СЕМЬ ПЯТНИЦЪ

         Роковое мистическое число семь, примЪненное къ одному изъ дней недЪли, обращается въ справедливый упрекъ тЪмъ общественным дЪятелямъ, на которыхъ ни въ какомъ случаЪ нельзя полагаться и имъ довЪрять. Эти люди, давая обЪщанiя твердыя и надежныя, повидимому, не исполняютъ ихъ: либо не платятъ долговъ въ указанные сроки, либо не исполняютъ обЪщанныхъ просьбъ; виляютъ и обманываютъ, отлагая со дня на день на всЪ семь дней недЪли, на всЪ 52 недЪли круглаго трудового года. Эти люди, у которыхъ всегда «живетъ и такой годъ, что на день семь погодъ», а это все одно и то же, что «приходи завтра», объявляемое просителямъ и кредиторамъ. Не иной какой нибудь день недЪли изъ семи взятъ въ упрекъ другимъ и въ поученiе себЪ по очень давнимъ историческимъ причинамъ, и выбранъ обЪтнымъ по экономическимъ бытовымъ условiямъ нашей народной жизни.
         НЪкогда, еще въ древнiя языческiя времена, этотъ день недЪли считался свободнымъ отъ работъ, т.е. праздничнымъ, замЪнявшимъ воскресные нынешнихъ христiанскихъ временъ. Въ эти дни собирались общественные сходки сосЪдей для торга, т.е. обмЪна своими произведенiями и всякими избытками хозяйства. Не привезъ кто нужнаго въ этотъ день, или получилъ на это новое требованiе, обыкновенно назначалъ срокъ исполненiя заказа и обязательство на установленный еженедЪльный торгъ и сборище, — на базаръ и ярмарку. Обычай этотъ сохранился до нашихъ дней не только въ мелочныхъ заказахъ, но и въ такихъ крупныхъ предпрiятiяхъ, какъ многотысячные платежи по вновь придуманнымъ векселямъ. Отъ Макарья до Макарья, т.е. отъ времени закупки товаровъ на Нижегородской ярмаркЪ до спуска флаговъ на ней же въ слЪдующемъ году, или отъ Макарья до Ирбита, — для сибиряковъ, отъ Макарья до Коренной или иной срочной ярмарки устанавливаются денежные платежи по вЪковЪчному русскому обычному торговому праву. Отъ базара до торжка; отъ послЪдняго до ближайшей ярмарки, — это значитъ одно и то же, что отъ пятницы до пятницы, но такъ, чтобы каждая изъ нихъ не нарушала въ исполнительности обЪта дружбы и взаимнаго кредита, — было бы слово твердо — по старинЪ. Особенно это было важно въ тЪ далекiя времена, когда не развито было бумажное производство съ вексельнымъ правомъ и работали на честное слово въ промыслахъ и торговлЪ.
         Что пятница была праздникомъ (въ подтвержденiе указанiю Толкового словаря Даля и въ опроверженiе предполагаемаго имъ объясненiя) и что она, по этому самому случаю, издревле была на Руси обЪтнымъ срочнымъ днемъ для исполненiя многоразличныхъ и неуловимыхъ обязательствъ, представляемъ вкратцЪ собранныя нами доказательства. Они собраны нашими личными наблюденiями и подкрЪпляются надлежащими ссылками изъ разныхъ источниковъ живыхъ (бытовыхъ) и мертвыхъ (письменныхъ).
         Девятая пятница, какъ девятый валъ въ разбушевавшемся морЪ, не чета другимъ днямъ въ году и, какъ исключительная, пользуется въ нашемъ народЪ и русскомъ быту особеннымъ почетомъ. Не обходятъ этого дня, считая его отъ дня св. Пасхи, ни Малая, ни БЪлая, ни Великая Русь: вся святорусская земля съ до-историческихъ временъ помнитъ и до сего дня чтитъ эту почтенную «девятуху».
         Не установлено въ честь ея особыхъ обрядовъ и игрищъ, какiя вообще полагаются для всякаго большого праздника, уцЪлЪвшаго отъ древнЪйшихъ историческихъ временъ. На нее не загадываютъ въ канунную ночь, не ворожатъ и не колдуютъ, не поютъ въ эту самую пятницу сложенныхъ на ея имя пЪсенъ, что также, при всякомъ праздничномъ случаЪ, обязательно. Непригодна она и попамъ, какъ такая, которая не устанавливаетъ ни поминокъ по усопшимъ, ни обЪтной мольбы въ воспоминанiе минувшихъ бЪдствiй и для отвращенiя грядущихъ, и ни въ какомъ случаЪ не разрЪшаетъ свадебъ, такъ какъ всегда бываетъ первою послЪ крапивнаго или всесвятскаго заговЪнья на строгiй голодный Петровскiй постъ. ПримЪтна и памятна эта пятница суевЪрнымъ да торговымъ людямъ.
         Если изъЪздимъ всю сЪверную Россiю вдоль и поперегъ, присмотрЪвшись къ тЪмъ днямъ, въ которые собирается народъ для вымЪна и покупки необходимыхъ товаровъ, то неизбЪжно убЪдимся въ томъ, что пятницамъ для маленькихъ торжковъ или базаровъ принадлежитъ самое видное мЪсто. Когда же товарный обмЪнъ производится въ обширныхъ размЪрахъ и вызываетъ людныя торговыя сходбища, удостоиваемыя названiя ярмарокъ — девятой пятницЪ отдается особенное передъ всЪми другими преимущество. Если мы сдЪлаемъ справку, даже самую легкую, напримЪръ, по сподручнымъ правочнымъ книжкамъ и возьмемъ даже самую толстую и болЪе общедоступную, каковъ «Всеобщiй календарь» Гоппе, то и здЪсь изъ спутаннаго перечня «ВажнЪйшихъ ярмарокъ въ Россiи» узнаемъ, что такъ называемымъ «девятымъ» отведено больше строкъ и мЪста, чЪмъ сосЪднимъ съ нею по времени вознесенскимъ, троицкимъ и ивановскимъ. ТЪмъ не менЪе говоримъ это про всю Великоросiю, а, принимая въ соображенiе исключительно ея cЪверную лЪсную половину, увидимъ, что большая часть «девятыхъ» съ двумя-тремя днями подторжья и самыхъ ярмарокъ, приходится производить въ грязи по колесную ступицу и въ слякоти по колЪна. Мы имЪемъ полное право удивляться такому неудобному выбору ярмарочныхъ сроковъ и, по усвоенной всЪми дурной привычкЪ, пуститься даже вь обличенiя, насмЪшки и гражданскiя сЪтованiя, но на этотъ разъ удержимся. Примемъ въ соображенiе то, что девятыя ярмарки, не смотря на бездорожицу и распутицу, все-таки вездЪ бываютъ многолюдны, что всЪ эти торговые съЪзды превращаются въ ярмарки въ тЪхъ преимущественныхъ случаяхъ, когда входятъ въ сближенiе и вступаютъ въ дЪловыя торговыя сдЪлки разныя мЪстности, исключительно удаленныя другъ отъ друга и не похожiя по роду занятiй и промысловъ. На девятыхъ, какъ на международныхъ промышленныхъ выставкахъ, собирается самый разнородный товаръ, именно такой, какого ни за какiя деньги нельзя прiобрЪсти въ тЪхъ мЪстахъ, гдЪ заусловлены одинъ разъ въ годъ на этотъ самый день эти самые большiе годовые съЪзды. Довольно указать на Коренную въ КурскЪ (убитую на нашей лишь памяти бойкою и ловко разсчитанною желЪзною дорогою), которая, именно, тЪмъ и была знаменита, что на девятую пятницу по ПасхЪ обЪ Россiи, сЪверная промышленная и южная земледЪльческая, здЪсь обмЪниивали взаимно свои издЪлiя.
         Умудрившiеся на тяжкихъ урокахъ въ борьбЪ съ суровой природой практическiе сЪверяне, привычнымъ способомъ, подвергаютъ себя неудобствамъ бездорожицы весенняго времени, именно съ тЪмъ, чтобы воспользоваться удобствами самой весны. Къ концу ея въ нашихъ деревняхъ выдается время нЪкотораго досуга. Тогда обезпечиваются на предстоящее страдное время полевыхъ работъ необходимыми предметами и орудiями, да кстати и легкимъ отдыхомъ съ прiятными развлсченiями на народЪ: либо въ большомъ селЪ, либо въ городЪ.
         Какою бы раннею ни была Пасха, къ девятой недЪлЪ послЪ нея, ко второй по пятидесятницЪ, посЪвы обыкновенно бываютъ окончены, а по положенiю даже и всЪ позднiе. Тянется то самое скучное время, когда при дЪлЪ не у дЪлъ, въ ожиданiи чего-то важнаго и отвЪтственнаго, надо бы дЪло дЪлать, а взяться не за что. Между тЪмъ теперь рабочiя руки всЪ на-лицо и дома. ВсЪ собрались на полевую страду, какъ бы далеко, ради подспорья и денегъ, ни уходили они на отхожiе промыслы. Даже фабричные баловни вылЪзли изъ-за ткацкихъ станковъ и побросали челноки и шпульки, и всЪ ткацкiя свЪтелки въ девяти среднихъ губернiяхъ заперты на замокъ до глубокой осени. Мужская сила явилась на выручку женской и теперь (обыкновенно съ послЪдних дней великаго поста) всЪ крестьянскiя земледЪльческiя семьи домой принесли съ заработковъ деньги. Починныя весеннiя работы задЪланы, но затЪмъ подъ руками не осталось ничего подходящаго и неотложнаго. Велятъ ждать. Желающiе могутъ приправляться и охорашиваться, но безпощадное и неустанное колесо еще не вертится, еще не захватываетъ всЪми петлями и спицами, еще не закручиваетъ до обморока и оцЪпенЪнiя, и сорвавшiйся съ одной петли, еще не попадаетъ и не крутится въ другой. Девятая и десятая пятницы, съ задними и передними соименными сосЪдками совпадаютъ именно съ этимъ временемъ гаданья и страховъ всего чаще за яровые всходы, которые называется въ деревняхъ «межипарьемъ». Эта пора отъ посЪвовъ до начала сЪнокоса, продолжающаяся иногда до четырехъ недЪль, позываетъ только на легкiя работы и обязываетъ лишь самыми грязными, на какiя охотливЪе посылаются дЪвки да ребята. Въ самомъ затрапезномъ платьЪ, подоткнувши высоко подолы, возятъ онЪ въ одноколкахъ навозъ со дворовъ на поля подъ озимые хлЪба, сваливаютъ на полосахъ кучами и потомъ, не торопясь и полегоньку, разбрасываютъ и запахиваютъ. По этой-то причинЪ самая пора называется также «навозницей». Исконные и коренные пахари запасаются силой и предпочитаютъ, во всемъ лучшемъ и чистомъ нарядЪ, потолкаться и погалдЪть на томъ и на другомъ торжкЪ въ ближнемъ сосЪдствЪ. Девятая пятница здЪсь — указчица, вопреки извЪстной пословицЪ, и, кромЪ торгу подходящимъ товаромъ, бываетъ еще тЪмъ хороша, что, собирая народъ во многолюдствЪ, облегчаетъ достаточнымъ хозяевамъ наймы рабочихъ. ПослЪ девятой и десятой, и безъ особаго напряженiя слуха, достаточно ясной становится близость одной изъ тяжелыхъ крестьянскихъ работъ. Стукъ по дворамъ и избамъ даетъ себя знать и подсказываетъ, что отбиваютъ косы, купленныя на пятницкихъ торгахъ вмЪстЪ и кстати съ серпами и другимъ необходимымъ желЪзнымъ товаромъ. Косы острятъ теперь, оттягивая лЪзвiе молоткомъ, въ родЪ тупой кирки, на маленькой наковальнЪ и потомъ подтачиваютъ на брускЪ и правятъ деревянной лопаткой, усыпанной пескомъ по смолЪ. ПослЪ Петрова-дня начинается законное и обязательное для всей сЪверной Руси время сЪнокоса (въ болЪе благодатныхъ странахъ по-западнЪе и по-южнЪе первый покосъ начинается недЪлей и болЪе раньше, чаще съ Иванова дня, т. е. — 24-го iюня).
         Я, впрочемъ, далеко забЪжалъ впередъ: весеннiя пятницы велятъ остановиться и задаютъ серьезный вопросъ о себЪ самихъ, о девятой и десятой въ особенности. Въ самомъ дЪлЪ подозрЪвается за ними что-то таинственное и символическое и при таковой исключительности ихъ, въ силу множества однородныхъ завЪдомыхъ народныхъ обычаевъ, предполагаются признаки языческихъ вЪрованiй не совсЪмъ ясные, по сравненiю, напримЪръ, съ семикомъ, колядой, купалой и т. п., какъ очевидно изношенные, а потому въ особенности любопытные.
         За справками всего благонадежнЪе отправиться туда, гдЪ старинная народная жизнь сохранилась цЪльнЪе и языческiя вЪрованiя мало поколебались и отлично сбереглись, благодаря изумительному домосЪдству жителей и разъединяющему географическому положенiю. Около года мнЪ привелось тамъ производить наблюденiя, видЪть эти самыя пятницы лично и слышать про нихъ довольно много, чтобы быть въ отвЪтЪ и разсказать объ одной пятницЪ, которая преслЪдуетъ всякаго, изучающаго нравы БЪлоруссовъ.
         Буквально, на первыхъ шагахъ, когда привелось удалиться отъ городовъ и отдаться наблюденiямъ въ бЪлорусскихъ деревняхъ, завЪтнымъ днемъ недЪли оказался не тяжелый день — понедЪльникъ и даже не воскресенье, называемое здЪсь по-старинному и по-славянски «недзЪлей» (недЪля). ВыдЪляется пятница или, по-тамошнему, «пяценка» и «петка» тЪмъ, что по всей этой лЪсистой, болотистой и исключительно земледЪльческой странЪ этотъ день полагается днемъ нерабочимъ: нельзя шить, нельзя купать ребятъ, мыть и золить бЪлье. Начатую работу, обойдя запретный день, кончаютъ въ субботу и съ тЪмъ, чтобы тогда же непремЪнно начать новую, предназначенную на слЪдующую недЪлю. До изумленiя старательный, терпЪливый и трудолюбивый бЪлоруссъ семи русскихъ губернiй въ этотъ день старается не работать на себя, не пашетъ полосъ пашни своимъ семействомъ. Онъ искушается на такой тяжкiй грЪхъ лишь по найму, трудится въ людяхъ и на чужихъ съ глубокой вЪрой, что эти уже примутъ на свою душу грЪхъ и отвЪтятъ за него, кому слЪдуетъ и, между прочимъ, самой ПятницЪ. Когда въ Великороссiи остались въ народной памяти и въ чести только три пятницы (9, 10 и въ особенности Ильинская), въ БЪлоруссiи, такимъ образомъ, опасны и страшны всЪ 52, и между ними требуютъ особеннаго себЪ почета и чествованiя всЪ весеннiя, до десятухи (десятой). На нихъ выпали всЪ праздники и игрища съ дудой и пЪснями, такъ называемыя «весенины». Понятно, что, пользуясь такимъ благопрiятнымъ обстоятельствомъ свободныхъ отъ работъ дней, на нихъ основались и тЪ сроки торжковъ, бЪлорусскихъ «кермашей» и «краснаго торга», которые особенно дороги и умЪютъ удачно подслужиться передъ страдою. Точно также всЪ работы въ большихъ хозяйствахъ, когда своими силами не управиться и надобится великорусская «помочь» или бЪлорусская «толока» за приличное угощенiе, вездЪ, по всему русскому западу, производятся въ эти дни, какъ бы въ воскресные или праздничные. Принося хозяйству значительную помощь, пятницы, какъ и прочiе обЪтные дни (заказанные по случаю градобитiй, сильныхъ наводненiй и другихъ народныхъ бъдствiй), — являются однимъ изъ основныхъ краеугольных камней нынЪшнихъ хозяйствъ. Въ то же самое время для неимущей братiи эти дни — великое спасенiе и утЪшенiе, и потому она здЪсъ является на глазахъ у всЪхъ первою и послЪднею, выманиваетъ и благодаритъ, непрестанно распЪвая за поящихъ, за кормящихъ, за весь мiръ православный.
         Въ БЪлоруссiи вышло естественнымъ путемъ также и то, что торговые дни разбросаны по всЪмъ пятницамъ, а болЪе удачнымъ и счастливымъ мЪстечкамъ досталось на долю по нЪскольку таковыхъ разомъ. Такъ, въ Могилевской губернiи, близь самаго губернскаго города, въ одномъ изъ самыхъ древнихъ мЪстечекъ, расположенномъ по подолу ДнЪпра, въ Полыковичахъ (встарину — Отмутъ) чествуются три пятницы; десятая, одиннадцатая и двЪнадцатая; въ гор. БыховЪ и мЪстечкЪ КричевЪ — десятуха, въ мЪстечкахъ ШкловЪ и Журавичахъ—девятница, да еще, сверхъ того, сама по себЪ, осенью Параскевьевская передъ днемъ 14-го октября, когда празднуется память мученицы Параскевы, нареченпыя Пятницы, пострадавшей при ДеоклитiднЪ въ Иконiи и, въ первыя времена христiанства на Руси, смЪнившей древнее божество кривичей. Уже потому оно было важно и почиталось сильнымъ, что потребовало такой замЪны, и боготворенiе его несомнЪнно было повсемЪстнымъ, такъ какъ понадобилось при этомъ религiозномъ переворотЪ изображенiе святой греческой не иначе, к къ въ видЪ изваянiй изъ дерева.
         Въ мЪстечкЪ ЛукомлЪ (въ СЪнненскомъ уЪздЪ Могилевской губернiи) таковое изваянiе «Пятенки» собираетъ въ 11-ю пятницу послЪ Великодня (св. Пасхи), до трехъ тысячъ человЪкъ богомольцевъ изъ трехъ сосЪднихъ губернiй (Могилевской, Витебской и Смоленской). При мЪстномъ храмЪ сохраняется камень, называемый «стопа», съ изображенiемъ креста и славянской надписи, которую, по причинЪ давняго, въ теченiе нЪсколькихъ столЪтiй, усердiя богомольцевъ, выражаемаго прикладыванiемъ губъ, въ настоящее время прочесть нЪтъ никакой возможности. Почитается камень, какъ святыня, но, по какой причинЪ и съ какого повода, нельзя было дознаться о томъ даже изъ темныхъ преданiй. Такую же чудотворную икону завЪдомо чтутъ еще въ мЪстечкЪ ДивинЪ (Гродненской губернiи) и въ послЪднее время еще съ усиленнымъ рвенiемъ съ той поры, когда, во время пожара, хотЪли ее вынести, но не могли сдвинуть съ мЪста. ВездЪ, конечно, пристраивается также шумный и живой торжокъ съ тою неизмЪнною особенностiю его, что количествомъ народа онъ, во всякомъ случаЪ, уступаетъ осеннимъ пятницкимъ торгамъ, когда свободны всЪ руки и покойно сердце. Полевыя работы всЪ кончены и начинается время отдыха; для всякихъ праздниковъ (если имЪется на что) — широкiй досугъ. Тогда выбираются сроками для сходокъ послЪднiя пятницы передъ колядами (Рождествомъ Христовымъ) и носятъ общее названiе «красныхъ торговъ». Впрочемъ, какъ бы ни путалась въ годовыхъ недЪляхъ удобная для торговъ обЪтная пора, она старательно выбираетъ преимущественно пятницы.
         Всматриваясь въ списки ярмарочныхъ сроковъ, невольно убЪждаешься въ томъ, что если обойденъ гдЪ нибудь занимающiй насъ день, то, навЪрное, потому, что по сосЪдству въ другомъ ближнемъ мЪстЪ воздано ему обязательное вниманiе. Точно также кажется, что если весеннiя и осеннiя ярмарки прiурочены къ другимъ выдающимся праздникамъ, ежегодно смЪняющимъ дни, то устроилось это лишь за недостаткомъ требуемаго числа пятницъ, т. е. спросъ совершенно превысилъ на этотъ разъ предложенiе. Изъ пятницкихъ торговъ въ этомъ древнЪйшемъ русскомъ краЪ составляется поразительно длинный списокъ: достаточно сказать, что на одну Могилевскую губсрнiю приходится 17 пятницкихъ ярмарокъ и въ 14 городахъ и мЪстечкахъ происходятъ базары, обязательно въ каждый пятый день христiанской недЪли, несомнЪнно бывшiй главнымъ праздничнымъ и первымъ въ недЪлЪ у языческихъ кривичей. Соображаясь же съ тЪмъ обстоятельствомъ, что и у западныхъ славянъ (у сербовъ въ баднiй день, у босняковъ, галичанъ и т. д.) почитается «святая Пятка» (и ее поминаютъ во всЪхъ молитвахъ по поводу хлЪбнаго урожая рядомъ съ Пресвятой ДЪвой) — въ БЪлоруссiи пятницкiе торги, часовни на подолахъ рЪкъ и при нихъ игрища, церкви во имя св.Параскевы служатъ признаками и прямыми указанiями на древнЪйшiя славянскiя поселенiя въ краЪ, совершившiяся во времена до-христiанскiя.
         Въ самомъ дЪлЪ, при учетЪ пятницкихъ храмовъ во всей обширной бЪлорусской странЪ сравнительно большое число ихъ рЪзко бросается въ глаза и притомъ часто сопровождается следующими обстоятельствами. Первый христiанскiй князь въ землЪ кривичей (Брячиславъ, а по другимъ Вячеславъ) строитъ въ стольномъ городЪ ПолоцкЪ три храма: Софiи, Бориса и Пятницу въ 1203 году. Первая православная церковь въ ВильнЪ (и притомъ каменная и, конечно, весьма небольшая, недавно возобновленная), та самая, въ которой Петръ Великiй крестилъ предка нашего безсмертнаго поэта А.С.Пушкина — любимаго арапа Ибрагима (Ганибала) построена женой литовскаго князя Ольгерда, княжной витебской Марiей, на мЪстЪ языческаго капища около 1330 года. ЗдЪсь она и погребена*).
         Изъ другихъ историческихъ памятниковъ выводится именно то прямое заключенiе, что славянская Пятница, какъ божество, была покровительницею усопшихъ душъ. Монастыри ея всЪ — кладбищенскiе или, какъ называли встарину, «божедомки». Въ такомъ смыслЪ вЪрованiе это перешло и въ Великую Россiю, на Востокъ и СЪверъ, гдЪ изваянiямъ Пятницъ принадлежитъ такое же исключительное право и почтенное мЪсто, гдЪ пятницкiя церкви богаты синодиками, такъ какъ богатые люди предпочитали творить молитвы за своихъ умершихъ именно здЪсь. Поэтому Пятница явилась покровительницею убогихъ и нищихъ во всей древней Руси, и около этихъ церквей (обычно выстроенныхъ на подолЪ, т.е. у рЪкъ и самой воды) во всЪхъ мЪстахъ селилась нищая братiя своими хатами и логовищами**). ГдЪ не было воды, тамъ непремЪнно рыли колодцы и пруды. До сихъ поръ бЪлорусскiя женщины не перестаютъ молиться святой ПятенкЪ о дождяхъ для урожаевъ, поступая при этомъ такъ:
         Когда наступаетъ время жатвы, одна изъ деревенскихъ старухъ, легкая на руку и этимъ достоинствомъ всЪмъ извЪстная, отправляется въ поле ночью и сжинаетъ первый снопъ. Связавъ его, ставить она на землю и три раза молится въ это время ПрасковьЪ-ПятницЪ, чтобы помогла рабамъ Божiимъ (помянетъ всЪхъ женщинъ своей деревни, на которыхъ, по бЪлорусскому хозяйскому обычаю, лежитъ обязанность жнитва). Проситъ старуха объ окончанiи, безъ скорбей и болЪзней, тяжелой работы и быть заступницей отъ лихихъ людей, особенно тЪхъ, которые умЪютъ дЪлать «заломы». ЗатЪмъ беретъ она свой снопъ и, крадучись ото всЪхъ, несетъ его въ свою избу. Всякая встрЪча при этомъ — недобрый знакъ.
         Для окончательнаго подкрЪпленiя представленныхъ здЪсь наблюдеiй и убЪжденiя въ древнЪйшемъ значенiи пятаго дня всЪхъ годичныхъ недЪль, въ той же БЪлоруссiи поступаютъ такъ:
         Осенью, въ урочный день поминокъ по родителямъ, въ такъ называемый праздникъ «дзядовъ» (дЪдовъ), непремЪнно вечеромъ, съ пятницы на субботу, каждый домъ для своего семейнаго покровителя — духа-дЪда — печетъ блины, рЪжетъ кабана (свинью), и варитъ борщъ съ саломъ, которыхъ бываетъ четыре сорта. ВсЪ эти кушанья въ горшкахъ и на латкахъ разставляются по лавкамъ. Выступаетъ живой дЪдъ, самый старшiй старикъ, беретъ черепеньку съ угольями въ родЪ церковнаго кадила, кладетъ въ нее смолу и машетъ, чтобы охватило дымомъ кушанья. Сядетъ онъ за тЪмъ за столъ, положитъ на него плеть и зачитаетъ самодЪльныя молитвы безъ склада и смысла, — и 6Ъда тому, кто осмЪлится усмЪхнуться: — подъ руками лежитъ и орудiе расправы. А безсмысленныя и смЪшныя молитвы читаетъ старикъ передъ всякимъ блюдомъ, послЪ чего слЪдуетъ легкiй загулъ. Меня увЪрялъ этотъ самый живой образъ и религiозное лицо кривскаго культа, старЪйшина Несторовой лЪтописи, заблудившiйся въ бЪлорусскихъ пущахъ до нашихъ дней, что маленькая семья въ этотъ вечеръ выпиваетъ не меньше четверти водки.
         ПослЪ всего сказанного намъ уже не зачЪмъ переходить въ Великороссiю, потому что если и попробуемъ поступить такъ, то неизбЪжно встрЪтимся съ тЪмъ же языческимъ обликомъ пятницы, нЪсколько потускнЪлымъ (сравнительно съ БЪлорусскимъ) и съ христiанскими образами Параскевы, совершенно потемнЪвшими отъ времени. Великоруссы на большую часть вовсе забыли въ чествуемыхъ пятницахъ соименное имъ женское божество. Но изваянiя св. мученицы Параскевы въ очень многихъ мЪстахъ по сЪверной лЪсной Россiи (въ особенности по Олонецкой губернiи, вплоть до села Шуи, Архангельской, лежащаго уже на берегу БЪлаго моря) почитаются либо явленными, либо чудотворными. Они занимаютъ видныя мЪста (въ красивыхъ и богатыхъ кiотахъ), либо въ церквахъ, либо въ нарочно сооруженныхъ часовняхъ, при обязательныхъ родникахъ и копаныхъ колодцахъ. ЗатЪмъ, кто же по всей Россiи не благоговЪетъ въ страхЪ передъ Ильинской Пятницей?

_______________

         *) Во всЪхъ завЪдомо-древнЪйшихъ городахъ неизбЪжно являются пятнидкiя церкви, такъ что перечисленiе и указанiя постройки въ первые годы христiанства на Руси становится совершенно излишними. Припомнимъ лишь при этомъ, что имя Параскевы было любимымъ въ великокняжескихъ древнихъ родахъ, и дочь того же полоцкаго Брячислава, отданная замужъ за Александра Невскаго, носила это же имя.
         **) Такъ, между прочимъ, было и близъ Москвы, въ Троицко-Сергiевой лаврЪ, гдЪ Дольный или Пятницкiи монастырь (отъ котораго сохранилась теперь только кладбищенская церковь подъ лаврской горой, на ПодолЪ) собралъ слободку изъ бЪдныхъ и потребовалъ отъ обители особаго прiюта для убогихъ и престарЪлыхъ, преимущественно, женщинъ.

____________________

Публикуется по изданию «Крылатыя слова», по толкованiю С.Максимова, С.-Петербургъ, Изд. А.С.Суворина, 1890 г., без изменения пунктуации и орфографии на современную.

Примечание: здесь "Ъ" обозначает "Ять", а "i" – "и".