В Михайлов. Произведения

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРИ


ГЛАВА 23
Эта книга не посвящается никому...


Нас ждут неслыханные потрясения, неслыханные убийства, неслыханное отчаяние.
Ни малейшего улучшения погоды нигде не предвидится. Рак времени продолжает разъедать
нас. Все наши герои или уже прикончили себя, или занимаются этим сейчас. Следовательно,
настоящий герой – это вовсе не Время, это Отсутствие времени. 
Генри Миллер. «Тропик рака».

Мир выбросил меня, как стреляную гильзу.  
Генри Миллер. «Тропик рака».


Автомобильный сигнал вывел санитарного инспектора из состояния задумчивости.
Посмотрев на безбожно врущие часы, свисающие огромной раковой опухолью со стены
(на часах было тридцать пять минут десятого), санитарный инспектор допил остывший
кофе. Оставив на столе несколько монет, он поднялся на ноги и вышел из бистро.
На улице начинался по-осеннему холодный, моросящий дождь, который совсем не улучшил
настроение санитарного инспектора. Он сначала направился к уныло жмущимся к обочине
такси, но передумал, решив
прогуляться пешком. Пропетляв чуть более получаса по запутанным улицам промышленного
квартала Мелиополиса, санитарный инспектор бодро вошел в подъезд обшарпанного
дома, маячившего на углу Кривой и Пятой Металлургической, поднялся на третий
этаж и уверенно, никого не стесняясь, открыл дверь угловой квартиры отмычкой.
Здесь не принято было лезть в чужие дела, а хозяева только вчера уехали... Да
какая разница куда! Войдя в квартиру, санитарный инспектор запер дверь изнутри,
вошел в комнату, где на столе стоял
старый, перемотанный изолентой телефонный аппарат, снял трубку и, замешкавшись
на мгновение, набрал номер.     
-Да, - услышал он голос Благородного Дона.
-Это я. Надо встретиться в нейтральном месте.
-Колесо обозрения.
Благородный Дон повесил трубку. 
Учитывая, что он не назвал времени, на встречу надо было отправляться прямо сейчас.

Санитарный инспектор вышел из квартиры и запер за собой дверь. На лестничной
площадке стояла старуха в старом, воняющем тухлой рыбой пальто. На инспектора
она даже не взглянула, что было совершенно неестественно. Совать нос в чужие
дела, обдавая всех и вся тошнотворным запахом протухшей рыбы – для этого, наверно,
их и создал Господь или какой иной урод, повинный в существовании этого мира.
У санитарного инспектора неприятно заныло в груди. ОНИ НЕ УСПЕЛИ БЫ ТАК БЫСТРО
СООБРАЗИТЬ! – попытался утешить себя он,
приготовившись на всякий случай к самому худшему. На этот раз все было спокойно.
В парке было практически пусто. Осенний обрыдлый дождь, этот неумолимый, как
сам рок, жандарм господа-бога разогнал большую часть посетителей, и в парке можно
было встретить разве что только несколько отчаянных любителей экстремального
гуляния да обслуживающий аттракционы персонал. Убедившись, что за ним не следят,
санитарный инспектор нырнул в кафе рядом с колесом обозрения. Благородный Дон
был уже там. Он уплетал французский рогалик, запивая его кофе. Глядя на него,
можно было подумать, что кроме еды в данный
момент его ничто больше не интересует. 
Санитарный инспектор сел к нему за стол. 
-Извините, что позвонил вам домой, - сказал он, заказав тоже рогалик и кофе (На
самом деле это было грубейшим нарушением всех инструкций и неслыханной наглостью
– ему вообще не положено было знать этот номер), - у меня не было другого выхода.
По обычной линии...
-Не стоит оправдываться. Я достаточно долго тебя знаю... - это было приглашение
перейти к делу.
-Я ЕГО практически вычислил, - тихо произнес санитарный инспектор, наклонившись
к самому уху Благородного Дона.
-Ты сказал «практически», или мне послышалось?
-Осталось поставить точку над «и». Но для этого нужен допуск, которого у меня
нет...
-И который есть у меня, - перебил его Благородный Дон.
-Вы совершенно правы. 
-Хорошо. 
-Этот некто: во-первых, имеет доступ ко всем моим отчетам; во-вторых, это он
отдал приказ о ликвидации лаборатории в поместье Али; в третьих, это он послал
мясников к единственному человеку, связанному с доктором Мендего; в четвертых,
это он, будучи в курсе нашего плана, организовал похищение Матильды Крюгер; в
пятых, он умудряется узнавать обо всем, о чем идет речь в вашем кабинете.
-Другими словами, ты предлагаешь мне заглянуть в отчеты. С удовольствием, - Благородный
дон улыбнулся плотоядной улыбкой, - я прямо сейчас тогда еду на службу, а ты
иди домой и жди звонка.
Санитарный инспектор поднялся из-за стола. Проводив его до двери равнодушным
взглядом, Благородный Дон вернулся к своему кофе. И опять во всем Мире для него
не было ничего важнее еды. Санитарный инспектор всегда завидовал умению Благородного
Дона так себя держать.   
Когда от дебильной болтовни (показывали очередной сериал для умственно отсталых
телезрителей) голова распухла вконец, санитарный инспектор решил сварить кофе.
Благородный Дон не звонил, и это ему не нравилось с каждой минутой все больше
и больше. Если противник пошел на откровенное прослушивание кабинета Благородного
Дона, то он мог пойти на что угодно, вплоть до физического устранения... 
От волнения санитарный инспектор уронил турку. Нагибаясь, он скорее ощутил шестым
чувством, чем увидел краем глаза характерный блик в доме напротив. Через мгновение
он уже был в межпиксельном пространстве и сканировал территорию вокруг квартиры,
инстинктивно готовый отреагировать на любое движение. Волнения как рукой сняло
– в боевой обстановке санитарный инспектор умел контролировать свои чувства.
В доме напротив был снайпер. Еще двое убийц сидели в машине во дворе, и еще двое
околачивались, на всякий случай,
за домом. На случай, если вдруг санитарный инспектор научился летать. Снайпер
санитарному инспектору был не страшен. Едва вселившись, он превратил квартиру
в настоящий сейф-крепость с бронированными окнами, дверьми, полами, стенами и
потолком. Конечно, от прямого попадания атомной бомбы квартира бы его не спасла,
но обычный гранатомет был против нее бессилен, не говоря уже о стрелковом оружии.
Зазвонил телефон. Санитарный инспектор бросился к трубке.
-Ты был прав, - услышал он голос Благородного Дона, - приезжай туда же. Немедленно.
-Боюсь, это невозможно.
Трубка ответила молчанием.
-Меня ждут на улице, - продолжил санитарный инспектор, - у вас все в порядке?
-Ты думаешь...
-Я не исключаю уже ничего.
-Ладно, жди подмогу. 
Благородный Дон положил трубку. Скорее всего, этот разговор, как и все предыдущие
не был секретом для его врага - санитарный инспектор был в этом уверен на все
сто. Противней всего было то, что в данной ситуации он не мог предпринять совершенно
ничего. Оставалось ждать, тупо уставившись в экран телевизора. 
-Врагу не сдается наш гордый Варяг? – услышал он слегка ехидный голос Белого
Кролика.
Санитарный инспектор не ответил. Он наблюдал движение за окном. Противник спешно
менял места дислокации так чтобы санитарному инспектору было видно, что ОНИ уходят.
Разумеется, уйти они никуда не могли, и это было еще хуже откровенной ядерной
бомбардировки.
-Не думаю, что героическая смерть тебе к лицу, - заметил Белый Кролик.
-У тебя есть предложение?
-Ты никогда не задумывался над тем, откуда я прихожу и как?
-Ты всего лишь плод моего воображения. 
-Скорее, это ты плод воображения. Я же... – наигранно надулся Белый Кролик.
-Извини.
-Что ты знаешь о черной дыре?
-Только то, что она черная и дырявая.
Санитарный инспектор соврал. Как и большинство тех, кто хоть раз встречался с
черной дырой, странствуя по межпиксельному пространству, он старался обходить
ее десятой дорогой. Черная дыра вселяла неземной, нечеловеческий ужас, переступить
через который было просто невозможно.   
Огромная воронка, затягивающая в себя все: пространство, материю, время, сознание...
Все это, закручиваясь по спирали, с огромным ускорением устремляется в абсолютное
никуда. Вблизи воронки дует ветер, настоящий ураган, усиливающийся с каждым шагом,
приближающим тебя к ней. 
Если ты достаточно глупый или достаточно отчаянный, чтобы и дальше двигаться
в сторону воронки, твоя плоть перестает повиноваться командам мозга. Судороги
изгибают тело дугой. Кровь превращается в кипящую смолу, а сознание с хрустом
отделяется от плоти и устремляется в ... .
Возможно, черная дыра является аналогом кастанедского Орла... Кто знает. 
Конечно, лицом к лицу встретить ее можно лишь при непосредственном межпиксельном
путешествии, да и то после достаточно долгой практики, подготовительной ступенью
которой является йога, медитация, ушу в ее глубинном смысле и другие подобного
рода практики, способные разрушить границы, существующие в нашем сознании. 
Увидеть, как бы по телевизору, черную дыру можно и в состоянии марихуанного (с
другими видами кайфа я лично не знаком) кайфа, когда прет настолько, что становится
страшно. /Мое знакомство с черной дырой состоялось после того, как я переборщил
с анашей, настоянной на спирту. Сначала все шло, как обычно, но потом... Ощущения
были такими, словно меня везли на «Уазике» по бездорожью с 3 космической скоростью
или стирали в машинке-автомате в каком-то суперрежиме для настоящих дураков,
каким я, разумеется, и был.
Мое тело била мелкая дрожь. Дыхание было быстрым и частым. Ветер готов был сорвать
меня с кресла и унести в эту чертову дыру. Ощущения становились настолько непереносимыми,
что я начинал с ними бороться, стараясь вынырнуть из кайфа. Ненадолго это помогало,
а потом... 
Приятель, угостивший меня этой шайтан-травой рассказывал, что он доходил до того,
что его словно бы выдергивало из тела, и он висел в той же позе, только над собственной
головой, перевернутый вверх ногами.      
Но наркотик никогда не позволит тебе увидеть ее во всем ее межпиксельном великолепии.
Только йога, медитация, тантрическая практика.../
-Я могу тебя провести через черную дыру, - сказал Белый кролик так, словно речь
шла о загородной прогулке в обществе приятных дам.
От одной только мысли о том, чтобы нырнуть в эту неописуемую бездну, санитарному
инспектору сделалось нехорошо.
-Тогда будь готов умереть. Можешь быть уверен, иначе они не выпустят тебя отсюда
живым. 
Межпиксельное сканирование, а санитарный инспектор не прекращал его ни на мгновение,
показывало нечто странное. Вроде бы все было чисто, но это была искусственная,
наведенная чистота, за которой могло скрываться все, что угодно.  
-Время на размышления истекло, - сказал белый Кролик, когда пол в квартире чуть
заметно задрожал, - я сматываю, а ты, как хочешь. 
От этого дрожания, на которое обычный обыватель не обратил бы даже внимания,
у санитарного инспектора волосы поднялись дыбом. Он не мог не узнать «Свечка»
– одного из самых ужасных изобретений человечества, устройства, которое сначала
отнимает силы, потом разум, потом... Потом остается бесчувственное парализованное
тело с сознанием совершенного идиота. И боль, дикая, непереносимая боль, от которой
даже нельзя потерять сознание. Создатели сверчка (один только страх перед которым
должен был полностью деморализовать
противника) позаботились и об этом.
Это была утонченная жестокость. Противник знал, что ему не выбраться из квартиры,
поэтому настраивал смертоносную аппаратуру медленно, без спешки, давая жертве
время понять, что с ней произойдет в ближайшие минуты. Эти сволочи заранее предупреждали
его о готовящейся пытке... Или же они давали ему шанс покончить с собой? Или
же они хотели, чтобы он сам, собственными руками, за мгновение до того, как помощь...

-Говори, что делать, - сказал он Белому Кролику.
-Очень хорошо. Входи в межпиксельное пространство и жди меня там. 
-Не узнаешь? – спросил он через несколько минут. Его голос звучал непосредственно
в голове санитарного инспектора, а сам Белый Кролик в межпиксельном исполнении
был похож на легкое белое марево, хотя слово марево также не годилось для его
описания, как и любое другое. 
-Дорогу знаешь?
-Вроде как.
-Вроде как, - проворчал белый Кролик, - давай руку. 
Он схватил санитарного инспектора за руку и потащил, как опаздывающая мамаша
тащит малолетнего ребенка, вперед, туда, где ждал настоящий кошмар, который,
если верить Белому Кролику, должен был спасти их от неминуемой ужасной смерти.

Буквально через минуту они уже были возле отметки, за которой начинал бушевать
уносящий все в зияющее ничто ураган. Санитарный инспектор покрылся холодным потом.
Его тело трясло, а белье было безнадежно испорчено. Правда, он этого уже не замечал.
Он вообще ничего не замечал кроме бушующего, наводящего ужас смерти ничто впереди
и надвигающейся смерти сзади. Собрав в кулак все свои силы и мужество, санитарный
инспектор перешагнул через невидимую черту, отделяющую его от черной дыры. Ветер
взвыл в ушах, как смертельно
раненый зверь. Приходилось прилагать все усилия, чтобы оставаться стоять на ногах.
Стоило санитарному инспектору сделать хотя бы одно неосторожное движение, как
ветер подхватил бы его и с нарастающей скоростью бросил бы в ненасытную пасть
черной дыры. 
-Готов? – услышал он голос Белого Кролика, который, несмотря на то, что звучал
в его голове, едва заглушил грохот ветра. 
Вместо ответа санитарный инспектор выругался. 
-Значит готов, - сказал Белый Кролик, затем, завопив как резаный, - но, залетные!
– с силой пнул санитарного инспектора в спину.
Потеряв равновесие, санитарный инспектор кубарем полетел вперед. 
-Это пиздец! – заорал он, буквально умирая от панического ужаса, который полностью
овладел его сознанием. 
Разом в доме вылетели все окна и двери, но это было только начало кошмара. Уже
в следующее мгновение из дома...
Позже сторонники здравого смысла, особенно те, кого подсознательно пугает даже
сама возможность существования чего-то чудесного или сверх нормального, попытаются
объяснить случившееся каким-нибудь землетрясением, катаклизмом или, разгулом
терроризма... Столкнувшись с чем-то, выходящим за рамки их скудного «рационально-научного»
взгляда на действительность, наши новые инквизиторы от «науки» сделают все, чтобы
предать анафеме и искоренить даже саму возможность крамольного, паранормального
объяснения, которое
в наш просвещенный век возможно лишь на страницах желтых газет, да в книгах людей,
которых ни один «здравомыслящий» человек не станет принимать всерьез. По-своему
они даже правы, столкнувшись с чем-то, выходящим за рамки собственного понимания,
наш двуногий собрат просто входит в ступор и лишается самого главного в нашем
веке: рассудка. Что поделать, такова человеческая природа, и от нее...
Другие искатели истины, те, кто слепо следует гороскопам, спиритическим откровениям,
Персту Божьему, Совету Внеземных Братьев, Магии и Чертовщине  будут искать причины
в кошмарном прошлом, будь то происходившие когда-то ужасные события, связанные
с убийствами, проклятьем, надругательством над захоронениями... Не спорю, возможно,
эти гробокопатели и смогут отыскать парочку страшных историй для детей старшего
возраста, независимо от того, имеет ли это какое-либо отношение к делу.
В любом случае людям свойственно искать приемлемые для них объяснения. Этого
вполне достаточно для крепкого сна и хорошего пищеварения. Что же до того, что
случается на самом деле... 
На самом же деле был пустырь, обычный городской пустырь, на котором дети играли
в свои обычные детские игры. Затем нашлись предприимчивые люди, которые решили
построить на пустыре обычный многоэтажный дом для людей среднего достатка. Разрешив
все бумажные вопросы, они прислали строителей, которые огородили пустырь забором,
вырыли котлован, вбили сваи, заложили фундамент... Дом рос как на дрожжах, но
когда он был почти закончен, у предприимчивых людей возникли проблемы. Строительство
остановилось. Окна и двери
были забиты досками и закрыты железными решетками. 
А вокруг дома строились другие дома. В них появлялись жильцы.
Какое-то время заброшенный дом мозолил людям глаза, но позже на него просто перестали
обращать внимание. Для всех дом стал данностью, от которой ни холодно, ни горячо,
совершенно бесполезной, абсолютно безопасной и поэтому совсем неинтересной данностью.
Кто в наши дни знает, сколько деревьев растет возле его дома?  
Наверно, тогда в нем и поселилось ОНО. Сначала маленькое и незаметное, ОНО росло,
набирало силы, созревало для того, чтобы покинуть свой уютный кокон - такова
была ЕГО природа.   
Люди вели себя так, словно ничего не происходило. Никто ничего не замечал, хотя
сейчас, постфактум можно сказать, что некоторые признаки надвигающейся беды все-таки
были. ОНО давало о себе знать, но люди твердо знали, что ЕГО не бывает, и поэтому
не хотели, да и не могли ничего заметить. 
Сначала из дома исчезли мыши и крысы. Затем его покинули вездесущие голуби. Чуть
позже из района ушли коты и бездомные собаки. Домашние питомцы тоже старались
сбежать подальше при первом же удобном случае. Но у людей для всего были рациональные
объяснения, да и как могло быть иначе? Среди людей что-то почувствовали только
дети, которые старались обходить злополучный дом десятой дорогой. Они пытались
что-то сказать взрослым, но разве ж кто-то серьезно относится к словам детей?
Кекс тоже не замечал ничего. 
В свои 26 лет он не стал ни активным поклонником здравого смысла, ни тем, кто
готов бежать при виде черной кошки. Правда, какие-то отношения с домом у него
все же были. Его балкон был как раз напротив дома, и Кекс, любитель неторопливо
покурить с чашкой кофе на свежем воздухе, частенько выходил на балкон. Жил Кекс
один, зарабатывал при помощи интернета и большую часть дня проводил сам с собой.

Отшельником Кекс, конечно, не был. Вечерами он встречался с друзьями, а ночи
нередко были посвящены любви. Но днем... 
Думаю, нет ничего удивительного в том, что он начал разговаривать с домом. Сначала
только «привет» и «как дела?», потом он начал рассказывать дому все, что накопилось
у него на душе. Дом был хорошим собеседником. Всегда внимательным, всегда серьезным.
Он никогда не перебивал, никогда не ухмылялся, никогда не вставлял идиотских
замечаний.  
Кекса начали посещать странные сны, в которых к нему кто-то приходил, Кекс не
мог вспомнить, кто. Гость что-то подробно и обстоятельно ему объяснял, рассказывал,
требовал повторять. Ночью Кекс легко запоминал все, что говорил ему гость, но
утром не мог вспомнить ни слова. Он вообще редко мог вспомнить свои сны. 
Как обычно Кекс спокойно курил на балконе. Был ясный, солнечный день. Кто-то
громко слушал «Пинк Флоид», кто-то вешал белье, где-то кричал ребенок, перекрикивая
вой автомобильной сигнализации – скорее всего кот сел на капот погреться. Не
было никаких порывов ветра, набежавших туч, криков ворон или грозы среди ясного
неба. Все было обыденно до тошноты вплоть до самого последнего момента.  
Кекс как в замедленной съемке увидел, как в доме разом вылетели все двери и окна
вместе с решетками и замками, словно бы там взорвалась бомба. Но само здание
при этом совершенно не пострадало.
А в следующее мгновение безжалостным ураганом, сметающим все на своем пути и
убивающим все живое, хлынуло ОНО.
И тут Кекс инстинктивно сделал то, чему учил его ночной посетитель. Он бросился
на пол балкона, закрыл руками голову и замер без движения. Если бы только это
было возможно, он перестал бы дышать и остановил бы сердце. 
Вокруг началась паника. Люди бросились бежать прочь, побросав все в ставших опасными
домах, но ветер настигал их повсюду. Кексу не было видно, что происходило там,
за балконом. Он мог только слышать полные боли и ужаса крики соседей. И с каждым
таким криком, которых становилось все меньше и меньше, его накрывала волна панического
ужаса. Страх заставлял его вскочить на ноги и броситься прочь из дома, но он
решил довериться ночному гостю. 
Кекс не часто увлекался мистическими ужастиками, но из тех фильмов и книг, что
он смотрел или читал, Кекс вынес одну интересную мысль: В ВЫХОДЯЩИХ ЗА РАМКИ
ПОНИМАНИЯ СИТУАЦИЯХ ВЫЖИВАЕТ ЛИШЬ ТОТ, КТО, ОТБРОСИВ ПРИВЫЧНЫЙ СПОСОБ ОБЪЯСНЕНИЯ,
ПЫТАЕТСЯ МАКСИМАЛЬНО ТОЧНО ОЦЕНИТЬ СИТУАЦИЮ, А ЗАТЕМ ДЕЙСТВОВАТЬ, ИСХОДЯ ИЗ ЭТОЙ
ОЦЕНКИ. РАЦИОНАЛИЗМ И ВЕРА В НЕЗЫБЛЕМОСТЬ ЗАКОНОВ ПРИРОДЫ В ТАКИХ СИТУАЦИЯХ НЕСУТ
ТОЛЬКО СМЕРТЬ! СПАСИСЬ, А УЖ ПОТОМ СОМНЕВАЙСЯ ОПЯТЬ, ЕСЛИ ТЫ ТАК УЖ ЭТОГО ХОЧЕШЬ.
 
Кекс не знал, что происходит, это было за гранью его понимания, но реальность
была такова, что, сохраняя неподвижность, он оставался жив, тогда как всех, кто
пытался бежать, настигла страшная смерть. Вряд ли Кекс мог рассуждать так в той
ситуации. Скорее, он действовал инстинктивно, благо именно к инстинктам обращался
его ночной гость. 
Со страшным грохотом обрушился дом Кекса. Ему на ноги упала плита, да и сам он
сильно ушибся при падении. Скорее всего, было несколько переломов, а ноги...
В ушах Кекса стоял хруст ломающихся костей, хотя вряд ли он мог его слышать.
И была боль, нестерпимая, ужасная боль, и понимание того, какая смерть уготована
ему судьбой. Перспектива умереть здесь вот так сводила с ума, но инстинкт заставлял
его сохранять неподвижность. 
Прошла целая вечность, прежде чем ветер обрушил последние дома. А еще через вечность
исчезли и развалины. Повсюду были лишь пыль и песок, разносимые смертоносным
ветром. Но Кекс продолжал лежать. Он отупел настолько, что даже не чувствовал
боли. Он не чувствовал, как ветер сначала сорвал с него кожу, затем плоть, затем
испепелил кости, затем... 
Затем было ничто, без времени, без пространства, без мыслей. В Ничто не было
даже смерти, чтобы поставить свою жирную точку. 
А потом ветер стих также внезапно, как и начался. 
В небе все также светило теплое весеннее солнце. Оно практически не поменяло
своего положения. Вереница вечностей уложилась в несколько минут, которых было
достаточно для того, чтобы погубить все до самого горизонта, и как знать...
Посреди новой пустыни возвышался дом – единственное творение рук человека, которое
пережило этот натиск.
А напротив дома медленно приходил в сознание, Кекс. Он был покрыт песком и пеплом.
Он возродился из пепла, а вместо смерти ветер отдал ему свою силу. 
Поднявшись на ноги, Кекс посмотрел на дом. ОНО было еще там, и ОНО готовилось
к новому нападению.  
Усмехнувшись, Кекс тихо произнес слово, которое ему поведал ночной гость, и это
тихое слово заставило дом вспыхнуть, словно тот был пропитан бензином. Дом сгорел
за считанные минуты, не оставив следа, а вместе с ним сгорело и ОНО. 
Вот только навсегда ли?
Но это больше не заботило Кекса. Дождавшись, когда догорят последние угли, он
развернулся и пошел прочь, подальше от этого гиблого места.
Матильда Крюгер лежала на траве. Ее красивое нагое тело украшала еда – гарнир
для тех, кто буквально через несколько минут вкусит ее плоть. 
Плоть к плоти...
Попрощавшись с телом, люди начали уходить с поляны.
Санитарный инспектор нагнал мужчину, который порекомендовал ему обратиться к
Мастеру Света. 
-Извините, что все вышло вот так вот, - сказал санитарный инспектор, опустив
голову.
Его самого удивляло, насколько он, человек, живущий бок о бок со смертью, остро
реагирует на убийство Матильды Крюгер.
-Тебе незачем извиняться. 
-Но ведь она...
-Она успела вернуться Домой, а в этом случае смерть теряет значение. Как и жизнь,
- добавил он после паузы.
-Не понимаю...
-Извини, я не знаю, как объяснить.
-Тогда я пойду?
-Подожди.
Человек коснулся рукой плеча санитарного инспектора, и клеймо исчезло.
-Ты все правильно сделал, и я должен тебя отпустить. Но ты можешь прийти сам,
если захочешь и если найдешь дорогу. Так что прощай или до свиданья.
-Прощайте или до свиданья, - повторил санитарный инспектор. 
Уходить не хотелось, но он понимал, что он не тот человек или пока не тот человек,
который может остаться здесь навсегда. Ему и так было позволено увидеть то, что
было за пределами «нормальных» человеческих возможностей. 
-Постой, - собеседник догнал санитарного инспектора почти у самых ворот, - я
не сделал еще самого главного. 
Посмотрев санитарному инспектору прямо в глаза, он медленно коснулся рукой его
лба, а затем... рука свободно прошла сквозь плоть. В голове санитарного инспектора
вспыхнуло солнце, осветив на какие-то несколько секунд самые темные уголки его
души.
-Теперь иди, - сказал собеседник, убирая руку.       
В следующее мгновение санитарный инспектор услышал смех Сэнди.
 
Продолжение следует