Девочка и ягненок

Здравствуйте, уважаемые подписчики.

Рад приветствовать Вас в нашей рассылке: "Сказки на ночь".

По независящим от нас причинам была удалена история рассылки. Но как говориться: "Все что не делается - к лучшему!" Вот и мы решили также. В результате родилась идея, выпускать сборники электронных книжек со сказками из рассылки. Таким образом все наши подписчики будут иметь добрые сказки всегда под рукой.

Ждем Ваших отзывов и пожеланий. Обратная связь будет весьма полезной, поскольку поможет сделать рассылку максимально интересной для Вас.

Также надеимся, что Вы не останетесь равнодушными и будете присылать сказки, придания и расказы, которые дороги Вам, которые будут интересны всем.

Адрес для Ваших писем: SAD__@NGS.RU

С уважением, ваш сказочник :)

  Сказка: Девочка и ягненок. Автор: Дибаш Каинчин

День стоял весёлый, как праздник. Пришло наконец тепло, по которому так соскучились за долгую зиму все обитатели горной долины. Солнце поднялось над селом и отогревало его, ярко зеленели по склонам свежие травы, а вершины сверкали вдали белыми льдами.

На свой любимый телеграфный столб устало опустилась Ворона. Давным-давно, когда не было в долине ни столбов, ни домов, здесь лежал чёрный камень, а из-под него струился ручеёк. Напившись ключевой воды, Ворона садилась на камень и думала. Дум у неё всегда было много: где найти еду, как вырастить обжор-воронят, как уберечь их от грозных беркутов.

Прошло время, камень врос в землю, а на его месте оказался телеграфный столб. Ворона стала сидеть на нём. Со столба многое видно, а Ворона была любопытная. В последние дни её особенно интересовало, чем занята рыженькая Девочка из дома внизу.

А Девочка сидела на крыльце и поила молоком Ягнёнка. Ему, наверное, недели ещё не исполнилось, и пил он из бутылки. Ягнёнок был белый, молоко в бутылке - тоже белое и пузырилось, потому что было парное.

- Давай, давай, работай хорошенько, - приговаривала Девочка. - До обеда не буду кормить тебя. Сам учись еду находить. Вон сено лежит, зелёное, вкусное. А в корытце том овёс. Много будешь есть - быстрее вырастешь. Высоким станешь, сильным, красивым. Аи, аи, не надо проливать!..

Ягнёнок торопился, весь дрожал, а коротенький хвостик у него смешно дёргался.

- Мама твоя, Худенькая Овечка, принесла двойню, а молока у неё мало,- объяснила Девочка.- Только-только хватает братику Черноуху. Вот и забрали тебя к нам домой. Но ты не горюй. Я тебя буду поить. У нашей коровы молока много. Вкусное, правда? И нам всем хватит...

Выпил Ягнёнок молоко.

- Не жадничай! Не соси пустышку! Животик заболит.- И Девочка погрозила пальцем.- Ишь, какой. Запомни, что говорит мой Папа: "Если голоден - не съедай всё дочиста, если сыт - ничего не выбрасывай". Понятно тебе?

А Ягнёнок и не заметил, как задремал.

- Эй, просыпайся!

Девочка легонько ткнула Ягнёнка в бок и побежала к юрте. Во всех дворах Девочкиного села рядом с домами - юрты из толстого войлока. Ягнёнок, взбрыкивая, понёсся белым комочком за Девочкой.

- Кур будем кормить! - крикнула Девочка на бегу.

Что тут началось... Закудахтали куры, захлопали крыльями. С забора, из-за ручья, одни пешком, другие взлетая,- бросились к юрте.

- Даёт, даёт! - заголосил Большой Петух.- Как бы не опоздать! Все сюда, все!

Девочка вынесла ведро. А в ведре у неё был ячмень - любимая куриная еда. Девочка звонко позвала, поведя рукой:

- Дип-дип, цып, цып, цып!..

Но звать уже и не надо было, все куры и петухи собрались перед ней. И Девочка принялась щедро разбрасывать ячменные зёрна.

Ворона у себя на столбе заволновалась и даже переступила с ноги на ногу. Она обожала всё сверкающее. В гнезде у неё хранилось самое настоящее золотое кольцо. Ворона стащила его у людей давно и очень им гордилась. Иногда тайком надевала кольцо на клюв и разглядывала себя в осколке зеркала, тоже раздобытом по случаю.

Куры, толкая друг дружку, часто-часто тюкали клювами по земле - собирали зёрна. Будто град падал с ясного неба.

- Раз, два...- считала Девочка.- Шесть... Восемь, девять... Десять кур. Раз, два, три... Ещё десять. Да не мечитесь вы! И ещё - раз, два, три, четыре.- Девочка весело запрыгала на одной ноге.- Все они у меня, все!

Она умела считать ещё только до десяти.

Ворона умела считать до ста пяти: она прожила сто пять лет.

- Только не деритесь! - сказала Девочка.- Всем хватит зерна! Вот ты, Большой Петух, зачем ты обижаешь Пёстрого Петушка? Ведь он скоро вырастет, достанется тогда тебе от него!

Но её будто никто не слышал.

Безобразники,- стыдила Девочка.- Ну почему вы такие? Ты вот Рябушка, почему такая вредная? Каждый день я должна искать яйца в крапиве. Мне же больно... А ты, Беленькая? Опять, я вижу, рылась в картошке. Не надо больше этого делать! Глядя на тебя, и другие начнут…

Тиш-тишш,- прилетели воробьи. Воровато озираясь на кур, стая подбирать зёрнышки, упавшие в стороне. И почему они так боятся? Ни разу Девочка не видела, чтобы куры на них напали. Воробьи были свои, они и зимовали тут, во дворе. Под крышей дома, в складках юрты - повсюду воробьиные гнёзда. По утрам уши закладывает от крика птенцов.

Кто это вас звал? - строго спросила Девочка.- И так уже зерна мало. Всю зиму вас кормила. Достанется мне от Папы...- Вздохнула. - Ладно, насыплю вам отдельно. Вот, пожалуйста... Только зачем ты, Толстый Воробей, воду пьёшь из рукомойника? Ведь ручей рядом, там чистая вода. И сметану нашу ты утром клевал с казана...

Вороне хотелось закусить со всеми за компанию. Но она знала: сделал кому-нибудь плохо - жди от него подвоха. Бывало, ведь и яйца у кур воровала, и цыплят уносила. Так что какая уж тут компания!

Вон он, Большой Петух... Попробуй только Ворона приблизиться -сразу заметит, заорёт на весь свет: "Ка-ра-ул, карау-ул! Прячься, скрывайся!" И такая поднимется заваруха, что может даже выскочить из дома Папа рыженькой Девочки. Выскочит, а в руках у него... ружьё! От одиних только воспоминаний Вороне стало не по себе. Ох, уж это ружьё... Сколько раз в своей долгой жизни Ворона слышала его гром, сколько пуль и дроби просвистело мимо, срывая с Вороны перья... Нет, нет, ничего не надо, только бы никогда больше ружья не видеть!

Да и Толстый Воробей тоже начеку... Скачет, клюёт, а одним глазом всё следит за Вороной. Это он, конечно, учит воробышков держаться подальше. Эх, я бы тебя сейчас... Но разве подлетишь!

Ворона, однако, была сыта. Как хорошо, что кончилась голодная, стылая зима. А скоро еды станет ещё больше. Разве это труд - поймать глупенького маленького суслика? И ведь будет их видимо-невидимо. До чего же приятно жить, когда впереди столько радостей, такие пиры, такие удовольствия.

- Сыта я по гор-р-рло! - неожиданно для самой себя похвасталась Ворона.

Тогда и Девочка заметила её. Подняла голову.

И-и, это ты? - удивилась.- Давно тебя не было видно. Где пропадала?

За гор-рою,- охотно заговорила Ворона.- Вор-р-ронят высидела. Четыр-р-рёх вор-ронят. Чёр-рные, кр-расивые.

- А у меня вот Ягнёнок растёт,- сказала Девочка.

И погладила Ягнёнка по макушке.

Ягнёнок был такой красивый, налитой, что у Вороны слюнки потекли.

Знаю,- пробурчала она, заходясь от жадности.- Это детёныш Худенькой Овечки.

Вот таким большим он у меня станет! - показала Девочка.

Вр-р-рёшь! Кар-р! Пусть умр-р-рёт! - вскинулась на столбе Ворона.- Гр-рудка у него жир-р-рная!

Девочка замахала руками:

- Не каркай! Кыш! Уходи! Вон, смотри, Папа. С ружьём!

При этом слове ёкнуло сердце у Вороны. Неуклюже растопырив крылья, она снялась со столба и скоро скрылась из виду.

Девочка ещё погладила Ягнёнка по голове. Потрогала тёплый затылок и ушки. На затылке у Ягнёнка было тёмное пятно. И кончики ушей был чёрные.

Мимо проезжала Чабанка на Белой Лошади. В лисьей шапке, в скрипучем брезентовом плаще. Прочные башмаки в стременах. Ехала в горы к своим овцам.

- Э-э, крошечка, Ягнёнок у тебя? - спросила Чабанка.- Остановила Белую Лошадь и перегнулась через прясло.

- Да,- ответила Девочка.- Посмотрите, какие умные у него глазки. А копытца, смотрите, какие крепкие. И он уже прыгает! И растёт быстро - быстро. Я его кормлю молоком из бутылки.

Правильно, дочка, правильно.

Он у меня будет вот таким большим! - показала Девочка Чабанке.

Будет, крошечка моя, будет,- ласково улыбнулась Чабанка.- не зря говорят: кто кормит скот - хороший человек, сердце у него доброе.

Девочка вдруг опустила голову и нахмурилась.

- А Папа сказал, скот растят, чтобы у людей была еда...

Чабанка выпрямилась в седле.

- Ты корми, дочка, корми. А там видно будет. Сама поймёшь, что к чему.

И Чабанка тронула поводья. Белая Лошадь, помахивая хвостом, зашагала дальше.

Скоро в глазах Чабанки отразятся вечные льды вершин.

Вечерами, как только Папа возвращается домой, Девочка забирается к нему на колени. И Папа говорит тогда:

- Ершистенькая, глазастенькая, рыженькая моя шалунья!

Почему ершистенькая? Потому что сначала волосы у Девочки были короткие и стояли торчком. Теперь-то они, конечно, отросли, загустели, можно и бантик завязать. Ушки навострённые в них совсем спрятались. Глазастенькая почему? Тут такая история. Мама рассказывала: когда она родила Девочку, то испугалась - где же у неё глазки? "Но щёчки потрогала,- смеялась Мама,- и сразу глаза раскрылись!" Можно добавить: смотрят с тех пор на мир весело и пытливо. И ещё надо сказать, что Девочка была не просто рыженькая. В волосах у нее словно золотые нити проблёскивали. Точь-в-точь, как в бороде у Папы. "Эх,- шутил Папа.- надо было назвать тебя Алтын-Чач - Златовлаской!" А как Девочку зовут на самом деле - об этом чуть позже.

Есть у Девочки братья и сестры. У каждого брата и каждой сестры; кроме учёбы, свои обязанности по дому. Мальчики кормят и поят коров и овец, убирают навоз, колют дрова, топят печь. Сестры наводят порядок в комнатах, помогают варить обед, вяжут из шерсти и пуха одежду для всей семьи. Девочка - самая младшая: ей поручили кур и Ягнёнка.

Как же всё-таки зовут Девочку?

Повстречалась ей однажды на улице Старая - Престарая Старушка. Наклонилась к Девочке и говорит, будто всё на свете знает:

- Ты, наверное, Тана?

Девочка только замотала головой из стороны в сторону.

Тогда, конечно, Нина.

Опять замотала девочка головой.

Кто же ты? - спросила Старая - Престарая.

А Девочка молчала и молчала. Робела перед Старушкой.

- Выходит, Диломаш,- решила Старая - Престарая.

- А вот и нет! - наконец раскрыла рот наша Девочка. Но тут же прихлопнула губы ладошкой.

Какие только имена ни вспоминала Старая - Престарая: Торколой и Тоня, Алтынай и Аня... Но не смогла угадать. А угадать было совсем легко: Папа назвал девочку Кузелеш, что означает - желанная, жданная. Просто удивительно, как не додумалась до такого простого имени Старая - Престарая Старушка.

Девочку, значит, можно называть Кузелеш. Или, лучше, Кузелешей А вот с Ягнёнком как быть? Он мог бы стать Черноухом, но так зовут братца, который с Худенькой Овечкой на летнем пастбище. Мог бы стать Тынкой, Тышкой или, скажем, Прыгунком; но все подходящие имена уже раздали другим ягнятам, знакомым Кузелеше. Поэтому его и дальше будем звать Ягнёнком.

Прыгала Кузелеша через скакалку у входа в юрту. Вверх-вниз, вверх- вниз - так и мелькали синие бантики. Шу-шу-шу - невидимо крутилась скакалка, тирс-тирс-тирс - едва касались земли ноги Кузелеши. А им почти уже и не касались, летела Кузелеша в воздухе; вот-вот поднимется выше юрты.

Ягнёнок тоже прыгал. Он успел подрасти. И как красиво теперь прыгал Ягнёнок! Вот задорно тряхнул кудрявой головой. Чт! - оттолкнулся Тазырт! - зазвенели копытца, когда он приземлился. И не думайте. Ягнёнок прыгнул один раз и встал. Он, как мячик, подскочил раза три-четыре, а потом ещё, взбрыкивая, побежал по двору.

Умчался за угол дома, а когда вернулся - не увидел Кузелешу. Куда она спряталась?

- Ма-а,- протяжно заблеял Ягнёнок.- Ты где-е-е?

А ответа нет.

Долго прислушивался Ягнёнок. Потом Кузелеша не выдержала, хихикнула.

Кинулся Ягнёнок опрометью к сеням. Глянул: и вправду, Кузелеша там притаилась!

- Бау! - крикнула Кузелеша.

Ягнёнок от неожиданности отскочил. А Кузелеша засмеялась и побежала мимо него к юрте. Ягнёнок, вскидывая короткий хвостик, боком-боком, понёсся за ней.

И тут опять началось.

- В юрту бежит, в юрту-у! - закатывая глаза, завопил Большой Петух.- Зерна нам хочет дать, зерна! Как бы не опоздать! Быстрей, быстрей*

Кузелеша обернуться не успела - все петухи, куры и цыплята её обступили. Замахала руками:

Кыш, кыш, ненасытные!

Но потом решила:

Придется вас покормить. А то не дадите нам поиграть.

Вынесла из юрты ячмень, начала разбрасывать.

Тук-тук-тук,- принялись куры за еду.

"Ну что ты спешишь? Будто курица, когда зерно клюёт",- говорила Мама, если Кузелеша обжигалась горячим супом, торопясь к подружке! Зато Мама и хвалила: "О, глазыньки у моей дочери видят зорко, как у курицы!" Так она говорила, когда Кузелеша ловко вдевала нитку в иголку.

Ягнёнок тоже пытался поесть. Ткнётся носом в землю, а подбирать зернышки по-одному не может. Только мешает курам.

Кузелеша присела на корточки.

- Зачем вы меня опозорили? - спросила тихонько.- Пошла я в магазин, обернулась и вижу: вы все идёте за мной. На целую улицу растянулись. Так вы повсюду станете за мной ходить? А народу в магазине было много. Все смотрели в окно и смеялись. "Вон сколько у девочки кур,- сказал продавец.- Надо заглянуть к ней во двор, яйца пособирать. Продам - половину плана сразу выполню". Как мне было стыдно! Гоню вас домой, а вы не слушаетесь. Все ещё пуще смеются. Больше не делай так...

Пересчитала Кузелеша цыплят. У Рябушки их появилось девять, у Беленькой семь, у Желтоглазой - пять. Чернушка, маленькая, общипанная ходила с одним-единственным цыплёнком, таким же тощеньким, как она.

Пёстрому Петушку сделала Кузелеша замечание:

- Всё забываю тебе сказать, петушок-гребешок! Нехорошо ты поступаешь. Найдёшь что-нибудь и кричишь: "Кыт-кыт-кыт! Смотрите, смотрите!" Куры подбегают, и тут ты проглатываешь, что нашёл. Если не делишься, то зачем кричишь?

Куры наелись, напились воды и улеглись в золу. Задремали. А Кузелеша с Ягнёнком десять раз обежали вокруг юрты и, усталые сели в тени под навесом.

- Осенью я пойду в школу,- рассказывала Кузелеша, обняв Ягненка за тёплую шею.- И тебя буду учить. Можно даже прямо сейчас начать!

Взяла Кузелеша щепку и стала писать на земле.

- Смотри, вот это буква "а". Ну-ка, скажи: а-а-а.

- Ма-а-а,- заблеял ягнёнок.

Кузелеша так засмеялась, что упала на спину и задрыгала ногами.

- Кар-р-р! - тень от Вороны пронеслась по Кузелеше и Ягнёнку.- Он умр-р-рёт! Кар-р-р! Гр-рудку поклюю! Кар-р-р!

Тут Кузелеша вскочила и показала Вороне кулак.

За одну минуту Кузелеша может задать сто вопросов. Если каждый её вопрос записывать, не хватит бумаги всего мира.

Почему человек ходит?

Почему у человека две руки?

- Вот я расту, а другие дети в это время растут?

И так бесконечно.

Очень Кузелеша любит говорить: "правда ли".

- Правда ли, что дождь льётся из облака?

А иногда у неё всё начинается со слова "скажите". Тут надо только поддакивать.

Скажите, мёд приносят пчёлы?

Да.

Скажите, кукла внутри пустая?

Да.

Скажите, солнце всходит утром?

Да.

Бывает, Кузелеша сидит-сидит, думает-думает да и спросит:

- Почему молоко у коровы из вымени не проливается?

Однако оставим Кузелешины вопросы. Все равно до их конца-хвоста не добраться.

А в иной день она ни о чём не спрашивает. Затихнет где-нибудь в укромном уголке. Только и слышно оттуда: "Пш-пш-пш". С кем это она шепчется? Да со спичечкой. Головку ей обернула белым лоскутком, вот это уже и не спичечка, а кукла. А если кукла, с ней можно и целый день шептаться.

Ягнёнок стал большим. Таким большим, что Кузелеше не под силу его поднять. Разве только чуть-чуть, если он сам помогал, подпрыгивая. Теперь его иногда называли Ягнёнком, а иногда - Ягняшей; вот как он вырос. Молоко он уже не сосал из бутылки, а научился пить из миски. Очень любил, если туда ему клали ещё краюшку хлеба. Но больше всего ел свежей травы. Пойдёт Кузелеша за деревню, нарвёт травы и принесёт сколько сможет. И еще Папа обязательно привозил в багажнике старенького "Жигулёнка", когда ездил косить колхозным или своим коровам. Но давала Ягнёнку ту траву Кузелеша сама.

Хоть Ягнёнок и стал большим, он по-прежнему любил играть с Кузелешей. Утром, как только она выйдет на крыльцо, Ягнёнок сразу заблеет |у себя в сарайчике, забегает туда-сюда, не может дождаться, когда его выпустят. Прятаться научился. Влезет в закуток между сараем и курятником и затаится: найдёт его Кузелеша?

А бывало, что на сенокос ездили и Папа, и Мама, и Кузелеша с братьями и сестрами. Когда они возвращались, Ягнёнок со всех ног бежал навстречу. Вот как он радовался Кузелеше! Может, конечно, он радовался вкусной траве, которую несла Кузелеша в охапке. Но кто знает!

Когда Кузелеша была совсем маленькой, погналась она за бабочкой да и заблудилась. Остановилась посреди улицы - не может найти свой дом. Испугалась, заплакала.

Человек с Посохом хотел ей помочь:

Кто твой папа, девочка?

Папа мой - Папа,- храбро ответила Кузелеша.

А кто твоя мама?

Мама моя - Мама.

А где твой дом?

Дом мой - дома...

И опять заплакала.

Хорошо, что проезжала тут Чабанка на Белой Лошади. Она-то узнала Кузелешу. Посадила её на Белую Лошадь впереди себя и повезла домой.

- Ты на кого похожа? - спросила Чабанка, пока они ехали.

- На Папу и Маму,- отчеканила Кузелеша.- Один глаз у меня как у Папы, другой - как у Мамы. Одно ушко похоже на Папино, другое на Мамино. Эта щека у меня как у Папы, а эта - как у Мамы.

Привезла Чабанка нашу Кузелешу:

Забирайте своё золотко.

А Кузелеша обиделась:

Я не золотко, я ребёнок!

Однажды вернулись с покоса, а встречать выбежал как будто другой ягнёнок, чужой.

- Какой он смешной! - вскрикнула Кузелеша и захлопала в ладоши.

Шерсть у него была неровно острижена, только надо лбом топорщилась чёлочка, и ещё на ногах и на кончике хвоста болтались белые завитки. Но Кузелеша всё равно сразу узнала своего Ягнёнка, дала ему травы и обняла его.

- Хорошо теперь будет Ягняше,- улыбнулся Папа.- Прохладно 6удет ему, свежо.

Кузелеша попробовала ладошкой стриженый затылок Ягнёнка.

- Однако, скоро придется резать,- озабоченно сказал Папа. И быстро добавил: -- А из шерсти тебе, Кузелеша, скатаем белые валенки.

Про валенки Кузелеша пропустила мимо ушей.

- Нет,- ответила твердо,- резать, Папа, не будем.

Папа вздохнул:

- Будем, балам, будем. Как иначе? Другие наши овцы далеко, на пастбище. А братья твои и сестры каждый день косят, да и сама ты не сидишь без дела, подгребаешь сено за нами. Работа тяжёлая, надо мясо есть.

Голос у папы ласковый, а слова... Рассердилась Кузелеша.

- Ягнёнок мне друг. Я его не отдам!

И убежала. Ягнёнок - за ней...

Очень сильно рассердилась Кузелеша.

А ведь она так любит своего Папу. Папа хороший...

Как-то ещё давно было - скакала Кузелеша вечером по дому, дурачилась, а тут вдруг погас свет. "Не прыгай! - сказала Мама.- Провалишься в подпол. Он открыт". Кузелеша не послушалась и - бултых! - полетела глубоко вниз. "Ой,- закричала,- ой!" Сейчас она стукнется больно-больно... А вот и нет! Упала прямо в руки Папе. Он набирал в подполе картошку.

А как Кузелеша ездила с Папой в город? Сразу же пошли в магазин. И сколько там было кукол! "Папа, Папа, Папа! - зашептала Кузелеша.- Купи мне всех..." Папа покачал головой. "А что же другие дети, без кукол, останутся? Давай купим одну. Какую ты хочешь?" Долго высматривала Кузелеша свою куклу. Выбрала небесноглазую, в цветастом сарафане. Сразу назвала Машей. Кукла закрывала и открывала глаза и плакала, если её укладывали спать. А ростом она была как раз с Кузелешу. Вот когда Папа понял, что ошибся! До этого у него на руках сидела одна Кузелеша, а теперь? Теперь - две. Папа носит Кузелешу, а Кузелеша носит куклу Машу. А у Папы было в городе много дел, надо было ходить и ходить. Так они и ходили: у Кузелеши Маша, а у Папы - Кузелеша. Каждый встречный улыбался, когда их видел. Конечно, Папа всё равно купил бы ей куклу; но, может быть, сделал это немножко попозже, перед возвращением домой?

Вот какой хороший Папа. А не хочет понять Кузелешу.

Подул северный ветер, и сразу исхлестал деревья, измял травы. Кончилось лето.

День получился хмурый, зябкий. Низко неслись тучи. Вот-вот и дождь начнётся.

Кузелеша наша, усталая, голодная и грустная, медленно шла по улице. Почему же она так устала, почему загрустила? Да потому что потерялся Ягнёнок. Третий день, как его ищет Кузелеша.

Напоила она Ягнёнка, привязала на бечёвку, чтоб мог пастись, наказала ему не отлучаться со двора. И пошла в библиотеку за книжкой. Вернулась домой совсем скоро. А Ягнёнка уже и след простыл.

И звала его Кузелеша, и искала. В сарае смотрела, в овчарне, в баие: может, забрался куда-нибудь и спит? В дом пошла, заглянула под кровати.

Нигде Ягнёнка не было.

Наверное, развязалась бечёвка. А калитка была открыта. Вот Ягнёнок и выбежал. Да и заблудился. Заблудиться легко: деревня Кузелеши большая-пребольшая.

- И что за девочка! С улицы Бассейной,- расстроился Папа.- Надо было привязывать хорошо.

Правильно сказал Папа. Теперь бы Кузелеша так привязала Ягненка,- никуда бы ему не деться!

В прошлом году потерялся у соседей один ягнёнок. Может, к чье отаре пристал и пасётся там. А может, в казан к кому-нибудь угодил. Некоторые люди, не скрывая, говорят: "Что овца? Овца - это, считай, сваренная баранина".

Шла Кузелеша, шла, и попалась ей навстречу Старая - Престарая Старушка. Шагала она, сгорбившись, и руки держала за спиной.

Вы не видели моего Ягняшу? - спросила Кузелеша.

Старая-Престарая Старушка ещё сильней сгорбилась.

А ты чья, дитя моё?

Кузелеша решила, что Старушка плохо слышит, и крикнула:

Ягняшу моего не видели?!

Я хорошо слышу,- сказала Старая-Престарая Старушка.- А вот всё-таки чья ты, девочка?

Так и не получилось у них разговора. Грустная Кузелеша пошла себе дальше, а Старушка долго ещё стояла одна посреди улицы.

И всё же удалось сегодня Кузелеше узнать кое-что о Ягнёнке. Колхозный Пастух рассказал: позавчера Ягнёнок ночевал с бычками за рекой. А вчера Старый-Престарый Дед видел, как он брёл за чёрной коровой.

- Откуда мне знать, что это твой! - проворчал Дед.- Знал бы, впустил бы к себе во двор.

"А разве обязательно знать? - подумала Кузелеша.- Я бы впустила, и все. А хозяин найдётся".

И ведь не в первый раз пропадает Ягнёнок. Было уже такое. И тоже была виновата Кузелеша. Утром она выгоняла пастись телят, и жалко ей стало Ягнёнка: всё он во дворе да во дворе. Ну и пустила его на волю, погулять и поесть свежей травы. "Смотри,- наказала строго,- ни на шаг не отставай от, телят. Вечером возвращайся домой". Сама она не могла с ним пойти. "Мама собирается белить,- объяснила Кузелеша Ягнёнку,- надо ей помочь". Ягнёнок всё понял, кивнул. И так он обрадовался просто: свободе, так запрыгал! Вечером телята пришли, а Ягнёнка с ними не было. Не послушался он Кузелеши.

Назавтра все братья и сестры, и даже Папа с Мамой, отправились искать. Кузелеше очень было горько и стыдно... Нашла Ягнёнка тогда Мама. Мальчишки носились с ним по берегу. Ягнёнок был у них пограничная овчарка. ,

А теперь вот уже третий день нет Ягнёнка.

Так, наверное, грустно ему оттого, что он заблудился!

Так, наверное, ему хочется увидеть Кузелешу. Хочется, чтобы нашли его, напоили молоком, дали овса и сечки.

И так, наверное, страшно ему было ночевать одному, под открытым небом, на незнакомом месте, среди чужих.

А если он вышел за деревню... Отправился в горы, в лес... А там выскочил ему навстречу Волк... Или Медведь... Если даже Лисичка... А одичавшие собаки какие страшные!

"Миленький мой Ягняша,- шептала Кузелеша.- Дружок мой... Айланайын..."

Какой же он ещё дурачок! Была бы Кузелеша ягнёнком, никогда бы не пошла далеко от своего дома. А пошла бы, так заприметила хорошенько, что дом её - возле двухэтажной школы. Ведь школу-то видно отовсюду!

Куда же он мог деться?

Живой он, живой! Только надо его найти. Искать надо, искать...

Кузелеша вышла к лесу.

- Ягняша! - крикнула.- Ягняша-а-а...

Кар-р-р! - с толстой красной лиственницы ответила ей Ворона. Не хотелось Кузелеше с Вороной разговаривать, но всё-таки спросила:

Эй, Ворона, может, ты видела моего Ягняшу?

- Кар-р, кар-р, видела! К Волку направила! Вкусная гр-рудка, жир-р-рная!

Взлетела Ворона, размахалась от радости крыльями.

Неправда! - закричала Кузелеша.- Не видела ты Ягняшу!

Нет, не вр-р-ру! Нет, не вр-р-ру!

Закружилась Ворона над Кузелешей, большая, похожая на грязную тряпку.

И вдруг черно сделалось в небе, потемнело вокруг. Целая стая ворон поднялась с веток.

- Пр-р-равда, пр-р-равда! - вопили они наперебой так, что ушам стало больно.

Посмотрела Кузелеша - везде на лиственницах вороньи гнёзда. Страшно ей сделалось.

"Это я в их деревню попала...- догадалась Кузелеша.- Вон их сколько. Что я против них..."

Слезы выступили на глазах у Кузелеши.

Но кто это там выехал из-за деревьев? Чабанка на Белой Лошади!

Сразу притихли вороны. Попрятались в гнёзда.

Нашла своего Ягняшу? - спросила Чабанка

А Белая Лошадь помахала хвостом.

Не-а...- всхлипнула Кузелеша.

Чабанка наморщила лоб.

- Постой, постой... Когда ехала я мимо стада коров, кажется, белое что-то там копошилось...

Кузелеша не дослушала. Никогда еще она не бегала так быстро. Цветы, грибы, норки кротов и сусликов - так и мелькали, оставаясь позади Наконец Кузелеша примчалась на поляну, где паслись коровы.

Ягняша! - позвала во весь голос.

Звонко получилось - как у жаворонка.

И послышалось протяжное, обиженное:

Ма-а-а-а...

Словно пушистый белый мяч, подпрыгивая, покатился к Кузелеше через поляну.

Кузелеша побежала навстречу.

Вообще-то Кузелеша не плакса. И раньше плаксой не была. С баней только у неё сначала не получалось...

Каждый раз, когда топили баню, Кузелеша говорила:

- Вот увидите, не заплачу. Ни капельки!

Но едва Мама начинала мыть ей голову, как ни старалась Кузелеша не могла удержаться...

А потом, вытираясь большим полотенцем, обещала:

- В следующий раз не буду!

И однажды всё-всё вытерпела. С тех пор никогда не плачет.

- Балам, человек растит овец, чтобы кормиться самому,- терпеливо объяснял Папа.- А иначе зачем бы люди содержали такие стада, тратили на это столько сил и ума? Столько бы работали и в зимнюю стужу, и в летний зной?

Загорелись глазёнки у Кузелеши.

- Папа, а ты сделай мне косу! Я сама буду косить.

Улыбнулся Папа.

- Э, балам, косу-то сделать недолго. Только маленькая ты. Силенок твоих не хватит.

Кузелеша подумала.

А ты, Папа, сделай мне косу игрушечную!

И это можно, балам. А вот где мы траву игрушечную найдём? Такой травы не бывает...

А Ягняша всё рос и рос, всё тяжелел и тяжелел. Стал почти со взрослую овечку. Когда он шёл, спина его, гладкая, покатая, так и колыхалась Он теперь редко подбегал к Кузелеше, не ждал её по утрам, не искал. Занимался своим важным делом: ел, ел, ел. Торопился. Откуда-то каждому. ягнёнку известно: вслед за летом придёт суровая зима, и надо запасти силой, жиром, чтобы не бояться её встретить. Иногда только, раззадорившись, пускался он с Кузелешей наперегонки.

"И вправду, видно, зарежут Ягнёнка",- печалилась Кузелеша.

Забивалась в уголок, сидела тихонечко.

"Выходит, так надо,- вздыхала Кузелеша.- Ничего не поделаешь…"

Но как ни оправдывалась - жалко ей было Ягняшу. И все равно виновата она оставалась перед своим другом.

Послушать только, о чём говорят девочки, возвращаясь из школы!

У нашей Хлопотуньи пятнадцать цыплят.

А у нас у Важной Гусыни десять гусят!

А мы гусей не держим. Мама говорит, они могут меня покусать. Вот когда я вырасту, у нашей гусыни будет девяносто девять гусят!

А наша Белолобая с двумя ягнятами.

А у нашей Длиннохвостой трое!

- А у нас у Широкорогой Козы - трое козлят.

И даже вот такое можно услышать:

- А у нашей Красивоглазой Овечки - двойня. Один - ягнёнок, а другой - козлёнок! Да!

Кто же это мог сказать? Ну конечно, наша Кузелеша...

Наступила пора желтолистья. Словно огнём, занялись на горах деревья, кусты, травы. Улетали журавли. Так высоко они летели, что их едва отыскивали зоркие глаза Кузелеши. Осень, значит, будет долгая, ясная.

Мужчины убирали урожай в полях, готовились к зиме. Женщины сходились то в одну, то в другую юрту и теребили шерсть, катали войлок.

Однажды вечером, когда Папа колол дрова и складывал их в поленицу, мимо дома проезжала Чабанка. Её Белая Лошадь за лето совсем отяжелела от сытости, но по-прежнему без конца крутила хвостом.

Чабанка натянула поводья, и Белая Лошадь остановилась.

- Говорят, вы собираетесь зарезать Кузелешиного Ягнёнка? - спросила Чабанка.

Папа положил топор и кивнул.

- Отвезите его ко мне,- сказала Чабанка.- Я вам вместо него своего барана. А Ягнёнка возьму к себе в отару. Он ведь овечкой должен стать, верно? Вот и пусть к скоту скот прибавляет. Пусть живёт, приносит пользу, кормит людей.

Взмахнула Чабанка плетью, и Белая Лошадь пошла дальше.

Кузелеша сидела на веранде с книжкой и слышала всё до единого слова. Так она обрадовалась, что отложила книгу, схватила скакалку и долго прыгала, прыгала, прыгала!

Коровы возвращались по домам, когда Папа, Кузелеша и Ягнёнок ехали в стареньком "Жигулёнке" далеко в горы, туда, где Чабанка пасла отару овец.

Кузелеша обняла Ягнёнка за шею и что-то шептала ему на ухо. Впрочем, теперь уж совсем неправильно называть его Ягнёнком. Да и Ягняшей тоже. Такой он большой. Но Овечкой звать пока не станем: ещё рана Пусть будет Ягней.

Что Кузелеша шепчет своей Ягне? Точно мы не знаем. Только Кузелеше да Ягне это известно. Даже Папа ничего не слышит. Но мы, вместе с ним, можем догадываться.

- Мы расстаёмся, Ягня,- наверное, шепчет Кузелеша.- Жизнь у тебя начнётся совсем другая. Трудная, но настоящая. А ты будь сильной. Стань хорошей овечкой! Пусть вырастет у тебя много длинной белой шерсти. Пусть у тебя будет много-много красивых, как ты, ягнят. А я скоро приеду в гости...

Ясным солнечным утром Кузелеша торопилась в школу. Была она в белом фартуке, и бантики у неё тоже были белые. А сумка - красная, и на ней нарисована бабочка.

Хотя солнце светило вовсю, выпал иней и было холодновато.

На столбе сидела Ворона.

- Кар-р-р! - крикнула она, увидев Кузелешу. Тряхнула крыльями и опять закричала:-Ягнёнка нет! Он умер-р! Я прр-робовала его гр-р-рудку! Вкусно, жир-р-рно!

И заскакала по верхушке столба! Кузелеша остановилась.

- А вот и врёшь! - сказала. И тоже запрыгала. Сначала на одной ноге, потом на другой.- Тебе Ягню не найти, не найти!

Она ещё попрыгала бы перед Вороной, но тут зазвенел звонок. Его слышно было по всей улице.

Кузелеша побежала в школу.

Ворона, нахохлившись, смотрела ей вслед. Смотрела, смотрела, апо том опустила крылья, повесила голову.

С тех пор Ворона перестала прилетать. Кто знает, почему. И Кузелеша, раз Вороны не видно, позабыла о ней.

А вот Ягня... Про Ягню всегда Кузелеша будет помнить.

Алтай, село Яконур. Месяц кукушки.