Читала тут на днях "дети отвечают на вопрос <Что такое любовь?>".
Фразочки есть обалденные, почитала и так улыбаться захотелось просто мрак ;)
Больше всего понравилось "Любовь - это то от чего ты улыбаешься, даже когда устал.",
"Любовь - это когда твой щенок тебя облизывает даже после того, как ты его оставил одного на целый день." и
"Не надо говорить <я тебя люблю>, если это не так. Но если это правда - повторяй это почаще, а то те кого ты любишь могут забыть."
так то вот ;)... любви нам всем и побольше ;)... такой от которой хочется улыбаться даже когда устал ;)...
Если кому интересно что там есть еще, загляните в "записочки" на сайте за 11 июля ;)
Хорошей недели! и побольше улыбок ;)
TEl-AVIV. POSTE RESTANTE
Между твоей и моей страной -
Лишь перелет гусиный,
Между твоей и моей тоской -
Доводы, судьбы, сны,
Между твоей и моей виной -
Лишь нелюбви трясина,
Между моей и твоей рукой -
Пропасть ничьей вины...
Оглянись
Я не знаю, что такое память,
я не помню из тебя ни слова.
Бабья осень - бабочка намокла
в ледяной кладбищенской росе.
Мы прошли четыре первых круга,
оглянись - меня ты не узнаешь,
не услышишь сонного дыханья,
не поймешь - откуда позвала.
Я не пела ни в церковном хоре,
ни в текучих отраженных кронах,
я не пахла медом и полынью,
не писала судеб на стихи.
Я была, а, может быть, казалась,
я ушла, а, может быть, вернулась,
я жила, а, может быть, искала
в облаках ответы и следы.
Я могла, но так и не успела
приручить отпущенного лиса,
он такой чудной и лопоухий,
он, наверно, все еще ничей.
Я с тобой молчала о далеком,
говорила тише, чем дышала,
я писала перышком по шелку
и не знала языка людей.
Мы с тобой, наверно, все же были,
ты, когда оступишься, поверишь -
я была пыльцой на оперенье
ангела хранителя любви.
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
(воспоминание о будущем)
Четырнадцать... Шестнадцать... Восемнадцать -
Завязка... Кульминация... Финал...
Впервые мудрено не обознаться
В игре на интерес. - Чуток вина,
Мурашек эстафетная пробежка,
Их многообещающая прыть,
Касаний незатейливая спешка...
Невмоготу - не терпится открыть
Запретный плод в консервной оболочке,
Не видео, не чей-то там, а свой,
Подкованные маменькины дочки
Под супер-боев стелятся травой.
От топ-моделей приторные взоры,
И от рекламы - односложный треп,
По сути - ни запретов, ни запоров,
Свободный выбор и окольных троп.
Четырнадцать... Шестнадцать... А давно ли?
Давно. Неправда. Зная, что к чему,
Дорвавшиеся исподволь до воли,
Мы жили, несомненно, по уму.
Шестнадцать - клином свет, смешная вера,
За ним - на край, а без него - петля.
Единственный, не потому, что первый,
А потому, что все на свете для
Упрямых губ, их обещаний лживых.
И чья насмешка двадцать лет спустя? -
Чужой, забытый, спившийся, плешивый,
Запутавшийся в жениных сетях -
Мой первый, - ближе не было и краше!
Ах, мама, я твою готовлю роль!
Мне отпускать голубку также страшно
В слепое небо, в пройденную боль.
ПРОБУЖДЕНИЕ АНГЕЛА
Ты спишь сегодня сладко, беспробудно,
Устав от игр и шумной беготни,
Ну почему таких мордашек чудных
У взрослых не бывает, объясни!
На полщеки русалочьи ресницы
Бросают сном колеблемую тень,
У спящих эльфов лишь такие лица,
Могу смотреть, любуясь, целый день.
Расплетены косички на подушке,
И в беспорядке солнца и волос
Замерзший заяц с бантом на макушке
Заботливо укрыт по самый нос.
А ты лежишь, отбросив одеяло,
Колени олененка в синяках,
И всех сравнений мира будет мало
Для этих глаз, невидящих сначала:
:
На наволочку в синих васильках
Неспешно возвращаясь с высока,
Как небожитель смотришь на меня
При свете новорожденного дня.
Потом зажмурясь истинным бесенком,
Вдруг улыбнешься краешками рта
И голоском мяукающе тонким
Попросишь принести тебе кота.
О некоторых мерах борьбы с бытовым бешенством любимых
Когда я задымлюсь от буравящих звуков и серого цвета,
от сверла повседневности и вездесущего общества,
от магнитной пучины паучьих сетей Интернета,
и мое заводное недолготерпение кончится,
а проевшее плешь приказное "подай-принеси"
станет хрустом стекла на зубах или запахом серы,
запотеют очки, и заклинит Земля на оси,
огрызаясь, уйдут чувство юмора, долга и меры,
а в коллапсе зрачка отразится пылающий вызов,
напружинятся пальцы в готовности рвать и метать
и до судорог впишутся в первый попавшийся выступ,
бесполезно себе говорить в этот миг "от винта".
Все, что можно и нужно в нештатной такой ситуации -
Взять меня, невзирая, не веря, и даже не слушая,
Посадить на колени, не важно, что буду кусаться я,
И пущусь, наконец, на уловки, естественно, ушлые.
Обеспечив рукам принудительную обездвиженность,
Постараться прижать мою злющую глупую голову,
У которой упрямство на лбу, разве только не выжжено,
И держать меня крепко за пазухой пойманным голубем.
Я услышу (а что мне останется?) гулкое тиканье,
Отогреюсь, оттаю, ручная, смешная и сонная,
В эти пару минут, на которые сладко притихла я,
Вся щенячья тоска недоласканной жизни спрессована.
Русская кухня
Соль кормящей земли или дикое сорное семя?
Ко столу каравай или крошки с чужого стола?
Вам - меню изучать и со вкусом потягивать время,
этим - горькую пить, закусив натощак удила.
Здесь лежать на печи и толочь дым отечества в ступе
безопаснее, чем нарожать ненароком детей.
Вот русалочий хвост преподносится в фирменном супе,
ну а верхняя часть продается живьем без затей.
То не шапки горят на ворах - то свечение нимбов,
и не шило в мешке, а бессмертье кащеевых зол.
Призрак вечно живой, показательно нами хранимый,
подливает нам в кровь по ночам судьбоносный рассол.
Лаптем щи похлебав, топоры вынимаем из каши,
кто её заварил, тот забыл уже думать о ней.
Как о стенку горох - все рецепты и промахи наши,
пиво с медом течёт по тройным подбородкам свиней.
Извлеченье корней и утечка мозгов не спасают
от глубинного сна ясных глаз голубиной души,
на заморских харчах отощавшая, вечно босая,
добрым словом сыта с добавлением ложки лапши.
Чтобы выжить в тоске, пропивают тоску и рубашку,
На потеху друзьям пропивают талант и успех.
Эта странная блажь - всюду сердце носить нараспашку,
и не меньшая дурь - беспричинные слезы и смех:
Мы на кухне живем, прожигая на скатерти годы,
в эти дыры глядит правосудие голых обид.
Мы надежный оплот вымирающей тихо породы,
наш непонятый мир в опрокинутой люльке сопит.
Нам границы в плечах, как и рамки портретные, узки,
мы всё ищем ключи от небесных распахнутых врат.
Здесь смеются и плачут, как правило, только по-русски,
и по-свойски со смертью о вечной любви говорят.
Это и многое другое вы можете прочитать на сайте "Блики Тишины" http://bliki.narod.ru
Все вопросы, стихи и пожелания, посылать мне на е-mail: bliki@westa.ru
