творчество Артёма Аргунова

Добрый день, уважаемые подписчики!

Это 38 выпуск рассылки,
разосланный 70 подписчикам

Сегодня в выпуске:

1. Вступление;

2. "Семь дней в деревне", ч. 2;

3. Вместо заключения.

1. ВСТУПЛЕНИЕ

     Сегодня хочу представить вашему вниманию вторую часть моего нового романа "Семь дней в деревне".

     Новостей особых пока нет, поэтому, пожалуй, сразу перейдём к произведению.

2. СЕМЬ ДНЕЙ В ДЕРЕВНЕ
 

2. В лесу

На следующее утро Сергей Васильевич действительно был болен. За завтраком он сидел, склонив голову, и почти не разговаривал. Его громкий, властный голос был хриплым и вялым. Ел он медленно и неохотно. С рисовой кашей кое-как справился, а от чая с бутербродом и вовсе отказался.
-Ты мне лучше пива дай, - сказал он Полине Игоревне. - Или хотя бы рассолу налей.
-По заднице тебе бы дать, а не рассолу с пивом, - ответила ему Полина Игоревна. - И когда ты за ум возьмёшься? Как дитя малое, ей-богу. Всё, что есть в бутылке, всё и пьёт, а потом страдает. Да ещё, пойди, не одно бутылку выпили.
-Хватит, - перебил Сергей Васильевич, морщась и отворачиваясь. - Не пили. Башка и так разваливается, а тут ты ещё жужжишь...
Полина Игоревна ничего не ответила. Я быстро допил чай, поблагодарил её за завтрак и вышел во двор. Сейчас я явно стеснял и смущал их, я это чувствовал. Полине Игоревне и Наде было передо мной неудобно за Сергея Васильевича, а ему просто плохо.
Глядя на Сергея Васильевича, я вдруг вспомнил о Юрике, за которого вышла моя Ленка. По окончанию одиннадцатого класса, перед поступлением в институты, у многих ребят из нашей школьной компании на какое-то время напрочь снесло крышу. Мы ударились в двухнедельный загул. Водка, музыка, гитары, девочки - всё как полагается. Часть из нас только старалась держать себя в руках, а другая часть напрочь отключила тормоза. И Юрик был из числа вторых. В очередной раз дико напившись, он сел на свой мотоцикл и, громко оря Цоевскую "Анархию", куда-то укатил. Мы не сразу его спохватились. Мы ведь тоже были не совсем адекватными, выпитое спиртное и почти бессонные ночи давали о себе знать. Но когда всё же заметили его долгое отсутствие, то пошли искать. Искали долго, часа полтора, но всё-таки нашли. Юрик лежал в кустах на одной из соседних улиц и мирно спал. Рядом валялся и его мотоцикл. От Юрика конкретно так несло, причём не только спиртным. Вероятно, перед тем, как он уснул, ему немножко сплохело, и он обделался. А по обделыванию он был не превзойденным мастером. Лучше него никто не умел это делать. Мы его потом долго отмывали.
Н-да, было дело. Мы были совсем ещё юными и, как говорится, совершенно зелёными. В головах порой гулял не просто ветер, а самый настоящий сквозняк.
Интересно, а знает ли Ленка об этой истории? Её ведь тогда с нами не было. Эх, жалко, что никто не заснял тогда это зрелище, а то бы можно было ей показать, - полюбовалась бы на своего муженька. А хотя, что мне до них. Если любят друг друга и счастливы, то Бог им в помощь. 
Минут через десять во двор вышла Надя, а вскоре пришли и Андрей с Таней.
-Как жизнь? - пожимая мне руку, спросил Андрей.
-Нормально, - ответил я.
-Девчонки не обижают?
-Не обижают, - я улыбнулся.
-А ты их?
-Да, вроде бы, тоже.
-Смотри, - Андрей также улыбнулся. - Ну что, пойдём? - спросил он.
-А сколько до него идти? Может, лучше на машине проехать? - предложил я.
-Да там километра два, не больше, - ответил Андрей. - Чё мы, не дойдём, что ли?
-Дойдём, - сказала Таня.
-Зачем тащиться с аклунками, если можно всё погрузить и проехать? - настаивал я. - И быстрее будет, и больше всего влезет.
-А за машиной кто будет смотреть? - спросил Андрей.
-А что за ней смотреть? Поставим в тени, и пускай себе стоит. Мы ж в лес едем, а не на какую-нибудь толкучку. Да и сами ж будем поблизости.
-Да у нас всякое бывает, - уклончиво ответил Андрей. - Ну ладно, - согласился он, - поехали. Давайте, девчонки, грузите продукты, а потом заедем ко мне - я ещё кой-чего прихвачу.
Я открыл багажник, и Таня положила принесённую ею сумку с продуктами и подстилкой. Надя тоже вынесла из дома мешок с продуктами и котелок.
-Слушай, Ром, ты стрелять умеешь? - вдруг спросил Андрей.
-Стрелять? - удивился я. - Ну, в армии учили, а что? Зачем тебе?
-Да я вот думаю: может, ружьё прихватить да птичек каких-нибудь пострелять?
-Зачем? Еды вон сколько берём, - за неделю не съесть.
-Ну, то еда, а то охота, - чувствуешь разницу?
-Ну, возьми, коли охото.
Покончив с погрузкой, мы сели в машину и выехали со двора. Возле Андреева дома я притормозил, и он сбегал за ружьём. Кроме ружья, он также взял две бутылки водки и ещё что-то, завёрнутое в газету.
-А там что? - спросил я, кивнув в сторону свёртка.
-Сюрприз, - ответил он. - Поехали.
Я завёл мотор и, круто развернувшись, выехал на дорогу. Включил музыку.
За деревней начались поля, засеянные лишь на две трети, потом мы преодолели небольшой пригорок, вдоль которого протекала местная речушка, и, наконец, показалась опушка леса. Мы проехали его вглубь и остановились на одной из полян. Лес был смешанный: там росли и берёзы, и ели. Встречались и иные деревья, но реже. Я загнал машину в тень ближайшей берёзы, и мы начали разбивать наш временный лагерь.
Девчонки расстелили подстилку, разложили на ней бумагу, достали вилки с ложками, ножи, стали хлопотать над приготовлением завтрака. А мы с Андреем тем временем наломали сухих веток для будущего костра.
-А вы разве не завтракали? - спросил я у Тани с Андреем.
-Нет, - ответила Таня.
-А мы уже.
-Так на тебя пока не делать?
-Не, пока не надо.
Я отошёл от них и слегка углубился в чащу. Остановился, прислушался. От лёгкого дуновения утреннего ветерка шелестели листья на берёзах, пели какие-то птицы, где-то изредка стучал дятел. Среди травы порой встречались маленькие белые цветы, над одним из которых кружилась красивая жёлтая бабочка с синими точками на крылышках. Я сорвал с одной из елей довольно крупную шишку и, перекидывая её с руки в руку, присел на траву, бросил взгляд на голубое, ясное небо.
-Хорошо здесь, тихо и романтично. Если был бы я поэтом, то, наверное, сочинил бы сейчас какой-нибудь красивый стих. Эх, жаль, что нет гитары!..
Я прилёг на траву и прикрыл глаза.
Помню, мы как-то с ребятами тоже собирались в лес, и я тогда сказал, что хорошо в лесу лежать на траве, слушать пение птиц, смотреть в ясное небо и мечтать. Но они меня не поняли, подняли на смех. В этом отношении мы были слишком разными.
Подошёл Андрей, присел рядом.
-Спишь? - спросил он.
-Да нет, не сплю, - я сел. - Птиц слушаю.
-И что они тебе рассказывают? - улыбнулся Андрей.
-Доверяют страшные секреты, - пошутил я. - Вы уже позавтракали?
-Я - да, а девчонки ещё едят.
-И Надя? - удивился я.
-Ну да.
-Во даёт!..
-А ты, говорят, крутой гитарист, баллады поёшь, - сказал Андрей. - Девчонок вон, говорят, с ума посводил, в себя повлюблял, - он хитро подмигнул правым глазом.
-Это каких же? - спросил я, стараясь скрыть вдруг охватившее меня лёгкое волнение.
-Катя, Света. Нравятся, а?
-Неа.
-А Надя?
Я вздрогнул, сердце забилось учащённей.
-Слушай, чего ты пристал? - пряча глаза, спросил я. - Пойдём лучше в кого-нибудь постреляем.
-Вот киллер, - вставая, рассмеялся Андрей. - Ну, пойдём. Стреляешь-то хоть метко?
-А то, - облегчённо вздохнув, ответил я.
"И чего это он? - думал я. - О чём-то догадывается, или просто так? А о Свете с Катей всерьёз? Вряд ли. Не верю я..."
Мы взяли ружьё, позвали с собой девчонок и вновь углубились в чащу. Остановившись у одной из елей, Андрей зарядил ружьё и протянул его мне.
-Видишь вон того дятла? - спросил он, указав в сторону орешника. До дерева было метров пятнадцать или около того. Я внимательно всмотрелся, пытаясь определить, смогу ли попасть. Дятел, ни о чём не подозревая, продолжал выдалбливать из коры какого-то червяка.
-Вижу, - сказал я.

-Попадёшь?
-Не знаю. Попробую.
Прижав приклад ружья к плечу, я стал тщательно целиться. Мне впервые приходилось целиться в живую мишень. Меня раздирали в эти секунды противоречивые чувства: хотелось блеснуть перед девчонками мастерством и меткостью, с первого же выстрела уложить беззаботную птичку, попав ей прямо в голову; и в то же время было жаль бедного дятла, не сделавшего нам ничего плохого. Он ведь тоже живой и также хочет жить. Да и убить мы его собираемся лишь ради забавы, ради развлечения. Я бы с удовольствием отказался от стрельбы, если бы мне кто предложил это сделать. Но никто этого мне не предлагал, а самому мне что-то мешало принять такое решение, что-то сдерживало.
Время шло, и дальше медлить уже было нельзя. Указательный палец правой руки поудобней лёг на курок, я чуть-чуть приподнял ствол левой рукой, слегка вспотевшей от волнения, в последний раз взглянул в прицел, зажмурился и выстрелил. Меня довольно сильно ударило в плечо. Я сделал шаг назад и открыл глаза.
-Мазила, - сказал Андрей.
Я облегчённо вздохнул.
"Слава Богу, - подумал я. - Так оно и лучше."
-Смотри, как надо, - сказал Андрей, беря ружьё.
Он выстрелил, почти не целясь, и с ближайшего дерева упала какая-то птица - я даже не успел рассмотреть, кого именно он подстрелил.
-Ловко, - сказала Таня. - Молодец.
Надя промолчала.
Я посмотрел на девчонок, потом на Андрея, потом по сторонам, выискивая для себя подходящую цель. Надо было срочно реабилитироваться. Но стрелять во что-то живое не хотелось. Я искал иную цель, и в скоре нашёл её.
-Видишь вон тот дуб? - спросил я у Андрея, указывая в сторону дерева, до которого было, пожалуй, метров двадцать.
--Вижу, - ответил он.
-А сухую ветку видишь?
-Надломленную, что ли?
-Да.
-Ну, вижу.
-Я собью её.
-Отсюда?
-Да.
-Ну, на, попробуй.
Андрей перезарядил ружьё и протянул его мне. На этот раз я был более хладнокровен и совершенно спокоен. Мне, во что бы то ни стало, надо было попасть, я должен был показать и девчонкам, и Андрею, что стреляю не хуже. Иначе я не мог. Внимательно прицелившись, я искоса глянул на девчонок, следивших за каждым моим движением, и выстрелил. Меня вновь отдачей ударило в плечо, но на этот раз я не шелохнулся. Я взглянул на дуб - сломанной ветки не было. Девчонки восторженно зааплодировали мне.
-Круто, - сказал Андрей.
Я самодовольно улыбнулся и вернул ему ружьё.
-Твой черёд, - сказал я.
-Да ладно, - отмахнулся Андрей. - Один - один.
-Андрюш, а можно я? - спросила Таня.
-Ты? - удивился Андрей. - А ты разве умеешь?
-Нет; но ты меня научи.
Андрей колебался.
-Ну, пожалуйста, Андрюш, - сказала Таня, ложа руку ему на плечо и заглядывая в глаза. - Мне ж ведь тоже интересно!..
-Не женское это дело - стрелять, - возразил ей Андрей.
-Да ладно тебе. У нас равноправие полов. Да и я ж, как Рома, в дерево. Учи давай, а то без обеда оставлю, - сам себе будешь готовить, - она засмеялась и потрепала его за волосы. - Учи, говорю!..
-Ну, хорошо, - согласился Андрей. - Пробуй.
-Вы тут пока поучитесь, а я немного прогуляюсь, - сказал я. - Надь, пойдёшь со мной? - повернувшись к ней, спросил я.
-Пошли, - согласилась она.
Я взял её под руку, и сразу же почувствовал уже знакомое мне волнение, вновь слегка ёкнуло сердце.
"Не понимаю, что со мной происходит, - подумал я. - Раньше ведь никогда такого не было. И когда с Ленкой встречался, и когда в других девчонок влюблялся, всё ведь было иначе. Что же теперь происходит? Почему я робею и так волнуюсь? Прям как первоклассник какой-то, ей-богу!.. Куда девалась моя уверенность в себе? Или же всё то, что было раньше, - всё было не по настоящему?.."
Мы шли неспешной, гуляющей походкой и молчали, слушая бесконечное пение неустанных птиц. С той стороны, где остались Таня с Андреем, раздался выстрел, вслед за которым последовал радостный возглас Тани. Вероятно, ей всё же удалось во что-то попасть.
-Не люблю я, если честно, охоту, - сказал я. - По не живой мишени стрелять нравится, а вот убивать кого-либо ради забавы...
-Ау-у, вы где?! - окликнул нас Андрей.
-Мы здесь! - остановившись, крикнула в ответ Надя.
-Давай спрячемся, - предложил я.
-Давай, - согласилась Надя. - Но куда?
-Да хоть вон за теми кустами, - махнул я рукой. - Шиповник, кажется...
-Да вроде.
-Пошли...
Я увлёк Надю за собой. За кустами находился небольшой овраг, густо заросший травой, там мы и залегли.
Из-за деревьев показался Андрей.
-Ау-у! - закричал он.
-Ты лежи здесь, а я чуток отползу, - прошептал я Наде. Она молча кивнула головой и улыбнулась.
Я подполз к противоположному концу оврага. По ту его сторону проходила узенькая, едва заметная тропинка. Пригибаясь, я перебежал её и скрылся за деревьями. Андрей в это время поравнялся с оврагом. Таня, держа в руках ружьё, шла немного позади него. Я, пригибаясь и прячась за деревьями, отбежал немного в сторону и крикнул:
-Мы здесь!.. Идите сюда!..
-Выходите, а то стрелять буду! - смеясь, крикнула в ответ Таня. Она стояла в двух шагах от Нади, но смотрела в другую сторону. Андрей тем временем уже прошёл вперёд, двигаясь вдоль обрыва и с каждым шагом всё дальше удаляясь от нас. Я тихо засмеялся, окончательно входя в азарт.
-Стреляй! - крикнул я Тане, быстро перебегая с места на место.
Андрей остановился, прислушался, а Таня пошла на меня. Когда она отошла от оврага, Надя тоже стала осторожно отползать в сторону.
Я сорвал с ближайшей ели шишку, бросил её в Таню и, тихо смеясь, залёг в траве.
-Ах, ты так!.. Ну, я тебе сейчас сделаю!..
Когда она была всего в десяти шагах от меня, я, улучив удобный момент, перекатился назад к оврагу и пополз по нему. Он вскоре привёл меня к довольно крутому обрыву метра два глубиной, в который я и спустился.
Здесь травы было уже поменьше, и в ней нельзя было спрятаться. Стоило Тане или Андрею подойти к его краю, и они бы меня сразу же обнаружили. Я прислушался, но, кроме пения птиц, так ничего и не услышал. Выглядывать я не стал.
Сзади раздался какой-то шорох, кто-то засопел. Неужели нашли? Я обернулся - и едва сдержал смех. Тот, кого я принял за Андрея или Таню, оказался весьма крупным ёжиком. Нагрузив себе на спину несколько шишек, он, сопя и кряхтя, брёл по траве. Я взял палку, подсунул ему под брюхо и резко дёрнул вверх. Но он, вопреки моим ожиданиям, не перевернулся. Он успел свернуться, растеряв при этом шишки. Я осторожно провёл рукой по его колючкам, в ответ на что он злобно фыркнул.
"Забавный зверёк, - подумал я. - А есть, говорят, и ёжики с большими ушами и без иголок, - вот бы взглянуть на этих чудиков!.."
Я вновь протянул руку к ёжику, желая слегка подразнить его, но в это время сзади кто-то бросился мне на спину. Вскрикнув от неожиданности, я упал на ёжика и вновь вскрикнул, но уже от боли.
-Ага, попался! - засмеялся Андрей.
-Дурак, он же колючий! - вставая и растирая наколотые места, сказал я.
-Кто колючий? - не понял Андрей.
-Ёжик, блин!..
Андрей, наконец, заметил его и рассмеялся.
-Извини, я не видел, - сквозь смех сказал он. - А я-то думаю, чего ты так орёшь!.. Сильно больно?
-Да всё нормально, - отмахнулся я. - Пройдёт.
-До свадьбы заживёт?
-Типа того.
-Что там такое? - появляясь на краю обрыва, спросила Таня. - Ого, глубокая яма!.. Что, Ром, попался? - улыбнулась она. - А кто кричал?
-Да он же и кричал, - ответил Андрей. - Его ёжик травмировал.
-Какой ёжик?
-Да вот этот, - Андрей обернулся. - Ой, а где он?
-Убёг уже, - ответил я. - А где Надя, вы её ещё не нашли?
-Я тут, - отозвалась Надя, появляясь у противоположного края обрыва.
-Ты у нас, Ромка, теперь, получается, раненый. Получил ранение в жестокой схватке с врагом, - улыбаясь, сказал Андрей. - А раненым знаешь, что полагается? - спросил он.
-Медаль? - предположил я.
-Ну-у, почти.
-Орден?
-Да нет же, - отмахнулся Андрей. - Кроме наград и званий.
-Граммата какая-нибудь. Не знаю. Сдаюсь.
-Спирт, стакан спирта! - весело сказал Андрей. - Спирта, правда, у нас нет, но зато есть водка. Так что, пойдём получать заслуженное. А за одно и на машину глянем.
-Да что ты так за неё волнуешься? Что с ней станется? - спросил я.
-Да всякое может статься, - ответил Андрей. - Машина у тебя не из дешевых, а райончик у нас тот ещё.
-Ага, внебрачный сын Растова-папы и Одессы-мамы, - пошутил я. - Ладно, пойдём.
Мы вернулись на поляну. Машина, конечно же, стояла на месте, с ней ничего не случилось. Я и раньше не разделял напрасные опасения Андрея, а теперь они и вовсе мне казались смешными. "Ну, кто в лесу может к ней полезть? думал я. - Ёжик, что ли?!" Но Андрею я не стал ничего говорить. Зачем? Ещё обидится. Он ведь искренне беспокоится, хотя и напрасно...
Андрей достал из машины бутылку водки.
-Тань, ты стопки не забыла? - спросил он.
-Взяла, - ответила Таня.
-Давай их сюда.
Мы присели на подстилку. Таня подала Андрею четыре стопки. Он открыл бутылку и разлил водку. Надя тем временем нарезала колбасы и сыра.
-Ну что, за нас? - предложил Андрей.
-Давай, - ответил я.
Мы чокнулись.
-Вспомнились мне времена походов, - закусывая колбасой, сказал Андрей. - Я ведь раньше часто ходил в походы, доходил аж до Сибири и Казахстана.
Он поднялся и стряхнул заползшую ему на ногу божью коровку.
-Сколько там время?
-Тридцать пять одиннадцатого, - взглянув на часы, ответил я.
-Ну что, девчонки, пора вам и за кулеш браться?
-Да уже можно, - согласилась Таня.
-А мы с Ромкой пока мозги потренируем.
С этими словами Андрей развернул свой загадочный свёрток, всё это время лежавший на траве возле подстилки, и извлёк из него коробок с карманными шахматами.
-Играешь? - спросил он.
-Не то, чтобы сильно, но немножко умею, - ответил я.
-Вот и отлично. Тебе какие?
-Да какие дашь, такие и будут.
-Тогда бери белые. Будешь нападать, а я буду защищаться. Держи, - Андрей протянул мне доску.
Шахматы были ещё советского производства. Размер доски не превышал и пятнадцати сантиметров, а самые высокие фигуры были не более двух. В каждой клетке была небольшая дырочка, а у каждой фигуры внизу имелся штырёк, который и вставлялся в дырочку. Одноцветные клетки с дырочками были и по краям доски, в них вставлялись "убитые" фигуры.
-Забавная штука, - сказал я, сделав ход и передав доску Андрею. - По такому же принципу устроены шахматы и для незрячих, только там белые клетки чуть глубже чёрных, и на нижней части белых фигур вырезаны небольшие углубления, позволяющие на ощупь отличать их от чёрных.
-А ты это откуда знаешь? - спросил Андрей. Он ответил на мой E4 своим E5 и вернул мне доску.
-У меня есть незрячий приятель, - ответил я. - Он уже несколько лет играет в шахматы, и играет, надо сказать, не плохо. Если не ошибаюсь, он пару раз занимал призовые места в Луганских областных турнирах. Конь F6, - озвучил я свой ход и передал Андрею доску.
-А играет только с такими же, как и он? - спросил Андрей.
-Да нет, и со зрячими тоже, - ответил я. - А недавно он купил компьютер, так теперь и с программами сражается. У некоторых даже выигрует.
-D6, - озвучил Андрей очередной свой ход. - А каким образом он на компьютере в шахматы играет, ему кто-то постоянно называет ходы? - спросил он.
-Да нет, никто не называет. У него на ПК стоят специальные программы, которые, используя синтезаторы человеческой речи, считанную с экрана монитора информацию выдают в виде голосовых сообщений. Короче говоря, всё озвучивается. Слон C4.
-Да-а, техника развивается с бешеной скоростью... Конь C6.
-Это точно. И хорошо это или плохо - однозначно не скажешь... C3.
-А это смотря с какой стороны смотреть. Прогресс - штука крайне не однозначная. Конь F6.
-И я ж об этом. И пользы от него много, и вреда не меньше. D4. Но для незрячих от озвученных ПК польза всё ж не малая. Компьютер для них как окно в мир: тут тебе и разная информация, и чтение книг, журналов, и общение в интернете.
-Согласен. Убил... А вот играть, не видя доски, крайне трудно. Я бы не смог.
-Это всё относительно. Человек - очень способное и очень ленивое существо. Он всегда ищет лёгкие пути. Но если нет лёгкого пути, он идёт по сложному. Тоже убил...
так мы и продолжали играть, попутно беседуя на различные темы. Наша партия длилась более часа. Ни я, ни Андрей не желали проигрывать, сопротивляясь до конца. Мне удалось успешно разыграть одну мудрёную комбинацию, выиграв у Андрея ладью. Но я тут же расслабился и потерял слона с конём, отдав их всего за три пешки. Потом я вновь прижал Андрея, но он, проведя серию обменов, вывернулся. В конце у меня был перевес в две пешки, но и их я вскоре лишился. Позиции стали равные и одинаково бесперспективные.
-Ничья? - спросил Андрей.
-Похоже на то, - ответил я.
Мы пожали друг другу руки.
-А у нас уже готов обед, - объявила Таня. - Прошу за стол!..
Приготовленный девчонками кулеш аппетитно пах и был очень вкусный. На свежем воздухе он пошёл на ура. Мы все съели по две порции.
Под кулеш Андрей разлил и оставшуюся водку. Мы немного захмелели. После обеда Андрей стал заигрывать с Таней. Смеясь и дурачась, они побежали в сторону ближайших зарослей; из чащи потом ещё какое-то время доносились голос Андрея, что-то кричавшего, и визг Тани.
Я зевнул и стал прислушиваться к шелесту листьев и пению птиц. Где-то отзывалась кукушка, временами замолкавшая, уступая черёд солировать другим птицам, а потом вновь выходя на первый план. То и дело, сбрасывая с ноги упорных и от того надоедливых муравьёв, я стал считать года, которые она мне пророчила прожить.
-Расскажи что-нибудь, - попросила Надя, убирая со лба прядку волос.
-Да я даже и не знаю, что тебе рассказать, - слегка вялым голосом ответил я.
-Тебе, наверное, совсем скучно со мной, - предположила она.
-Почему ты так решила? - спросил я.
-Я ведь совсем мало говорю, мне больше нравится слушать. И вообще за мой характер папа часто называет меня тихоней, - она улыбнулась.
-А разве тихий характер - это плохо? - спросил я.
-Папа говорит, что с таким характером я не с могу в жизни ничего добиться.
-Не знаю, мне, наоборот, нравятся девушки с тихими характерами, - сказал я, и вновь ощутил столь приятное лёгкое волнение. - Ты, Надь, классная девчонка, и ты мне очень нравишься...
Она смущённо улыбнулась и опустила глаза, ничего не ответив. Мне же захотелось ей сказать всё, как есть, сказать, что я люблю её, что она та самая девчонка, которую я искал всю свою жизнь. Но я не решился. Слова застыли у меня на языке. Если бы она хоть что-то ответила, я бы не сдержал их, во всём ей признавшись. Но она промолчала, и я тоже умолк.
Я не хотел слишком уж сильно торопить события, я не хотел ошибиться. Когда-то давно, целых восемь лет тому назад, ещё до Ленки, мне также понравилась одна девчонка. Мы с ней познакомились на дне рождения у Славки; она пришла со своим братом, дружившим в то время со Славкой. Она мне сразу понравилась. На другой день я пригласил её в кино, а на третий - признался в любви.
Это было летним вечером. Я пришёл к ней с цветами и, ужасно смущаясь, пряча глаза, едва слышно произнёс:
-Юль, я люблю тебя!..
Когда я шёл к ней, то в уме составил целую речь, которой и намеривался пленить её; но когда наступила заветная минута, от этой речи ничего не осталось, вся она в миг забылась. Я с трудом выдавил из себя сухое и банальное признание, от чего смутился ещё больше.
Юля, взяв протянутые мной цветы, отвела глаза. Она не сразу ответила. Прошло около тридцати томительных секунд, показавшихся мне целой вечностью, прежде чем она заговорила.
-Ром, ты мне тоже нравишься, - сказала она, - но я не знаю... Можно, я тебе завтра отвечу?..
-Хорошо, - сказал я каким-то хриплым и чужим голосом, услышанным мною будто бы со стороны.
В тот вечер я очень быстро от неё ушёл, - она попросила. А ночью много раз просыпался, ворочался. Я очень сильно волновался. Юля была первой девушкой, которой я признался в любви, и я очень боялся, что она скажет "нет"...
Весь следующий день я ждал её звонка, - мы с ней договорились, что она сама мне позвонит. Она позвонила лишь вечером. Я по дыханию в трубке понял, что это она. Юля долго молчала, часто и шумно дыша, потом тихо сказала "люблю" и положила трубку.
Утром мы встретились, и понеслись дни счастливой и головокружительной недели. Мы, обнявшись, гуляли по городу, украдкой целуясь и шепча друг другу нежные признания в любви, я водил её в кино и на концерты, мы были счастливы. А на восьмой день мне вдруг стало скучно, согревавший всё это время мою душу огонёк любви начал чахнуть и гаснуть. Я не знаю, почему так произошло. Когда я говорил Юле, что люблю её, я не врал, я действительно испытывал к ней это чувство, заставлявшее меня парить в облаках от радости и счастья. Но потом что-то со мной произошло, и это чувство стало быстро и стремительно увядать. Меня уже не радовали, а, напротив, тяготили наши с ней встречи. Обнимая и целуя её, я уже не испытывал того трепета, что был раньше, я думал о посторонних вещах, а порой и вовсе желал поскорей уйти домой.
Она, конечно же, не могла не заметить произошедших во мне перемен, и между нами вскоре состоялся довольно тяжёлый, терзающий душу разговор. Юля спросила, люблю ли я её, и я ответил ей так, как было на самом деле, - я иначе не смог. Она изо всех сил старалась держаться, казаться спокойной и даже весёлой, но я видел, что ей это не легко даётся, что она готова расплакаться. Моё сердце разрывалось от боли и жалости к ней. Я чувствовал себя самым последним негодяем. Мне очень хотелось в эту минуту утешить, успокоить её. Она сильно страдала, а я не мог ничего сделать. И страдала она из-за меня, я был виновен во всём этом, я нанёс ей эту душевную рану, я!..
-Мы останемся друзьями? - тихо спросила она.
-Да, конечно, - только и мог я ей ответить. У меня и у самого душа разрывалась от боли. Лучше уж самому быть брошенным и всеми забытым, нежели жить, зная, что рядом с тобой живёт человек, любящий тебя и сильно от этого страдающий. Я бы этого не пожелал и врагу.
Первое время мы с Юлей мало виделись, а когда всё же встречались, то старались как можно скорее разойтись. Я понимал, что доставляю боль ей своим присутствием, и старался её минимизировать. Но постепенно всё изменилось, и мы с Юлей стали добрыми друзьями. Мы и по сей день поддерживаем друг с другом тёплые дружеские отношения, иногда встречаемся, перезваниваемся. Даже Юлино замужество и рождение маленькой Настеньки не разрушили нашу с ней дружбу. Дружба, зародившаяся на первой любви и первом расставании, наверное, вечная, готовая устоять перед любыми испытаниями. Да и её мужа, Саню, я отлично знаю, мы с ним вместе учились. Он, узнав о нашей с Юлей несчастной любви, переросшей в тёплую и крепкую дружбу, ни только не стал меня к ней ревновать, но когда родилась Настя, даже предложил стать её крёстным отцом. Я, конечно же, согласился. А позднее позвал Саню в свой бизнес. Мы с ним провернули множество успешных сделок, и, я надеюсь, провернём ещё больше. Юле с Саней очень повезло, я рад за них.
Уже когда Юля была замужней женщиной и у неё вот-вот должна была родиться дочь, она мне рассказала, что в тот день, когда я ей признался в любви, с её стороны не было подобных чувств. Она боялась потерять в моём лице друга, оттого и пошла на обман. Сначала она надеялась, что с моей стороны всё не серьёзно и скоро пройдёт, она хотела этого. Но потом вдруг поняла, что и сама любит. Она полюбила меня, а я её разлюбил. Её первоначальное желание исполнилось, да только ей уже хотелось совершенно другого.
Но даже когда я узнал об этом её обмане, я всё равно не перестал чувствовать и считать себя виновным в тех страданиях и переживаниях, которые выпали на её долю. Конечно, я не специально и не преднамеренно нанёс ей эту боль, перед ней я был искренен и честен. Но, возможно, не поспеши я с признанием, и всё было бы иначе: с моей стороны всё точно б так же и прошло, а с её и не начиналось. И не было б тогда её слёз и страданий.
Однако, как бы там ни было, а то, что случилось, уже не изменить и не исправить. Да и глупо жить одним лишь прошлым, надо жить настоящим. Юля имеет свою семью, и она счастлива. И дай им, Боже, только светлых полос в их жизни!.. А что же я? А я всем сердцем полюбил Надюшу, и больше всего на свете я не хочу, чтобы и с ней вышло так, как с Юлей, чтобы и она страдала и плакала из-за меня...
На краю поляны появились Таня с Андреем. Они были всё так же веселы. Таня на ходу поправляла растрепавшиеся волосы и перекрутившуюся юбку. Андрей ей подмигивал и довольно щёлкал пальцами. Взглянув в их сторону, я улыбнулся.
-Ну что, пойдём погуляем? - подходя к нам, спросил Андрей.
-Куда? - не охотно поднимаясь, спросил я.
-Да есть тут одно местечко, за рекой. Там какой-то курган, возле которого останки окопов партизанских. Я там в позапрошлом году пистолет откопал. Ржавый весь, немного покорёженный. Валяется теперь у меня в тумбочке. Если интересует, покажу.
-Забавно.
Мою сонливость, навеянную свежим воздухом, успокаивающим запахом хвои и выпитой водкой, как рукой сняло. Я вновь стал бодр и полон сил.
-Курган, говоришь? Интересно, интересно... Металлоискатель бы...
-Ага! А ещё бурильную установку и отряд археологов, - засмеялся Андрей.
-А археологи-то зачем? Мы и сами покопаемся, - возразил я.
-Тогда пойдём: будешь копаться. Я тебе и ножик для этого дам.
-Веди, Сусанин ты наш!
-Пол-ляки, з-з-за... мной!..
Андрей с Таней пошли впереди, а мы с Надей - вслед за ними. Андрей, не стесняясь, обнял Таню, и она ответила ему тем же. Я, немного поколебавшись, обнял Надю.
-Не надо, пожалуйста, - тихо попросила она.
Мне очень не хотелось убирать руку с её плеч, отрывать от мягких, шелковистых волос, но я повиновался. Ещё больше я не хотел своими действиями отталкивать её от себя.
Мы шли, почти не разговаривая, лишь изредка обмениваясь краткими, не значительными репликами и шутками. Андрей уверенно вёл нас по лесу, иногда перемежающемуся небольшими полянами. Сразу было видно, что данная местность ему на столько знакома, что он не заблудится в ней и с закрытыми глазами. Под ногами иногда хрустели сухие ветки; они же, но только живые, зелёные, порою заставляли сильно нагибаться. Часто встречались полусгнившие пни, - красноречивые следы когдашних следов лесников. При виде очередного пня мне вспомнилась песня группы "Любэ" - "Не рубите, мужики". Я попробовал её насвистеть, но это у меня плохо получилось. Досадливо сплюнув, я умолк.
Выйдя на очередную поляну, мы приблизились к пересекавшей её реке.
-В брод? - спросил я.
-Угу, - кивнул Андрей, первым входя в воду.
Немного оступившись, Таня чуть не упала. Вскрикнув, она схватилась рукой за Андреево плечо. Он притянул её к себе и подхватил на руки.
-Сейчас утоплю! - слегка приседая, засмеялся Андрей.
-А я тебе нос откушу, - крепко обнимая его, ответила Таня.
Глядя на них, я едва ли не мечтал о том, чтобы и Надя оступилась, и я бы также смог подхватить её на руки, прижать к себе, ощутить на своём лице её дыхание. Но она шла твёрдой походкой, даже и не думая спотыкаться. Она шла совсем рядом, и наши руки пару раз коснулись друг дружки.
Река была не глубокой, на самой середине вода едва доходила мне до груди, но довольно широкой, с добрых два десятка метров. Перейдя её, мы остановились на противоположном берегу просохнуть.
-А рыба тут водится? - спросил я.
-Да водится какая-то мелюзга, - ответил Андрей. - Я в рыбах не силён, не знаю, что именно.
-А ещё он не умеет плавать, - щипая Андрея за бок, сказала Таня. - В прошлом году мы катались на лодке, но только не на этой, а на другой реке, так он упал в воду и еле вылез.
-Зато я хорошо умею топить, - сказал Андрей и, схватив Таню, поволок её к воде.
Вскрикнув, Таня, было, вырвалась, но он тут же вновь её схватил. Смеясь и борясь, они оба упали в воду.
-Чтоб быстрей обсохнуть, прыгни, друг мой, в воду, - пошутил я.
-Точно, - улыбнулась Надя.
-А как называется эта речка? - спросил я.
-У неё нет названия, - слегка поразмыслив, ответила Надя.
-А давай ей его дадим, - хитро улыбаясь, предложил я.
-Давай, - согласилась она. - А какое?
-Надежда. Что скажешь?
-Красивое, - тихо ответила Надя, опуская глаза и слегка краснея. - Только я не достойна этого.
-Ты достойна большего, - сказал я, взяв её за руку. - Надюш, ты самая лучшая!..
Я порывисто обнял её, прижал к себе, намереваясь поцеловать.
-Не надо здесь, - прошептала она и отстранилась.
"Не надо здесь, - повторил я про себя её слова. - Не совсем не надо, а лишь здесь не надо. О, Боже мой, неужели!.."
Меня бросило в жар, и я отвернулся.
Таня с Андреем вылезли из воды, мы обсохли и пошли дальше.
Вновь углубившись в чащу, мы, наконец, дошли до кургана. Он был метра три высотой и около десяти - двенадцати метров в окружности, весь заросший травой и какими-то кустарниками. От него веяло чем-то таинственным и очень древним. "Как знать, - думал я, - быть может, под этой землёй находится захоронение какого-нибудь древнего воина..."
Я когда-то читал пару книг об археологах и проводимых ими раскопках, о методах вскрытия древних захоронений и методах анализа почвы и различных находок, позволяющих хотя бы примерно установить их возраст. Вообще археология - очень интересная наука. И в то же время, очень сложная, требующая массу усилий и труда. Это лишь на первый взгляд она такая не сложная и даже романтическая...
"Интересно, захоронен ли здесь кто-нибудь? Курганы любили возводить на местах захоронений своих вождей и воинов Скифы. Но были ли они в здешних местах? В степях Украины и на Кавказе они точно кочевали, и в Сибири, кажется, тоже были. Но вот проходили ли они этими землями?.."
-Давайте заберёмся наверх, - предложила Таня.
-Лезь, - ответил Андрей.
-А ты?
-А я не хочу.
Я подал Тане руку, напряг мышцы и помог ей взобраться на вершину кургана.
-А ты силач, - сказала Таня. - Мышцы как у Геркулеса.
-Да ладно тебе, - отмахнулся я. - Обычные мускулы, ничего выдающегося.
Я осмотрелся по сторонам. Слева от кургана стояла одинокая, слегка наклонившаяся осина. Справа, на краю полу засыпанного и заросшего травой окопа, росли две маленьких пихты.
-Этот окоп, говорят, наши партизаны вырыли в годы второй мировой войны, - сказала Таня. - Старики говорят, что немцы потом окружили их и всех в этом окопе и расстреляли.
-Здесь и мой дед погиб, донёсся снизу не громкий голос Андрея. - А вместе с ним погибло ещё пятьдесят три человека.
-Да, страшное было время, - сказал я.
Подул ветер, и Танины волосы упали на моё плечо. Если бы это были Надины волосы, я бы, наверное, вздрогнул, и сердце приятно б ёкнуло; а так я оставался совершенно спокоен. Таня мотнула головой, и они спали с моего плеча.
-Вот в таких окопах и в Чечне гибли ребята, - немного помолчав, сказал я. - У меня есть приятель, который там воевал, так он рассказывал. Ужас, что там делалось. Горцы зверствовали со страшной силой, не щадя ни своих, ни чужих. Жители одного из посёлков гостеприимно отнеслись к Русским. Так вахобиты, когда Русские ушли, перебили всех его жителей и сожгли дома. Их банду рота Игоря потом в каком-то ущелье накрыла. Игорь говорит, три часа вели ожесточённый бой. Потом вмешалась авиация. Под камнями остались лежать десятки Чеченцев, Дагестанцев, Арабов, Русских. Там шла не шуточная война, всё было очень даже серьёзно.
-Знаю, - глухо произнёс Андрей. - Довелось, побывал там в девяносто девятом. Был не долго, но запомнил на всю оставшуюся жизнь...
Он помолчал немного, а потом добавил:
-У нас в роду вообще одни фронтовики. Прадед мой сначала с Японцами воевал, потом с Немцами, а потом и с Русскими на стороне белых. Был Георгиевским кавалером. Погиб в восемнадцатом году. Дед, как я уже сказал, пал в этом вот лесу. Один мой дядя был в Чехословакии в шестьдесят седьмом году, второй прошёл Афган. Потом подхватила его прокатившаяся по стране волна криминала и бандитизма, подался в Питер и пропал там безвести. Меня вот слегка Чечня задела, был ранен. Одного отца миновала эта чаша.
-Н-да-а, - протянул я.
Я спустился с кургана и подошёл к окопу. Более полувека тому назад в этой яме, заросшей теперь травой и какими-то полевыми цветами, сидели наши деды. С автоматами в руках, они защищали нашу землю, рисковали ради нас своими совсем ещё юными жизнями. Они проливали кровь, становились калеками, погибали... Они тогда и представить не могли, что, спустя пол века, страна, которую они защищали, их родина, прекратит своё существование, развалится на пятнадцать мелких, порою враждебных друг другу стран; что в некоторых городах снесут памятники, ранее воздвигнутые в честь их подвигов и побед, разрушат кладбища, где похоронены останки павших на этой войне; что в некоторых городах переименуют улицы в честь тех, кто воевал на стороне фашистов, наградят их орденами и медалями. Ничего этого молодые парни, гибнувшие вот в таких вот окопах, бросающиеся под танки и колоны машин с гранатами в руках, направлявшие свои самолёты на таран, не знали. Лишь некоторым из них, доживших до наших дней, довелось всё это узнать и пережить, увидеть развал той великой и могучей страны, ради которой они проливали кровь и рисковали жизнью, получить благодарность в виде ареста и обвинении в предательстве.
Конечно, не всё здесь так уж однозначно. Взять ту же Украину: западная её часть не желала входить в состав Советского союза, её присоединили вопреки воли народа. Для неё и фашисты, и Русские: оккупанты. И это действительно так. И воины УПА, сражавшиеся за независимость ото всех оккупантов, для жителей западной Украины действительно герои. Но ведь жители восточной Украины также сражались за свою родину, за её независимость! И воины УПА зачастую воевали против них на стороне фашистов. А теперь президент объявляет воинов УПА героями, приравнивая их к бойцам Советской армии. Делая добро одним, он плюёт в души другим, унижая и оскорбляя их.
Примерно то же самое происходит и в Прибалтике. Сначала одних, не поинтересовавшись их мнением, сделали Советскими гражданами, потом других вообще лишили гражданства, сделав не гражданами. Всё это довольно сложно и не однозначно. Нужно приложить массу усилий и терпения, чтобы найти приемлемый для всех сторон выход из сложившейся ситуации, найти ту самую золотую середину, которая позволит жить в мире и любви. И её наверняка можно найти, было бы только желание искать.
День потихоньку подходил к концу, солнце медленно, но неуклонно, уходило на запад, начав понемногу садиться, скрываться за кронами наиболее высоких деревьев. На небе появились облака, заметно усилился ветер. Жара немного спала, стало свежей. Мы ещё чуть-чуть посидели возле кургана с окопом, поговорили о войне и археологии, и, не спеша, пошли в обратный путь. У реки девчонки остановились. Им очень не хотелось лезть в воду, уже успевшую заметно остыть, и мы с Андреем перенесли их через реку на руках. Моё дневное желание исполнилось: я нёс Надю на руках, нежно прижимая к себе. Я бы с удовольствием согласился нести её аж до самой нашей поляны, но уже на противоположном берегу она попросила опустить её на землю, и мне пришлось покориться.
Когда мы только подходили к нашей поляне, я услышал доносившуюся с её стороны музыку и остановился. Остановились и Андрей с девчонками.
-Ты, разве, не выключил магнитофон? - спросил Андрей.
-Выключил, - ответил я. - Ещё до нашей первой прогулки.
-И он так громко не включал, - сказала Надя, - музыка играла совсем тихо.
-А машину ты закрыл? - поинтересовался Андрей.
-Кажется, нет, - немного подумав, ответил я.
-Ну, вот и доигрались...

-И что теперь делать? - спросила Таня.
-Не знаю, - ответил Андрей. - Если там Балыковы, то дело совсем фиговое. Я, блин, как нутром чуял. Там ведь ещё и ружьё осталось...
Надя, слегка дрожа, прижалась ко мне, и я обнял её.
-Мне страшно, - прошептала она.
-Не бойся, всё будет хорошо, - так же шепотом ответил я и, обратившись к Андрею, спросил:
-Но, если кто-то влез в машину, почему он не уезжает на ней? Зачем он врубил на весь лес музыку?
-Не знаю, - ответил Андрей. - Если это Балыковы, то тут трудно что-либо предположить. Оба они полностью отмороженные. Сидели за разбой и насилие. Вышли досрочно. Почему - не знаю. От них можно ожидать всего, что угодно.
-И что ты предлагаешь?
-А что тут предлагать? Надо идти и смотреть, что там и как. Оставлять девчонок и идти.
-Нет, мы пойдём с вами, - возразила Таня. - Мы тут не останемся.
-А может, ты и драться с ними будешь? - спросил Андрей. - А если они начнут палить, тогда что?
-Андрей, я всё равно пойду с вами, - продолжала настаивать на своём Таня. - Одного я тебя не отпущу.
-Чего? - воскликнул Андрей. - Ты меня не отпустишь? Охрана, блин, нашлась!..
-Можешь говорить, что угодно, а я всё равно пойду с тобой.
-Так, короче, - сказал я, отстраняясь от Нади и делая шаг вперёд. - Никто никуда не идёт. Все остаются здесь. Это моя машина, и я сам во всём разберусь.
-Рома, не надо, - тихо произнесла Надя.
-Я так решил, и так будет, - уверенным и отчасти властным голосом сказал я. - Все остаются здесь. Андрей, ты отвечаешь за девчонок. Всё ясно?
-Ясно, - угрюмо ответил Андрей.
Девчонки промолчали.
Я крепко сжал кулаки, пару секунд поиграл мышцами и быстро зашагал в сторону поляны.
У самого её края я остановился, притаился за берёзой, стал прислушиваться. Но ничего, кроме музыки да ударов моего сердца, гулко отдававшихся в висках и шее, я не услышал. "Надо немедленно успокоиться, - мысленно сказал я себе. - Полное спокойствие и хладнокровие". Я сделал глубокий вздох и задержал дыхание, затем зажмурил глаза и стал медленно вдыхать и выдыхать, успокаиваясь и нормализуя сердцебиение.
Полностью успокоившись, я вышел из-за берёзы и осмотрел поляну. У машины были распахнуты все четыре дверцы, на полную мощность орала магнитола. Ружьё лежало на багажнике. На подстилке сидели четыре заросших мужика и резались в карты. Возле одного из них валялось несколько бутылок из-под пива.
"Пьяная срань", - подумал я.
Я углубился в чащу леса, обошёл поляну с другой стороны и быстро приблизился к машине. Сев за руль, я выключил музыку, захлопнул все дверцы и завёл мотор. Мужики встрепенулись, бросили карты и повскакивали на ноги. Один из них схватил с багажника ружьё, а другой вооружился двумя бутылками. Дело принимало довольно опасный оборот.
-Стоять! - закричал мужик с ружьём. - Убью!..
-Вот сука!.. - произнёс я сквозь зубы. - Что же делать?
Мужик поднял ружьё и, не целясь, выстрелил. Пуля прошла в полуметре от лобового стекла. Выругавшись, он быстро передёрнул затвор.
"Сколько ж там патронов?" - подумал я.
Вдавив в пол педаль газа, я круто развернулся и понёсся вдоль поляны. Второй мужик швырнул бутылку. Она ударилась об колесо и разбилась.
-Ну, гнида, держись!..
Я вновь развернул машину и понёсся прямо на мужиков. С криками и матом они бросились в разные стороны. Под колёсами что-то хрустнуло, - я наехал на мешок с продуктами. "Эдак и скаты нафиг попробиваю", - мелькнула мысль.
Доехав до конца поляны, я вновь круто развернулся. И тут я заметил выбегающего из чащи Андрея. За ним бежали и девчонки, Таня что-то кричала. Заметили их и мужики. Тот, который был с ружьём, бросился к Андрею.
Слегка взяв влево, я обогнал его и, крутанув руль вправо, перегородил дорогу. Он выстрелил. Пуля прошла в нескольких сантиметрах от меня и впилась в дверцу. Мне повезло, что стекло водительской двери было опущено, иначе его осколки полетели бы мне прямо в лицо.
Выскочив из машины, я бросился на мужика, сбил его с ног и вырвал ружьё.
-Ну что, сука, доигрался? - закричал я и огрел его прикладом по голове. Он отъехал.
Андрей тем временем подбежал к мужику с бутылкой.
-Андрей, не надо! - кричала ему вслед Таня. - Не лезь к нему!..
-Заткнись, дура! - гаркнул на неё Андрей и схватил мужика за грудки, с силой тряхнул его.
Мужик попытался высвободиться. Рыча сквозь крепко стиснутые зубы, он замахнулся на Андрея бутылкой. В два прыжка преодолев разделявшее меня с ними расстояние, я огрел его прикладом по голове. Он обмяк, выронил бутылку и упал.
-Рома, у него нож! - закричала Таня.
Надя испуганно ойкнула, закрыла лицо руками и опустилась на траву. Я обернулся: один из тех мужиков, что до сих пор не принимали участие в потасовке, шёл на меня с ножом в руке.
Перевернув ружьё, я передёрнул затвор и взял его на прицел.
-Пристрелю! - крикнул я.
-Там больше нет патронов, - прошептал Андрей. - Бери его на понт, а я обойду с тыла.
Я согласно кивнул. "Если этот урод кинется, - подумал я, - мне будет не до смеха..." Отходить я не хотел, да и не мог: сзади были девчонки, в случае моего отхода он кинулся бы на них.
-Брось нож, гнида! - заорал я. - Пристрелю!..
Медленно пятясь, Андрей приблизился к машине, присел и скрылся за ней.
-И ты беги, - сказал мужик. - Брось свою берданку, и беги отсюда, - там всё равно патронов больше нет.
Между мной и мужиком оставалось не более трёх метров. Медленно подходя, он приготовился к броску. Я напряг все свои мышцы, готовясь к защите. Когда-то давно, ещё в школьные годы, когда я с удовольствием ходил на различные тренировки, связанные с рукопашным боем, меня обучали также и защите от противника, вооружённого ножом. Я быстро прокручивал в уме все детали такого боя, все тонкости, которые мне только удавалось вспомнить. Времени было катастрофически мало, оно измерялось мгновениями, долями секунды.
Мужик был уже в метре от меня. Я вновь перевернул ружьё и сделал шаг назад. Он прыгнул на меня, я с силой ударил прикладом ружья его по руке и отпрыгнул вправо. Он развернулся, готовясь ко второму прыжку. И в это время из-за машины выскочил Андрей. Мы практически одновременно бросились на мужика. Бросив ружьё, я перехватил руку с ножом, выкрутил её. Андрей со всей силы ударил мужика кулаком по голове, и тот отключился. Когда он падал, меня что-то резануло по плечу, но я даже не обратил на это внимание.
Ударив уже лежачего мужика ногой в живот, я отошёл назад. Взглянул на Таню, которая, заметив, что лежавший возле машины мужик начал приходить в себя, подбежала к нему и стала бить ногами, не давая подняться. Затем, обернувшись в сторону Нади, я замер от неожиданности и ужаса: четвёртый мужик, на которого мы почти не обратили внимания, стоял возле неё, приставив ей к горлу нож. При виде этой жуткой картины, у меня внутри всё похолодело, я сильно побледнел.
Андрей с Таней тоже заметили это.
-Жора, отпусти её, - попросил Андрей. - Отпусти её и уходи, мы тебя не тронем. Ты же знаешь меня: я всегда отвечаю за свои слова. Брось её и уходи.
-Бутсни в мою сторону ружьё и отойди, - ответил Жора.
Андрей молча исполнил его требование. Он с силой бутснул ружьё и отошёл назад метров на десять. Таня тоже отошла, прижалась к Андрею.
-И этот пускай тоже отойдёт, - указав на меня, сказал Жора.
-Ром, отойди, - приказал Андрей.
Я взглянул на бледное лицо Нади, и у меня сжалось всё внутри. "А если он сейчас зарежет её? - мелькнула мысль. - Он убьет её, а я буду стоять в стороне и ничего не смогу сделать!.."
-Ну!.. - крикнул Жора. - Отойди, или я её зарежу!..
Он схватил свободной от ножа рукой Надю за волосы и сильно дёрнул, голова качнулась, едва не напоровшись на нож. Надя всхлипнула.
Я, с трудом поборов желание немедленно броситься на мужика, сделал шаг назад.
-Ещё, - крикнул он.
С трудом переставляя не желавшие мне подчиняться ноги, я подошёл к Андрею с Таней.
Тем временем поднялись с земли остальные два мужика. Третьего на поляне уже не было, он куда-то делся. Оба мужика молча подошли к своему приятелю. Один из них поднял ружьё. Они о чём-то не громко говорили. Я не разобрал ни единого их слова, но по интонации и жестам понял, что они о чём-то спорят, Жора что-то им доказывал, а они не желали с ним соглашаться. Наконец один из них махнул рукой, бросил злобный взгляд в нашу сторону, пнул ногой Надю и быстро пошёл в сторону чащи. За ним последовал и второй.
Дождавшись, пока его приятели скроются за деревьями, Жора отпустил Надины волосы и повернулся к нам.
-Стойте на месте, - сказал он. - Будете меня преследовать, я метну нож. Ты, Андрей, знаешь, я очень редко промахиваюсь!..
Сказав это, он, часто оглядываясь, медленно пошёл в ту сторону, куда ушли его приятели. Дойдя до ближайших деревьев, он последний раз взглянул на нас, плюнул и скрылся из виду.
Я тут же бросился к Наде, помог ей встать. Она прижалась ко мне и заплакала.
-Ну не надо, малыш, успокойся!.. - нежно гладя её по волосам, прошептал я. - Всё хорошо, всё в порядке...
А самого меня трясла нервная дрожь. Теперь, когда всё было позади, мои нервы сдали. Руки тряслись, как после большой тренировки, я пару раз стукнул зубами о зубы...
Подошли Таня с Андреем. Какое-то время они молча стояли возле нас. Все мы приходили в себя после пережитого.
-Вот и отдохнули, - наконец произнёс Андрей.
-А кто такие эти уроды? - спросил я. - Это и есть эти твои Балыковы?
-Да. Тот, что стрелял в тебя, и тот, который шёл с ножём.
-А Жора?
-Этот тоже обезбашенный, но немного меньше. У него в позапрошлом году девушка под машину попала. Умерла по дороге в больницу. С тех пор и перемкнуло его. Но он всё же более адекватен, с ним можно договориться. А четвёртого, который первым скрылся, я не знаю, раньше никогда не видел.
-А чего их не посадят? Если люди сдвинутые, если бросаются с оружием, какого хрена они на воле?
-А кому сейчас это надо? - с горечью в голосе спросил Андрей. - Пытались их как-то найти, порыскали по посёлку - на том и успокоились. А эти козлы в лесу отсиделись, и справились. Они и на меня как-то набрасывались. Возвращался я с базара, смотрю: а оба брата к какому-то старику пристали, сумку из рук вырывают. Я и вмешался, не смог пройти мимо. Их двое, я один, у одного из них нож... Старик, было, тоже полез в драку, но они ему по голове стукнули - он и отъехал. Много ли ему надо. А я решил идти до конца... Решил поиграть в героя... Вот и поиграл. Отметелили они меня по полной программе. Думал, всё, коньки отброшу. Ели выходили меня врачи... А эти вот до сих пор на воле, продолжают вести прежнюю жизнь, - Андрей махнул в сердцах рукой и отошёл в сторону.
-Ну, ты как? - немного помолчав, спросил я у Нади.
-Уже лучше, - ответила она и, взглянув мне в глаза, попыталась улыбнуться. - Спасибо тебе!..
Я ещё раз осторожно провёл рукой по её волосам и отпустил.
-Сейчас бы выпить чего-нибудь, - сказал Андрей.
-А водки не осталось? - спросил я.
-Нет; я всю разлил.
Мы подошли к истоптанной подстилке и стали собирать в мешок уцелевшие продукты, отбрасывая те, которые я раздавил, когда носился на машине по поляне.
-Закопать бы всё это, - сказал я, кивнув в сторону объедков и пустых бутылок из-под пива и водки.
-Завернём во что-нибудь да дома выкинем, - ответил Андрей.
Было ещё совсем рано, даже солнце не село, но мы уже собирались ехать домой. Утром думали, что останемся в лесу до позднего вечера, а у меня даже была мысль уговорить Андрея и девчонок остаться тут и с ночевкой; но случившаяся потасовка испортила все наши планы. Уже не было того приподнятого и радостного настроения, что было утром, мы, пережив сильный нервный стресс, чувствовали усталость и разбитость. Ничего уже не хотелось делать. Клонило в сон.
-Может, ещё немного посетим, успокоимся? - предложил я, бесцельно теребя какой-то колосок. - Зачем лишний раз волновать ваших близких. На вас ведь достаточно только взглянуть, чтобы сразу понять, что что-то случилось. Да и у меня до сих пор слегка дрожат руки.
-Рома прав, - обращаясь к девчонкам, сказал Андрей. - Давайте ещё немного посетим, успокоимся. Но только никуда уже не будем отходить от машины. Если вдруг эти уроды надумают вернуться, то сразу сядем и уедим.
-Давай, - согласилась Таня и, помолчав немного, добавила: - а ружьё твоё они всё же слямзили.

-Да фиг с ним, с ружьем этим, - ответил Андрей. - Ему сто лет в обед было. Ещё деда моего. Пускай подавятся. Главное, что никого не порезали.
При этих его словах я случайно взглянул на своё плечо и невольно ойкнул.
-Кажется, меня таки задели, - сказал я, снимая футболку, на которой было довольно крупное кровавое пятно. - Андрей, подай, пожалуйста, аптечку.
-Ничего себе! - увидев мою рану, воскликнула Таня. - Болит?
-Да так, царапина, - улыбаясь, ответил я.
Рана действительно не болела, но она была довольно глубокой. Крови было много. Но я ещё с детских лет привык терпеть, до последнего скрывая от посторонних глаз свою боль. Не отступил от этого правила я и сегодня. К тому же, и боли-то не было. Она, я знал, появится позже, когда рана начнёт затягиваться. "Ну и ладно, - думал я, - пускай появляется. Не смертельно, как-нибудь переживём!.."
Таня помогла мне промыть рану и перевязать плечо.
-Ты только так его перевязывай, чтоб под футболкой был весь бинт, - попросил я. - Не хочу, чтоб её было видно.
-Я постараюсь, - понимающе ответила Таня.
Когда с перевязкой было покончено, я надел футболку и растянулся на траве, устремив свой взор на синее небо, по которому медленно плыли серые облака самых причудливых форм. Глядя на них, я вспомнил добрый советский мультфильм, в котором разные зверюшки катались на облаках, как на лошадях. Там ещё была весёлая песенка про облака, которые, будто белогривые лошадки, несут и несут их в бесконечную даль. Добрый и забавный мультфильм. В советские времена они все были добрыми, позитивными. Не то, что сейчас: одни ужастики. Всё какие-то монстры и гоблины сражаются с друг другом, всё какие-то колдуны да маги. Раньше фильмы ужасов, и те были более дружелюбные, нежели сегодняшние мультфильмы для детей. И ведь дети смотрят всё это, воспитываются на этих вот мультфильмах!..
Я вздохнул и перевернулся на живот.
-Ты чего? - спросила Таня. - Больно?
-Да нет, я уже и забыл о ране, - отозвался я. - Я вот, глядя на небо, вспомнил о советском мультике, где какие-то зверюшки катались на облаках-лошадках. А потом подумал о современных мультфильмах, об этих монстрах и колдунах, которые постоянно дико орут и пускают кровь друг другу. Какие добрые были мультфильмы при нашем детстве, и какую гадость показывают сегодняшним детям!..
-Это точно, - согласилась Таня. - У меня если будут дети, так я им не позволю смотреть всю эту дрянь!..
-А раньше не только мультфильмы были лучше, - сказал Андрей. - Возьми те же фильмы, ту же музыку: всё то же самое. Старое и спустя двадцать лет смотрится и слушается, а новое забывается уже через год. Если взять музыку, то раньше она была намного качественней. И голоса у исполнителей всё же были, и какие-то мелодии, а не просто бум-бум-бах!.. Всё было совсем не так. Но с другой стороны: так всегда происходит - всё новое кажется хуже старого. Современники Шопена тоже уверяли, что его музыка - полный бред, что она даже и в сравнение не идёт с мелодиями Баха, Моцарта и прочих. А для нас что Шопен, что Моцарт - всё классика, всё серьёзная музыка, которую не каждый сможет слушать, понимать. У нас вызывает уважение и тот человек, что слушает Шопена, получая от этого удовольствие, и тот, что слушает Баха. Так, я думаю, будет и с нашими потомками. Для наших правнуков или даже их детей одинаковой классикой будут и, скажем, Эдуард Хиль, "Весёлые ребята", София Ратару, и Алсу, "Руки вверх", Шура, Дима Билан. Всё в истории повторяется. Так было раньше, так есть сегодня и, наверное, так будет потом.
-Да-а-а, бедные наши потомки, если для них Эдуард Хиль и Шура будут одним и тем же, - сказала Таня.
-А почему ты так считаешь? - возразил я. - Для нас ведь и Шопен, и Моцарт - оба классики, а вот для наших прадедов, современников Шопена, он был не таким, как его предшественники. Они действительно считали, что современная музыка намного хуже той, что была пару веков тому назад, - я тоже об этом слышал. Мы же сегодня уже не разделяем музыку, скажем, семнадцатого века с музыкой девятнадцатого. Всё это для нас классика. Ну, разве что уж очень тонкие любители искусства проводят какие-то там разделения, но никак не рядовые слушатели. Я, к примеру, с детских лет люблю классику, особенно в современной обработке, с участием ударников, электрогитары и прочих инструментов; но я никогда не разделял Шопена, Баха, Битховина, Моцарта, Мендельсона, Вивальди, Чайковского и других, все они были и есть для меня классиками. Так и наши потомки будут считать музыку двадцатого века и музыку начала двадцать первого - классикой, и её представители для них будут едины. Хотя, конечно, будут и особые ценители, так сказать, гурманы, которые, я надеюсь, всё же отличат Хиля от Шуры, отдадут предпочтение первому. Но таких, вероятнее всего, будет мало.
-Это ж какой должна быть их современная музыка, чтобы они смогли Шуру считать классикой? - спросила Таня.
-А Бог его знает, - ответил я. - Наверняка, она будет другой, не такой, как наша современная или наша классика.
-Мы можем себе представить только то, что было до нас, или то, что есть в наше время; а о том, что будет после нас, мы можем лишь догадываться, строя разные предположения, - сказал Андрей. - Предугадать будущее если и возможно, то крайне трудно. Оно может быть совершенно иным, нежели наша современность.

-Это точно, - согласился я. - Предсказывание того, что будет после нас, - это удел фантастов. Вот только далеко не у каждого из них получается верно предсказать.
-А многие из них и не пытаются этого сделать, - сказал Андрей. - Для того, чтобы попытаться спрогнозировать дальнейшее развитие человечества в той или иной области, нужно владеть массой разносторонней информации, нужно её обобщать, анализировать, следить за всеми изменениями в данном направлении, - это очень сложно. Куда проще: что-то выдумать, не опираясь ни на какие научные, технические или исторические данные. Захотел поместить своего героя на планете со схожими с Землёй условиями, и поместил, захотел снабдить его сверхсовременным, крутым оружием - снабдил. Пять минут - и нужное написано. Уже несётся герой по далёкой и чужой планете, громит всё на своём пути, мочит всяких монстров, обитающих на этой второй Земле. А потом он вскакивает в звездолёт, и через каких-то пару дней в Нью-Йорке или Лондоне. Супермен эдакий, летает туда-сюда, и хоть бы ему что. И звездолет у него супер-пупер, способный приодалевать головокружительные расстояния с не менее головокружительной скоростью, тратя на это дело времени в миллионы раз меньше, чем потратил бы современный космический корабль. При этом авторы подобных романов даже и не пытаются объяснить, каким же образом их героям удалось создать подобную технику. А зачем? Да и как объяснишь то, в чём ты совершенно не разбираешься? А никак. Для этого нужно глубоко изучить множество наук: физику, химию, астрономию и прочее. Но на всё это надо время, много времени. А когда ж тогда штамповать романы? Ведь надо настрочить штук пять за год, при этом, успев ещё и отдохнуть как следует. Вот и штампуют абы что. Читатель уже привык, он проглотит, даже и не заметив!..
-Это точно, - кивнул я. - Сегодня многие читают книгу лишь для того, чтоб отдохнуть, убить за чтением время. Для них важен сюжет, динамическое развитие, захватывающие сцены. А всё остальное - лишнее.
-А что для тебя важно в книге? - спросила Надя.
-Для меня книга не только как вариант развлечения, интересного времяпрепровождения. Для меня книга - это ещё и источник информации. Я люблю, к примеру, исторические романы, где ты не только следишь за судьбой героев романа, но попутно ещё и узнаёшь что-то новое о тех или иных событиях.
-Но ведь эта информация может быть и не достоверной, - возразил Андрей.
-Какие-то не значительные детали - вполне, - согласился я. - Но в основном-то авторы стараются как можно точнее описать тот период истории, во время которого происходят описываемые ими событиями. Возьми того же Пикуля или, скажем, Яна. Да и любых других признанных авторов исторических романов. Возьми хоть того же Льва Толстого с его "Войной и мир". Примеров много.
-Возможно и так, - ответил Андрей.
-Ещё мне нравится читать научно-популярную фантастику, написанную действительно сведущими людьми, - продолжил я. - В детстве очень любил Жюля Верна. Вот, кстати, пример, когда человек пишет не абы что, а опирается при своих фантазиях на современную науку, на историю и прочее. Ведь большинство его фантастических предположений сегодня уже не являются таковыми, он многое верно предугадал. При этом он писал в девятнадцатом веке, когда ещё не было ни компьютера, ни интернета. Ему гораздо труднее было находить нужную информацию. Но он не только находил её, но умудрялся ещё и выпускать по несколько романов и повестей в год. Действительно талантливый был фантаст.
Я так же люблю и современную литературу, где автор не сосредотачивается на одних лишь действиях, а старается дать и описания окружающей среды, пошире раскрыть внутренний мир героя, показать его мысли, переживания. Я, как читатель, должен прочувствовать всю ту атмосферу, в которой находится герой романа, пережить с ним всё то, что он переживает. И герой романа должен быть человеком, а не бездушной куклой, которая только и знает, что стреляет по другим таким же куклам да удовлетворяет свои похоти.
-Чтоб писать такие романы, нужен талант, - сказал Андрей. - А сегодня книгопроизводство, как и музыка и многое другое, что раньше было только искусством, стало бизнесом. Тут главное не качество, а количество. Лучше написать за год пять романов, похожих друг на друга, как братья-близнецы, да выпустить три альбома, где лишь две новых песни, а всё остальное - ремиксы и ремейки, нежели по несколько лет корпеть над одним романом или одним альбомом.
-Это верно. Хотя, ты знаешь, в последнее время всё чаще и чаще появляются авторы и исполнители, которые действительно талантливые, у которых есть соответствующие данные. Читатели и слушатели - они ведь тоже не дураки. Народ устал от всякой безвкусицы и низкокачественных продуктов. Хочется чего-то настоящего, серьёзного. Потому и в моде классика и ретро. Если нет качественного нового, то уж лучше вернуться к хорошему старому, чем слушать и читать плохое новое. И, похоже, это начинают замечать и авторы книг и текстов, продюсеры, композиторы, исполнители и прочие товарищи. И меня это, если честно, очень радует. Пора уходить от всей этой безвкусицы и полной ахинеи, возвращаясь к действительно стоящим вещам, которые будут востребованы и через десятилетия, а не забыты уже через год.
Посидев ещё около получаса и окончательно успокоившись, мы собрались и поехали домой. Весь обратный путь почти не разговаривали, перебросившись лишь парой не значительных реплик. Я, конечно, не могу судить о состоянии Андрея, Тани, Нади, но моё было крайне не однозначное. Я и с содроганием вспоминал всё случившееся на поляне, и с приятным замиранием в груди. С одной стороны, потасовка на поляне могла кончиться для меня куда более серьёзным ранением, а то и вообще гибелью. Дважды за этот вечер в меня стреляли и один раз пытались зарезать. Три покушения на мою бедную жизнь, и всего за каких-то десять - пятнадцать минут!.. Но, с другой стороны, именно благодаря этим событиям мы с Надей, с моей любимой Надюшей, стали значительно ближе, - я это чувствовал. Думая об этом, я даже радовался тому, что судьба свела нас с этими четырьмя отморозками, что они стреляли в меня. Огорчала меня лишь мысль о том, что и Надюше пришлось пережить такое, чего и врагу не пожелаешь. "Бедная девочка, - думал я, - её ведь тоже могли убить... Бог его знает, что было на уме у этого урода Жоры. Мог ведь чиркнуть ножом - и всё, конец... Я бы тогда порвал его на части, ей-богу. Если бы он её порезал, мне бы уже было всё равно, что со мной будет, я бы его убил..."
Ещё учась в институте, я одно время дружил с Таджиком. Низкорослый и весёлый такой парень был, Фаридом звали или просто Фарой. У него были грандиозные планы на жизнь, он мечтал многого добиться и многое сделать. Вот только жизнь его окончилась, когда ему было всего двадцать лет. Он вечером провожал домой свою девушку, но дорогу им перегородили двое отморозков. Фара был смелым и горячим парнем. Он не испугался и не убежал, он стал с ними драться. Они порезали его и ушли. Её не тронули, испугались, видно. Я, когда узнал о случившемся, бросил всё и приехал к Фаре в больницу. Он был ещё жив, он всё мне рассказал.
-Они хотели изнасиловать мою девушку, - сказал Фара. - Они мне предлагали бросить её и уйти. Я не бросил, я дрался до конца...
-Ты молодец, Фарик, ты настоящий мужик, - ответил я. - Я горжусь тобой, братишка. Держись, Фара, ты выживешь, ты обязательно выживешь, вот увидишь. Всё будет хорошо. Мы ещё здорово погуляем на твоей свадьбе.
Но никакой свадьбы не было. Фарик не выжил, он умер в тот же день. Я был последним из нашей компании, кто видел его живым.
-Остановишь возле меня, - попросил Андрей. - Мы с Таней ко мне на пару минут зайдём.
-Да не вопрос, - ответил я. - Остановлю, конечно.
Когда мы подъехали к Андрееву дому, я свернул на обочину и заглушил мотор.
-Вот и приехали, - сказал я.
-Ты хоть не собираешься преждевременно домой уезжать? - спросил вдруг Андрей.
-Даже и не думал об этом, - честно признался я. - Мне-то что? Со мной всё в порядке. Это вот Наде пришлось пережить... - добавил я, взглянув на неё.
-Со мной тоже всё в порядке, - сказала она и улыбнулась.
-Вот и здорово, - обрадовался Андрей. - Я ведь тоже сильно испугался, когда сначала услышал пальбу, а потом увидел этого ублюдка возле Нади. Но всё, слава Богу, обошлось, и надо всё это забыть, как страшный сон. А на днях, если захотите, поедем на речку: и рыбу половим, и покупаемся.
-Я только за, - кивнул я. - Вот только пулемётом надо бы запастись.
-И гранатами, - весело подхватила Таня.
-С этим проблем не будет, - заверил Андрей. - У меня где-то было немного динамита, так мы им всех оглушим: и рыбу, и этих козлюков.
Мы расстались в отличном настроении; от недавнего волнения не было и следов.
-Что будем делать? - спросил я у Нади, заводя мотор и выезжая на дорогу.
-Не знаю, - поправляя причёску, ответила она.
-Я как-то читал, что в одном толи Африканском, толи Австралийском племени девушки расчёсывали волосы лишь в присутствии того парня, который им нравился. Девушка давала этим понять, что очень хорошо к парню относится и даже готова выйти за него замуж, - сказал я.
-Но я ведь не Австралийка, - улыбнулась Надя.
-Согласен. Ты лучше, причём в сто раз.
-Ты так сильно не любишь Австралиек?
-Наоборот: так сильно люблю тебя.
-Ты решил меня совсем засмущать! - засмеялась Надя.
-Слушай, а давай, когда приедем, попросим у Сергея Васильевича гитару, и я немного поучу тебя на ней играть, - резко меняя тему, предложил я.
-Ты серьёзно? - моментально загораясь, спросила Надя.
-Конечно. А ты разве против?
-Ты что! Я всеми руками за!..
Когда мы приехали, возле двора нас встречала Полина Игоревна.
-Как отдохнули? - спросила она.
-Отлично, - ответил я. - Всё было просто замечательно.
-А Таня с Андреем где же?
-Да мы их домой завезли.
-Мам, а папа дома? - спросила Надя.
-Во дворе был, - ответила Полина Игоревна.
Я загнал машину, и мы с Надей подошли к Сергею Васильевичу, сидевшему на пороге и зашивавшему порвавшийся комнатный тапок. Возле него, громко мурча, крутилась и кошка.
-Уже приехали? - не поднимая голову, спросил он.
-Да, - ответил я.
-Как съездили?
-Нормально.
-Пап, а можешь дать гитару? - спросила Надя.
-Гитару? - удивился Сергей Васильевич. - Зачем она тебе?
-Меня Рома играть поучит.
-Ну, если так, то бери.
-А где она?
-Да где-то на чердаке была. Я не знаю. Поищи.
-Полезешь со мной? - спросила у меня Надя.
-Угу, - кивнул я.
Вход на чердак располагался на гараже, примыкавшем к дому. В гараже стояли полусгнившие и совсем убитые "Жигули". Я принёс от душа лестницу и приставил её к стене. Надя полезла первой, я вслед за ней. У деревянной дверцы она замешкалась с замком, который никак не желал поддаваться.
-Помочь? - спросил я.
-Не, не надо, я уже, - ответила она.
Ключ в замке действительно повернулся, и дверь отварилась. Пригибаясь, мы вошли на чердак. Надя зажгла фонарик.
Чердак был довольно просторный и почти полностью забитый каким-то хламом. Чего тут только не было. И автомобильные колёса, и какие-то железки, и деревянные рамы, двери, какие-то доски, ящики с каким-то барахлом, тряпки, матки проволоки и множество иного хлама. В общем, типичная картина чердака у Русского человека. Натура у нас такая: всё, что не нужно нам в данный момент, мы сносим на чердак, кладём в подвал, сарай и иные подобные места. При этом особо и не задумываемся над тем, может ли нам пригодится та или иная вещь и для чего. Картонный коробок из-под телевизора - на чердак, покоцанный автомобильный диск - в сарай, старая поношенная кофточка - в подвал, пригодится. А для чего пригодится всё это барахло, коего за годы жизни накапливаются целые тонны? А кто ж его знает! Жизнь, - она штука не предсказуемая, в ней всякое может случиться. Хозяйственный народ мы, что поделаешь. И оно-то даже хорошо, что мы такие. Порою и какому-нибудь хламу мы находим самое неожиданное применение, - наши фантазия и находчивость тут просто на высоте, им равных не так-то и просто найти. Но всё же большинство из того хлама, что мы складываем на чердаке, в подвале и сарае, нам так и не приходится где-либо применить. Его потом выкидают наши дети и внуки, освобождая место для своего хлама и своего барахла.
-Ну как, не видно? - спросил я.
-Пока нет, - ответила Надя. - А нет, вон она!..
Надя указала рукой куда-то в темноту. Я посмотрел в том направлении, но так ничего и не увидел. Она потянула на себя какую-то коробку, загромождавшую проход, но вдруг вскрикнула и отшатнулась.
-Ты чего? - спросил я.
-Там мыша!.. Я их с детства боюсь...
Она случайно дотронулась до моего плеча. У меня в груди вновь приятно ёкнуло сердце. Рука сама собою потянулась вверх. Я обнял Надю за плечи, прижал к себе и поцеловал, осторожно прикоснувшись губами к её влажным и полураскрытым губам. Надя сначала напряглась и попыталась высвободиться из моих объятий, но потом расслабилась, осторожно обняла меня и ответила на поцелуй.
-Надюша, любимая моя, - прошептал я и вновь приник губами к её губам.
Моё сердце оглушительно билось, отдаваясь в висках и шее, я слегка дрожал от переполнявших меня чувств. Учащённо билось и её сердце, - я это отчётливо слышал, - она часто и шумно дышала.
Мы присели на коробок, из-под которого недавно выскочила мыша, и прижались друг к другу, крепко обнявшись. Надя положила на пол фонарик.
-Надюш, девочка моя, я люблю тебя, - произнёс я слегка дрожащим и срывающимся голосом.
-Я тоже люблю тебя, - ответила она, вновь ища губами мои губы.
Пожалуй, это был один из самых счастливых дней в моей жизни. Не смотря на случившееся в лесу, он запомнился мне как один из лучших. Хоть и прошло уже столько времени с тех пор, а я всё помню так, будто это происходило не два года тому назад, а всего лишь вчера. Я помню этот день в мельчайших подробностях, ибо столько раз мысленно возвращался к нему и всё заново переживал. Я и всё моё пребывание в деревне, пожалуй, так хорошо помню лишь благодаря этому дню. Он стал поворотным во всей моей жизни.
Трудно сказать, сколько времени прошло прежде, чем мы сумели оторваться друг от друга. Вполне возможно, что пролетело около получаса, а быть может, прошло всего лишь минут десять, - я не знаю, ибо в тот момент утратил всяческий контроль над временем. Да и Надя, думаю, тоже. В эти минуты мы были не в состоянии думать о чём-то постороннем и совершенно не важном для нас. Мы с головами погрузились в захлестнувшее нас море счастья.
Я первый очнулся и оторвался от неё.
-Надо, наверное, идти вниз, - сказал я, - а то твои родители начнут беспокоиться.
-Надо, - согласилась Надя. - Но так не хочется!..
Она вновь обняла меня и осторожно положила голову на моё плечо. Я медленно провёл рукой по её волосам.
-Мы ведь и не на чердаке можем быть вместе, - улыбнулся я.
-Но тут нас никто не видит, - сказала Надя.
-А давай пойдём к тебе или ко мне в комнату, - предложил я. - Скажем, что учиться играть на гитаре.
-Ко мне в комнату нельзя, туда Даша может забежать. У нас с ней одна комната на двоих.
-Ну, тогда пойдём ко мне. Туда точно никто не заходит без стука.
-Пойдём.
Я взял гитару, Надя подняла с пола фонарик, и мы осторожно вышли с чердака.
было уже почти темно. На небе появилась луна, наполовину прикрытая облаком. Спустившись с крыши, я придержал лестницу и помог спуститься Наде.
-Ну что, нашли? - подходя к нам, спросил Сергей Васильевич.
-Нашли, - ответил я.
-И как она, годная ещё?
-Да сейчас посмотрим. Протереть бы только её чем-нибудь, а то в пыли вся.
Надя принесла слегка влажную тряпку. Я тщательно вытер гитару, подтянул струны, настраивая инструмент, и попробовал что-нибудь сыграть.
-Ну, не то, чтобы супер, но играть можно. Звучание так себе, средненькое. Но для учёбы пойдёт.
-Ну давайте, - сказал Сергей Васильевич, - играйте. А я, наверное, пойду на улицу. Учись, дочка, учись. Потом и меня, может, научишь. А то я сам брынчал-брынчал, да так ничему дельному и не научился.
Сергей Васильевич ушёл за двор, а мы с Надей прошли в мою комнату.
-Может, немного поиграем для вида? - прикрывая дверь, спросил я.
-Давай, - согласилась Надя.
Мы присели на кровать. Я дал ей гитару, помог правильно взять и стал показывать и рассказывать, как брать аккорды, как играть боем, как перебором, соло. Надя оказалась очень хорошей ученицей, она всё схватывала налету. Я показал ей пару простеньких мелодий, состоящих всего из нескольких нот и играемых на первых трёх ладах, и Надя почти без ошибок повторила их, но только немного в замедленном ритме.
-Молодца, - похвалил я. - Если также легко освоишь и баррэ, то будешь играть не хуже нас с Витей.
-А что такое баррэ? - спросила Надя.
-Это вид аккордов, где указательный палец зажимает все шесть струн. Баррэ - это взятие одним пальцем всех струн. Едва ли не самое сложное. Если освоишь, то легко научишься и всему остальному. Я около месяца учился его брать. При медленном темпе игры брал, а при быстром - сбивался. Но потом всё же освоил.
-А можешь показать?
-Конечно.
Я показал ей парочку аккордов с применением баррэ, и Надя попробовала их взять.
-Нет, я так больше не могу, - не вытерпел я.
Взяв из Надиных рук гитару, я поставил её на пол.
-Малыш, иди ко мне!..
Я обнял её, и наши губы вновь встретились.
-Любимая!.. - прошептал я.
-Любимый!.. - также шепотом ответила Надя и улыбнулась.
 

3. ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

     Вот и вся вторая часть. Попрежнему буду ждать ваших отзывов, впечатлений, критики, ибо для меня очень важно ваше мнение, - мнение моих читателей!

     Третья часть, даст Бог, увидит свет 1 марта.

 А на сегодня всё. До встречи в следующих выпусках!
с уважением,
Аргунов Артём
argunov-artem@yandex.ru
http://www.artemargunov.narod.ru