"Любовные странности..."

Всем, привет!!!
Валерий Егоров с предложением чтения "странностей..." оформленной в виде прозы.
Не буду утомлять лишними предисловиями, лето никак, и у народа забот хватает,
пусть это чтение отвлечёт, увлечёт(?) от разных повседневностей.
Итак...





               Не бывает?!

                                                                           
       «...и невозможное возможно...»


(Все герои вымышлены, совпадения случайны…)

        День обещал быть обычным... Майское утро стучалось в окно своей, всё
ещё не по сезону для российских субтропиков, влажной прохладой.
Вадим проснулся с этим утомляющим ощущением обычности и надоевшей обыденности
окружающего. Всё ещё щипала, ныла,  зубной болью на сердце тоска и обида на
её... не взаимность.
        Не взаимность!
        Вспоминалось о том, что опять, в который уж раз, слишком увлёкшись очередным
существом человеческого рода, под названием женщина, не смог проследить тот
момент, когда простая увлечённость перерастает в это неудержимо влекущее за
собой чувство. Оно как лавина в горах, начинается с падения одного камешка,
вздоха, взгляда, с произнесённого слова… А потом летит и несётся неостановимо,
неудержимо сметая собой всё на своём  пути... Собой, своим следом, своим  телом
из снега и льда формируя новое, другое, разрушая и уничтожая годами, веками
устоявшееся.… И эта лавина, это  чувство она, ОНА… ЛЮБОВЬ!!!
Основа мира,  и его разрушитель, движущая сила всего сущего и несущего на Земле…

         А сегодня? Сегодня жила и процветала обида, обида от непонимания, нелюбви,
не взаимности.…  Вчера она просто отвернулась, просто ушла, равнодушно, даже
мимолётом обронив, что это всё... Что у нас ничего не было... И все эти вздохи,
упоение друг другом, радостно-редкая прелесть встреч,  телефонные звонки и разговоры
ничего не значат, да и вообще никогда ничего не значили, как оказалось, - для
неё! Повстречались, покувыркались, порадовались… И хватит! Всё, разбежались.
         Да, действительно хватит!  Чем больше он думал о том, как её вернуть,
удержать, - тем больше  и больше понимал, что всё бесполезно, да и не зачем.
 Он не одинок в этом своём оставленном одиночестве, -  парадокс, впрочем, как
 и всё парадоксально в нашем несовершенном мире, особенно в мире отношений «Он
и Она», «Она и Он»... И в то же время всё просто, банально, тривиально, обычно!..
Только возникшее чувство пустоты в душе  мучило, и подзасасывало  в себя, как
во вселенскую  «чёрную дыру», - тоску, грусть, ожидание… Чего? – Неизвестно!
         Он думал о том, как не потерять веру, надежду, как найти понимание,
не зачерстветь душой, не набить нечувствительные мозоли на сердце от его ударов
об разочарования. Он думал, думал, думал…

         Неожиданно позвонили приятели: пригласили мужской компанией сходить
в баню на берегу моря. Купаться рановато - море холодное, а вот из горячей парилки
и в солёную, студёную пену - вот это заманчиво. Попить водки, пива, потрепаться
о глобальных пустяках, да и просто забыться, отключиться,  не думать…

        Ожидаемое случилось. Напарившись до одури в горячей парилке,  «остужались»
холодной водкой, расслабляли мозги,  голяком ныряли в море, резвились как дети.
Но и там, плывя в вечерней темноте в сторону звёзд,  гадалось,  задумывалось:
«вернись, вернись, вернись…»    Но чёрное небо и чёрное море равнодушны, прохладно-безмолвны...
 И также тихо-равнодушно светят маленькие, разбросанные по небу, разрозненные
светлячки звёзд, сползающиеся в скопления созвездий…
       Вадим думал о том, что вот кто-то, не одинок, и они, не одинокие, отдавшись
в объятья  взаимности, так же, как и он смотрят на эти звёзды, но они светят
для них по-другому. По другому!.. Всё дело в измерении, в точке отсчёта, в этой
маленькой песчинке, упавшей с ноги Создателя, и возомнившей себя горой, центром
Вселенной, остью мира… В песчинке по имени: Человек!
      Не хотелось возвращаться  к шумной, весёлой, пьяной компании,  резвящейся
 на берегу, тянуло вперёд к горизонту, где смыкались море и небо в своей обобщающейся
черноте, черноте непонимания,  но объединения и слияния в этом экстазе вибрирующей,
непонимающей взаимности. Хотелось окунуться в эти волны и  раствориться, слиться
 с ними, чтобы познать, ощутить эту  радостную  и сладкую боль единения, забытья,
откровения...
      Разум и инстинкт  жизни взяли своё: он вернулся, вернулся на  этот берег,
в этот мир, в повседневность, в обычность…

       Разъезжались поздно. Ныло ощущение какой-то недовершённости, чувствовалось,
что нужно чего-то ещё. В машине продолжался пьяный трёп о работе, стране, о
женщинах, пошлые анекдоты... - обычные атрибуты чисто мужской компании.  Саня,
один из приятелей Вадима подмигнул ему, и приблизился к  уху, заговорщески шепча,
 видимо,  это чувство недовершённости было и у него, а может, просто тянуло
к разгулу…
        -  Сейчас мы оторвёмся от компании и кое-чем займёмся.
        -  Хорошо- с обречённой радостью произнёс Вадим, - рвём.
        Выйдя из машины на одном из перекрёстков, они направились не совсем
твёрдой походкой по ночному курортному городу. Ещё продолжался «мёртвый сезон»,
и людей на улицах,  в отличие от летнего,  шумного, красочно сверкающего своим
зазывным великолепием питейных и развлекательных заведений города, было мало…
        -    Может в кабак?- предложил Вадим…
        -  У меня предложение получше.  В ресторан, что? Ну, потратил деньги,
ну девах зацепим, а те - накрутят нам динамку, и всё! Ни тебе полового интереса,
ни тебе сыто-полно-пьяного желудка. Пойдём к одной даме, скажу тебе по-секрету:
это просто моя любовница, посидим, бухнём, подружку позовёт, или уже кто-нибудь
у неё есть, там всегда шумно и весело… -
        Саня был женат, но жена подавляла его, как говорится: давила авторитетом,
в чём  он неожиданно откровенно признался по пути, рассказывая о своей, не очень
весёлой семейной жизни, и искал, как и большинство мужиков, маленьких радостей,
ходя «налево».
        Да и бывает ли она весёлой, эта семейная жизнь? Любовь - это фундамент,
основа, основа на которой строится здание дальнейших  отношений, и строится
оно кирпичик к кирпичику. Но строители мы все разные, в этом нет стандартов,
проектов и правил на все случаи и повороты её, этой самой жизни. И случается
это здание у кого дворцом, у кого избушкой, а у кого так и остаётся недостроенным.
 Или стройматериал не надёжный, или строители «аховые». Вот и ищем кирпичики
взаимопонимания на стороне, чтобы, может быть, принеся их  на свою стройплощадку,
постараться укрепить, достроить это здание под названием: «Он – Она»  – «Мы!».
        Купив по дороге водки и съестного, они ввалились в квартиру подруги
Сани,   немного ошарашив её своим поздним визитом.

       -   Привет, Натаха,-  обняв хозяйку квартиры, прямо с порога, радостно
забухтел Саня.
       -  Мы тут отмылись в бане, ну, и решили, что ты не будешь в претензии
от нашего незваного вторжения. Есть, что выпить, есть, что покусать! Мы чистые,
весёлые, пьяненькие…  Ставь стаканЫ,  зови подругу, пообщаемся…
        Наташа, видимо привыкшая к таким неожиданным налётам Сани, наскоро прихорошившись
перед зеркалом в коридоре, пригласила их на кухню.
        -Кого же мне позвать ещё? - в задумчивости теребя телефонную трубку,
спросила Наташа.
       -Ну, ты сама решай, -  бухтел Саня, уже налив по полстакана «Столичной»,
и нарезая колбасу. – «Всё в твоих руках...», - как там поёт Варум.
       - Ладно, позвоню Ленке, но только вы оплатите ей такси сюда, ну, и, может?!
– Обратно...
       - Об чём речь, без проблем! -
       Саня уже поднимал стакан и произносил свой любимый тост, привычно перевирая
Пушкина:
       - «Сомкнём же бокалы, и сдвинем их разом,
Да здравствует чувство, да здравствует разум!»

       Веселье побежало…
       Вадим, выпив свою дозу, вдруг почувствовал: хандра отпускает, пустота
начинает чем-то заполняться, появилось  предчувствие чего-то необычного в этот,
в общем - то обычно завершавшийся день. Подруга не заставила себя долго ждать:
звонок, приветствие с порога, вежливое знакомство, обмен дежурными любезностями.
Вадим, рассчитавшись за такси, присел рядом с пришедшей, вернее его просто насильно
усадили напротив, да он и не возражал особо.
      Удивительные глаза смотрели на него вопросительно…  Ожидательно...
      - Знаете, девчонки, Вадик у нас поэт, а тосты произносит?! – И Саня, сложив
пальцы в пучок, поднёс их к лицу, причмокнул губами, – вах, какие, не шутя вам
говорю, заслушаетесь, - повёл Саня на правах хозяина стола вечер. – Давай, Вадюха,
вещай!
      Вадим, подняв стакан, поглядел  на пришедшую незнакомку, и… его прорвало!
Посыпались слова, строчки, тосты. Всё закрутилось вокруг в необычном великолепии,
несмотря на простые напитки, закуски, не очень опрятную кухню. Казалось, всё
вокруг исчезло, не было ничего и никого, только она, глядящая на него с восхищением,
понимавшая его с полуслова, полу… жеста, полу… движения.
      Она начинала, -  он продолжал, начинал он, -  продолжала она...
- Ну, ребята, мы, похоже, тут лишние,- произнёс Саня уставшим, пьяным
голосом, - я немного полежу, что-то сморило меня сегодня, перепарился наверно?!
- Иди, иди, «Николай вторый», ты мне нужен поактивнее – проводила
Наташа Саню «добрым словом».

      Вадим, оставшись с двумя дамами, продолжал свой нескончаемый поток разговора.
Время завалилось далеко за полночь, когда Наташа предложила пойти на рядом расположенную
 ночную дискотеку. Вадим и Лена согласились. Ощущение необычности продолжалось.

      Выйдя в ночную прохладу, захотелось раскинуть руки, казалось: махни, подпрыгни,
и... полетишь. И небо уже не было таким чёрным и
неприветливым, как всего несколько часов назад. Звёзды уже светили приветливо
не для кого-то там, а для него, для Неё -  необычной, понимающей, желанной...
        Музыка на дискотеке звучала, обволакивала, увлекала.…  Слившись с её
ритмическими вибрациями, Вадим танцевал, как не танцевал давно: бездумно, неутомимо,
красиво... Тело само двигалось вслед за мелодией, расслабленно, просто, но в
этой простоте угадывалось хорошее умение владеть своим телом. Совсем не обязательно
нужны постоянные тренировки для такого мышечного расслабления. Нужно просто
это умение – умение следовать за вибрациями окружающего тебя, потому, что  наш
мир это просто волна, а мы его частицы…

        Обычный мир исчез, творился мир другой - Его, Её!..
        Мир, который они создавали собой и вместе, уподобившись Творцу. И не
было ничего невозможного и невыполнимого...
        Обнявшись,  плывя под звуки песни Роллингов,
« Angie, Angie
When will those clouds all disappear?
Angie, Angie
Where were the ladies from here?..»

       Вадим и Лена смотрели друг на друга так, как  возможно смотрели  Адам
и Ева - прародители всех Вадимов и всех Лен, да и всех парных людских существ,
 надкусивших  запретный «плод желаний»… «…Oh you can't say we're satisfied…»
        …взгляд обнимал взгляд, слово обнималось со словом, рука стремилась
к руке… Вот оно! - Вот это, необычное, непонятное, необъяснимое состояние единения,
счастья, слияния!..
        «…Oh you can't say we never tried…»
        Наташа скучала со случайными партнёрами, с доброй завистью смотря на
Вадима и Лену…
        «…but ain't it time we said goodbye…»

                                                                  …

        Закончился последний танец. Еле сдерживаясь, они почти бегом направились
в квартиру Наташи.
       - Вот вам ребята сексодром, а я к Санюле под бочок. -
       Наташа застелила тахту, и ушла в соседнюю комнату к мирно посапывающему
Сане. Вадим  и Лена, оба сгорая от желания, бросились   друг в друга, как в
омут кидается самоубийца, уже рассчитавшийся с оставляемым миром, людьми, жизнью…
Шагнувший за грань дозволенно-недозволенного, неизвестного, непонятного, а может,
и невозможного другого мира. Но шагнувший, выбравший, неудержимо устремлённый
…
       Одежда полетела. Полетела как лепестки с цветов, своим разноцветьем красивого
женского белья, обнажая гибкое, молодое, нежное и сладкое тело Лены. Вадим был
напряжён и упруг, как натянутая тетива лука. Его желание, как вложенная в лук
стрела, уже наметило своей целью её, её влажный, жаждущий вход в теплоту, нежность,
счастье…
       И это случилось! Стрела нашла свою мишень, мишень подставила себя под
стрелу… Его ждали, ТАМ, и ЭТО, ждало его…
      -Да?! Да!.. ДА!!! Да…а…А…
      Вадим двигался широкими, прерывистыми размахами, упиваясь этим движением,
захлёбываясь от восторга подвижности. Но подвижности в подвижном, потому, что
под ним, с ним, вокруг, была вибрирующая волна, морем обнимающая, обволакивающая,
поглощающая прохладно-тёплой, нежной слабостью,  и в то же время силой, силой
 взаимослияния, взаимопонимания,  взаимовибрации…

      ЭТО продолжалось бесконечно…
      Время остановилось…
      Не было ничего и никого кроме ЭТОГО…
      То, что их связало в единое… Из двух существ в одно: двуглавое, четырёхногое,
четырёхрукое, вибрирующее, булькающее, клокочущее…

       Они упивались друг другом, как путник в пустыне истосковавшийся по влаге,
трогает пересохшими губами капли живительного, как изголодавшийся зверь глотает,
не жуя, добытую им с трудом пищу. Как наркоман, набирая дрожащей, измученной
ломкой рукой, капли своей крови в шприц с дурью, чтобы, введя в исковерканные
иглой вены своё забытьё, найти в том спасение, и в то же время приближение к
 концу, концу  себя, этого мира, этой вселенной…

«…They can't say we never tried…» (Они, другие, не смогут сказать, если не испытали…)
                                                           …

        Утро обрушилось неумолимо, неудержимо, роково-разлучающе…
Вадим, очнувшись от краткого забытья после бесконечной скачки любви, посмотрел
на часы: 8 утра. Саня скворчал яичницей на кухне, Наташа ещё спала. Лена  лежала,
прикрыв красивые ресницы, с нежной и милой улыбкой удовлетворения.
        -  Да…- подумал Вадим, – что же это было? Или не было ничего? Разве
так бывает?… Наскоро умывшись, и кинув в рот по куску яичницы, Вадим и Саня
стали собираться.
        - Ну, что, Вадик, как оно? - спросил Саня, причёсывая свою редеющую
шевелюру перед зеркалом в ванной.
        - И не спрашивай, слов пока нет. – Ему на память пришли слова из вчерашней
песни: «…They can't say we never tried…» (Не скажут, пока не узнают…). «Да и
я пока не буду говорить, может быть вырвется в стихах что?» -
       -     Пошли, пора уже, - прервал его мысли Саня.
       -     Да, пора – произнес Вадим  грустно, -  подожди, надо попрощаться.
       -     Прощайся.
       Вадим, зайдя в комнату, посмотрел на Лену, она не спала, смотрела немного
грустно, выжидательно…
       -   Спасибо… Спасибо тебе за всё, - не  найдя ничего лучшего в данной
ситуации, произнёс  Вадим, мысленно ругая себя за невозможность выразить словом
ощущаемое…
       -     Это тебе спасибо! - Ответила Лена, - до… свидания?!
       -   До свидания, - облизывая пересохшие от алкогольного или любовного
похмелья губы, произнёс Вадим, - я думаю, мы должны ещё встретиться?
- Всё может быть. - Лена смотрела так, как никто никогда раньше не
смотрел на Вадима, - спокойно, нежно, грустно, сложно, необычно… Просто... Тяжело
оторвавшись от её взгляда, Вадим отвернулся, и двинулся вслед за приятелем.
      «Их глаза говорят, их глаза говорят…» – Вдруг всплыли в его сознании строки
из старой песни об Эвридике, - «… если любишь меня, - оглянись!..»

       За дверью стояла, раскрывая свои засасывающие, пёстрые объятия обычность,
обычность в своей простой одежде  повседневности…

       В этот день у Вадима  родился очередной «шедевр»:

            Не может быть?

К шагу - шаг, невозможная встреча...
Понимание - наш поводырь.
К взгляду - взгляд, твои руки на плечи...
И нырнули... в душевную ширь!
Что сегодня?.. случится сегодня!
Ночь постой, растянись хоть слегка,
Мы в блаженстве сольёмся... вдруг? До дня.
Новой встречи ждать, может века?

В звуках музыки мы растворимся,
Милых глупостей в ухо шепча.
Прикоснёмся... в дуэт воплотимся:
«Не бывает» - тон в тон лепеча...
Но! Свершилось, слилось, воплотилось
Сон и явь заплелись в узелок.
Невозможное в жизни - случилось,
Иль слепил Галатею из строк?!

Что гадать? То, что было, исчезло.
Мир  условностей снова взял в плен.
Чудо ж памятью в сердце залезло:
Незнакомкой, ей имя... Elen !!!

        Он разослал стихотворение  по нескольким электронным журналам Интернета,
вновь превратившись в теряющего, ищущего, ожидающего…


(С) Валерий Егоров.
19... г.