Сегодня у журнала 13493 подписчиков.

Подпишите на рассылку своих друзей! Журналу нужна ваша поддержка.

---

Портреты животных – сладкая мука! Журнал художественных интерпретаций imageserver.ru

Авторский проект Игоря Якушко.

---

Готовится к публикации:

По итогам голосования редакции 25.09.11-02.10.11:

Валерий Воробьёв. Икона (рассказ)

Юрий Ко. В преддверии (миниатюра)

---

Сегодня на ALPHABOOK.RU можно скачать бесплатно: Андрей Тарковский. Сталкер

«ALPHABOOK.RU» – лучшие аудиокниги бесплатно, без регистрации, каждый день!

---

Новости:

5.10.2011

События

Итоги сентября 2011

10 самых читаемых произведений
10 самых популярных авторов


2.10.2011

События

Редакция «Новой Литературы»

Произведения, которые рассматриваются на этой неделе (02.10.11–09.10.11)

Библиотека журнала «Новая Литература»:

   

---

Иоганн Таулер, теолог, проповедник, писатель Мухаммед, мыслитель, пророк Уильям Кэмден, антиквар, эрудит, писатель Биограпедия Подарите Истории новые имена!

Биограпедия. Удивительные факты, занимательные истории, великие личности.

---

Свежие публикации:

7.10.2011

Елена Зайцева

Критический обзор «…Словно и не бывало – 1 (№54)»

	...Немного о воодушевлении. Первую строчку я бы поправила: «ТЫ НЕ ПИШИ – и боль уйдёт», ну и, соответственно, дальше бы кое-какие изменения пошли («Перо хватать не торопись» – и т.д.). Вот вам честное пионерское, редкий человек умеет пографоманить себе во благо, хотя, конечно, я не конкретно к Ирине Власенко обращаюсь с таким «НЕ ПИШИ», это было бы несправедливо, рассказики у неё получше (взять хотя бы недавний, сентябрьский, «Воспитательница дебилов»).   Вдвойне это было бы несправедливо по отношению к Зауру Кулиеву, втройне – к его июньскому сборнику «Мыслеполитен». Сборник мне нравится. Нравится настолько, что я и песни послушала (http://www.rocklab.ru/view/groups/21696.html). «Песни протеста», так я их про себя назвала. То есть с протестом – всё нормально. С чем плоховато? С мелодией. С тем расположением звуков, которое производит впечатление чего-то законченного, осмысленного, запоминается, притягивает, его интересно и хочется слышать… Такого расположения звуков – не было. В итоге? Тексты озвучены, пропеты, но вот песни ли это… Как это соотносится с тем, что я хочу сказать о сборнике: по большому счёту ошибка та же. Там – озвученные тексты (не песни), здесь – переброшенные в слова события, наблюдения и т.п. (не стихи). «Переброска» по-своему интересная, говорила и говорю, сборник мне нравится (где-то даже имитируется работа от слова, от звука), но… Ваша поездка в Чехию важней, настоящей, чем текстик об этом, текстик – что-то производное, несамостоятельное, в конечном счёте и нежизнеспособное… Ещё раз: не перегоняйте жизнь на бумагу, на экран, пусть даже и каким-то «литературно грамотным» образом. Событие получаем из текста, а не впихиваем в текст, понимаете? Стихов это касается в первую очередь...

6.10.2011

Валерий Воробьёв (новый автор)

Рассказ «Икона»

	Пешеходный Арбат раздражал Вальку Гомеля ещё в семинарские годы. Раздражал не столько шумом высокомерной толкучки-тусовки, сколько напоминанием о собственной стыдной юности, не то хипповой, не то панковской. Удачливый в экзаменах, Валька без особого стресса поступил после школы на мехмат, два года спустя – в консу, на вокал, но не окончил и её. Причём не доучился исключительно по собственным лености и гордыне, в чём давно нашёл силы сам себе признаться. И ведь покаялся духовнику, а всё тяготился вспоминать. Не любил Валентин и себя тогдашнего: ведь и в семинарию подался отнюдь не по духовной надобности, даже не от стремления к спокойной сытной жизни, а исключительно из страха перед службой в армии. Неуклюжий семинарист, длинный и тощий, близорукий длинноносый очкарик, за четверть века он преобразился в крепкого чернобородого мужчину. Даже заметное брюшко не портило мужественно-евангельской красоты отца Валентина. Не в ущерб солидности и благообразию моложавый, а не молодящийся, священник пользовался популярностью у прихожанок. Особенно у тех посетительниц храма, что вспоминают о церкви не чаще раза в месяц, по поводу откупной или просительной свечки. Отец Валентин был наблюдателен, неглуп и язвительно остроумен временами. Сочетание недоудовлетворённой жажды жизни и страха перед возможной ответственностью подстёгивало его к почти искренней убеждённости в верности избранного пути. Умеренные душевные искания в сочетании с богатым баритоном, приятной внешностью и сообразительностью привлекли внимание начальства и в своё время помогли отцу Валентину не только остаться в столице, но и сделать некоторую карьеру. Не чрезмерную, но вполне достойную и отвечавшую его личным чаяниям. А старым Арбатом отец Валентин раздражался по-прежнему и, по возможности, обходил стороной. Сейчас, волей служебной неизбежности оказавшись в толчее нелюбимой улицы, да ещё в полном облачении, священник испытывал изрядное душевное неудобство. Разумом-то отец Валентин понимал, что никого он здесь не интересует…

---

Как найти работу через социальные сети Где находится 0-звёздочный отель Бамбата!

Бамбата! Информационный канал российских папуасов

---

5.10.2011

Юрий Ко (новый автор)

Миниатюра «В преддверии»

	Куда нам деть себя, вылепленных спешно и в потёмках? К Харону!   К Харону стекаем массой, зажав пятаки в зубах. Своего пятака мало, рвём у ближнего, желаем лечь в барку, чепухой приукрашенную. Будто не в Аид путь держим, а на ярмарку тщеславия и глупости. Всё идет на продажу. И только горы упаковочного хлама гоняет ветер. Жизнь наша обёрточная. Что с нами?   Литераторы отдельным ручейком стекают. Стекают, собрав важно за щёки, как хомяки, шелуху словесную. Кое-кто гордо несёт букет словоблудия. Слышите, сладкоголосые! Харон в страну безмолвия путь держит. И грустно, нежно так вслед хариты напевают: Жизнь – мгновенье, вспышка света, а за нею темнота, для забытого поэта наступает немота.   Всё канет в Лету, и нет иного исхода. Знаю, но не желаю массой, не желаю стадом. В одиночестве, в стороне, Сам! К чёрту Харона! Но прежде, пока ещё в полной памяти, склонюсь в поклоне, паду на колени...

4.10.2011

Джон Маверик

Сборник рассказов «Маленькое волшебство»

	...Мы заказали по чашке кофе – сладкого и такого густого, что на нём хоть сразу можно было гадать. Так я и делал – сидел и разглядывал коричневые витые узоры. Откуда-то со стороны кухни доносился бой часов. «Кукушка, кукушка, сколько дней я проживу после Рождества?» Одиннадцать. Добрая фрау, наверное, думает, что квартиранту стало плохо на улице и его, то есть меня, забрали в больницу. – Детство, – заговорил Кевин, – заканчивается тогда, когда в жизни перестаёт случаться маленькое волшебство. Когда за выпавший молочный зуб фея больше не платит конфеткой, когда пасхальный заяц не рассовывает по углам шоколадные яйца, когда пуст остаётся рождественский сапожок. Понимаете, я рано потерял мать, и это было страшное несчастье. Но по-настоящему я осознал потерю два месяца спустя – когда в дом пришло Рождество, без ёлки, без подарков. Не вошло, а постояло в дверях и повернулось к нам спиной. Отцу было не до праздника – он сам чуть не слёг от горя. В такие моменты осознаёшь, что стал взрослым в худшем смысле этого слова – человеком, которого никто не любит. Я хотел возразить, но Кевин, улыбнувшись, приложил палец к губам. – Шшш... Вы правы. Взрослых любят тоже. Но разве человек, купаясь в любви, не ощущает себя ребёнком? Так вот, – продолжал он, – мне тогда только-только исполнилось семнадцать лет. Нормальный возраст для взросления. Так что, хоть и приходилось трудно, на судьбу я не жаловался. Но семи–девятилетние? Детство которых оборвалось внезапно и так чудовищно рано... а то и вовсе его не было? Повзрослевшие едва ли не в младенчестве, в детских домах, в семьях асоциалов, наркоманов или алкоголиков? Неродные дети, которых демонстративно притесняют. Жил у нас по соседству такой мальчишка. Его воспитывал дядя, кажется, или другой какой-то родственник. Малыш спал в холодном подвальном помещении, в комнатке с одним решетчатым окном и бетонным полом. Как-то подобрал на улице бездомного котёнка и кормил у себя в подвале. Дрессировал, помню, возле нашей калитки, учил прыгать через палочку. А потом дядя – или кто он ему был – спьяну котёнка задушил и даже похоронить не позволил. Мальчишка смастерил из веток самодельный крестик, так и тот дядя разломал...

3.10.2011

Алексей Ярков (новый автор)

Рассказ «Движущее начало»

	...Сначала в Городе жили, кроме Вани, папа и мама, потом там появились Кот, Ищущий Дверь в Лето, и Уснувший в Армагеддоне, Холден Колфилд над пропастью и Билли Пилигрим – солдат Вселенной. За ними в Город вошли Кастанеда и Кафка, Ницше и Маркес, Макиавелли и Гессе, Твен и Честертон, Бейтсон и Вайсс, Лем и Тарковский, Чурлёнис и Антониони, Филипп Дик, Уильям Блейк, Олдос Хаксли… Они заняли свои места в Городе: Борхес обитал в заросшем саду, за сквером у «Художки», и от выцветшей, некогда зелёной скамейки расходились неведомо куда зовущие тропки, а уснув на ней, можно было увидеть себя спящим и кому-то снящимся. Сутулый, зелёно-прозрачный призрак Лавкрафта летал по вагонам подземки, и мрачные тоннели, сужаясь, вели всё дальше от цели, всё глубже и ближе к древним демонам с труднопроизносимыми именами. Моррисон и Тотуола беседовали на продуваемой всеми ветрами каменной набережной, под свинцовыми тучами африканской саванны, простирающейся за серо-зеленым величием Пер-Лашеза. Улицы здесь никогда не были статичными – они причудливо изгибались, постоянно меняя конфигурацию Города. Особенно это было заметно по ночам, когда Иван возвращался домой после нескольких бутылок пива, разбавленных, по студенческой традиции, чем-нибудь покрепче. Он не заметил, когда Город впервые начал застывать. Просто однажды он поймал себя на мысли, что движение по улице обязательно приведёт на работу. Причём – к восьми тридцати. Причём – пять дней в неделю. А на шестой и седьмой день улица никуда не ведёт, так как её просто нет. Маршруты Города не сокращались. Они становились инвариантными.. Есть точка, есть её скорость, есть траектория движения – это называется функция. Город превращался в сумму функций. Борхес больше не жил своей, не зависимой от Ивана, жизнью – он превратился в томик на полке и просыпался, лишь когда тот открывал обложку. Теперь не Город определял жизнь Ивана – Иван упорядочивал Город, сводя его к сумме уравнений – сложных, и дальше – всё более простых. Этот процесс шёл независимо от Ивана. Он назывался «взросление». Город стал «городом», буковкой «г.» в документах, насёленным пунктом»...

---

Выпуск подготовил
редактор журнала «Новая Литература»
Андрей Ларин

---

Подписаться на e-mail Стать автором Издать книгу Получить рецензию Почитать отзывы

Литературно-художественный журнал «Новая Литература»

---

---