, что ей хотелось потрогать его. Кто-то другой — другой мужчина! — говорил ей, что она должна делать, научил ее возбуждать партнера. Он ощутил приступ тошноты. Шарлотта казалась такой невинной, такой невероятно невинной — свернувшаяся клубочком, со все еще раскрасневшимися от наслаждения щеками, она счастливо улыбалась даже во сне. А почему бы ей и не чувствовать себя счастливой, черт побери! Она обманула его. Он опять проиграл: его обманула женщина, заставившая его поверить в свою невинность. Должно быть, в последние месяцы она смеялась каждый вечер! Он с отвращением вспомнил о вечерах, когда он уходил из ее дома, терзаемый желанием. Он был настолько глуп, что даже не ходил к проститутке, чтобы найти удовлетворение, считая, что этим нарушил бы свою верность ей, Шарлотте. Верность! Господи, у него есть собственная шлюха.

Тошнота снова подступила к горлу, и Алекс вовремя схватил ночной горшок, который и принял в себя тот свадебный ужин, что они недавно радостно разделили с Шарлоттой в уютной столовой на первом этаже. Его голову затуманивал неистовый гнев, и все тело передергивалось от отвращения к самому себе.

Звуки, доносившиеся из угла, где находился Алекс, разбудили Шарлотту, и она вскочила с постели, босиком бросилась к мужу.

— Любимый, — тихо повторяла она, растирая согнутую спину Алекса.

Она отвернулась, чтобы взять со стула полотенце. Когда она подала его Алексу, тот уже выпрямился. Он выхватил полотенце из ее рук и вытер рот. Постепенно Шарлотта начала понимать, что случилось что-то еще, кроме неприятностей с желудком Алекса. Он смотрел на нее таким взглядом…

— Что случилось? — робко спросила она наконец.

Что-то в его взгляде заставило ее натянуть на грудь порванную рубашку. В его глазах, рассматривающих ее тело, она увидела неприкрытое отвращение и гнев.

— Случилось то, — произнес он резким ледяным голосом, — что я только сейчас понял, что я снова женился на шлюхе, и мне это трудно проглотить.

Шарлотта в полном недоумении смотрела на него.

— Ты ведь не была девственницей, не так ли? — Его глаза потемнели от гнева, и он угрожающе шагнул к ней.

— Нет, — дрожащим голосом ответила Шарлотта, — но…

— Будь все проклято! — Алекс резко отвернулся от нее. Его трясло от желания ударить ее, но он ни разу не ударил женщину, даже Марию. — А ты не хочешь в ответ накричать на меня? — грубо спросил он. — Мария была такой же шлюхой, как и ты, но по крайней мере у нее хватало гордости постоять за себя! Но ведь она никогда не получала такого удовольствия, как ты. Или ты разыграла все это представление — эти стоны, этот испуганный вид? Мне следовало бы догадаться в первую же минуту, когда ты так бурно отвечала на мои ласки. Ни одна леди не ведет себя так, как ты. Никогда не слышал, чтобы леди, задыхаясь, требовала этого, как делала ты.

Шарлотта дрожала. Он прав, или нет, не прав — она не шлюха. Но в голове ее раздавались голоса, твердившие правила, которые им внушала леди Сипперстайн в школе леди Чаттертон и которые врезались ей в память. Леди не виляют бедрами; леди всегда говорят тихим голосом; леди никогда не демонстрируют избыток чувств или других эмоций. Леди Сипперстайн всегда говорила, что при ходьбе Шарлотта слишком сильно качает бедрами. Алекс прав: она — не леди. И не требовалось особого воображения, чтобы представить себе, что подумала бы леди Сипперстайн о женщине, которая громко стонет и просит…

Кровь отхлынула от лица Шарлотты. Глаза ее наполнились слезами. Она казалась олицетворением вины.

— Зачем ты сделала это?

Муж снова направился к ней — сквозь слезы она смутно видела надвигающуюся на нее фигуру.

— Зачем ты сделала это? — прошипел он, выделяя каждое слово. — Тебе до такой степени нужен был муж? Или просто я оказался самым лучшим на ярмарке женихов? А бедняга Брэддон? Почему ты не подумала, что с ним меньше рискуешь? Бедняга Брэддон настолько туп, что, вероятно, никогда бы не догадался, что ты — всего лишь еще одна потаскуха, а, не невинная девушка. Он был бы совершенно счастлив, сделав свое потасканное приобретение. Так вот, — в ярости заявил он, — я думаю, ты совершила ошибку! Потому что я был женат на потаскухе и прекрасно знаю эту породу!

Шарлотта не могла даже понять его слов. Она зажала уши, ее ум и тело защищались от ненависти, звучавшей в голосе мужа.

— Нет! — воскликнула она.

— Ага! Сейчас начнется истерика, правильно? Позволь мне помочь тебе! — Алекс взял с туалетного столика баночку и с силой швырнул ее в стену.

Она разбилась, осколки стекла со звоном посыпались на пол. Ошеломленная, Шарлотта смотрела, как растекается по дереву белый крем. Ее сердце заколотилось от ужаса. Может быть, подумала она, он убьет ее. Она читала о таких случаях в газетах. И закон его оправдает, ибо его «обманом заманила нечистая женщина».

К ней стало возвращаться самообладание. Если она позволит разгневанному мужу убить ее — где-то в глубине души она не могла поверить, что все это происходит именно с ней, — то она не допустит, чтобы он думал, что имеет на это право.

— Я не шлюха, — тихим, но ровным голосом сказала она. Она заставила себя взглянуть на Алекса, хотя ей не хотелось делать этого. Она подняла голову и вздрогнула от ненависти, которую увидела в его взгляде. — Я была только с тобой, один раз.

Алекс прищурился. Это еще что за история? Не думает ли она, что он бесчестил девиц во сне и теперь не понимает, что ее рассказ — сплошное вранье?

— Я никогда не был с тобой до сегодняшнего дня, — ответил он презрительно, подчеркивая каждое слово. — И Бог свидетель, больше никогда не буду.

Внезапно он выхватил из рук Шарлотты рубашку и разорвал ее сверху донизу.

— Ты сможешь весьма выгодно торговать своим товаром в Лондоне, — более спокойным тоном заметил он, холодно оглядывая ее. Шарлотта почти не слышала его слов, думая, что он, кажется, приходит в себя. — Да, я думаю, ты будешь пользоваться успехом среди молодых людей. Представляю себе, прекрасная графиня… — Он вдруг замолк. Проклятие! Он только сейчас вспомнил, что если у Шарлотты действительно будут романы с мужчинами, все сочтут это результатом его импотенции. Как будто змея обвилась вокруг его горла и душит его.

Но тут ему в голову пришла идея. Ему нужна была гувернантка; теперь он получил ее. Нет причин, заставляющих Шарлотту жить в Лондоне. О путешествии в Италию следует забыть — им нечего праздновать. Нет, он отвезет новую гувернантку в деревню и даже дальше. У него есть поместье в Шотландии. Они поедут туда, и новая шлюха, на которой он женился, будет зарабатывать на свое содержание. Затем он вернется в Лондон, а ее оставит в Шотландии. Возможно, раз в год он будет навещать ее.

Он взглянул на Шарлотту. Опустив голову, она беззвучно плакала. На мгновение он почувствовал жалость, но тут же решительно прогнал ее прочь. Вот точно так же плакала Мария и просила прощения за свое прошлое. Точно так же она обещала никогда больше не встречаться с другим мужчиной, заверяя Алекса, что он настолько искусен в постели, что она будет счастлива оставаться с ним всю жизнь. И всего лишь пару недель спустя он застал ее со своим старшим лакеем, занимавшимися любовными забавами на их супружеской постели. Алекс сжал кулаки. На этот раз он будет умнее. Его жена будет жить в Шотландии, а он — в Лондоне. Она сможет воспитывать его дочь, и ему больше не надо будет видеть ее. И к черту всех, кто начнет интересоваться, почему это его жена живет в Шотландии. Он заведет любовницу и прекратит все слухи о своей импотенции — возможно даже, он будет спать с чужими женами. Поскольку он оказался рогоносцем, почему бы ему не поступить так же с другими?

В его глазах зажглась решимость. Он грубо схватил Шарлотту за руку и толкнул к груде багажа, сложенного в углу.

— Собирайся, — холодно произнес он. Он позвонил, вызвал горничную Шарлотты. — Мы уезжаем. Скажи Мари, чтобы она разбудила Пиппу и мисс Хелмс.

Шарлотта, не понимая, смотрела на него.

— Я не спала с другими мужчинами, — уверяла она, — только однажды с тобой, несколько лет назад.

Алекс не слушал ее. Он с решительным видом вышел из комнаты, даже не оглянувшись. Через пару минут в дверь осторожно постучали, и вошла Мари с широко раскрытыми от удивления глазами. Она сразу же все поняла, увидев свою добрую хозяйку, судорожно сжимавшую остатки красивой ночной рубашки и безудержно рыдавшую. По крайней мере он, кажется, не побил ее, подумала практичная Мари. Ну и ну! Должно быть, ее хозяйка не была девственницей, как ему того хотелось, или, может быть, у нее не оказалось девственной плевы. Мужчины ведь такие болваны…

Она отвела глаза и принялась быстро укладывать вещи, понимая, что Шарлотте требуется некоторое время, чтобы прийти в себя. Прошло несколько минут, а Шарлотта все еще стояла неподвижно посредине комнаты. Дверь распахнулась, и появился Алекс в сопровождении Китинга. Мари искоса взглянула на Шарлотту: та, казалось, не замечала стоявших в дверях мужчин. Мари бросилась к Шарлотте и загородила собой хозяйку. Китинг так же быстро отвел глаза в сторону. «Хороший человек», — одобрительно подумала Мари.

— Забери мои вещи, — раздраженно приказал Китингу Алекс. Он кивнул в сторону жены: — Она может ехать в третьей карете.

Мари сглотнула. Совершенно очевидно, между ними произошло что-то серьезное, третья карета предназначалась для слуг. Она следовала за каретой хозяина и каретой, в которой ехали Пиппа с няней. Что делать слугам, когда между ними будет сидеть хозяйка? Мари обменялась взглядом с Китингом. Китинг явно хотел предупредить ее, а сама она меньше всего желала, чтобы ее уволили, а хозяйку оставили наедине с этим… этим сумасшедшим! Покорно опустив глаза, она прикрывала Шарлотту, пока его милость не вышел. Китинг уносил груду одежды, за которой волочились несколько галстуков, «Напыщенный ублюдок», — подумала Мари, когда за ними закрылись двери. Слава Богу, ее Сесила включили в сопровождение Шарлотты для поездки в Италию. Сесил все уладит с лакеями: им придется ехать на подножках экипажа, только и всего.

Но Мари беспокоилась напрасно. Когда примерно через час она вышла из гостиницы, карета Алекса уже давно уехала; онзабрал с собой четырех лакеев и секретаря. У Китинга нашлось время, чтобы устроить всех слуг. Лакеи, объяснил ей Сесил, поедут снаружи: шестеро на запятках и четверо, как обычно, спереди. Китинг сядет с кучером. Таким образом, Шарлотта и Мари останутся в карете вдвоем. Мари кивнула. У нее болело сердце, она даже не могла смотреть на Сесила с особой любовью. Какие чудовища эти мужчины! А уж за какое чудовище вышла замуж ее хозяйка! Мари глубоко и искренне верила, что Шарлотта была девственницей. Ведь она так боялась, когда Мари раздевала ее в тот вечер. Мари прогнала эти мысли, задумчиво оглядела Сесила и направилась обратно в гостиницу.

Сильная рука обхватила ее за талию.

— Послушай, — сказал ей на ухо любимый голос, — я не виноват, что хозяин — буйно помешанный. Мы все — за нее, ты увидишь.

Мари кивнула и вернулась в гостиницу. Она оставила Шарлотту сидящей в горячей ванне. Когда она поднялась наверх, вода в ванне уже остыла, но Шарлотта по-прежнему сидела в ней — совсем как маленький ребенок, подумала Мари. Наконец ей удалось натянуть на хозяйку какую-то одежду. Шарлотта перестала плакать, но ее бледное застывшее лицо пугало Мари больше, чем ее плач. Женщины, которые так выглядели… Это было нехорошо. Она видела такое лицо раньше — у своей матери, когда у той случился выкидыш.

В холле раздался громкий вопль. Это Пиппа во всю силу своих легких протестовала против того, что ее разбудили. Шарлотта отошла от Мари, застегивавшей пуговицы на спине ее дорожного платья. Открыла дверь и спокойно окликнула:

— Мисс Хелмс!

Кейти, няня Пиппы, с наскоро заколотыми волосами, взглянула на нее.

— Я возьму Пиппу. — Графиня протянула руки.

Кейти колебалась. Пиппа заметила Шарлотту и немедленно зарыдала.

— Моя не-няня! — взвыла она.

— Я здесь, дорогая, — ласково сказала Шарлотта, беря ее на руки. — Давай-ка спустимся вниз и сядем в карету, ладно? Мама споет тебе песенку, и ты сможешь опять уснуть.

— Папа! — захныкала Пиппа. — Хочу папу!

— Его сейчас здесь нет, — успокаивала ее Шарлотта. — Но есть мама, и я спою тебе песенку о лягушке, хочешь?

На лестнице две другие молодые женщины, Мари и Кейти, удивленно переглянулись. Никогда раньше Шарлотта не называла себя мамой. Но кажется, Пиппа восприняла это спокойно. Она устроилась на руках Шарлотты, слегка всхлипывая.

Шарлотта посмотрела на Мари:

— Сожалею, Мари, мы, кажется, изменили наши планы. Не принесешь ли мне в карету щетку для волос, пожалуйста? Я могу причесаться там. Полагаю, нам лучше теперь последовать за его милостью.

Мари вернулась в спальню забрать несколько последних оставшихся вещей, разбросанных по комнате. Она свернула ночную рубашку Шарлотты и спрятала в мешок. Она не хотела оставлять ее, чтобы слуги, убиравшие комнату, не решили продать эту улику газетным сплетникам. Одному Богу известно, какую пищу весь этот шум даст газетам.

Но случилось так, что весть о переменах в планах графа Шеффилда и Даунза не достигла Лондона. По приказанию Алекса Китинг раздал в гостинице немало золота и страшных угроз всем и каждому слуге в отдельности. Он удвоил жалованье восьми лакеям, которые находились с ними в гостинице. Он заплатил капитану корабля, который должен был отвезти их в Италию, тройную плату, чтобы тот никому не рассказывал об исчезновении своих пассажиров, и подкрепил деньги еще и угрозами.

В то время как родители Шарлотты думали, что она находится на борту корабля, их дочь вместе с Пиппой медленно двигались в тряской карете на север. В оставленные Алексом два экипажа было впряжено по две лошади вместо четырех, поэтому за день они проезжали не так уж и много. Но это благо, думала Шарлотта. Потому что карета Алекса ушла далеко, намного опередивших, и им не приходилось беспокоиться о нем.

Пишите на proza_06@mail.ru

Автор рассылки Ольга