выпуск 46 ---"Литература для души"--- выпуск 46

О счастье в этом мире

Работая над автобиографией (см. раздел ниже), я стал копаться в своем архиве и нашел интересный блокнотик, в который выписывал афоризмы, когда мне было 13 или 14 лет. В нем было и несколько моих. Один из них вынесен сегодня в "афоризм выпуска". Он внезапно побудил меня сегодня поразмышлять на нелегкую тему счастья в этом мире. Рассуждение опять будет несколько односторонним, но моя рассылка, как все уже давно поняли, не отличается глубиной прониконвения в предмет обсуждения, и предназанчена для разумных людей, которые сами умеют мыслить, и для которых достаточно намека... Как вчера в письме заметила читательница, написав разгромную рецензию на мои размышления из прошлого выпуска рассылки: "Не обижайтесь, если я чем-то задела Вас (авторы - люди ранимые, знаю по себе:-)) Просто мне показалось, что Вы пишете в таком стиле сознательно - чтобы читатель покопался в себе, своих мыслях, чувствах, возможно и возразил Вам. Вот я в очередной раз и поддалась на Вашу провокацию! :-)" Она в чем-то права. Мои размышления, рассылки - это не законченные, цельные статьи, а просто впечатления на ту или иную тему. Зачем я их пишу? Чтобы самому лучше разобраться в том или ином вопросе. Когда вы пытаетесь выразить свои мысли на бумаге, они обретают оформленность что ли... Причем оформленность не на бумаге, а в том же самом уме. Как я писал в ответ на замечание о поверхностности моих статей в рассылке: "...Если вы про "статьи" в рассылке, то они пишутся что-называется от настроения. Вот есть сегодня какое-то настроение, я сажусь и что-то стучу. Разумеется, раскрыть тему не получается, да я в текстовом виде такую задачу и не ставлю. Потому что на каждое предложение в тексте, я успеваю обдумать тысячу мыслей в уме. То есть для меня тема более чем раскрыта, а вот что успевает попасть на бумагу, вы и можете прочитать в рассылке :)" Кроме того рассылка для меня - это развлечение, а не что-то серьезное. Поэтому если вы хотите подлинной глубины и многослойности, то читайте мои тексты, выложенные на сайте. А в рассылке я по большому счету все равно буду больше "развлекаться". Кстати, это не значит, что не надо писать отзывов и делиться своим мнение. Наоборот, в этом весь смысл моей рассылки - заставить читателя САМОСТОЯТЕЛЬНО задуматься на ту или иную тему. И если приходят письма, значит, мне это удается... Думаю, через какое-то время опять выпустить номер по письмам читателей.

Так, что-то я последнее время все отвлекаюсь... Сегодня я хотел поговорить о счастье в этом мире. Причем, так как тема необъятная, затронуть только один момент вопроса, отраженный в афоризме: "Счастье состоит не в том, чтобы иметь то, что хочешь, а в том, чтобы не иметь того, чего не хочешь", который я написал в 14 лет... Я все утро размышлял на эту тему, и собрался было уже начать что-то стучать на клавиатуре, когда мне попался в руки томик Шопенгаура (не совсем случайно, потому что я как раз описывал в автобиографии тот период, когда увлекался разными философиями). Помню как в лет в 15 ходил вокруг него в магазине и не мог решиться выложить кровные десять рублей (по тем временам - это штук тридцать мороженого). Раза три приходил в магазин, но все-таки купил... Так вот, раздумывая над темой сегодняшнего выпуска, я с настольгическим настроением стал листать книгу, и наткнулся на замечательный отрывок. И подумал, зачем я буду напрягаться, если то, что я хотел сказать на 80 процентов выражено в этом тексте. И написано гораздо обстоятельнее. Так что сегодня я не буду вас развлекать своими поверхностными статьями. Советую поднапрячься и осилить нижеследующее. Первые два абзаца пойдут тяжело, а потом втянетесь.

Первой заповедью житейской мудрости я считаю мимоходом высказанное Аристотелем положение, которое в переводе можно формулировать следующим образом: "Мудрец должен искать не наслаждений, а отсутствия страданий". Верность этого правила основана на том, что всякое наслаждение, всякое счастье есть понятие отрицательное, страдание же -- положительно. Этот последний тезис развит и обоснован мною в другой статье. Здесь я поясняю его только одним, ежедневно наблюдаемым фактом. Если все тело здраво и невредимо, кроме одного слегка пораненного или вообще больного местечка, то здоровье целого совершенно пропадает для нашего сознания, внимание постоянно направлено на боль в поврежденном месте и мы лишаемся наслаждения, доставляемого нам общим ощущением жизни. -- Точно так же, если все происходит по нашему желанию, кроме одного обстоятельства, нам нежелательного, то это последнее, как бы незначительно онони было, постоянно приходит нам в голову; мы часто думаем о нем и редко вспоминаем о других, более важных событиях, отвечающих нашим желаниям. В обоих случаях повреждена воля, объективирующаяся в первом случае -- в организме, во втором -- в стремлении человека; в обоих случаях удовлетворение ее имеет лишь отрицательное действие, а потому и не ощущается непосредственно, а разве только путем размышления проникает в наше сознание; наоборот -- всякое поставленное воле препятствие -- позитивно и само дает себя чувствовать. Всякое наслаждение состоит в уничтожении этих препятствий, в освобождении от них, а потому длится недолго.

Вот, следовательно, на чем основан вышеприведенный тезис Аристотеля, советующий обращать внимание не на наслаждения и радости жизни, а лишь на то, чтобы избежать бесчисленных ее горестей. Иначе Вольтеровское изречение "счастье -- греза, реально лишь страдание" было бы столь же ложно, сколь оно на самом деле справедливо. Поэтому, желая подвести итог своей жизни с эвдемонической точки зрения, следует строить расчет не на испытанных нами радостях, а на тех страданиях, которых удалось избежать. Вообще, эвдемонологию следовало бы начинать с оговорки, что не наименование -- гипербола, что под "счастливой жизнью" надо понимать "наименее несчастную", "сносную" жизнь.

Жизнь дается не для наслаждения ею, а для того, чтобы ее перенести, "отбыть". Старость даже утешается тем, что весь жизненный труд уже позади. Счастливейшим человеком будет тот, кто провел жизнь без особенных страданий, как душевных, так и телесных, а не тот, чья жизнь протекла в радостях и наслаждениях. Кто этим последним измеряет счастье своей жизни, тот выбрал неверный масштаб. Ведь наслаждения -- всегда отрицательны; лишь зависть может внушить ложную мысль, что они дают счастье. Страдания, напротив, ощущаются положительным образом; поэтому критерий жизненного счастья -- это их отсутствие.

Если к беспечальному состоянию присоединится еще отсутствие скуки, то в главных чертах земное счастье достигнуто; все остальное -- химера.

Отсюда следует, что не должно никогда покупать наслаждения ценой страданий или даже ценой риска нажить их; ведь это значило бы ради отрицательного, ради химеры пожертвовать положительным и реальным; и наоборот, мы выигрываем, жертвуя наслаждениями для того, чтобы избежать страданий. В обоих случаях безразлично, предшествует ли страдание наслаждению или следует за ним. Нет худшего безумия, как желать превратить мир -- эту юдоль горя -- в увеселительное заведение и вместо свободы от страданий ставить себе целью наслаждения и радости; а очень многие так именно и поступают.

Гораздо меньше ошибается тот, кто с преувеличенной мрачностью считает этот мир своего рода адом и заботится поэтому лишь о том, как бы найти в нем недоступное для огня помещение. Глупец гоняется за наслаждениями и находит разочарование; мудрец же только избегает горя. Если ему и это не удалось, значит, виноват не он, не его глупость, а судьба. Если же это хоть сколько-нибудь удастся, то разочарования ему нечего бояться: страдания которых он избег, всегда останутся вполне реальными. Даже если он, избегая их, слишком уклонился в сторону и даром пожертвовал несколькими наслаждениями, то и тогда он, в сущности, не потерял ничего: все радости -- призрачны, и горевать о том, что они упущены -- мелочно, даже смешно. Обусловленное оптимизмом непонимание этой истины будет служить источником многих несчастий. А именно, в минуты, свободные от страданий, нам мерещится призрак вовсе не существующего счастья и соблазняет нас следовать за ним; в результате -- бесспорно реальное страдание. Тогда мы начинаем горевать о минувшем, свободном от горя состоянии, лежащем, как потерянный рай, позади нас, напрасно желаем изменить совершившееся. Словно какой-то злой демон обманчивыми химерами желаний постоянно выводит нас из того беспечального состояния, в котором только и есть высшее, истинное счастье, которое ускользает лишь от тех, у кого не хватает умения им овладеть. В этом мнении его укрепляют романы и стихи, а также и то лицемерие, с каким люди всегда и всюду заботятся о внешности, о наружной видимости, к чему я скоро еще вернусь. Его жизнь -- это более или менее рассудительно организованная охота за положительным счастьем, состоящим из положительных наслаждений. Он дерзко бравирует опасностями, грозящими ему на этом пути.

Эта охота за дичью, которой в действительности не существует, приводит обычно к весьма реальным, положительным бедам, выражающимся в боли, страданиях, болезнях и потерях, заботах, бедности, позоре и в тысяче неприятностей. Является разочарование -- но слишком поздно.

Если, в согласии с рассмотренным выше правилом, вся жизнь строится на том, как бы уберечься от страданий, т. е. устранить нужду, болезни и всякие неприятности, то такая цель -- реальна и в известной мере достижима, притом, тем более, чем менее этому плану будет мешать погоня за призраком положительного счастья. В подтверждение этому Гете говорит устами Миттлера, вечно хлопочущего о чужом счастье: "Кто хочет избавиться от горя, тот всегда знает, чего ему надо; тот же, кто хочет лучшего, чем у него есть, -- тот слеп на оба глаза".

Все мы вступаем в жизнь с ожиданием счастья и наслаждения и питаем безумную надежду достичь их; однако, в дело вмешивается судьба, грубо хватает нас за шиворот и показывает, что мы не властны ни над чем, а всем правит она; что она имеет неоспоримые права не только на наше имущество и богатство, но и на жену и детей наших, на наши руки и ноги, глаза и уши, даже на наши носы. Во всяком случае приобретаемый со временем опыт дает нам понять, что счастье и наслаждение -- фата-моргана, видимая издали, но исчезающая как только к ней приблизишься; что, напротив, страдание и боль вполне реальны, непосредственно и без приглашения посещают нас,- не допуская никаких иллюзий на свой счет. Если эта истина привилась, мы перестанем гоняться за счастьем и наслаждениями и гораздо больше заботимся о том, как бы по возможности уклониться от боли и страданий. Тогда мы начинаем сознавать, что лучшее в этом мире -- это беспечальное, спокойное и сносное существование и, ограничивая этим свои притязания, тем вернее осуществляем их. Вернейшее средство небыть очень несчастным -- не требовать большого счастья. Так думал и друг юности Гете -- Мерк, писавший: "бессмысленная претензия на счастье, притом на ту дозу его, о которой мы мечтаем, -- вредит нам во всем. Кто отделается от этого и не будет желать ничего, кроме того что ему доступно, тот проживет недурно" (Briefe an und von Merck, S. 100). Поэтому следует сокращать свои притязания на наслаждения, на богатство, на положение в обществе и почет до весьма умеренных размеров, так как стремление и борьба за счастье, за блеск и почет влекут за собой величайшие несчастья. Это уже и потому желательно и благоразумно, что очень легко стать весьма несчастным; стать же вполне счастливым не только трудно, но и вовсе невозможно. Вполне прав поэт житейской мудрости (Гораций, ода 10: "Auream quis quis rnediocritatem") : "Кто избрал золотую середину, тот не ищет отдыха ни в жалкой хижине, ни в дворцах, возбуждающих зависть в других. Ветер сильнее потрясает огромные сосны, высокие башни рушатся с большей силой, и молния чаще ударяет в вершины гор".

Истинно мудрый человек не будет ожидать многого ни от какого предмета, ни от какого обстоятельства, ни к чему не станет страстно стремиться и не будет жаловаться на крушение своих планов; он вполне присоединится к словам Платона: "...ничто в мире не заслуживает больших усилий", а также к словам поэта Anwari Soheili "Разбита власть твоя над миром -- не печалься: это -- ничто. -- Приобрел ты власть над миром -- не радуйся этому: и это -- ничто. Приходят и счастье и горе -- пройди и ты мимо мира: мир -- ничто".

Автобиография (продолжение)

Продолжаю писать автобиографию. В прошлый раз я рассказывал о внутриутробном развити и детстве, сегодня выложено еще немного. Кстати, голосование показало, что желающих видеть все обновления сайта прямо в рассылке в пять раз больше, чем не желающих. Так что новый кусочек помещаю прямо здесь. Все вместе можно почитать на страничке с биографией.

...После 92-го я еще какое-то время участвовал в турнирах, но уже по инерции, потому что осенью 1991 года в моей жизни наступил переломный момент. Я встретил свою судьбу...

Нет, не девушку, как тут кто-то подумал. Какие девушки в шестнадцать лет?! Мне чего, больше заняться что ли не чем было?.. Честно говоря, лет до 25 я всерьез на противоположный пол вообще не смотрел, считая женщин чем-то вроде природного недоразумения (тактично прошу прощения у читающей эти строки прекрасной половины человечества). В этом отношении, слава Богу, я развивался с опозданием, благодаря чему успел развиться в других сферах жизни. И до сих пор убежден: как только парень связывается с женщинами, он перестает развиваться как личность. По крайней мере, до 25 лет - это факт. После 25-и, если у парня есть мозги, и он сформировался как личность, его общение с противоположным полом становится не таким разрушительным, а в некоторых случаях будет даже благоприятным. Для девушек - наоборот. Потому что как личности они формируются гораздо раньше юношей, и самое лучшее для девушки - это до восемнадцати лет выйти замуж за достойного мужчину и учиться подстраиваться под него. Тогда в семье все будет гармонично. Впрочем, я отвлекся. Обо всем этом я подробнее и аргументировано рассказываю в своих текстах (см., например, роман "Принц на белом Мерседесе").

Итак, в 1991 году я встретил свою судьбу... Но прежде, чем расскажу подробнее, хочу еще отвлечься. Где-то с 10 до 16 лет у меня шло активное впитывание информации об этом мире. Я читал все, до чего мог добраться, я изучал все, что мне было интересно. Я был записан в две библиотеки (детскую и взрослую), в которой бывал как минимум раз в неделю. Детскую я быстро забросил, и мы каждую неделю с родителями ходили в библиотеку им. Ленина, возвращаясь домой с пачкой новых книг. Дома тоже была приличная библиотека. И все это я с огромной скоростью поглощал. Причем набор одновременно читаемых книг был более чем пестрый. От сказок Волкова до философских трудов, в которых я, наверное, мало что понимал, но считал своим долгом ознакомиться...

Я сейчас анализирую, откуда у меня взялась такая всеядность. Ведь я читал абсолютно все, что попадалось под руку. Разумеется, играло свою роль и элементарное любопытство молодого ума, но сейчас я понимаю, что я искал ответ... По молодости считая, что в умных книгах его можно найти... Уже в 12-14 лет я смотрел на этот мир, и отчетливо понимал, что с ним не все в порядке... Что-то не так в этом мире. Но вот что, я уловить не мог. Вернее, я прекрасно видел проявления этого "не так" в том, что вокруг все несчастны, в том, что есть боль, в том, что есть смерть и страдания... Но вот ПОЧЕМУ?! И самое главное: КАК ЭТОГО ИЗБЕЖАТЬ?! Я думал, неужели за всю историю человечества тысячи великих умов не смогли ничего поделать, не смогли решить проблем этого мира. Почему до сих пор есть боль и смерть? Почему ВСЕ несчастны на этой планете, а жалкие проблески счастья временны и эфемерны? Я читал Шопенгауэра и Канта, христианских теософов и теоретиков дзен-буддизма... Но я не находил ответа. Лет в 12-13 я увлекся православием. Стал искать всевозможные материалы, читал Евангелие. Тогда, в разгар перестройки это стало модным, и я помню, что материала было достаточно. Мама даже (видимо, все-таки в шутку) собиралась отдать меня в духовную семинарию. Где-то в четырнадцать я, наконец, придумал "гениальный" выход из проблемы. (Кстати, мое психологическое состояние в то время лучше всего описано в моем рассказе "Чего тебе?" Очень рекомендую прочитать, он короткий.) Я убедился, что человечество по самой своей природе не может стать счастливым. И все живое, именно ПО САМОЙ СВОЕЙ ПРИРОДЕ обречено на страдания и смерть. Но сама вот эта боль жизни не давала мне покоя. Миллионы и миллиарды живых существ! Живут, к чему-то стремятся, страдают, болеют и, в конце концов, умирают! Какой в этом смысл?! Причем, сам я был до безобразия счастливым мальчиком. Просто я всегда был очень сострадательным и добрым. Так вот этот добрый мальчик придумал замечательный выход. Он решил, что раз невозможно сделать счастливыми всех живущих, что страдания, боль и смерть все равно неизбежны, то самым лучшим выходом будет просто уничтожить все живое на Земле. Ведь если некому страдать, то не будет и страдания... Я мечтал изобрести какое-нибудь химическое вещество, которое можно было бы распылить в воздухе, после чего все люди на Земле благополучно и безболезненно бы померли...

Потом я увлекся дзен-буддизмом. Очень логичное продолжение, не правда ли? Кто знаком с философией дзена, поймут, о чем я... Там так хорошо доказывается, что на самом деле нет никакого страдания, нет никакой боли, все это просто фантазии воспаленного ума. Что на самом деле вообще ничего нет... Помню, как в 15 или 16 лет, я неподвижно сидел в позе лотоса, сосредоточенно уставившись на свечу, и пытался убить свой ум.

Но вскоре все это стало неактуальным, потому что в 1991 году, как я уже неоднократно начинал говорить, я встретил свою судьбу в виде вайшнавизма.

И сейчас я подробно расскажу, как это произошло.

Продолжение следует...

Еще один опрос читателей

Сейчас идет особый для вайшнавов месяц, и мне хотелось бы больше говорить на темый философии вайшнавизма. Но я совершенно не знаю, каков процент вайшнавов среди моих подписчиков. Может, человек десять, и тогда грузить остальных непонятными текстами будет не очень хорошо. Поэтому прошу не полениться и ответить на очередной опрос. Просто щелкните на правильную по вашему мнению ссылку и отошлите получившееся письмо.

Я знаком с философией вайшнавизма и/или практикую ее.

Я не знаком, но не против, чтобы в рассылке были вайшнавские материалы.

А я - против.

* * *