В моей крови – слепой Двойник.
Он редко кажет дымный лик, –
Тревожный, вещий, сокровенный.
Приникнул ухом… Где ты, Пленный?
И мысль рванулась… и молчит.
Стучит – бежит… Стучит – бежит…
Слепой огонь во мне струит.
Огонь древней, чем пламя звезд,
В ней память тёмных, старых мест.
В ней пламень чёрный, пламень древний,
В ней тьма горит, в ней света нет,
Она властительней и гневней,
Чем вихрь сияющих планет.
Слепой Двойник! Мой Пращур пленный!
Властитель мне невнятных грёз!
С какой покинутой вселенной
Ты тайны душные принёс?
Зачем во тьму кровосмешений,
К соприкасаньям алых жал
Меня – Эдипа, ты послал
Искать зловещих откровений?
1907
Даниил Андреев
Первая вестница
Когда, в борьбе изнемогая,
Взметает дух всю мощь на плоть,
Миг раздвоенья ждёт другая –
Вползти, ужалить, побороть.
Она следит за каждым шагом;
Она скользит сквозь каждый сон;
То вспыхивает буйным флагом,
То облечёт себя в виссон,
То девушкою у колодца
Прикинется на беглый миг,
То сказкой лунной обернётся,
Одна – во всём, всему – двойник.
В раденьях, незнакомых прежде,
Испепеляющих дотла,
Она в монашеской одежде
Хлыстовской бледностью светла.
В ночь игр, упорства и азарта
Едва удержишь лёгкий крик,
Когда внезапно ляжет карта
Спокойно-бледной дамой пик.
Фонарь у мокрых скамей сквера
Её усмешки знает власть,
И то, что смысл, надежда, вера –
В одном коротком слове: пасть.