Русский Поэтический Клуб

Для тех, у кого нет доступа в Интернет или доступ лимитированный, существует возможность отправлять публикации по электронной почте. Для регистрации обращайтесь к Администратору РПК

Светлана Кочерина

* * *

Ты уйдешь в свой город Китеж,
Я - на небо, по диезам
И по строкам.
Ты в зрачках моих увидишь,
Как в ударах и порезах
Видеть Бога.

Между шпилей старых башен
Трутся рыбы плавниками
Златобоко.
Я в комочках простокваши
√ синевой над облаками √
Вижу Бога.

Февраль 2001 г.

...женщины...

Хобби женщины - писать,
Дело женщины - рожать
Сына, дочку - как поэмы,
Вечерами хризантемы
Вышивать.

Хобби женщины - любить,
Дело женщины - хранить
Дом, очаг, рубашки мужа,
Вечерами делать ужин,
Верной быть.

Хобби женщины - гореть,
Дело женщины - стареть,
Свадьбу справить сыну, дочке.
День прошел, как сто годочков,
Вот и смерть.

Подкатила, как трамвай:
Справа - ад, а слева - рай,
Чистота, как на витрине.
И тропа - посередине.
Выбирай!

Сентябрь 2000 г.

* * *

Влюбчивость - не преступленье,
Ласки по сути безгрешны;
Даже от доли сомненья
Не осуждай так поспешно,
Не отрицай так жестоко -
Все мы безликие пешки
Рвемся по клеткам до срока,
И, замерев у порога,
Лишние, ищем уловок
Чтобы пройти одиноко,
Сжавшись от чьих-то издевок.
Ангелы, бесы - их сонмы -
Лепят нам жизнь понарошку.
┘Ночью все женщины томны,
Ночью все женщины - кошки.

Апрель 2000 г.

* * *

Я всю ночь читала Сартра,
Сон катился лунной сферой.
Кто-то звал меня Кассандрой,
Предсказаниям не веря.
Скучно жить, все зная, впрочем -
Как-то ведь живут цыганки.
Я, наверно, этой ночью
Буду капать валерьянку
По стаканам, по фужерам,
Пить, растратив все до меди,
По глотку, как цедят шерри
Внешне чопорные леди.
Губы трескаются, сохнут.
Предсказанье - словно уголь:
Я скажу - все люди вздрогнут,
Поползут, кто в щель, кто в угол.
Я скажу - и станет тише,
Будто слово много значит.
Почему так четко вижу
Наших судеб неудачи?
И смотрю - как будто кадры
Про неведомого зверя.
Я-то знаю, кто Кассандра,
Но сама себе не верю.

Май 2000 г.

Ордынка

В Замоскворечье строили кому-то
Тяжелый дом бетонного барокко,
И улица случайного маршрута,
Вскипая грязью, мерила стооко
И стооконно наши отраженья.
В белесых взглядах сгорбленных атлантов,
Здесь слишком редких, было осужденье
Коротких реплик с проблеском таланта.
Кому-то строили, вписав в абрис модерна,
Хрустальный купол с небом в позолоте,
Где голоса вечерне и неверно
Славянской вязью вьются на киоте.

Февраль 2000 г.

* * *

Души попрятались в темные зимние норы.
Сцена истоптана. Осень веков на исходе.
Самое время неспешно вести разговоры
О не-любви, в крайнем случае о непогоде.
О серебристых тенях на полотнах Эль-Греко,
Божьем суде и рубиновых бликах кагора.
Кончится пьеса про жизнь одного человека,
В память вопьется неспешная нить разговора.

Февраль 2000 г.

* * *

Без пяти минут полнолунье.
Без пяти ночей сумасшествие -
Отыскать себя на парсуне,
В отражении происшествия.
Не шалунья ведь, не колдунья,
Нет греха √ так чего же каяться?
В без пяти минут полнолунье
Что мечтается, то сбывается.
Предначертано в древней руне,
Что положено, что исхожено.
В без пяти минут полнолунье
Вспоминай меня по-хорошему,
Вспоминай меня по пылиночке,
Собирай меня по кровиночке,
По былиночке,
По травиночке,
Что цветет раз в году накануне
Твоего-моего полнолунья.

Апрель 2000 г.

Птица-Гамаюн

Посидим-почирикаем,
Я - на веточке,
Ты - на лавочке,
Я ведь птица двуликая:
С кем-то - деточка,
С кем-то - павочка.

Из шарад склеим азбуку -
Нашаманили,
Напроказили.
Нынче я тебя раз-влеку,
То романами,
То рассказами.


Про житьё - про бытьё моё,
Как мне дышится,
Как играется,
Как крыло утомленное
Еле движется,
Чуть ломается.

Посидим-почирикаем,
Я √ над хлебушком,
Ты - над чашечкой.
Я ведь птица безликая:
С кем-то - девушка,
С кем-то пташечка.

Сентябрь 2000 г.

Андрей Шаповалов

Трамвай

 Дождь в апреле -
 День без тени,
 В белом небе
 Свет весенний...

 Был день наделен теплом
 И призраком вместо тени
 За тонким скользил стеклом
 По берегу отражений -

 Готовили почки взрыв
 И в рост поднимались травы
 В разломах земной коры
 Щкворчащей зеленой лавой -

 Вдоль задников серых стен,
 Пустыней безликих зданий,
 Прологом роскошных сцен,
 К финалу без опозданий -

 По рельсам гремел трамвай
 И пропастью под ногами
 Сквозь лужи чернел асфальт
 С разбухшими червяками -

 Весь город к земле приник,
 Став оттиском небосвода
 В том месте, где в этот миг
 Свой ставила след природа!...

Закат

 За барьеры и облака,
 Край портьеры и угол здания
 Солнце катится свысока,
 Как упавшее с рук вязание -

 Ах, тонка, до чего ж тонка,
 Словно нитка на веретенышке,
 До последнего до витка
 Вьется тропка в закатном солнышке -

 Не спрямить ее, не продлить,
 Не измерить шагами заново,
 Рвется тропка за солнцем вниз
 И темнеет в глазах от зарева -

 По сугробам ли сквозь метель,
 По траве ли ногами босыми,
 Грациозно, иль без затей -
 Все проходим по ней, о Господи! -

 Наклоняясь за горизонт,
 По закатному мановению
 Раскрывается звездный зонт
 В облаках с парусами к берегу,

 Расширяется ночь-зрачок
 За пределы заката позднего
 И луны жестяной крючок
 Виснет в бездне с приманкой звездною -

 Кратковременен эпизод,
 Многолико во тьме видение -
 Не поэтому ль звезд полет
 Виден нам лишь как их падение? -

 Продолжается тропка-жизнь,
 Соблюдается жизни равенство:
 Слева - небо закатом вширь -
 Справа - ночь и рассвета таинство!
 Киев, 14 февраля 1999г.

Константин Иванин

* * *

Выходишь на порог - сдувает ветер
и куртки раздувает в пузыри.
Один лишь ветер на промозглом свете,
и больше ничего. Кусок зари

отколот от предгорий, полысевших
за пару дней на белизну снегов.
Мой дом стоит среди степи, как леший
на льду, прислушиваясь к шорохам шагов

Он смотрит на следы, как на картины
в писании священном, и пурга
ему рисует: здесь прошли машины,
а здесь - два полысевших башмака.

Полсигареты слизывает ветер,
и половину слов срывает с губ,
чтоб их никто не встретил, не ответил
(в моей деревне был построен клуб

на удивленье просто: просто сбили
с церквушки купол, выкрасили пол,
иконы вынесли, кресты с дверей свинтили
и праздновали так, что поп ушёл)

А жадный ветер всё свистит да курит
мою цигарку (на краю села
стояла хата на колене курьем
и в ней с полковником красавица жила.

К ним постучались вечером, спросили
хозяина - она им через дверь
сказала, что хозяин на кобыле
поехал за травой (а мы теперь

живём в том доме, то есть раньше жили
пока не переехали)... так вот -
они сквозь дверь три раза прострелили
красавицын беременный живот).

(А ветер ведь предсказывали утром
румяна облаков и сквозняки
в зелёных шторах, и в саду безлюдном,
и чёрные вороны у реки

и допоздна читалось накануне
не зря: как раз затем, чтоб нынче встать
унылым, словно ветер в новолунье
и выйти на порог, и не узнать

следов растаявшего солнца на сугробах,
и не узнать оттаявшей весны
которую февраль купил на пробу,
как покупают летом кочаны

цветной капусты у соседки справа,
но чтобы не платить, плюются зло
"пошамав" плотно, вкусно - мол, отрава
и та печалится - опять не повезло)

(А я уже собрался каркать лето,
траву степную, ирисы, а тут
приходится делиться сигаретой
с промозглым ветром, ждать, когда сотрут

мои следы на скрюченной дороге
мой пепел и его промокший снег.
Выходишь, спотыкаясь на пороге,
за дверь, и всякий раз из тёплых век

душа срывается под плоские, до стона
безвкусные черты гудронных крыш,
и чувствуешь, как дом простыл от звона
разбитых стёкол, и почти кричишь

на крашеном полу равнины стылой,
запившей горькую с остывшею весной
как тот полковник, что грустил над милой,
к двери дырявой прислонившись головой.

Ирина Грановская

* * *

хоть бел наряд, да чёрно сердце
от печали,
хотелось счастья напрокат,
да вот, не дали,
хотелось петь, да больше плакать
приходилось,
две пули в спину, да не насмерть -
эка милость!
смывает время краску с глаз
и рушит стены,
кто ненавидит нас сейчас,
найдет замену.
и бросит вечность супротив
души и тела
два слова, жизни лейтмотив:
"она хотела"

* * *

Полезно воздержанье, говорят,
И стоики всегда у нас в почете:
Не пьют, не курят, с бабами не спят,
И днем и ночью только о работе.
Им памятники в небо вознесут,
И на руках носить их будут дамы,
А нас же, грешных, если понесут,
То вряд ли далее ближайшей ямы.

* * *

Под окном  догорает  костер,
Легкий дым затуманил стекло.
И гитарный звучит перебор
За нехитрым мужицким столом.
Песни бардов, студентов и "звезд",
Песни тюрем, бродяг и дорог,
И военные, с чувством, всерьез,
Под трещащий в золе уголек.
Ночь набросила тень  на крыльцо,
На гитару, на руки его,
Как он сед, и в морщинах лицо,
Он на десять лет  старше всего.
Медиатр сменил мой дружок,
Три негодных ногой придавил,
"Бьется в тесной печурке..." и смолк
Будто петь больше не было сил.
"Не могу, лучше будем про женщин...
Как я смог все тогда пережить..."
Боль √ она не становится меньше,
Коль ее на двоих разделить.

Александр Ноздрачев

Первое таинство

Я пришел. Ни фокстрота, ни пенья,
Только стук молотка в потолок.
Вашей тени в минуты прозренья
Я платил стихотворный оброк.

Где же свечи? Ах, да, прогорели,
И к фарфоровой тайне лица
Кто-то терпкую зелень камелий
Приколол с разрешенья отца.

Я остался навек неотспорен,
Да и нужен ли нам этот спор?
Я для вас - некорчеванный корень
На рисунке задернутых штор,

Я для вас словно капля кагора
Теплой струйкой сбежавшая с губ.
Не стирайте, я высохну скоро,
Как нутро обезвоженных труб.

Не зовите - тот год, будто ладан,
Отдымил, откурился и стих -
Нам судьбою венец не загадан,
Только крестик - один на двоих.

Так желать ли возврата метелей,
Отлетевших во мглу сгоряча?
В исковерканной негой постели
Не найти от Эдема ключа.

Не найти и отмычки от рая,
А к мольбам равнодушный удел
Превратит небоскребы в сараи
И в развалины грации тел.

Ах, как жаль - истрепались манеры
И отчаянья больше не скрыть,
Я пришел, к сожаленью, не первым,
Но последним позволите быть?

Умиротворение

Все до безумия просто.
Впрочем, так было всегда:
С кончика дьявольской трости
Падает божья звезда.

Падает, как откровенье,
В лапы грядущей зимы,
Словно упрек сотворенью
Хаоса света из тьмы.

Падает, нас не прощая,
Тихо ложится у ног
Пеплом сожженного рая,
Прахом небесных дорог.

Где-то пробили позывы
Все осознать и забыть.
Господи, мы еще живы?
Ты не устал нас любить?

Разочарование

Ворвался, зрачки округлив от досады,
Поддавшись порыву бежать от проказы,
Туда, где столпились глухие громады -
За пазухой ночи сопревшие вязы.

Брезгливо касаясь древесной коросты,
Карабкались в кроны дрожащие блики,
Срывали когтями цветные наросты
И нервно швыряли в спираль повилики.

Навстречу, визгливо скрипя на ухабах,
Тащились телеги с останками тени,
И странный, озноб вызывающий запах,
Струился по листьям слащавостью тленья.

А сверху глазели, как в винные бочки
На еле заметную бледную плесень,
Какие -то жалкие желтые точки,
Сбежавшие в небо от лживости песен.

Алексей Дружинин

* * *

Стою в толпе как вилы в сене.
Весна! Какая благодать!
А милиционер весенний
Не хочет паспорт мне отдать:
Он говорит: "в нетрезвом виде",
Лопочет: "следуйте за мной"
Чуть позже, в отделеньи сидя,
Пишу: "Был опьянён весной!"

Сергей Москаленко

Украина 2000

Ладони не бездонны -
Всё дело в дырах сна.
В глазах уснувшей Донны -
Небесная Страна.

Пародия на лето.
Пустые времена.
Безмозглые атлеты
В квадратных дырах сна...

По по'лю, цвета флага
Ты тянешь воз, хрипя...
И вырезает ангел
По контуру тебя...

Страна моя, Смиренье!
Безропотный народ,
Тропическое Время
Переходящий в брод.

Политики-пираньи
С костей срывают плоть. -
Но верю, что Укра'йна
До Господа дойдёт...

Есть то, чего не купишь.
И я уверен, Ты
Как будто кровь проступишь
Сквозь образы Святых...

08.07.00