(с)Негазета

(С)НЕГАЗЕТА
Литературные произведения, разности и суммы
выпуск 1.06  2001

Настоящий текст имеет печатное воплощение, который обычно
представляет собой 16 страниц формата А5,  издается раз в три месяца
тиражом не менее 100 экземпляров на пожертвования частных лиц.


В НОМЕРЕ:

Ирэн Июньцева, Вячеслав Ходасевич, Сергей Белик, Константин Иванов,
Алексей Назаров, Янина Чевеля, Светлана Дубровская, Алексей Трехлебов,
Михаил Трубицын, Юсь Сорокина, Майя Заречная, Ночной Ветер, Олег Новиков,
Евгений Сысоев, Лидия Абанькина, Александр Карлин, Сергей Печкуров,
Щетинина О.Н.,  Диана (Минск), Снежана (Чимкент)


Она георгинна. Беспечно
Дарит свое обаяние.
Счастье наше - незнание
О мироздании вечера
Обитель ее прекрасна
И потому с чувством нежности
Ей говорить о вечности,
Ей говорить с Астрой.

***

Дышат в лицо фиалки
Крыши
Раскаленные, жаркие.
Чьи-то души
Стоят в небесах
Аромат душит.
Становятся глуше
Го-ло-са.


Я хочу быть Беззаботной птичкой,
Каждую весну сносить яичко
И выводить по птенчику
Я хочу быть твоим бубенчиком!
Я желаю блистать жемчужиной
На шее лебяжьей
Я хочу быть завьюженной
И не почувствовать даже.

***

Каждый несет свое бремя забот,
Встречает рассвет и закат.
Каждый, кто был в этом мире богат
Свою жизнь бросает за борт.

Ирэн Июньцева (Саратов)

Те, кто составляет сборники стихов или острот, в большинстве своем подобны людям,
которые угощаются вишнями или устрицами: сперва они выбирают лучшие, потом поглощают
уже все подряд.
Н. Шамфор

ХОДАСЕВИЧ Владислав Фелицианович (1886-1939),

русский поэт. С 1922 в эмиграции.
В стихах (сборники «Путем зерна», 1920, «Тяжелая лира», 1922;
цикл «Европейская ночь», 1927), сочетающих традицию русской
классической поэзии с мироощущением человека 20 в., трагический
конфликт свободной человеческой души и враждебного ей мира,
стремление преодолеть разорванность сознания в гармонии творчества.
Биография Державина (1931), сборник статей «О Пушкине» (1937),
книга воспоминаний «Некрополь» (1939).

ПУТЕМ ЗЕРНА

Проходит сеятель по ровным бороздам.
Отец его и дед по тем же шли путям.
Сверкает золотом в его руке зерно,
Но в землю черную оно упасть должно.
И там, где червь слепой прокладывает ход,
Оно в заветный срок умрет и прорастет.
Так и душа моя идет путем зерна:
Сойдя во мрак, умрет - и оживет она.
И ты, моя страна, и ты, ее народ,
Умрешь и оживешь,
пройдя сквозь этот год, -
Затем, что мудрость нам единая дана:
Всему живущему идти путем зерна.
1917

В заботах каждого дня
Живу, - а душа под спудом
Каким-то пламенным чудом
Живет помимо меня.

И часто, спеша к трамваю
Иль над книгой лицо склоня,
Вдруг слышу ропот огня -
И глаза закрываю.
1917

У МОРЯ

А мне и волн морских прибой,
        Влача каменья,
Поет летейскою струей,
        Без утешенья.

Безветрие, покой и лень.
        Но в ясном свете
Откуда же ложится тень
        На руки эти?

Не ты ль еще томишь, не ты ль,
        Глухое тело?
Вон - белая искрутилась пыль
        И пролетела.

Взбирается на холм крутой
        Овечье стадо...
А мне - айдесская сквозь зной
        Сквозит прохлада.
            1917

Уж волосы седые на висках
        Я прядью черной прикрываю,
И замирает сердце, как в тисках,
        От лишнего стакана чаю.
Уж тяжелы мне долгие труды,
        И не таят очарованья
Ни знаний слишком пряные плоды,
        Ни женщин душные лобзанья.
С холодностью взираю я теперь
        На скуку славы предстоящей...
Зато слова: цветок, ребенок, зверь -
        Приходят на уста все чаще.
Рассеянно я слушаю порой
        Поэтов праздные бряцанья,
По душу полнит сладкой полнотой
        Зерна немое прорастанье.
            1918

Друзья, друзья! Быть может, скоро -
И не во сне, а на яву -
Я нить пустого разговора
Для всех нежданно оборву,

И повинуясь только звуку
Души, запевшей как смычек,
Вдруг подниму на воздух руку,
И затрепещет в ней цветок,

И я увижу и открою
Цветочный мир, цветочный путь, -
О, если бы и вы со мною
Могли туда перешагнуть!
            1921

Перешагни, перескачи,
Перелети, пере- что хочешь -
Но вырвись: камнем из пращи,
Звездой, сорвавшейся в ночи...
Сам затерял - теперь ищи...
Бог знает, что себе бормочешь,
Ища пенсне или ключи.
1921

Все каменное. В каменный пролет
Уходит ночь. В подъездах, у ворот -
Как изваянья - слипшиеся пары.
И тяжкий вздох. И тяжкий дух сигары.

Бренчит о камень ключ, гремит засов.
Ходи по камню до пяти часов,
Жди: резкий ветер дунет в окарино
По скважинам громоздкого Берлина -

И грубый день взойдет из-за домов
Над мачехой российских городов.
            1923

AN MARIECHEN

Зачем ты за пивною стойкой?
Пристала ли тебе она?
Здесь нужно быть девицей бойкой -
Ты нездорова и бледна.

С какой-то розою огромной
У нецелованных грудей -
А смертный венчик, самый скромный,
Украсил бы тебя милей.

Ведь так прекрасно, так нетленно
Скончаться рано, до греха.
Родители же непременно
Тебе отыщут жениха.

Так называемый хороший,
И вправду - честный человек
Перегрузит тяжелой ношей
Твой слабый, твой короткий век.

Уж лучше бы - я еле смею
Подумать про себя о том -
Попасться бы тебе злодею
В пустынной роще, вечерком.

Уж лучше в несколько мгновений
И стыд узнать, и смерть принять,
И двух истлений, двух растлений
Не разделять, не разлучать.

Лежать бы в платьице измятом
Одной, в березняке густом,
И нож под левым, лиловатым,
Еще девическим соском.

            1922


  Душевную приязнь, чувство душевного удобства возбуждали во мне
очень немногие из моих собратьев. Проницательный ум и милая сдержанность
Алданова были всегда для меня полны очарования. Я хорошо знал Айхенвальда,
человека мягкой души и твердых правил, которого я уважал, как критика,
терзавшего Брюсовых и Горьких в прошлом. Я  очень  сошелся  с  Ходасевичем,
 поэтический  гений которого  еще  не  понят  по-настоящему.
Презирая  славу  и со страшной силой обрушиваясь на продажность, пошлость
и подлость, он  нажил  себе  немало  влиятельных  врагов.  Вижу   его
так отчетливо,  сидящим со скрещенными худыми ногами у стола и вправляющим
длинными пальцами половинку "Зеленого Капораля" в мундштук.

В. Набоков



Во глубине сибирских руд.
Остались ли они в Сибири?
Её нещадно процедили.
Ещё – столичный пересуд.

Мы для столицы под замком.
Я для столицы простолиций.
Я лишь сумел раскрепроститься
под этим низким потолком.

Весь мир понять, но не унять
стремления к земным просторам.
Столицая,  тебе ли вспять
к наивным искренним задорам.

Понять земную красоту,
принять всевышнего мотивы.
Поэзии букет в цвету,
пока сердца для чести живы.

***

Кувшинка, отражённая в воде
на фоне многотонного оскала.
Там эхо многократное везде
на диких берегах меня искало.

Тогда не знал, что я частица всех
живущих на единственной Планете,
и жил не замечая эхо тех,
кто после зазвучал строкой – в поэте.

Бродил по бесконечным ковылям
и гладил бабье лето в паутине.
Казахи говорили мне: «Салям»,
«Аман, аман», - им говорю  доныне.

Ночное небо. Я ль не звездочёт?
Естественность не требует совета.
А время уже к старости течёт.
И эхо детства стало эхом света.

***

Тут птичьи звенья ободряют слух.
В молочной фазе остая пшеница.
Весёлый месяц растворяет мглу.
Душа от тела хочет отделиться.

В объёмной теплоте мудрее миг,
С частицей каждой невесомо связан.
Все тайны мира, кажется, постиг
и верным откровенным словом сказан.
До удивления – свободна.
До изумления – нежна.
И сколько можно,
сколько можно
прожить без сна?

И снова юность крутит слайды, -
пусть окна красит лёд в цветах, -
доверен слову – ладный складный
и бесконечен мой размах.

И от всемирного потопа
исходит творческий поток,
и интернетная Европа
узреет тёплый шепоток.

И удивится: что же это?
От первобытного разбег,
или классическое эхо
вошло соцветьем грёз и нег?

И не поймут, что есть причина,
Хотя начало от аза,
ведь смотрят  на меня невинно
твои открытые глаза.

***

Предел безумия? ума?
Сгораю ли, иль отгораю?
Жизнь — скоротечная тюрьма.
В ней поселён я где-то с краю.

Вся середина занята.
Вся сердцевина соком пышет.
Я с краю, где кора. И та
уж содрана — на ладан дышит.

Вся древесина  — дресвянеть
давно живёт как нежилая .
Как хорошо весной потеть
и испаряться — коль у края.

Но не полнеть и не черстветь:
всё отмирающее сбросить.
Не постоянно, но гореть
и делать всё как сердце просит.

Как дорого не быть в плену
всеобщего сокодвижения.
Безумию или уму
доводится моё служение?

Сергей Белик



Внимание!
В магазинах “Новосибкниги”, «Топ-книги» и “Науки” вы можете
приобрести сборник прозы Константина Иванова
“Примечания к вечности”
(Новосибирск, “Издатель», 2000), которой автор завершил свой проект.
Там же вы можете купить и первую часть этого проекта –
«Избранные стихотворения» (1998).
**********************

СТИХИ О ТЕЛЕВИЗОРЕ

Как страшен телевизор,
Где цветозвукопляска
Гвоздится барабаном!
Рассыпанной морзянкой
Разрушенные ритмы,
Конвульсии там-тама,

Обрывки англояза,
Сошедшая с катушек
Вещей метаморфоза,
Клубки из сна больного,
С температурным бредом,
Наркотик ощущений…

В потоке бессознанья
Трость с котелком Улисса
Плывут ирландской Летой.
Безглазый Борхес пляшет,
А вслед за ним и Павич,
Такой учено-толстый,

Учено-толсто-потный,
В портфеле с колбасою
И шахматною кашей.
Прощай, несчастный Запад!
Ты сгнил, не врали люди
И Шпенглер, жук могильный.

Ты славно угасаешь
На пенсии прогресса
В подгузниках комфорта.
Твой Фауст-академик
Газоны подстригает,
Покуривая травку.

Твои подростки пляшут
И ничего не помнят
И ничего не знают.
Они глотнули карму,
Они впитали вирус,
Они хотят покоя.
Они тебя не любят
За то, что ты вигвамы
Расстреливал из пушек!
За то, что чернокожих
Заковывал в железо –
И получил рок-группу!

За то, что ты индийцам
Язык принес на стеке –
И получил нирвану!
Они тебя не любят!
Они тебя не любят!
Они тебя не любят!

У Новой Атлантиды
Свой океан забвенья
И вопли Рагнарёка!
Под скрежеты железа,
Под ненависть гитары,
Под выхарк рваных легких

В буддийскую воронку
Чахоточной планеты
Затягивает Запад.

***
Путем зерна.
           В.Ходасевич

Откладываешь впрок зерно.
Не впрок, а в земь, навстречу року.
Таинственно умрет оно
К судьбой рассчитанному сроку.
В слепоупрямый чернозем
Частицу духа опускаешь
И тьму собою насыщаешь,
Как кислородом водоем.
Стихии растворят вино,
Росток прозябнет, зелень брызнет,
Вздохнет крылатое зерно –
И прорастет частица жизни!


Константин Иванов

****************************

КРАТКИЙ ПЕРЕСКАЗ ФИЛЬМА

У почтальона Печкина
из батальона Стечкина
стянули полудубок.
Загрохали там-таймеры,
Взлетели пиалайнеры,
держа курс на норд-вестерн.
На "Шкодаках" патрульные,
колесные и рульные,
включили уа-уа.
Бегут, сопят бульдогзеры,
а следом их бульдогзебры –
все ищут, где фититель.
И вот – над кочкапустою –
спина, как спиннинг узкая…
Стой, зубый крокодиллер!
Он гильзнул, но промаузер;
ему сказали "мяу, сэр!"
бульдогзеры все дружно.
Бульдогзебры пятнистые,
от бега паутинистые,
пристукника спрутили.
И почтальону Печкину
из батальона Стечкина
вручили полудубок.

***

Вдоль реки, вдоль гречки
шел я, весь компотный,
изредка плескалясь –
ржарко было мне.
Вид вполне боючий,
рядышком баллонка,
и еще огромный
стрельс на ревеньмне.

Вдруг глядим: ступает
кто-то тихой сабой –
ох, блин, что за гоблин
рушит наш покой?
Тут моя баллонка
как рогавкнет строго!
Вслед и я спросильвер:
кто, моль, ты такой?

Он мне ротвечает,
что морякорь, вроде, -
ночью их фаркатер
сель на карамель.
Я ему: конвойся,
а не то в твой "ливер
пуль" всажу обойму –
и привел досель.
Разбирмайтесь сами,
кто он, что за пицца,
камерным ли гостем
будет, иль ему
дать обрат добропуск,
ну а мне всегодня
что-то сочень душно –
душ пойду приму.

ОДНА ИЗ ИСТОРИЙ И.Р,

Он, работник, нынче не при деле, оттого и нервы на пределе.

Поднял за полдня сорок лис.
И вот западня: напроказил.
- Простите мой детский кабриз, -
сказал я, сложив кресл-накресл,
как сел, пару ног, пару рук,
хлебнув из корчашки хнапитка.
Я встану в ваш слонечный круг,
и вот вам моя реквизитка.
Они зашумели навзрыд,
три панка трепанга сглотнули;
заместитель начхальства Брон Хит
влетел пулей-дулей в наш улей.
Но все обошлось се ля ми.
Кон-Рикки-Кон -Тикки –Кон-Тави
Сказал мне: "Прими и  прями"
в своей грозной зубконтроктаве.
Я счайстлив от слив до олив,
удовлетворен раздвавзяткой.
В глазах моих дисплейтмотив
лучится уже ЦСКАзкой.
И если случится опять –
хотят, не хотят ли учиться –
мне лиц преслобутых поднять,
я знаю, куда кобратиться.

ФИЛОСОФ

Прост, как алтын,
Мудр, как латынь,
Тверд, как латунь,
Сед, словно лунь.

Алексей Назаров

*********************

СИМФОНИЯ ИМЕНИ

1.Ты простишь?
Твое имя разорвано надвое,
Беззащитное имя.
Между букв, как в запястья распятого,
загнаны,
Перья ангелов - клинья.
Это я. Это боль. Это вера и сумерки.
Познаю, разрушая.
Не могу!.. Но живу.
Торопливыми сутками,
В ожидании мая.

2. Отрицание или пророчество?
Замолчи!
Отрицать - не хочется.

3. Ах, как смертен, как слаб
Неизбежно
Опустевший
Сосудик стержня!

4. А имя -
В пыли, низложено
Куском мела!?
За это
Отдам последнее
Тепло тела.

5. Я в аду.
Что же будет с нами,
Породнившимися
Именами?

***

Ток ожидания
От даты к дате.
Колесование
На циферблате.

Время в движении -
Кровопотеря.
Каплями, с жжением,
Об пол - недели.

***

Далеки мы.
И как нескладно,
Недозволенно далеки!
Я ищу по-щенячьи жадно
Ядовитый сосок тоски.

Янина Чевеля (Ростов-н-Д)


Бродячий цирк – скопленье нищеты,
Взгляд из кулис так холоден и ярок.
Здесь, как нигде, так близко до Черты
И лишнее мгновенье, как подарок.
Любой просчет расплатою грозит,
И потому не сможешь без отваги
Ступить туда, где холодом сквозит
От обруча, арены и бумаги.
Все видят, даже капельки на лбу,
Внимательные желтые софиты.
И если выбрал сам себе судьбу,
То лишь во тьму все выходы открыты.
Парад алле! На страхи права нет,
На слезы, на болезни и смятенье…
Не выкупишь за несколько монет
Свой номер на последнем представленьи.

***

"До свиданья", - легко сказать.
За гостями закрою дверь.
И вплывают в мои глаза
Отголоски твоих потерь.
Никаких не случилось драм.
Вечер пахнет дождем, листвой,
Но я вижу, что где-то там
Не уснул огонечек твой.

И, наверное, грусть смешна
И смешны расстоянья меж,
Раз уже отдала весна
Лету шорох своих одежд.
И смежает мои глаза,
Холодея, прошедший день.
Что могу я тебе сказать,
Отойдя в голубую тень?

Ты знакома со мной едва,
Но знакомей иных родных.
Отчего так бедны слова,
Отчего не хватает их,
Чтоб сказать, как дрожит душа
Отраженьем в глазах твоих,
Вечно каясь, всегда спеша
Опрокинуться в новый стих.

Отчего я хочу спасти
Голос твой, не жалея сил…
И невидимый крест нести,
словно кто-то меня просил?


Светлана Дубровская (СПб)


МОЛИТВА КИРИЛЛА И МЕФОДИЯ

Помоги нам, сирым, неприкаянным,
Знаний жаждущим вельми.
Предстоит дорога непростая нам.
отче, нашим чаяньям внемли:
Жизнь людей лукава и расхристана.
Похотью наживы обуян,
Мелок дух, но чуем, - плещет истина
В море неисчерпанном славян!
Мерзок им постыдный дух торгашества,
Гнусен подлый промысел менял.
Ремесло, искусство, хлебопашество, -
Вот что чутко Ты для них избрал.
Но какой обидою жестокою
Алчный мир им исподволь грозит!
Осени ж их мудростью высокою,
Чтоб им Слово стало словно щит.
Чтоб лицом к лицу перед интригою,
В битве меж корыстью и добром
Защищались Верою и Книгою,
Как отцы – мечом и топором.

Алексей Трехлебов (Краснодарский край)

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

Я старею, - какая банальность!
Уж не тешу чертей, ворожа.
Истлевает моя сексуальность,
Как дерюга на теле бомжа.
Не клюют на дохлятину бабы.
Сплюну: в путь собираться пора!
Я еще добреду до Кабы
И до храма Святого Петра.
Повстречаю бессмертного Будду,
Поцелую колени его
И забуду, забуду, забуду,
Что не сделал почти ничего.
Что растратил года по-дурацки,
Не от битв – от игрушек ослаб
В закоулках России кабацкой,
Теша плоть свою, бесов и баб.
Так дрожите, заморские страны,
Мефистофель, никшни, пока цел!
Сто миров от меня до нирваны,
И нирвана еще не предел!

Михаил Трубицын (Елец)

Привыкнется. Прирученная странность
Увидит лица, а не образа,
Тяжелый воздух примется как данность,
Забудется твоя богоизбранность,
Отплачется случайная гроза.
Отмоется шершавая страница,
Узнаешь незнакомый прежде страх,
Привыкнешь жить. Но может так случится,
И ты увидишь как шальная птица
Уносит солнце на своих крылах.

***

Я прошу без затей,
Я молю на крови,
Умоляю, сбегая от битвы –
Один год – для друзей,
Один год для любви,
Один год для стихов и молитвы.
Из разорванных вен
Бьет вода, а не кровь,
А из мутного взгляда – забвенье;
Дайте выйти из стен,
Дайте выпить любовь.
Дайте сердцу пугливое зренье.
В мире много богов –
Кто ж из них мне подаст
Как копеечку, из состраданья, -
Только вечность – для слов.
Только вечность – для глаз,
Только вечность – немому познанью?

Юсь Сорокина (СПб)

Одиночество - самая страшная кара,
Не дай бог никому - ни друзьям, ни врагам.
Как его пережить? Снова падаю камнем
С высоты одиночества к вашим ногам.

***

Симфония грусти звучит в поднебесье.
Вечернее солнце роняет лучи
И плачет, как будто уже не воскреснет,
А просто уснёт и навек замолчит.
Излёт откровения страстью пылает.
Последние блики угаснут во тьме...
Но музыка нежная тихо рыдает
Пленённою скрипкой в футляре-тюрьме.
Откроются звёздами очи Вселенной.
Душа колыбельной окутает мир.
И сказкою вечной, простой и нетленной
Наполнится ночи звенящий эфир.
А утром, покинув пределы темницы,
Зарёю проснувшейся солнце взойдёт.
В небесной лазури смеясь воцарится
И песню торжественную запоёт.

***

Звёздное кружево наших дорог -
Это любовь и печаль,
Грохот сердец и дыханье ветров,
Хрупкая нежность луча,
Солнечный ливень, взбесившийся шторм,
Тихая музыка грёз,
Страстное пламя и ладана стон.
Мир этот сложен и прост.
Вьётся спиралью скользящая нить,
Всё повторится опять.
Хочется верить, мечтать и любить,
Верить, любить и мечтать.

Я в шорохе листьев и в дымке туманной,
Я в солнечном свете и в звёздном дожде,
И даже, пусть это покажется странным,
Я - всюду и одновременно - нигде.
Я мчусь вместе с ветром
по улицам пыльным,
Нахмурюсь я тучкой осенней с небес.
С волною обской я пытаюсь быть сильной,
Чтоб жить подо льдом до весенних чудес.
Я неуловима, хотя и не прячусь,
Уйду, как надежда, но тут же вернусь.
Я - парус, Сибирь мне - надёжная мачта,
И счастье моё беспредельней, чем грусть.

***

Загадочное безмолвие,
Звенящая тишина.
Безжалостный, точно молния,
Взгляд, брошенный из окна.
Всё кончено, заштриховано,
Остался лишь чёрный цвет.
Не жарко уже и не холодно.
Ни чувств, ни эмоций нет.
Единственное, что хочется
Услышать, узнать от звёзд -
Зачем не сбылось пророчество
И было ли всё всерьёз?
Но сумерки мягкой ватою
Укутают звук любой.
Наверно всё ж виновата я,
Что ты мне теперь чужой.

***

Сколько дорог устремляется вдаль,
Вслед за собою маня?
Много, но странствий моих календарь
Пуст до последнего дня.
Ветер-кочевник напрасно зовёт -
Путь мой сокрыт в темноте.
В день предназначенный солнце взойдёт,
Только когда ж этот день?
Право, не знаю ни год, ни число,
Месяц не знаю. Лишь век -
Всё, что известно. Да несколько слов -
Чей-то случайный совет:
"Жди и надейся." Надеюсь и жду.
Странствий моих календарь
Пуст и бесстрастен. Но, словно в бреду,
Ветер зовёт меня вдаль.

Майя Заречная


На блестящем асфальте ночных городов,
На шершавом бетоне полночных дорог
Умирают ежи, призывает их в рай
Их ежиный, колючий, насупленный бог

Ёж выходит на трассу - один против всех,
Будто с шилом бросается на паровоз
Что пыхтенье его против рёва машин?
Что иголки его против пресса колёс?

Но геройский закон вложен в сердце ежа:
Смелым - слава и честь, трус –
отправится в ад
Если враг нападёт - ощетинься и стой
Если враг наступает - ни шагу назад!

Заяц вскачь убежит, и лиса улизнёт
Лось шарахнется прочь,
и отступит медведь
Оробеет любой - только маленький ёж

На шоссе грудью встретит
жестокую смерть
Всё воспето в стихах - соловьиная трель,
Верность псов, ласка кошек,
краса лошадей...
Почему же никем не воспеты досель
Непокорство, упрямство
и храбрость ежей?

Ёж на задние лапки не встанет, скуля -
Клянчить лакомство гордость ему не велит
Но тому, кто его накормить позабыл,
Зубы в ногу он без промедленья вонзит


Человек может годы в тюрьме просидеть,
Не пытаясь ни вырваться, ни возражать
Но заприте ежа - он, свободу любя,
Сточит когти до крови в попытках сбежать

Нами правят начальники, властью сильны
Мы безмолвно покорны им, словно рабы
А ежа не смущает, что враг - великан
Он врагу не сдаётся, как мы, без борьбы

Нас наш бог призывает врагов возлюбить,
Всё простить им, понять их и расцеловать
Но такими речами не купишь ежей,
Чей девиз:
"Дружбу с лисами - не предлагать!"

И недаром, как видно, тем редким из нас,
Кто упрям, кто настойчив, кто непримирим
Дают колкое, злобное прозвище - Ёж,
Все заслуги ежей признавая за ним

Славься, хмурый, упорный ежиный народ!
Будь примером нам, людям, чья воля слаба
Чтобы верно мы выбрали, что нам нужней:
Бесхребетность послушная - или борьба

Пусть же вечно звучит и в лесах, и в полях
На просторах земных ваш воинственный зов:
"Иглы к бою, ежи! Да почувствует враг
Хват ужасно кусачих ежовых зубов!"

Ночной Ветер (Пенза)

На свете нет любви не потому,
Что и надежды, или, скажем, веры,
А потому, что, так и не пойму,
Как совместить любовь и чувство меры.

***

Шиза и лажа. Лажа и шиза.
Срывает крыши теплый ветер с юга.
А я, своим прошедшим дорожа,
Ищу подругу. Иль хотя бы друга.
Шиза и лажа. Лажа и...
                                     Да что
С того, что мне вчера пожали руку?
Мне по пути с командою Кусто,
Но даже там не встречу я подругу.
Шиза и лажа. Ла...
                            -сковые дни
Ничуть не лучше, даже в чем то хуже.
Быстрее проживаются они,
"А Чехов", блин, в натуре, "мне не нужен".
Шиза и лажа.
                    Жалость уболтав
К себе и к миру (нет, в начале к миру!),
Сбегу в края полтав иль балаклав,
И встречу там Светлану. Или Иру.
И может даже над грядущим ржа...
Шиза и лажа...
Лажа и шиза.

***

Уходит время, тает наважденье
И день рожденья говорит о том,
Что с данного момента наслажденье
От жизни получается с трудом.

Когда теряешь индивидуальность
В потоке будней ласковых, сменив
Былую пафосность на театральность
И на иронию сменяв порыв,

Тогда приходит жалость и обида:
Опять не то; не то, чего хотел.
А то, что потерялась цель из вида,
Так это лишь "начало славных дел".

Начало ли... конец ли... все едино,
Поскольку нет ни ринга, ни кольца.
И предзнаменованье середины,
Как ощущение близкого конца.


Олег Новиков (СПб)

ЖЕМЧУЖИНКА

Суматохой дом закружен,
Всюду двери хлопают;
Горстка розовых жемчужин
Раскатилась по полу.
Собирать быстрее надо!
Что же так не ловко-то!
За рекой давно солдаты
Бряцают винтовками.

К старому возврата нету,
И нельзя остаться нам, -
Увезёт князей карета
Прямиком на станцию.
Закатилась промеж досок
Яркая жемчужинка,
А вагон в Париж уносит
Русскую француженку.

-Няня, глянь, как чудно иней
На стекле узорами!
-Спи, усни, моя княгиня, -
Дело-то не скорое.

                ***
Год ли, два пройдут - не знаю,
Вечером ли, утром ли:
- Мам, смотри, какой нашла я
Шарик перламутровый!
- Знать, от прежних, от хозяев,
Закатился, крошечка.
Прибери, авось сменяем
На ведро картошечки.

Революции и войны –
Ломок путь истории!
Свергли, сбросили - довольны:
Новый, наш построим мы!
Если б только знали раньше,
Сколько в том, разрушенном,
В горах мусора и фальши
Пряталось жемчужинок

Сысоев Евгений  (Иркутск)

************************

Здесь очень тихо и прохладно, в нашей сельской библиотеке, пол скрипит
и ухает, посетителей мало. Лето на улице жаркий полдень, а здесь прохладно,
впрочем, я уже говорила. Старые потрепанные книги пахнут шоколадом, и я
набрасываюсь на те, которые никто никогда не открывал/запах свежих переплетов
и склеенные страницы/: стоят нетронутые Гашек, Бальзак, Чехов…
За библиотекаря сейчас тетя Вера, она совмещает, моет полы в медпункте и
хозяйничает здесь. Все уважают тетю Веру и идут к ней за советом. Она лечит
ожоги яичным белком, а все остальные болезни – мочой. Ни один праздник не
обходится без тети Веры, без ее задора. Э-эх, вот така я, д-вот така – два
бидона молока! Вообще, она очень занята: дети муж, корова, особенно корова.
С сенокосом и летними каникулами, когда дети носятся неизвестно где, тете
Вере просто не вырваться на работу, поэтому библиотека открывается очень редко.
- Ну, что, дочка выбрала что?
Я несу с некоторым страхом, предполагая, что тетя Вера могла, где–нибудь
слышать имя Набокова. Она бегло читает обложку. Такого выражения лица у
нее не было даже в прошлый раз, когда я брала «Современную новеллу Китая».
Она тогда спросила : « В Китай собралась?». Сейчас на меня смотрела
оскорбленная женщина.
- Ой…и что это ты вздумала? Ишь чего… я вот твоей мамке скажу, тебе такое
рано еще, -заулыбалась, я тоже улыбаюсь это такая пошлятина (махнула рукой
и вяла книгу) тут.. страницы еще вырваны. Наверное, эти… эти… позы, позы
кто-то вырвал себе… значит чтобы это… Кто читает такие книги – то знаешь?
Развращенцы их читают, а потом листов не хватает!
Я все еще неестественно улыбалась и смотрела в окно. Вспоминала эти лица:
одни с недовольной миной, другие с сальной усмешкой. Набоков? А тот самый,
который эту… Лолиту что ли написал, а-а-а тот самый!
- Если чего такого хочется, я ж понимаю, - сказала тетя Вера, -то вон там
цельная стопка стоит – бери читай, я и сама люблю, очень отдыхаю.
 На окне отдельно от всего стояла высоченная стопка любовных романов, которые
 в деревне передавались из рук в руки и затрепаны были до отвращения. «Он
сжал ее упругую грудь и просунул свою сильную руку между ног. Она стонала и
извивалась. Минуту назад она ненавидела этого человека, а сейчас он доводил
ее до экстаза и делал с ней все, что хотел». «Сети любви», «Роковая встреча»,
«Ночь обмана», «Сладкий сон», «В омуте чувств», «Я отвечу «да». Я сказала «нет».
- Ну, как хочешь,  распишись, - отозвалась тетя Вера и взяла мой формуляр
загорелой рукой.
- Распишись.
Я выхожу на солнечную улицу, воздух горячий, кругом летают парами капустницы.
 Улыбаясь, уношу с собой «Машеньку», «Защиту Лужина», «Приглашение на казнь»,
 «Соглядатая» и много еще драгоценных вещиц. На чужом картофельном поле пасется
тети Верина корова. Сейчас она увидит ее из окошечка библиотеки, выбежит,
закричит: «Куда ж ты забралась, проклятая, и что тебе не гуляется со всеми,
и за что мне такое наказание! И т.д…»

Лидия Абанькина (Тверь)

****************

ПИСЬМО
А.Галичу, .Ю.Визбору, .В.Высоцкому

Пишу я Вам, ребята, туда в небытие,
Быть может кто из Вас меня услышит
У нас в небе давно
всем заправляет воронье,
А на земле хозяйничают мыши.
Куда-то подевались все злые языки,
Что Тихий океан считали лужей.
Я с сердца вырываю сам у себя куски,
Намек лишь на покой в них обнаружив.
Вы строго не судите –
я только вышел в путь,
Не знаешь тут, за что сперва хвататься.
Своих не разорвал я и половины пут,
А время за чужие приниматься.
А многие из тех, кому что-то дано,
Кто мог бы изменить мир, хоть немного.
Лишь звездам посвящают
вдохновение свое.
В самих себе другие ищут бога.
А третьи, те махнули давно на все рукой,
И в водке свою совесть потопили.
И я один в окопе с пробитой головой,
Да с мыслью - поскорей бы пристрелили.
Чего скрывать - хотелось
и мне б еще пожить,
Да видно моя очередь настала.
И, наточив как следует у гильотин ножи,
В почетном карауле Серость встала.
На высоте, что справа
еще слышна стрельба,
Значит еще там держаться ребята.
А у меня патроны закончились с утра,
Есть лишь Надежды ржавая граната.
А эти суки прут на Вашу высоту,
И не сравнять хотят, а сделать ямой.
И я зажав в зубах холодную чеку,
Все залепить землей пытаюсь рану.
Мне этот бой не выиграть.
С подмогой или без.
Другие времена теперь на свете
Но я же не из прихоти сюда на гору влез,
И поливаю кровью камни эти.
Но как не поливай их - они ведь не растут,
Кровь не по вкусу моя перевалу.
Пока я жив, клянусь, они –
здесь не пройдут
Хоть жить осталось мне похоже мало.

Карлин Александр (СПб)

ИМЯ

Дверь в смерть – из папиросной бумаги,
Мозг – карточный домик,
глаз – китайский фонарик,
Тусклый лик, почти полустертый…
А кто из нас здесь самый мертвый?
Когда все пройдет –
мы придумаем этому имя
Цепь замкнутых комнат,
Тени тех, кого уже не помнят,
Сыпь упавших тел и листьев…
А кто из нас здесь самый чистый?
Когда все пройдет –
восторг захлебнется рассветом.
Вот вход в синее небо:
Стакан со спиртом, и сверху хлеба
Жизнь направит, жизнь научит, -
А кто из нас здесь самый лучший?
Когда все пройдет –
Они придумают этому имя.

ВАВИЛОН

Одно и то же –
То радио мне шепчет о погоде,
Что все так сложно, что все возможно,
А в уши входит и выходит ЗВУК.
Белый ветер, белый ветер
У меня срывает крышу,
Вавилон уносит вечность –
Я разбил его и вдруг услышал ДОЖДЬ.
Разбей свой вавилон на батарейках!
Он  то поет, то тихо плачет,
То сладкий голос о вишневом саде,
А я задвинут в этот черный ящик,
Мы где-то сбоку в этом маскараде ЛИЦ.
Но мировая паутина
Стучится в двери, лезет в уши
Мы – манекены на витринах,
Кто спасет больные души, КТО?
Разбей свой вавилон на батарейках!

Сергей Печкуров (Псков)

Группа КРЕЙZИ ХАУZ предлагает любителям текстового рока
свои магнитоальбомы "Искусственная кровь", "Скользящие камни"
и др. Контакт: 180019, Псков, ул.Звездная 18-97,
Сумкину Александру  erka@ellink.ru


ВОИНЫ СЁГУНА НА ПОЛЯХ СРАЖЕНИЙ
"Два пса-самурая против крестоцветной блошки"
(повесть из собрания "Сокровищница вассальной верности")


Великий сегун Песигава Покусай имел двух зятьев, двух приближенных к своей
особе верных псов-самураев, чьи прославленные имена - Сидирумо Бука и
Hафигаку Ротояма. Оба этих воина неуклонно следовали Буси-до и каждый
день уверенно готовились к смерти.
Однажды сегун послал самураев на битву со злонамеренной крестоцветной
блошкой, пожиравшей полезные растения на сегунских угодьях. Исполнились
самураи боевого духа, засверкали их глаза, заскрежетали зубы; Сидирумо
стал вострить мечи, а Hафигаку - готовить к походу сумо на колесиках,
потому что теща их Hакося Викуси велела еще привезти помидоров. Их самурайские
жены, дочери сегуна - скромная Монокини и несгибаемая Тюбико - собрали им
в дорогу большое сумо еды, поклонились на прощание и принялись за любимую
женскую домашнюю работу - заточку ляс; лясы у Монокини и Тюбико всегда
получались отменно длинные, тонкие и острые. А самураи по пути затарились
поллитром сакэ, возбуждающего доблесть.
Угодья сегуна, одержимые крестоцветной блошкой, соседствовали с другими
феодальными владениями; к западу от них простирались земли, где пятый год
насмерть бились с колорадским жуком дайме Бугайо Рогати и его жена Короваку
Титя, а на юг от земель Песигавы хозяйствовала отважная Хрю Поросяку, не вдова,
 но без мужа, потому что ее гвардии прапорщик, а ныне служилый самурай ранга
"вертухай" Ряху Усато на старости лет кинулся налево в любострастие, недостойное
дзэн-буддиста. Боевым кличем "Кийя!" приветствовали самураи храбрых соседей -
и те отвечали им взаимно вежливыми воплями.
Hу, гейша, приехали, - опустил Hафигаку наземь сумо с продуктами. - Сколько
этой возлюбленной блошки-то!
Перво-наперво достали самураи сакэ и закуску, сели и начали медитировать.
Hафигаку разинул свою ротояму и залил в нее целую чашечку сакэ, а следом
спровадил полбанки кильки в томате; не отставал от него в геройстве и Сидирумо.
Псы-самураи бесстрашно приближались к нирване. Hаконец, ощутив приход великой
Пустоты, вскочили они, выхватили большие мечи-одати и принялись одать ими туда-
сюда, с каждым взмахом поражая насмерть тучи блошек. Hо вредная блошка не умалялась,
а лишь умножалась, как по волшебству.
- Hе иначе, гейша, нам придется совершить ритуальный самоотказ от жизни, -
сдержанно заметил взмокший Сидирумо, опершись на меч, пока Hафигуку скакал по
грядкам, неистово рубя блошку и попирая капусту. - Вскроем себе животы и умрем,
как истые самураи!
- А то, - согласился Hафигаку, смахнув пот со лба клинком, - иначе как мы
предстанем пред очами сегуна? А ведь мы ему говорили почтительно - Покусай-сэнсей,
не надо отвоевывать эту землю у Hебытия!.. Да, надо умереть и тем доказать
повелителю чистоту своих помыслов! Hо кто же доставит теще помидоры?
- Кинем жребий, - предложил Сидирумо.
И стали они канаться на спичках - кому совершить сэппуку, а кому облегчить другу
 путь на небо. Смертный жребий пал на Хрю Поросяку, которой оба самурая охотно
помогли бы отрешиться от уз земной жизни, но прапорщица как чуяла и уже пылила
к автобусной остановке.
- Значит, Hебу не угодно, чтобы кто-то сегодня умер, - философски молвил Hафигаку.
- Hо как же наша честь?!
- Hадлежит нам пойти путем воинской хитрости, - по-японски сощурился Сидирумо.
-
Пришло ко мне озарение-сатори о том, где Бугайо Рогати хранит могучую отраву..
- Гейша, да он этой "Машенькой" в том году свою картошку как ипритом поразил!
-
всплеснул мечом Hафигаку. - Ты что, гейша, хочешь, чтоб мы зимой всем кланом
от
капусты околели?!.. И вообще - если посмотреть с точки зрения Буси-до, то не
будет
ли это вопиющим противоречием с самурайской добродетелью "Правдивость" в пункте
"Справедливость", где сказано:"Следует всегда уметь отличать личное от общего,
понимать, что соответствует принципам нравственности"?
- А мы "Машеньку" впятеро разведем и со стиральным порошком замесим, - уверял
Сидирумо, - вот и будет о'кэй. И заодно месть свершим - этот козел Бугайо весной
пал по траве пустил и нашу смородину спалил. Он поступил против Дао-Пути, попрал
добродетель и нарушил гармонию - нельзя оставить это безнаказанным!
И, согласовав таким образов свои намерения с принципами нравственности, применили
самураи запретное искусство ниндзюцу - облачившись во все черное, замотав лица
платками и приладив мечи за спину на манер ниндзя-то, они подожгли прошлогоднюю
ботву и под покровом дымовой завесы, под крики одобрения соседей с подветренной
стороны полезли через ограду на угодья Рогати; хитроумно устроенная дружественным
 дайме проволочная ограда цепляла их за штормовки-хаори и портки-хакама железными
 крючками, гремела подвешенными банками из-под тушенки и даже обвалилась в одном
месте, когда легкий Hафигаку задел подгнивший столб, но самураям удалось прокрасться
незамеченными. Без труда они нашли припрятанную Бугайо отраву, отлили чуток в
пузырек
и было задумались - как бы еще наскотинить на прощанье? - но дым стал редеть,
и героям
 пришлось отступить.
Вернулись они в замок сегуна с победой; сакэ успело испариться, а хаори самураев
пахли "Машенькой", да так густо, что Монокини велела Сидирумо вывесить этот отравное
 тряпье на балкон для проветривания, а Hафигаку, кинувший хаори в кладовку, наутро
нашел, что все мыши, пауки и тараканы передохли.
И, само собой, самураи хитроумно поклялись, что отраву купили на свои кровные,
и это не было ложью, так как в конечном счете сакэ - тоже отрава.

Ночной Ветер

Нет человека, который, прочитав прозаическое произведение, не подумал бы:  "Постараюсь
- напишу и получше". Л. Вовенарг



ЛЕСНОЙ ШАТЕР

Лесной шатер- противовес судьбе,
Лесной шатер- спасение от зноя
Всем существом опять стремлюсь к тебе,
Хранилище отрады и покоя!
Над головами сосен – облака,
Как паруса несбыточных  мечтаний…
От сказки жизнь безмерно далека,
Но дороги мгновения свиданий.
Неброские букетики цветов,
Грибы – находки в превосходных шляпках,
Я сберегу в звучанье слов – основ
Надежно в доброй памяти.
Не в папках.

ВЕЧЕРНЕЕ

Увидеть в летней тишине
Очарование покоя,
Как будто бы на полотне,
Умело созданном рукою.
Сродниться с этой тишиной
И в одиночестве, и в грусти,
Как быть подхваченным волной,
Когда теченье не отпустит.
А в силуэтах тополей,
И в кронах яблонь или вишен,
Душе незримый соловей
Лишь пожелайте, – будет слышен!

Щетинина О.Н.

SNOWBOARD

Диана, Минск

Памяти КУРСКА

Стало вдруг душе - тело узкое
Водку пью уже - без закуски я,
И лежит на дне - гордость Русская,
И кричу во сне - из-за Курска я...
Чайки режут тут - высь хрустальную,
Крылья вдаль несут - песнь прощальную,
И венки плывут - погребальные
Водку за борт льют - поминальную...
Водку морем всем - разведет волна,
И она во тьме - доплывет до дна,
Экипаж затем - напоит сполна,
Прямо до смерти - а не до пьяна!
А буи в волне - красно-белые,
И лежат на дне - парни смелые,
Утоплю в вине - свое тело я,
И придут ко мне - кони белые...
Погоню я их - всыплю сто кнутов,
Подыму своих - я со дна братов,
Подыму живых - в глотку сто китов!
И уже из них - не умрет никто!
Привезу ребят - с корабля на бал,
За здоровье чад - подыму бокал.
И второй подряд - он мне жить мешал,
Будь ты проклят гад - что о Курске врал!
Стало вдруг душе - тело узкое...

Снежана, Чимкент

Что за счастье просто жить.
Не гонясь за днем вчерашним,
наслаждаясь настоящим,
верить, чувствовать, любить.
Мчась по ветру за мечтою
быть всегда самой собою
у костра с гитарой вместе
лучшие исполнить песни.
И друзей встречая взгляды,
ощутить - тебе здесь рады...


ПАЧКА № 1 (тираж 1 экз.)
1. (С)НЕГАЗЕТА № 3 (Новосибирск, 630106 а/я 59 самиздат)
2. Алексей Абакшин (Александров) "Я выбираю ночь" сборник стихов
3. НОН-СТОП (Благовещенск, 675020, а/я 626 самиздат)
4. Клюшников Сергей (Барнаул)
5. Алла Киреева "Классики пишут сегодня"
6. Blacksnake Linda (Приозерск)
7. ВеПрь (Александров)
8. Пересмешник (Воронеж)
9. Ирина Виноградова (Латвия, Лиепая)
10. Татьяна Кушелева (СПб)
11. Оксана Кукс (НСК)
12. Кравченко Ксения (НСК)
13. Олег Новиков (СПб)
14. Евгений Березков (Улан-Удэ)
15. Юсь Сорокина (СПб???)
16. Ирина Райнова (НСК)
17. Дмитрий Мускин (Краснообск)
18. Анна Жданова (Академгородок)

ПАЧКА № 2(тираж 1 экз.)
1. "Темная Лошадка" №3 март 1999  выпуск СПб
2. "Легион" №3 март 2001 Петрозаводск, 185031, ая 380 Кульпину С.А.
3. "Верхняя зона" № 4 июнь 1997, Академ., Нск
4. Письмо №1 (656099, Барнаул, Главпочтамт до востребования, Рыжкову П.П.)
5. Компиляция стихов авторов Нска, составленная Алексеем Назаровым (Мошково moskowo@online.sinor.ru)
6. Родственники "Сороки" близкие и не очень
7. ТЕМНАЯ ЛОШАДКА в "Новосибирских Новостях" № 6, 1 июля 1999
8. Постулаты самиздата от Мюмлы
9. Даниил Хармс
10 Лана Лебедева (стихи)
11. Марина Тропина НСК (осенизмы)
12. Дмитрий Чернышев "Венок Сонетов"
13. РОК-САЛОН "Ковчег" Гильфана Дохина
14. Мир альтернативной прессы От И.Земцова
15. Иван Земцов Графика
16. Оксана Кукс НСК (стихи)
17. Елена Турцева НСК стихи
18. Дмитрий Мурзин (Кемерово) стихи
19. POERTY.COM
20. Абрамова Катя
21. Видеокассета с записью вечера СДС, посвященного Гумилеву


ВНИМАНИЕ!
Вышел в свет сентябрьский выпуск печатной негазеты
В номере:
Инна Ф., Даниил Хармс, Джалаледдин Руми, Виктор Николаев, Наталья Нутрихина,
Седьмая Вода, Василиск, М. Федоров, $am, Диана Даль, Дима иДР(Минск),
Лана Лебедева, Майя Заречная, Фрези Грант,  Светлана Мефодьева,
Ирина Лапина, Прокофий Лепежкин, Виталий Рыбин, Петкутин, Алексей ЛАД,
В. Ганч, Серафима Чеботарь, Макс Погорелов, Наталия Черкевич,
Виктор Аристов, Татьяна Кан, Николай Михеев, Анжелика Толкачева,
Роман Розов, Дмитрий Бочаров, Ночной Ветер, Всеволод (Красноярск)

Желающие получить печатную версию, присылайте оплаченный конверт
с обратным адресом. Бесплатно рассылается текущий номер.
Тираж ограничен.



ХОЧЕШЬ ИЗДАТЬ СВОЙ СБОРНИК?
64 стр.,100 экз. стоит не более 1500 р.

КОНТАКТ
Факс 425598
snowww@mail.ru
http://sds.sinor.ru
630106, Новосибирск, а/я 59
Бочарову Дмитрию

С творчеством опубликованных авторов более подробно можно познакомиться на сайте.

Вышел в свет сборник стихов "ВРЕМЕНА". Можно приобрести. Критика, отзывы и новые поступления стихотворных произведений приветствуются.

Желаю всем вдохновения, любви и благополучия.
И пусть ничего не случится, что помешает вам быть счастливыми.

СНЕГ