В часы вечернего тумана
Слетает в вихре и огне
Крылатый ангел от страниц Корана
На душу мертвенную мне.
Ум полон томного бессилья,
Душа летит, летит…
Вокруг шумят бесчисленные крылья,
И песня тайная звенит.
1900
Даниил Андреев
Серебряная ночь пророка
(из цикла «Голоса веков»)
Над белоснежною Меккою –
гибкой планеты хвост,
Дух песков накалённых
и острых могучих звёзд.
Звёзды вонзают в душу
тысячи звонких жал…
Благоговейный трепет
сердце пророка сжал.
Слышится ближе, ближе
шум непомерных крыл:
Конь с человеческим ликом
россыпи неба скрыл;
Грива – белыми волнами, сам он – словно туман;
Имя коню – Молния,
эль-Бохран.
Мчит пророка на север десятикрылый гонец,
Хлещет сирийский ветер,
душит, и наконец,
Весь запылён пустынею,
сполохами палим,
Сходит ночной наездник
в спящий Иерусалим.
В уединённом храме
ждут Моисей и Христос,
Вместе молятся трое
до предрассветных рос.
И в выси, откуда Солнце
чуть видимо, как роса,
Конь ездока возносит
на Первые Небеса.
Иерархии гигантские ширятся впереди:
Между очами ангела – тысяча дней пути…
Но на последнее Небо глагол непреклонный звал:
Скрывают лицо Аллаха
семьдесят покрывал,
И за покрывалами – голос, как ста водопадов шум,
Как опоясанный громом
и молниями
самум:
– Восстань и гряди, избранник, вдоль всех городов и стран,
Провозглашай народам
Мой истинный Аль-Коран! –
Головокруженье… омут…
отпрянувшие Небеса,
Звёзды, летящие вверх… Гаснущие голоса…
Толща холодных туч…
Старый кирпич
стен…
Ещё не остывшее ложе
и плоти свинцовый плен.
По-прежнему бдит над Меккой
белой кометы хвост,
Дух песков остывающих
и острых могучих звёзд.