«Три духа, имеющие вид жаб…
соберут царей вселенной для великой битвы…
в место, называемое Армагеддон...» Откровение, XVI, 12-16
Положив мне руки на заплечье
(Кто? – не знаю, но пронзил испуг
И упало сердце человечье…)
Взвёл на холм и указал вокруг.
Никогда такого запустенья
И таких невыявленных мук
Я не грезил даже в сновиденьи!
Предо мной, тускла и широка,
Цепенела в мёртвом исступленьи
Каменная зыбь материка.
И куда б ни кинул смутный взор я –
Расстилались саваны пустынь,
Русла рек иссякших, плоскогорья;
По краям, где индевела синь,
Громоздились снежные нагорья
И клубились свитками простынь
Облака. Сквозь огненные жерла
Тесных туч багровые мечи
Солнце заходящее простёрло…
Так прощально гасли их лучи,
Что тоскою мне сдавило горло
И просил я:
"Вещий, научи:
От каких планетных ураганов
Этих волн гранитная гряда
Взмыта вверх?"
И был ответ:
"Сюда
По иссохшим ложам океанов
Приведут в день Страшного Суда
Трое жаб царей и царства мира
Для последней брани всех времён.
Камни эти жаждут испокон
Хмельной желчи Божьего потира.
Имя этих мест – Армагеддон".
И нет завершенья. Ещё не конец.
И тайное что-то задумал Творец,
Ещё продолжается мысли паренье,
Ещё Он намерен продолжить творенье:
Нездешнее что-то в волненье слепить
И горькой любовью потом полюбить.