Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

"НОВАЯ ЛИТЕРАТУРА" - литературно-художественный журнал



 


Литературно-художественный журнал =Новая Литература=


 

Отрицание – это лишь средство
Оградить себя от ответственности
за то, что ты не понимаешь смысла.



 



Здравствуйте, уважаемые авторы и читатели
журнала «Новая Литература»!



Сегодня у журнала 7300 подписчиков.
За последние 7 дней их количество увеличилось на 62 человек.

Здесь Вы можете подписать на журнал своих друзей.



«Новая Литература» – участник
«Фестиваля Золотых рассылок»!
Проголосуйте за
любимый журнал!
При участии редакторского агентства Redagent.Ru: Тексты на заказ.



Готовится к публикации:

Александр Евстратов. Завещание (рассказ)

Евгения Бильченко. Не-Муза (трагифарс в 3 действиях)

Владимир Буров. Русское Солнце (эссе)

Сергей Иващенко. Дела ноябрьские (сборник стихотворений)


Новости:

8.02.2008

События

Итоги января 2008

10 самых читаемых произведений
10 самых популярных авторов

3.02.2008

События

Редакция «Новой Литературы»

Произведения, которые рассматриваются на этой неделе (03.02.08-10.02.08)





Свежие публикации:


8.02.2008

Татьяна Игнатьева (новый автор)

Сборник стихотворений «Вчера – это имя, живущее в сердце моем»

Татьяна Игнатьева Разложены пасьянсом облака
На речки серой скатерти. И носит
Охапками цветными листья осень
Откуда-то, бог весть, издалека,
Забрасывает ими города.
А те, сурово съежившись, застыли,
Как будто навсегда весну забыли,
И мир не улыбался никогда.
Мне по душе печали вечера.
Переполняюсь звонкой тишиною,
Бреду-живу осеннею страною
Через сегодня в топкое вчера.
И ухожу совсем по краю сна.
Куда? Ах, если б осень мне сказала
С какого одинокого причала
Мне приглашенье шлет моя весна.



8.02.2008

Элеонора Ещина (новый автор)

Сборник стихотворений «"Печальная прелесть обыденного" (Вабисаби)»

Элеонора Ещина ...Представьте. Вот, яблоко срывается с древа,
Которое дико выросло на крыше.
Падает на дымную улицу, разбиваясь на части…
Вдруг затихают все уличные страсти…
Все останавливаются, становится тише –
Яблочный аромат уничтожает дым, и свежесть врывается смело…

…Нет знамения обязательного в том или ином поступке –
Есть смысл, но приходящий и уходящий…
Он (?) был прав в одном: слишком часто мы говорим: «Кому-то»,
Неопределённо. Потому что сторонимся собственных чувств, что глупо,
Но этот страх не всех дурманящий!
Потому: к чёрту всё! И давайте не будем бояться совершать исправимые проступки.



7.02.2008

Галина Вайгер (новый автор)

Венок новелл «Песня странника»

Галина Вайгер

...В облаках – огни машин. Или я сошла с ума? Это будет больше чем сюр, и хуже чем фантастика – но только что передо мною – в небе, в облаках промчалась машина. Вот ещё одна. И ещё. Что это? Паровозик самолётиков? Или я сошла с ума. Если не знать, что там, в облаках – горы, а по серпантину идут машины – можно подумать что угодно. Но есть объективная реальность, видимая глазами – по небу едут машины. Поэтому не нужно смотреть глазами. Они для того и даны нам, чтобы вопреки увиденному, слушать сердце. А оно хочет радости и сказки.

В облаках огни машин. Я слышу из домов музыку твоей земли – и она не мешает мне спать, она питает моё сердце ритмами твоей земли. Я – странник. Я пришла сюда за вкусом твоей земли. Я насыщаю себя ею. Я хочу почувствовать тебя. Я хочу тебя через неё познать.

Почему больше всего нас привлекает то, что недоступно? Я назову эту сказку «Шумадийская история» и подарю тебе. Это история о том, как я никогда не буду в Шумадии. История о тебе, любимый мой...





7.02.2008

Александр Костюнин

Очерк «Моё знакомство с Вячеславом Тихоновым»

Александр Костюнин

...− Саша, я прочитал твой рассказ «Рукавичка», он мне очень понравился. В судьбе киноактера многое зависит от режиссера. Но без драматургии нет настоящего кино. Полонский написал прекрасный сценарий о школе. Очень смелый по тем временам. И готовый фильм долго не выпускали. Всё требовали что-то выбросить, перемонтировать. Гавриил Николаевич Троепольский написал добрую повесть о собаке. Он жил в Воронеже, никогда не рвался ни в какие президиумы. Простой, порядочный, очень талантливый, мудрый человек. «Белый Бим...» − это ведь не только о собаке. Это разговор о людях, о жизни. О том, что каждое живое существо индивидуально и нельзя судить всех по одним стандартам. Лев Толстой – отдельный разговор. Мне близки поступки князя Андрея. Его нравственные искания. Помнишь разговор Пьера и Андрея на пароме? Перечитай.

Вячеслав Васильевич говорил, и мне с ним было легко и понятно. Он делал паузы, что-то вспоминал, воскрешал в памяти:

− А помнишь, образ дуба… Человек не сразу начинает понимать жизнь, он проходит через страдания. В твоём рассказе есть глубина, есть второй и третий план, есть чувства. Это хороший материал для сценария. Не переживай, если он понравится не всем. Те, кому не понравится, пусть идут «на тусовку», как сейчас любят говорить. Там не нужно ни думать, ни сопереживать. И твой рассказ «Орфей…» тоже сильный. Я сам не охотник и никогда им не был. А всё почему… Однажды в детстве мы с ребятами не нашли, чем занять себя, и я взял из дому духовое ружьё. Пошли ватагой к Клязьме. Идём по тропке, смотрю: на берёзе стая воробьёв. Сидят себе, весело чирикают. Я вроде и не сильно целился, взял и стрельнул в центр стаи. И оттуда, сверху, прямо мне под ноги свалился маленький воробышек. Крылышки опущены, на боку перья взъерошены. Капелька крови на клювике… Я гляжу на него сверху вниз и думаю: «Зачем?» Так жалко стало… И стыдно...





6.02.2008

Кирилл Рябов

Рассказ «Плевок»

Кирилл Рябов

...Старый двор-колодец совсем не изменился за прошедшие годы. Как и не менялся последние полвека. Та же стайка голубей у мусорных баков в темной подворотне, те же мрачные окна и старые двери парадных. Даже заржавелый остов горбатого «запорожца», простоявший здесь последние четверть века, никуда не исчез.

Витя сел на скамеечку у детской площадки и закурил. Затягиваясь едким дымом дешевого «Норд-Стара», заметил, что руки заметно подрагивают. А ведь выходя за ворота больницы, не испытывал ничего, кроме привычной сонливости. Если бы Эрнест вдруг выбежал следом, с воплями: «Стой, Абросимов, стой на месте, я тебя по ошибке выписал, тебе ещё здесь пять лет полагается» – Витя безропотно развернулся бы и возвратился в свою палату. Но потом что-то изменилось. Первое волнение он почувствовал, поднимаясь по эскалатору метро. А когда увидел свой старый дом, с обшарпанным за сто с лишним лет фасадом, испытал острое ощущение, что проглотил огромный кусок льда. Происходящее стало казаться сном, и он испугался, что проснется и увидит себя прикрученным полотенцами к своей железной койке.

Абросимов выкурил сигарету в четыре мощные затяжки, встал и зашел в свою парадную. Тот же полумрак, с запахом жареной картошки и подвальной сырости окутал его с головой. Те же развороченные почтовые ящики. Тот же неработающий лифт. И табличка с предупреждающей надписью, похоже, так и провисела на его двери все эти семь лет.

Не торопясь, Витя поднялся по лестнице на третий этаж, увидел свою дверь, всё с тем же выцветшим от времени дерматином, и вытащил из кармана ключи...





6.02.2008

Вольдевей

Рассказ «Хоспис для мертвецов»

Вольдевей

...Наутро, словно по расписанию, он снова отправился на поиски работы. Динара в своей службе занятости предлагала какие-то вакансии, но они были унизительными для человека, прекрасно разбирающегося в тонкостях журналистики. Он работал в республиканском телеграфном агентстве, здоровался в свое время за руку с министрами Узбекистана, было, несколько раз, – с самим Рашидовым и нынешним руководителем страны Каримовым. А здесь предлагают работать в многотиражках…

Аркадий купил городскую газету и стал смотреть в колонке объявлений о работе. Но для него ничего не было. Он хотел выбросить газету, но взгляд зацепился за слова «…возвращаю радость жизни…». Это было объявление некоего доктора Дроздова:

«Для тех, кто угнетен жизнью, потерял к ней интерес и находится в постоянной депрессии, предлагаю лечение. Достаточно одного сеанса, и вы обретете вкус к жизни, станете полноправным членом своей семьи, трудового коллектива, общества. Я жду вас!»

И далее шел адрес. Оказалось, не так уж и далеко от места, где находился Мамонтов.

Но не эта близость к доктору зацепила Аркадия, а то, что он был поражен явной, неприкрытой ложью, беззастенчивым надувательством. Ясно, что работу этот доктор не даст, но в нем на миг проснулось ощущение той жизни, в которой людям вешают на уши лапшу! И Мамонтов, не спеша, рассчитывая подойти к часам десяти, направился по адресу...





5.02.2008

Мария Непомнящая (новый автор)

Сборник миниатюр «Нонеоматеренное»

Мария Непомнящая

...Протягивает мне паспорт: «Вот, велели тебе паспорт передать». Беру паспорт, открываю. Паспорт мой, но на фотографии вместо моего лица чья-то задница. Виду не подаю, возвращаю паспорт: «Знаете, говорю, это не я на фотографии» «Паспорт твой?» – Спрашивает. «Паспорт мой. – От­вечаю. – Но на фотографии по­чему-то не я». Он спрашивает: «Ты по-рус­ски понимаешь?» «Пони­маю». «Паспорт твой?» «Мой. Но на паспорте не я!» Он посмотрел в паспорт, потом на меня, снова – в паспорт, и снова на меня. «Ладно – Говорит. – Подойдем к проблеме с другой сто­роны. Ты, случайно, не знаешь, чей это паспорт?» «Какой паспорт?» «Этот» (Показы­вает мой паспорт). «Этот – мой!» – Говорю. «Вот и бери, – го­ворит, – раз твой», поворачивается и уходит. Беру паспорт. (Хотя не я на фотографии). И тоже ухожу. А куда идти теперь, толком не представляю. И нервный тик заработала: то и дело достаю пас­порт, и долго-долго смотрю на фото­графию чьей-то задницы, хо­зяин которой может быть добрым, отзывчивым человеком, в данный момент где-то сейчас ходит, и не знает, что его зад­ница вместо моего лица вклеена. Обидно, но не плачу, только сильно злюсь. Правда, тут же себя одергиваю: не ты на фо­тографии и не ты, на­плюй, живи себе дальше, как ни в чем не бывало. И только собра­лась, как сообразила: надо было еще до всей этой истории с пас­портом бе­жать в милицию писать заявление, мол, вы тут прохлаж­даетесь, а там паспорт от одного человека, а задница в паспорте от со­вершенно дру­гого человека. Правда, в данный момент уже поздно: я с ним две недели проходила. Кто мне теперь поверит, что это не я на фото­графии?..





4.02.2008

Дмитрий Ермаков

Рассказ «Молитва»

Дмитрий Ермаков

...Вершину Кирилл почувствовал – ветер охолодил вспотевший лоб. Миша как-то в сторону ушёл, будто оставил его одного. А Кирилл не сразу решился поднять глаза, в общем-то зная, что увидит… Лента реки бесконечно разматывалась в обе стороны, причудливо извиваясь… А за рекой – леса, луга, серые дороги, поля, холмы, деревеньки, и опять леса, и поля… Дух захватывало от воли и ветра…

– Вот так, брат ты мой… Вот так… Не тесно живём, – подал голос Миша.

По одной из дорог пылил мотоцикл.

– Вася Веснин гонит. День ведь в поле отпахал и опять куда-то… – одобрительно сказал Миша.

Егерь махнул рукой вниз по течению реки:

– Рыбачки наши сеть ставят.

И Кирилл увидел чёрточку на воде – лодку, понял, что говорит Миша о тех, к которым подплывали днём.

– Ну и пусть ставят. Можно. И поохотиться можно, всё можно. Совесть только иметь…

Кирилл повернулся спиной к реке – и там леса, и, кажется, озерцо просверкивало в закатном солнце, может то, на котором охотился и чуть не погиб, выбираясь с которого, Миша. И не видно конца тем лесам… И Кирилл вмиг ощутил вечность...





3.02.2008

Георгий Янс (новый автор)

Рассказ «Кошкин дом»

Георгий Янс

...Директриса, Анна Сергеевна, очень приятная и уверенная в себе женщина. Настолько уверенная, что позволяла себе приходить в школу в джинсах и в джемпере. Но сейчас она была в смущении и не знала, как начать разговор. Наконец, решилась:

– Андрей Николаевич, вы знаете, с каким уважением я к вам отношусь. Вы и Наталья Павловна были самыми моими любимыми учителями. Именно благодаря вам я и пошла работать в школу. Мне очень неудобно, стыдно, но, как директор, я вынуждена с вами серьезно поговорить. Я даже не знаю, как начать, – чувствовалось, что эту фразу директриса репетировала не один раз. – Даже через столько лет я ощущаю себя вашей ученицей.

– Анна Сергеевна, забудьте, что я вас учил. И говорите со мной, как начальник с подчиненным. И тогда будет очень легко начать, хотя начинать всегда трудно. А может, и заканчивать. Извините, я перебил вас.

– Ничего, мне всегда было интересно вас слушать. И все-таки я попробую начать, – директриса все же была еще в нерешительности. – После смерти Натальи Павловны вы очень здорово изменились.

– Конечно, изменился. Все-таки умер близкий мне человек.

– Не перебивайте меня, Андрей Николаевич. Я и так волнуюсь. Вы даже внешне изменились. При Наталье Павловне вы не были таким… таким… – директриса запнулась, стараясь подобрать нужное слово.

– …Неопрятным, – подсказал Милосердов.

– Вот видите, – обрадовалась Анна Сергеевна. – Вы и сами понимаете, о чем я...





2.02.2008

Олег Бондаренко

Рассказ «Сказка про узника»

Олег Бондаренко

Узник Мухин сидел в сырой полутёмной камере уже много-много лет. Так много, что он и не помнил, за что его посадили. Да и имени он своего не помнил, поэтому назовём его Мухиным, чтобы как-нибудь называть.

Узник Мухин очень страдал. Он страдал от одиночества – ведь сидел в камере совсем один, страдал от безделья, страдал от неизвестности и от того, что уже не мог не страдать. Разучился. Мелкими шагами по сто, по тысяче раз на день мерил он свой крохотный, убогий мирок. Он проводил ногтями по грубым шершавым стенам, прикасался ладонями к металлу всегда закрытой двери и вечером – когда это позволялось – ложился на деревянную койку, чтобы упереться лбом в продавленную подушку, зарыться в неё и глухо стонать.

Три раза в день в камеру приносили тюремную баланду с чёрным, смешанным с опилками, хлебом. Узник Мухин мычал и громко чавкал, вылизывая миску, а потом опять слонялся по своим крошечным владениям и кружился, кружился на месте, словно безумный дервиш, потому что ничего другого ему больше не оставалось.

Ещё он ходил на специальное ведёрко – парашу, и оно ему казалось злым символом его кошмарного заключения, не имеющего ни начала, ни середины, ни конца.

Одна отрада была у узника Мухина. Это – маленькое окно, даже оконце, окошечко, забранное толстенными решётками под самым потолком. Узник смотрел сквозь него на небо, и ему становилось в какой-то степени теплей.

Узник Мухин хотел научиться летать – и улететь...






С уважением,
главный редактор журнала «Новая Литература»
Игорь Якушко



  Наши услуги:

Тексты на заказ. Редактирование.

Корректура. Рерайтинг. Контент.

От 3 до 12 $ за страницу.







NewLit.ru. Авангард сетевой литературы. Реклама на портале.



 

В избранное