====================
Григорий Поженян
====================
Пока сирень в глазах не отцвела
Г. Гельштейну
Спешите делать добрые дела,
пока еще не склевана рябина,
пока еще не ломана калина,
пока береста совести бела.
Спешите делать добрые дела.
В колесах дружбы так привычны палки,
в больницах так медлительны каталки,
а щель просвета так порой мала.
А ложь святая столько гнезд свила,
анчары гримируя под оливы.
У моря все отливы и отливы,
хоть бей в синопские колокола.
Пока сирень в глазах не отцвела,
и женщины не трубят в путь обратный,
да будут плечи у мужчин квадратны!..
Спешите делать добрые дела.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Это наивно, и это не ново.
Не исчезай, петушиное слово.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил:
толстых, худых, одиноких, недужных,
робких, больных - обязательно нужно,
нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Лось возвращенье весны протрубил,
ласточка крылья над ним распластала.
Этого мало, как этого мало.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Чистой воды морякам под килем,
чистого неба летающим в небе.
Думайте, люди, о боге, о хлебе,
но не забудьте, пока мы живем:
нет раздвоенья у супертурбин,
нет у земли ни конца, ни начала.
Мозг человеческий - как это мало.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
====================
Андрей Чирков
====================
А художник сошел с ума:
Красит хмурый сортир акварелью -
Нечто меньшее, чем весна,
Нечто большее, чем похмелье.
Нету денег, чтоб выпить вина
И повесился он, отчаясь -
Нечто меньшее, чем судьба,
Нечто большее, чем случайность.
Тихо плача, какой-то чудак
Жжет листы из своих тетрадок -
Нечто меньшее, чем бардак,
Нечто большее, чем порядок.
А листов ему вовсе не жаль,
Он читает в огне заклинанья -
Нечто меньшее, чем печаль,
Нечто больше, чем закланье.
Кобеля в неизвестность дворов
Провожает облезлая сука -
Нечто меньшее, чем любовь,
Нечто большее, чем разлука.
Милая, может быть, купим слона?
Знаешь, зарплату вчера обещали...
Это вчера, а сегодня не дали,
Может быть, в среду получим сполна.
Милая, может быть, купим слона?
Хватит нам жить в этом сереньком мире.
Что? Не поместиться в нашей квартире?
Ну отодвинем диван от окна...
Милая, может быть, купим слона?
Где же, в конце-то концов, твоя жалость?
Господи, мало, нам мало осталось!
Помнишь? Читала же ты Куприна...
Милая, может быть, купим слона?
Только представь... Подожди, я серьезно!
Вообрази: полуночные звезды,
Ты я и слон... В небе светит луна...
Да называй ты, как хочешь, меня...
И не такое еще говорили...
В детстве мне тоже его не купили...
Милая, может быть, купим слона?
Привет тебе, привет, родная! Пишу остатками чернил.
Тоска здесь без конца и края. Ты хоть две строчки мне черкни.
Зима подкралась так некстати - благая не спасает весть.
Пусть конь Калигулы в Сенате,
а я в больнице на кровати.
Мой мир - палата номер шесть.
Скажи, завяли октябринки на клумбе под твоим окном?
Я с просветленным Метерлинком пью грусть. В кровати рядом - гном.
Тебе прощая все измены, слежу за фибрами души.
Моя болезнь воткнула в вену мне жадный капельничный шип.
Совру случайным кредиторам, схамлю похмельному врачу,
и по больничным коридорам медведем бурым укачусь
к тебе. К тебе по бездорожью сквозь мокрый снег и шубость толп,
пускай трясется мелкой дрожью мой хилый позвоночный столб.
... обогреватель перламутром раскрасит столик в уголке,
и ты улыбкой встретишь утро,
проснувшись на моей руке.
ЭПИЛОГ. ПРЕДЧУВСТВИЕ
В старом доме скрипели ступени,
одиноко сгорала свеча.
Угловатые, быстрые тени
протыкала иголка луча.
За портьерою мальчик заплакал,
убежав от безмолвия звезд.
Разогревшись, все капал и капал
на паркет из подсвечника воск.
Звон стекла, скорбный шепот служанок,
плеск воды, четкий ход фаберже.
"Он кого-то зовет постоянно..."
"Да уж, верно, отходит уже..."
"А она? В кровь искусаны губы...
Словно смерть замерла у окна."
А луна - как разрубленный рубль:
в небесах половинка одна.
Шорох платья и стоны дивана.
"Он брусники со льдом попросил,
приподнялся на локте... Вот странно!
И хватило у бедного сил."
Голос жалобный, как у младенца,
тишину прошивает насквозь,
и летит на безе полотенца
ледяная брусничная горсть.
Через час в строгом сумраке комнат
не осталось почти ни души,
кроме маленькой женщины в черном,
а она уходить не спешит.
Мысль безумная мозг ее гложет,
губы медленно шепчут слова:
"Ну кого же, о, господи боже,
ну кого, ну кого же он звал?"
Это и многое другое вы можете прочитать на сайте "Блики Тишины" http://bliki.narod.ru
Все вопросы, стихи и пожелания, посылать мне на е-mail: bliki@westa.ru
