Просинь - море, туча - кит,
А туман - лодейный парус.
За окнищем моросит
Не то сырь, не то стеклярус.
Двор - совиное крыло,
Весь в глазастом узорочье.
Судомойня - не село,
Брань - не щекоты сорочьи.
В городище, как во сне,
Люди - тля, а избы - горы.
Примерещилися мне
Беломорские просторы.
Гомон чаек, плеск весла,
Вольный промысел ловецкий:
На потух заря пошла,
Чуден остров Соловецкий.
Водяник прядет кудель,
Что волна, то пасмо пряжи...
На извозчичью артель
Я готовлю харч говяжий.
Повернет небесный кит
Хвост к теплу и водополью...
Я - как невод, что лежит
На мели, изъеден солью.
Не придет за ним помор -
Пододонный полонянник...
Правят сумерки дозор,
Как ночлег бездомный странник.
Я в первый раз в Москву приехал
Тринадцать лет тому назад
Мне в память врезан
Скорбной вехой
Тюрьмы облупленный фасад.
Солдат конвойных злые лица.
Тупик, похожий на загон...
Меня в любимую столицу
Привез "столыпинский" вагон.
Гремели кованые двери,
И кто-то плакал в тишине...
Москва!
"Москва слезам не верит"-
Пришли слова
На память мне.
Шел трудный год пятидесятый.
Я ел соленую треску.
И сквозь железные квадраты
Смотрел впервые на Москву.
За прутьями теснились кровли,
Какой-то склад,
Какой-то мост.
И вдалеке - как капли крови -
Огни родных кремлевских звезд.
Хотелось плакать от обиды.
Хватала за душу тоска.
Но, как и в древности забытой,
Слезам не верила Москва...
Текла безмолвная беседа...
Решетки прут пристыл к руке.
И я не спал.
И до рассвета
Смотрел на звезды вдалеке.
И стала вдруг родней и ближе
Москва в предутреннем дыму...
А через день
С гудком охрипшим
Ушел состав - на Колыму...
Я все прошел.
Я гордо мерил
Дороги, беды и года.
Москва -
Она слезам не верит.
И я не плакал
Никогда.
Но помню я
Квартал притихший,
Москву в те горькие часы.
И на холодных, синих крышах
Скупые
Капельки
Росы...
