Глава 20. Сквозь земли дреговичей.
Звенящую чистоту утреннего тумана пронзило пение стрелы. Уддаллак, чье мастерство воина росло по мере движения в глубь равнины, выхватил из-за спины лук и приторочил стрелу к тетиве.
На вершине зеленого холма стоял воин, сжимающий правой рукой длинное копье.
«Неужели опять слуги Одина?»
Уддаллак подал своему воинству знак остановиться, а сам осторожно тронул коня навстречу неведомому пограничнику.
- Я узнаю наряд анта, - раздался позади голос Сулиджана, - если не возражаешь, давай вместе послушаем его.
Сердце пронзила звенящая боль. Уддаллак остановил коня и, приподняв уздцы, низко склонил голову перед пришельцем.
Воин в точности повторил движение Уддаллака, а Сулиджан удивленно посмотрел на обоих.
- Не смей пошевелить даже тростинку, - Уддаллак слез с коня и, прижав правую руку к сердцу, шагнул к чужеземному воину. Внимательно посмотрев на путешественника, воин медленно перекинул ногу через круп коня, слез и низко поклонился Уддаллаку…
Его речь была так созвучна торжеству окружающей природы, что Уддаллак не сразу воспринял перевод Сулиджана:
- Я искренним сердцем приветствую таинственного странника, шествующего в сердце моей Родины. Что влечет тебя к нам, о чужеземец? Какими божественными красотами я могу напоить твою душу?
- Переводи, - отрывисто бросил Уддаллак, настраиваясь на позыв Речетицы. - С искренними помыслами явился я в страну чужестранную, дабы обрести мудрость божественную. Помоги, если ведаешь, о чем толкование мое идет из души моей!
Воин внимательно посмотрел на Уддаллака и вновь поклонился ему в полкорпуса. Медленно влез на коня и, жестом показав направление, тронул своего гнедого в заросли лиственницы…
Их было не меньше двух сотен.
Они безудержно танцевали и веселились. Казалось, что нет возможности остановить это безудержное веселие.
Главным церемонником празднества был некий султан (по представлениям Уддаллака), который восседал внутри острожка и, казалось, поддавал изнутри очаг веселия безумному сообществу.
- Что за причина подвигла сей честной народ на такое неуемное безумство?
- Господь с тобой, воин, так местные собратья провожают усопших на безудержный пир во славу Царю небесному!
- Но они же умерли… Как можно веселиться?
- Они перешли в более светлое царствие и сородичи радуются их восхождению. Впрочем, - Сулиджан кивнул головой в сторону невзрачного шалаша, - нам сюда.
Внутри горел яркий костер. По углам, среди нехитрой домовой утвари жались несколько женщин и детей. Возле костра сидел седой старик и покуривал трубку, зажимая горнило пальцем.
Повинуясь указующему движению охранника, Уддаллак и Сулиджан пробрались поближе к огню и уселись напротив царственного старика.
Мелодичная, как утренний переклик птиц, речь старика показалась Уддаллаку знакомой, но его умственные усилия опередил Сулиджан:
- Добро пожаловать на скромную землю дреговичей! Куда путь держите? Каких красот да прелестей ищите?
- Идем мы, дедушка, в леса потаежные, в жуть буреломную, дабы отыскать слово божие, оброненное среди сонма человеческого.
- Ну что ж, добрый знак повстречать в нынешнюю смуту добрых путников, алчущих не злата, но хлеба духовного. Двигайтесь к огню, не стесняйтесь. Возьмите этого жирного зайца и разделите мою трапезу.
Изголодавшимся путешественникам не стоило повторять два раза. Куски жареного зайца стремительно разошлись по рукам.
- А какого слова вы ищете, детки? Мудрого, нежного, аль зовущего в тенеты блаженства?
Набивший рот зайчатиной Сулиджан отчаянно показал руками, что не в состоянии перевести речь старца.
Однако Уддаллак с великим удивлением ощутил внутри себя некий отзвук, ответивший старцу.
Старик улыбнулся.
- Да, детки, не простые вы люди. Как это я, старый, сразу не допер. Ну что ж, прежде всего скажу, что вам бы не со мной, старостой овинным, разговоры говорить, а идти на Толчун-гору к самому Кацуя-бею бессмертному. Тот точно знает все ответы на ваши вопросы, ибо от него поднялась и пошла земля наша.
- Кто таков этот Каця…Куця…бей? Вожак рода или просто великий воин?
- Не вожак и не великий, но мастерство его звучит через века. К нему вам надо, если не боитесь, конечно.
- А чего бояться-то?
- Да говорят, в недобром здравии может и сожрать кого, хотя я точно не знаю, ибо сам ходить туда ни разу не отважился.
- Провожатых дашь, дедушка? - Уддаллак с мольбой смотрел на старца и тот улыбнулся:
- А чего не дать, но только до гряды Плача, а там уж сами.
- Погоди-погоди, Уддаллак, - поперхнулся зайчатиной Сулиджан, - какие гряды Плача, какие кацей-людоеды… Пора двигать отсюда, пока и впрямь беду не накликали. Нас всего-то с пяток воинов, а ты на Кацея какого-то собрался. Чай, одна только свита его сто раз более. Нет, я против.
- А я с тобой, Уддаллак, - проговорил возникший сзади Семимандр. - Пятерка моих солдат и я всей душой преданы Хатшепсут, и если судьба наша такова – сложить головы в этих лесах, что ж так тому и быть.
Уддаллак удивленно посмотрел на Семимандра и прочел в его глазах неизъяснимую любовь и нежность.
«Господи, да он влюблен в Хатшепсут! Ну что ж, в добрый путь».
Отряд двинулся через час после описанных событий. Помимо Уддаллака, Хануна, Семимандра и упиравшегося всю дорогу Сулиджана, в поход выдвинулась пятерка воинов Семимандра, семеро добровольцев из последнего стойбища, да пара пожилых проводников, знавших эти места, как свои пальцы на ладони.
Караван снова шел в неизведанное. Да хранит Господь их души!
Четыре месяца носило путешественников по таинственным краям чужих земель. Четыре месяца опытные проводники неустанно находили нить пути сквозь коварные заросли болот и звериные дороги. Наконец, когда уже самые стойкие держались из последних сил, старший проводник остановил коня и указал рукой в сторону видневшихся круч:
- Вот она – гряда Плача. Дальше нам дороги нет.
Путники невольно поежились от мрачных интонаций проводника. Первым встряхнулся Уддаллак:
- Что ж, когда до цели осталось не более двух дней пути, смешно было бы терять присутствие духа и поворачивать обратно.
- Да, если только целью не являются наши отрубленные головы, - подал голос Сулиджан.
- Ты можешь возвращаться с проводниками обратно, а мы продолжим путь.
- И огребете все золото без меня, ну, уж нет, я еду.
Под громкий одобрительный хохот Сулиджан поплотнее прижался к крупу коня.
Старший проводник - восьмидесятипятилетний Сердич - подъехал к Уддаллаку и протянул ему левую руку. Уддаллак ответил на прощальный жест. Старик что-то сказал.
- Он говорит, что будет ждать тебя еще пять солнечных кругов возле предыдущей речки.
- Я знаю, что он сказал, - пробормотал Уддаллак и ласково кивнул старику.
Проводники спешились и повели коней прочь с горной кручи, в то время как отряд Уддаллака, наоборот, начал долгий подъем к гряде.
На середине пути к вершине склона Уддаллака нагнал встревоженный Ханун:
- У меня такое чувство, что я узнаю местность. Может, мы чудовищно заблудились и пришли в Аравию?
- Нет, - рассмеялся Уддаллак, - мы сейчас на другом конце света от твоей Родины и не скоро туда вернемся. Придется потерпеть.
- Странно, я узнаю места.
- Это от недосыпания, все пройдет, друг, потерпи еще немного, скоро сделаем большой привал.
Но с привалом пришлось повременить. Поднявшись на склон, путники увидели перед собой величественный острог. На его стенах несли службу солдаты, форма которых смахивала на одеяния антов.
При виде отряда чужеземцев охранники замка напряглись, а внутри частокола гулко кашлянул набатный колокол.
Ворота открылись, и в проеме показался грозного вида воин в красивой атласной одежде с мечом под мышкой. Совершенно не опасаясь воинов Уддаллака, он подошел к отряду и уже привычным журчащим говором о чем-то осведомился у спешившегося впереди отряда Уддаллака.
- Он спрашивает…
- Я знаю, что он спрашивает. - Уддаллак шагнул навстречу к неизвестному полководцу и медленно проговорил несколько фраз. Человек с мечом улыбнулся и что-то ответил.
- Нас примут здесь как гостей, - повернулся Уддаллак к отряду. - Этот человек - командир охранного войска и хорошо знает святого человека, к которому мы пришли.
Ворота со скрипом отворились, и группа всадников въехала на брусчатку внутреннего двора замка. Воины спешились и их провели в прохладные покои, усадили за длинный стол и налили вина, издававшего терпкий вкус меда. Что касается Уддаллака, то военачальник антского поселения любезно предложил ему спуститься на ярус ниже - в подвальные помещения центральной усадьбы.
«Уж не сидит ли здесь собрат учителя Хатшепсут?» - ухмыльнулся про себя Уддаллак и едва не разбил себе голову о крюк факела, торчащего из стены. Становилось весьма прохладно, и Уддаллак уже примирился с тем, что его сейчас опять приведут в пещеру. Но вопреки ожиданиям впереди показалась деревянная дверь, из-под которой виднелась полоска света.
Провожатый Уддаллака подошел к двери и, несколько раз стукнув, отворил ее.
Войдя вовнутрь, Уддаллак сразу же увидел сгорбленного старика, сидевшего за массивным столом и держащего в правой руке птичье перо.
«Зачем ему перо?» - удивился Уддаллак и оглянулся по сторонам. Всюду горели свечи, освещая длинные полати со странными тонкими свитками, напоминавшие вельможные грамоты.
Тем временем начальник патруля, коротко доложив старцу о визитере, развернулся и вышел из покоев.
- Мне сказали, что ты ведаешь наш язык? – хитро прищурился старец, поглядывая на Уддаллака. - Когда же ты успел? Насколько я понимаю, ты прибыл из такого далека, где не то, что язык - самих антов в глаза не видели?
- Не знаю, старец, только ведом мне стал ваш язык и красоте его я никак не нарадуюсь. А может быть, Речетица – дар великой Хатшепсут - помогла мне с грамотой. Видишь ли, дерзновение я имею отыскать глагол божий, а дерзать подобное без языка никак нельзя.
- Речетица говоришь? А ну, дай взглянуть.
Старик долго рассматривал кожаный конверт с пластинкой, облитой составом против гниения. Под составом арабской вязью шел текст.
- Да, это действительно великая вещь, с помощью которой можно отыскать отца- вседержителя. Только с чего это ты взял, что знание сокрыто именно у меня?
- Так ведь Речетица ведет меня к откровению божественного, и вот привела к тебе.
- Эх, сынок, - глаза старика увлажнились, - прошли сотни солнечных кругов с тех пор, как я покинул великую Поднебесную . Много воды утекло с тех пор, но коли тебе нужен свет истинного знания, дорога у тебя одна - на мою родину, где земля обнимается с небом, а луна влюблена в солнце. Путь сей не ближний, опасный путь. Я тебе помогу, если поклянешься исполнить мою волю.
- Любую, дедушка, - пылко воскликнул Уддаллак.
- Вообще-то, у меня их две, - снова с хитрецой уставился на юношу дед. - Первая – передать весточку моим близким. Они живут в деревеньке прямо стоящей на караванном пути в трех солнечных кругах от перевала величественного Тянь-Шаня. Деревенька называется Хауми. Передашь, что жив старый Кацуя-юн-бей, чего и всем желает.
Вторая просьба – оставь у меня своего послушника Хануна. Его путь начинается подле завершения моего. Куда бы ты его ни гнал, он вернется сюда, так что не гневи Бога и исполни его просьбу.
- Я искренне привязался к Хануну, но никогда не угнетал его волю. Он свободен как ветер, и он это знает.
- Вот и хорошо.
- А почему вы бежали из Поднебесной, дедушка?
- Да потому, сынок, что нет более Поднебесной. Вся ее духовная сокровищница под пятой династии Инь. Рабство, сынок, это самое позорное, что может сделать человек с подобным себе. Так что путь твой будет не в сердце Поднебесной, но правее к солнцу - через Тянь-Шань, Куньлунь и в самый Тибет. Там и напоишься ароматом мудрости божественной.
Отдохнув четыре недели в гостеприимном остроге Кацуя-юн-бея, отряд вновь выдвинулся на Восток. Путь их лежал к таинственным полуночным странам, откуда только редкие ходоки доносили известия об удивительных событиях да несметных богатствах. Как только лошади выехали из ворот, Уддаллак подозвал к себе Хануна:
- Зря ты не остался со стариком, мудр старик, знает, что говорит.
- Уддаллак, а ты бы остался сидеть за забором, в то время как твои собратья по оружию отправляются на разведку в удивительные страны?
- Наверное, нет, - рассмеялся Уддаллак.
Недели, проведенные со стариком, не пролетели зря. Кацуя-юн-бей много путешествовал по миру и даже побывал в таинственных странах Индий. Оттуда он и вынес свое учение, премудрое и удивительное, истоки которого, как он сам говорил, лежат в таинственных Веда, точнее – в Упанишадах. Долгие часы провел Уддаллак с мастером Кацуем. Он учился медитировать, изучал йоговские асаны, вникал в метафизическую суть окружающего мира.
- Пойми простую вещь, - говорил ему мастер, - то, что ты видишь перед собой, есть майя, хотя это не значит, что все майя. Познание истинного есть всего лишь результат правильной концентрации. Если ты хочешь познать истинное, значит твой путь через йогу к сердцу правды, что и есть Брахман. Понял?
Он изо всех сил старался понять.
Отряд двигался вот уже шесть месяцев, и каждый день Уддаллак усиленно медитировал и молился об удачном исходе пути.
Повинуясь просьбе старика, путешественникам выделили свежих лошадей и провианта на три солнечных круга пути, их сопровождал отряд из тридцати конников. За шесть месяцев они почти преодолели самую опасную часть пути. Однако, не всю часть. Беда подкралась незамеченной.
Они выросли, словно из-под земли. Две сотни конников, жутко завывая, бросились на отряд путников, не давая возможности сосредоточиться и принять какие-либо контрмеры.
- Поганые напали, все в круг, - громогласно объявил командир отряда, размахивая мечом. - Лучникам спешиться и встать за крупы коней. Бить только в шею, иначе не пробить смердящих.
Острая боль прожгла Уддаллака, привычно вгоняя его в весьма болезненный транс. А руки тем временем, повинуясь неведомой силе, метнулись к мечам, крепившимся за спиной воина.
Первая же налетевшая на Уддаллака пятерка всадников была вынуждена с визгом отворотить коней, спасаясь от молниеносных высверков двух мечей. Двое нападавших, отскочив на десяток метров, рухнули окровавленные с коней.
Но разгоравшаяся сеча явно была не в пользу отряда Уддаллака. Из тридцати пяти солдат на ногах оставалось не более десятка. Раненых нападавшие забивали тотчас же, на глазах их сотоварищей. Забивали жестоко: вспарывали животы и разбрасывали вокруг еще живого человека его собственные кишки.
К Уддаллаку пробился Семимандр с окровавленным мечом:
- Давай прощаться, не отобьемся!
Состояние транса делалось все мучительнее, зато легкость и мощь тела возросли многократно. Уддаллак тряхнул головой:
- Становимся спиной к спине. Нельзя сдаваться, нельзя отдавать Речетицу.
Последние воины падали вокруг Семимандра с Уддалаком, который краем глаза заметил, как тугой аркан захлестнул шею Хануну, и дикий сын степей с хохотом поволок его за своим конем. Ну, вот вроде и все. Пришла пора прощаться. Отбив два удара наседавших, Уддаллак повернулся к Семимандру и обнял его:
- Прощай, друг, спасибо тебе за мужество и бескорыстие, встретимся в новом царстве, где нет зла…
… рев ужаса вдруг окатил окрестности. Дикие степняки уставились в небо, с которого на них грозно смотрела черноволосая женщина, сжимающая в руке короткий меч. Попадав на землю, басурмане зашептали заклинания. Державшие друг друга в объятиях Семимандр с Уддаллаком тоже раззявили, было, рты, но тут вой степняков перекрыл еще более мощный вопль, раздавшийся из-под обозной телеги отряда.
Вопил спрятавшийся под колесами Сулиджан. Вопил грозно и вполне свирепо. Знал ли он басурманский язык ранее или со страху выучил его, сидя под телегой. Тем не менее он быстро и доходчиво растолковал степнякам, что пришедшая – самая сильная и ужасная богиня, и что убитые от ее руки никогда не попадут в свой басурманский рай. Повторять дважды не пришлось. Дикое воинство опрометью повзлетало на своих жеребцов и умчалось, побросав все ранее награбленное.
Лик Хатшепсут (это была она) начал закрываться перистыми облаками, а двое воинов неотрывно смотрели на исчезающий силуэт: один с тоской и любовью, второй с нежностью и признательностью.
Из более чем тридцати воинов в живых осталось всего лишь пятеро: Уддаллак, Семимандр, Сулиджан, предводитель антов Ратон и один из воинов Семимандра – Дашнук. Уддаллак посмотрел в глубь степи - туда, где еще не осела степная пыль, поднятая сбежавшими степняками. Они увезли Хануна. Что его ждет, Уддаллак - уроженец невольничьих восточных стран – знал прекрасно: ему разрежут пятки и засыплют туда мелко накрошенного конского волоса, и даже когда нога заживет, дикая боль от острых колючек не позволит человеку перебираться
иначе, чем на коленках. И всю оставшуюся жизнь работа в голоде и холоде. Несчастный Ханун! Лучше бы он остался у старика из Поднебесной.
К Уддаллаку подошел Семимандр:
- Что будешь делать дальше?
- Идти вперед, - твердо ответил Уддаллак, - только вперед. Впрочем, если кто-то желает свернуть с пути, в моем сердце не мелькнет и тени укоризны.
На коротком совете постановили идти дальше на Восток - выполнять наказы великой Хатшепсут и прозорливого старца Кацуя-юн-бея…
Глава 21. Разведка в заброшенной части.
Чехословакия. Окрестности г. Теплице.
14 марта 1989г. 19.00
Ни один сучок не потревожил покоя лесного духа. Отряд благополучно высадился в районе Теплице. Князь снова переодел группу в привычный камуфляж, решив, что в этих местах, где по информации куратора имелись советские воинские части, группа десантников произведет меньшее впечатление, чем стадо денди в одинаковых костюмах с чужого плеча. Группа бежала профессионально: три человека на левом крае проселочной дороги, два на правом. Местность смотрелась очень живописно: возвышавшиеся на горизонте горы окаймлялись
древними могучими лесами. Справа показалась небольшая опушка и Князь, выбежав на нее, упал, обессиленный. Рядом с ним рухнули и все остальные. Разведчики наблюдали периметр, сверялись с картой. Все верно, вышли правильно, даже водонапорная башня видна. До части километра два, не больше, но, согласно полученным инструкциям, движение возможно осуществлять только ночью. Однако, время-то поджимает. Впрочем, ладно инструкции - на них Князь наплевал еще на выезде из родной части. Темнота - друг разведчика. Если за
объектом ведется наблюдение, труднее его обнаружить, зато легче уйти «огородами к Котовскому». Князь подозвал Барона.
- Что будем решать? Нам после приема груза еще несколько десятков километров «пилить», а еще неизвестно, сколько этот контейнер весит.
- Давай поступим так, - задумчиво ответил Барон, - я с Кареном схожу принюхаюсь и, если все нормально, скажу по рации «плюс». Ну, а если «минус», тогда дело - дрянь, тогда нас не ждите, срывайтесь. Вырвемся – встретимся на точке поддержки.
- Добро, - пробормотал Князь, - разведка дело хорошее, только небольшое уточнение: если вас засекут и … короче, мочи уродов, а мы быстро подоспеем. В конце концов, мы выполняем официальное боевое задание, и в случае чего Свирепый нас поддержит, понял?
- Понял.
- Давайте дуйте, времени даю полчаса, потом идем вызволять. В само здание не суйтесь. Туда вместе пойдем.
Два бойца отделились от группы и растворились в лесу.
Князь приник к окулярам бинокля. Хренова листва, ничего не видно, но похоже казарма находится, чуть ли не в центре части, между двумя плацами. Вот зараза! Князь отложил бинокль и невольно улыбнулся, вспомнив похожий случай на учениях год назад.
Стояла на редкость теплая солнечная весна. Командование ЦГВ проводило локальные плановые учения десанта. Перед группой Князя была поставлена задача скрытого проникновения в административное здание полка условного противника и «уничтожение» центрального полкового радиоузла. Было точно известно, что этот радиоузел находится на последнем пятом этаже здания, стоящего, как нарочно, на просматриваемой со всех сторон площади военного городка. Как подобраться? Выяснили, что ежедневно в полк приходит с продовольственных
складов старенький Зилок, подвозит продукты на местную кухню. Водитель там не местный. Этим и решили воспользоваться. Машину перехватили в трех километрах от городка. За руль уселся самый опытный водитель группы Моджахед. Остальные попрятались за ящиками с продовольствием. Командир звена – старший лейтенант Золотников - вместе с Князем и Кареном обеспечивали отход группы, нагло припарковавшись на Уазике прямо возле ворот части.
Князь видел, как подъехала машина, как Моджахед лихо зарулил вовнутрь. По условиям задачи он должен был «заплутать» и подъехать сперва к нужному административному зданию для незаметной высадки группы, а уж потом ехать к столовой на разгрузку. Но Зил вдруг, залихватски выписывая кренделя между газонами, ломанулся именно к столовой и скрылся за поворотом. Пошли томительные минуты ожидания. На операцию отводилось всего пятнадцать минут, и Золотников заметно нервничал. Через двадцать минут группа прикрытия узрела
странную картину. Через плац от столовой несся Моджахед на пару с каким-то здоровенным детиной в развивающемся белом халате. У обоих в руках были красного цвета штыковые лопаты, видимо, снятые с пожарного щита. Возбужденно жестикулируя на бегу, здоровяки скрылись в дверях заветного административного здания. Золотников и Карен переглянулись, ничего не понимая. Прошло еще двадцать минут. Неожиданно из КПП вышел сержант-дежурный и, подойдя к Уазику, осведомился:
- Кто старший лейтенант Золотников?
Это был нонсенс. Элитную группу расшифровал какой-то скромный дежурный по КПП. «Сейчас он, чего гляди, еще и повяжет всех троих, вот смеху будет». Все в машине напряглись, а сержант спокойно добавил:
- Его вызывает по телефону с КПП ответственный за учения полковник Рябинин.
Этот день Золотников запомнил на всю жизнь. Ответственный орал по телефону так, что его слышали даже в гребанной столовой.
Оказалось, что Моджахед, въезжая в часть, узрел друга-земляка в белоснежном образе дежурного по столовой и, забыв про все на свете, бросился приветствовать последнего со всем кавказским радушием. Обнимая дорогого друга, земляк посадил Моджахеда за лучший офицерский стол, заорал на поваров, чтобы несли обед из офицерского меню, после чего друзья пустились в воспоминания об удалой юности и оставшихся в родных краях родственниках.
На счастье Моджахеда и на беду Золотникова земляк-повар посетовал на гребаные учения и невозможность сводить друга в город, угостить шашлыками. Моджахед тут же перестал жевать мясо, с ужасом вспомнив про учения, задание, запертых в грузовике ребят и радиоцентр, который надо уничтожить ко всем чертям. Уяснив беду Моджахеда, земляк с истинно кавказским пафосом заявил, что не бросит друга в беде. Он точно знает, где этот радиоузел, и знает, где лежит нужный вспомогательный инструмент. Добавил, что эти связисты
- настоящие жлобы, и раз представился такой случай… Пролетев через плац, по лестницам и вломившись, наконец, в помещение связистов богатыри в считанные секунды превратили дорогостоящее оборудование в металлический хлам, не обращая никакого внимания на жалобные крики наблюдателя за учениями в белой повязке, который должен был зафиксировать факт условного уничтожения узла связи группой захвата «противника».
Эта история до сих пор заставляет сгибаться от хохота в три погибели всех услышавших ее. Всех, кроме старшего лейтенанта Золотникова, который не находит в ней ничего смешного. А Моджахеда с тех пор за глаза стали называть «лучшим другом советских связистов».
***
Разведывательный дозор Князя обследовал уже половину периметра забора воинской части, но не обнаружил ничего подозрительного.
- Пошли, Барон. Ну, ни надоело вам с Князем в шпионов играть? - ныл голодный и невыспавшийся Карен. - На кой ляд, кому сдалась эта часть со ржавым оборудованием? Давай ребятам зеленый гудок по рации, берем чемодан и чешем отсюда.
- Не спеши, видишь, что-то блестит на той стороне за забором? Может оптика?
- Ага, оптика! В виде пустой банки от тушенки. Лежит и наблюдает за двумя идиотами.
- Если даже это блестит банка, все равно подозрительно. Чего это она не заржавела от времени? Значит, ее кто-то недавно жрал, а кто?
- Ну, ее же на той стороне сожрали, а не на этой. Нам-то что? Берем чемодан и вперед.
- Заткнись. Надо с Князем посоветоваться.
Барон вытащил рацию, нажал на кнопку и тихо произнес:
- С противоположной стороны периметра возможен минус. Какие действия?
Проклятая рация хранила полное молчание. Барон покрутил тумблер радиочастот, понажимал кнопки и с чувством выматерился. Новичок-прапорщик выдал группе незаряженные радиостанции. Такого никогда раньше не случалось и никому не пришло в голову проверить. «Вот идиоты!»
- Ладно, Карен, у нас еще пятнадцать минут в запасе есть. Быстро просматриваем противоположную сторону, а потом к ребятам…
Глава 22. Потрясение генерала Нагорного.
Кораблев ввалился в свой кабинет, громким голосом раздавая указания трем вошедшим за ним помощникам.
Пора в штабе стояла горячая. Вооруженные силы сотрясало неслыханное до сей поры событие: рушился Блок Варшавского Договора, а вместе с ним летели в тартарары все стратегические оборонно-наступательные паритеты в Восточной Европе. У многих генералов складывалось впечатление, что вслед за малахольным генеральным секретарем вставала на лапки перед Западом вся страна вместе с могучей армией. Наиболее прозорливые предрекали неизбежное сокращение. Сокращение частей, офицеров, военных субсидий…
Но Кораблев не унывал. Главное - зарекомендовать себя руководителем, способным справиться с ситуацией во всей этой вакханалии, удержать порядок, дисциплину, а прежде всего, обороноспособность армии и флота. Такого руководителя не выгонят. Такой просто незаменим. Поэтому начштаба «рыл землю» еще более усердно: вникал в проблемы до синих кругов в глазах, старался предвосхитить события, угадать волю руководства, одним словом - «не ударить в грязь лицом».
Раздав указания и решив по телефону ряд неотложных вопросов, генерал вернулся к своему обещанию, данному Ведерникову. Оказалось, что все не так просто: руководители, отвечавшие за комплектацию вооружений, ничего о фугасах в Чехословакии не слышали, ответственные лица ГРУ делали «удивленные глаза» и отрицательно качали головой, руководство КГБ темой весьма заинтересовалось, но от фугасов тоже открестилось. Даже один из самых компетентных и осведомленных в стране людей – начальник ПГУ заявил, что никаких фугасов
в Чехии нет и быть не может.
Устав обзванивать московских службистов, Кораблев потребовал соединения с командующим ЦГВ:
- Здорово, Петр Иванович! Кораблев на проводе. Как сам?
- Здравствуйте, Геннадий Сергеевич! Спасибо, не жалуюсь.
- Дело у меня к тебе, Петр Иванович, весьма деликатного свойства. По моей информации твое хозяйство располагает весьма любопытными штуковинами, проходящими по ведомству генерала Дронина.
- Извините, товарищ генерал, вас видимо ввели в заблуждение. Стратегическим вооружением я …
- Да нет, я не о том толкую, - генерал помялся, - речь идет о малогабаритных средствах…
- Вот это номер! - присвистнул командующий. - Информация точная?
- Точнее некуда, у тебя там уже группа соответствующая работает. Будем изымать и транспортировать в родные пенаты.
- Товарищ генерал армии, ответственно заявляю, что вверенные мне подразделения…
- Да погоди ты оправдываться… история с этими… изделиями достаточно темная. Понимаешь, не могу найти концы. Единственная ниточка – шифровка от генерала Чуньшина, царствие ему небесное, мне ее Ведерников вчера показывал. И все. Никаких следов. У Чуньшина, видишь ли, уже не спросишь.
- Ну дела-а!
- Слушай, у меня к тебе поручение будет: у тебя там особым отделом в штабе командует некий Сыроежкин…
- Решкин, товарищ генерал армии.
- Вот-вот. Взгрей его, будь ласка, чтоб прохвосту жизнь медом не казалась. Поручил двум идиотам важное мероприятие, так что бы ты думал: один молчит, а второй и не спрашивает.
- Все понял, Геннадий Сергеевич, вздую по первое число, не сомневайтесь. Беру все под личный контроль, обо всем важном буду докладывать незамедлительно вам!
- Ну, спасибо, дорогой, выручил! Буду ждать хороших известий, все, бывай!
Генерал положил трубку
***
Верный своему слову Нагорный немедленно приказал «достать из-под земли» подполковника Решкина. Через десять минут «из-под земли» достали майора Хвостова, который, судорожно вытянувшись перед высшим начальством, доложил, что операция развивается согласно установленному плану, а Решкин решает вопросы на месте ее (операции) проведения.
Нагорный, весьма уязвленный тем, что важное мероприятие проводится без его ведома, все свое раздражение обрушил на майора:
- Ты, мать твою, вместе со своим Решкиным воинский устав давно изучал?
- Н-никак нет, товарищ генерал-лейтенант!
- И что там про субординацию и единоначалие сказано? Чего молчишь, недоделанный?
- …
- Кто приказал начать операцию?
- Согласно распоряжению из Генерального штаба…
- Да мне насрать на Генеральный штаб! Здесь, на месте, кто принял решение?
- Р-решкин, т-товарищ п-подполковник… то есть подполковник Решкин, товарищ генерал- лейтенант!
- А кто это такой, твой Решкин!!! Если каждое говно в кресле начнет командовать, то нахрена тогда командующий?! Вы что, мать вашу, осатанели?! Государственное мероприятие проводить в самовольном порядке!!!
Генерал распалился так, что его густой свирепый бас слышал весь штаб. Майор был готов выпрыгнуть в окно или немедленно подать рапорт об увольнении. Его трясло так, что было невмоготу держать стойку «смирно».
- Чего молчишь?! Какое подразделение исполняет задачу, кто командует, на какой стадии реализация, где Решкин?! Отвечать, бля!!!
Майор знал немного. Номер воинской части, фамилию старшего группы, предполагаемое место нахождения фугасов. Про стадию операции он ничего не знал, поскольку Решкин одним из условий выполнения задачи объявил радиомолчание.
Услышав, что задача была поставлена группе солдат-срочников, что группа ушла на задание без офицера…бросила машину и оторвалась от наблюдения… Генералу казалось, что он видит дурной сон. Если такую «батву» доложить Кораблеву, того хватит родимчик. Ядерное оружие в руках солдат-дембелей, да еще и пьяных, наверняка, офицера-то нет.
Однако Нагорного всегда отличало умение быстро сосредоточиться на любой, даже самой сложной и многоплановой задаче. Не говоря больше ни слова Хвостову, генерал вызвал в кабинет трёх старших офицеров штаба:
- Так, Козловский, немедленно поднять по тревоге десантно-штурмовой батальон Тарпищева. Блокировать в\ч 053299, это под Теплице. Установить местонахождение и задержать группу дезертиров из шести человек, одетых в полевую форму десантников. Все срочники. Далее, изъять у сопляков, либо найти на территории части контейнер специального назначения. Это жесткое условие! Любой ценой найти этот контейнер и держать со мной постоянную радиосвязь. Выполнять!
- Ходоркевич, немедленно арестовать и до особых распоряжений держать под домашним арестом подполковника Решкина и вот этого раздолбая, - генерал холодно посмотрел на Хвостова. - Выполнять!
- Друничев, связаться с командиром в\ч 573851. Выяснить подробности действий Решкина. Выяснить состав группы, вооружение, маршрут движения. Уточните, что это за финты с автомашиной… а лучше вот что, найдите этого командира и свяжите со мной. Выполняйте.
Офицеры, козырнув, вышли исполнять поручения и увели шатающегося Хвостова.
Генерал встал с кресла, подошел к открытому окну и, глубоко вздохнув, молча выматерился, глядя на плац и качая седой головой.
