- О'кей, дедушка Хайям! Общую концепцию я уловил, можешь
лишний раз не разжевывать. Родоков себе не выбирают,
примиримся с тем, что есть. Ты только поправь меня, если я
собьюсь с курса партии... Итак, как я тебя понял, все мои
предки по материнской линии были валютными аферистами и
мастрячили полновесные динары из кофейной фольги. Папашка
был карманником, дед - конокрадом, дядя ввел рэкет на
караванных тропах, и громкое имя Оболенских громыхало
кандалами от Алма-Аты до Бахчисарая. Кстати, как там
фонтаны? А, не важно... Стало быть, я с малолетства был
передан тебе на воспитание и заколдован злым ифритом, чтоб
ему охренеть по фазе конкретно и бесповоротно! Я правильно
так цветисто выражаюсь? За пять с лишним лет эмир Багдада
публично репрессировал всю мою родню, и они сгинули на
Соловках. Тебе же удалось скрыться, подкупить Бабудай-Агу
и в конце концов вернуть меня к жизни как
общественно-полезного члена коллектива. Верблюд моих
мыслей дошел до колодца твоего сознания, не рассыпав по
пути ни зернышка смысла из хурджинов красноречия?
- Э... господин, - шепотом поинтересовался джинн, когда
Оболенский со вздохом попытался поудобнее устроиться на
старой кошме, - а что ты там говорил о каком-то пиве?
- Пиво... - попытался припомнить Лев, облизывая губы. -
Пиво - это, брат... это - религия! И пить его надо
непременно ящиками...
- Ва-а-й, но Аллах запрещает правоверным пить вино!
- Вино? Правильно запрещает, - сонно кивнул будущая
гроза Багдада. - Но пиво... Пиво Аллах пьет! И еще как!
Можешь мне поверить.
Поняв по одежде и манере властного хамства, что перед
ним начальство, Оболенский отвесил поясной поклон, присел
в реверансе, отдал честь и на всякий случай еще
отсалютовал рукой на манере "хайль Гитлер!".
Голос Гасан-бея звучал все визгливее и односложней, с
заметным спотыканием и искажением падежей. Мужественный
рык Оболенского, в свою очередь, только наполнялся
благородной медью, а тосты, потеряв в размере, поражали
лаконизмом и значимостью:
- За Аллаха! За его супругу! Как нет супруги?! Тогда за
детей! Дети есть, точно тебе говорю... Мы - его дети! За
мир во всем мире! Хрен шайтану! Да здравствует товарищ
Сухов! За улыбку твою! За Мухаммеда! За... чё, всё
кончилось?! Гасан... это несерьезно! Идем вместе...
- Хм... клянусь муками Исы, я тебя не помню... Но, быть
может, ты Саид, троюродный племянник зятя моей шестой жены
Гюргюталь из Алимабада?
- Ну... почему бы и нет... - подумав пару секунд,
согласился Лев. - Только не троюродный, а единоутробный, и
не племянник, а деверь, и не зятя, а тете золовки вашей
третьей жены, да сохранит Аллах ее красоту исключительно
для вашей светлости!!
- Братва, а мне не плеснете на помин души?
- Не наглей, уважаемый... - вежливо, но строго ответил
разливающий. - У тебя своя работа, у нас своя. Имеют право
честные мусульмане празднично отметить победу или проигрыш?
- Да, но ведь Аллах запреща...
- А мы по чуть-чуть!
- Не воолнуйтесь, почтеннейший, этот несчастный идиот -
мой младший брат. Аллах наградил его недюжинной силой, но
злобный шайтан отобрал последний ум, и бедолага с детства
заговаривается. Склады и сараи он называет гаремами, мешки
с товаром - прекрасными пэри, меня, недостойного...
- Ах ты, пенек, собаками помеченный! - обомлел Лев.
- Вот, слышали? - страдальчески всплеснул руками
Насреддин.
- Ну-у, Насреддин, карданный вал тебе в заднюю дверцу!
Удру-ужил! Я тебе все припомню-ю-ю... (Далее непереводимая
колоннада тонко подобранных друг к другу чисто московских
ругательств, не имеющих дословного аналога в
древнеаравийском и повседневного употребления в
интеллигентских кругах, к каковым я и причисляю вас,
уважаемые читатели. На пару минут заткните уши...)
Дочитать цитаты (Оно того стоит).
