Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Блики Тишины (стихи)

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Подписчиков 1.891 RSS
←   Февраль 2007   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://kornetka.ru/bliki/
Открыта: 06-02-2001

Автор
Корнетка

Статистика

1.891 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Блики Тишины (стихи)



05 февраля 2007
Блики Tишины

Всем привет.
Давайте еще почитаем Изюбря... У нее вчера в Москве был квартирник, очень хотелось попасть, но не сложилось... Не знаю как вам, а мне многое очень нравится... А еще всем хорошей недели и хорошего настроения ;)


====================
Алька Кудряшева (Изюбрь)
====================

Это просто слишком длинная осень - больше ста почти бесполезных дней, но она закончится, а за ней будет снег в переплете сосен и ночи темней, длинней, запутанней и верней они пришли бы и раньше, но мы не просим. Это просто осень и все устали по грудь, по горло, по город, завязли в болоте, уткнувшись в родное горе, такое серое, вытертое местами, шагали, ночью не спали, в метро листали, застыли и их застали - такими нежными, дышащими,пустыми, простыми, хватай скорее, а то остынет. В час пик стоишь, прижимаешь к бедру мобильник, любимый, ну, позвони, пожалуйста, в этой тоске глубинной, в клекоте голубином, машинист, отзовись, родной, динамиком, тишиной, заснеженной сединой, в ругани нелюдимой, машинст, отзовись, ты знаешь, экстренная связь с тобой мне сейчас просто необходима. Боже, если ты до сих пор вырезаешь снежинки с шестью лучами, то я тебе отвечаю - пусть будет хуже, небрежней, чуть-чуть топорно, боже, помни, нужно, чтоб их встречали, фырчали, даже ворчали, кричали, дарили им свои радости и печали, устали мы, понимаешь, лучше не станет, кидай всё, что получилось, накопим силы, а следующую порцию вырежешь покрасивей. И еще, пожалуйста, приплюсуй туда наше счастье, последнюю электричку, шаги навстречу, и речку и ярко-синюю рукавичку, ты слышишь? меня, танцующую под Баха возле матмеха, и горстку смеха, рассыпанную по крыше. И это еще, которое свечки-вечер с пушистой плюшевой пандой, и это, которое рушится водопадом на выстраданные плечи, и это - голой спиной на горячий камень, глазами, носом, руками, вбирать в себя накопленное веками, ясными днями, бессмысленными стихами, и это слышишь - это земное, слышишь, со мною, слышишь, вот это счастье, слышишь тонкое за спиною, бессмысленное, распаренное, хмельное, ,бесценное, ненужное, проливное. В метро в час пик войду на Электросиле, четыре месяца осени - доносили, в кармане тесном, назло, на вибросигнале, нас не прогнали, нас попросту не узнали. Это просто осень - бессонная, нежилая, в собачьем лае, в выматывающем кроссе, дышу, срываю глотку, теряю силы, последним шагом спасибо тебе. Спасибо. 
Ну, что я могу ответить? Глаза сухи,
Улыбка ласкова, голос - хоть на парад.
Мои мужчины не любят мои стихи,
"Писала бы что серьезнее"- говорят.

А я-то за, я им согреваю суп,
А я-то за, мне завтра сдавать доклад,
А эти строчки держатся на весу - 
И всё дела не могут пойти на лад.

Всё так же на теплоту небеса скупы,
Врагу пока не сдался еще "Варяг"
Мои мужчины не любят мои супы,
"Варила бы что серьезнее" - говорят.

А я могу - хоть птицу поймать, я - бог!
А я могу из пепла создать сонет,
Но я не умею жарить бараний бок,
Особенно если денег на мясо нет.

И я бы всё могла превратить в игру,
Я двадцать лет играю в нее подряд...
Мои мужчины не любят моих подруг,
"Нашла бы кого серьезнее" - говорят.

Но я могу - про пиво и за "Зенит"!
Не то чтоб очень, но от тоски не усну.
Но где-то внутри меня тишина звенит
И мягкий вечер спускается в тишину.

И воздух - с нежной мятой, с закатом дня,
С тончайшим привкусом яблочного вина
Мои мужчины пока что любят меня,
Сидящую в уголочке возле окна.

"Искали бы что серьезнее" - говорю,
Они смеются, уходят в дневную пыль
А я тогда пока что им суп сварю,
Пока я не разучилась варить супы.

Слушай, я знаю, трогано-перетрогано, истины прописные на пол-листа. 
Раньше, Маринка, я обращалась к Богу, но нынче боюсь, что он от меня устал. 
Дергала, мучила, голову заморочила, мол, расскажи мне правду, пошли мне знак... 
То есть его не то чтобы жальче прочих, но просто пора, наверно, и честь бы знать. 
Так что таким вот тихим февральским ночером... Я ненадолго, мне ведь домой чесать... 
Слушай, ты понимаешь, к нему-то очередь, а до тебя автобусом полчаса. 
Слушай, Маринка, так, как тебе, ну, правда же, Богу еще ни разу не повезло. 
Нынче - ты видишь - мир оказался радужным, будто бы всё добро победило зло. 
Будто бы всё, закончились горки-горочки, те что об елку мордой и всё круша. 
Нынче Москва прекрасна, мороз иголочкой губ уголки прилежно пришил к ушам. 
То есть теперь чем дальше - тем интереснее, то есть что было сложно - теперь легко, 
то есть у Вити поят вином и песнями, а у Анеты чаем и молоком.
Богу-то я всё время печаль и жалобы, звуком слегка похожие на пилу, 
знаешь, при нем я так легко не лежала бы, скорчилась бы, наверное, на полу. 
И вспоминала б горе своё по мелочи, с траурными подробностями причем, 
он ведь готов услышать о каждой немочи, тоже, делов-то, плакать ему в плечо. 
И разливаться речкою по раздольному,а под конец с гнусавеньким "ах, прости" 
вытереть слезы. Высморкаться в подол ему. Выйти, пообещав над собой расти.
Ох, мы с тобой смеемся - ему икается, а ведь недавно липла с раскрытым ртом. 
К этому так безропотно привыкается, что отвыкать намучаешься потом. 
То есть вот так идешь, возвращаясь с рыночка, глазки закроешь и говори, стенай. 
Ну, вот зачем, скажи мне, кому Мариночка, пусть она и надежная, как стена. 
Ну и давайте, так себе и живите, в черной тоске грызите родной матрас. 
Мы тут с Маринкой пьем за здоровье Витино чтоб емы было счастье двенадцать раз.

Мы это всё забудем, но вы запомните? Ткните в ладонь, когда я опять сорвусь. 
Женька сопит тихонько в соседней комнате и обнимает плюшевую сову. 
Мир заключен в ее непокорном локоне, дремлет в ее запутавшейся косе... 
Слушай, Маринка, Бога просить неловко но, - пусть у нее всё сбудется лучше всех? 
Слушай, ты понимаешь, дорога трудная, а для судьбы мы все на одно лицо. 
Пусть у нее, у Мишки из Долгопрудного, Натки со Стасом, Кости из Люберцов, 
всех и не перечислишь, а время дорого, капает, ночь уходит, зима поет, 
пусть у них, понимаешь, всё будет здорово, как вот у нас, когда мы сидим вдвоем.
Солнце вспороло снег золотыми венами, выйти на улицу, выключить дома свет. 
Слушай, не трогай Бога, ему наверное, тоже хотелось - ночером по Москве.
====================
BHF
====================
  Что ж ты, Бог, придумал нам 
                    память, 
                    да забыл придумать нам 
                    счастье? 

                    Геннадий Нейман 



Слов своих перебери 
просо. 
Нам с тобой всегда идти 
в паре. 
Помни: то, что не нашло 
спроса, 
то поэту за любовь 
впарят. 

Это мир вокруг тебя 
вогнут, 
нечем нищему вносить 
выкуп. 
Мы с тобой войдем в любой 
омут. 
Не из всякого дано 
выплыть. 

Остаются интернет- 
блоги 
от умерших. Плюс один. 
Веха. 
И шныряют среди нас 
боги, 
ежечасно заходясь 
смехом. 

Не по средствам нам теперь 
сферы, 
каждый вторник и четверг - 
тризны. 
Недостаточно одной 
веры, 
чтоб любимых задержать 
в жизни. 

Так спланируй с высоты 
кровель, 
и расквашенной об мир 
рожей 
докажи, что мы другой 
крови. 
Докажи, что позабыть 
сможем. 

Нам на всех дана одна 
паперть, 
на одной шестой ее 
части 
всё пеняют на свою 
память 
не сумевшие сберечь 
счастья. 

  Ирине Белой

на ваське безвременье, будто бы стрелки часов 
застыли, и жители перерождаются в сов, 
а в воду краями врезается купол свинцовый. 
тебя охраняет любой отведенный засов: 
тучков, биржевой, благовещенский или дворцовый. 

ужель еще веришь и ждешь, что однажды в ночи 
затеплятся две неоплывших носатых свечи, 
и двинется к северу прежде недвижная стрелка 
от той петропавловской дуры, что ныне молчит 
обманно, но в полдень опять заведет перестрелку? 

здесь, верно, навеки сошлись времена и миры. 
гляди: о батоне насущном забыв до поры, 
ложась на крыло, смотрит полуголодная птица, 
как в реку камнями лет триста катятся шары, 
а им с пьедесталов своих невозможно скатиться.
====================
Давид Паташинский
====================
Запомните, читайте по губам ледяным, 
смотрите в глазах, белых, как слепой град, 
мой город больше вашей любой страны, 
мой город называется Ленинград, 

В моем городе пишут еще стихи, 
гуляют, белым ночам 
посвящая обрывки безнадежной тоски, 
когда, как стая волчар, 
компания обугленных временем жигулей 
выносит вас в синеву невских полей. 

Мой город называется блокадная белизна 
губ старушки, хлеб мечтающей из окна, 
бетонные завитушки, львов чугунные кренделя, 
друг Пушкин, они совсем забыли тебя, 
они заняты базар-вокзалом на семерых 
воры слов, любители мошкары 
самих себя, пламенных болтунов, 
семья несостоявшихся казанов. 

Я знаю, что вас всех седая породила Москва, 
старик Киев, прошлогодняя сухая листва, 
такие у вас глаза, что выгорает сукно, 
и на душе темно. 

Ветер надут гелием, как пыльцой, 
окнами, мерцающими во тьме, 
людьми, которые жизни сбежав простой, 
иногда подходят ко мне. 

В моем городе пыль водяная насыщена, 
пью ее всем памяти жадным ртом, 
и Нева, как нелюбимая женщина, 
плачет под разводным мостом.
Это и многое другое вы можете прочитать на сайте "Блики Тишины"
http://bliki.narod.ru
Все вопросы и пожелания, посылать на е-mail:
bliki@bk.ru

Корнетка.

В избранное