Новости компьютерной литбиблиотеки Б.Бердичевского.

Выпуски на Subscribe.Ru выходят на несколько дней/недель позже и с традиционной рекламой не от меня. Приглашайте к подписке ваших знакомых!

Продолжаю публикацию романа Майн Рида "Роман долины реки Уай" в переводе Д. Арсеньева.
Сегодня 53-я и 54-я главы.

Сообщения

Открылся мой Форум -- Форум Бориса Бердичевского. Регистрируйтесь и участвуйте! На Форуме обсуждается творчество Майн Рида.

На моем сервере вы можете подписаться на рассылку, отписаться, а также изменить адрес подписки.

Внимание: на моем майл-сервере включена защита от спама. Если вы хотите послать мне сообщение, сделайте это через форму на сервере.
Вы также можете вставить текст "AntiSpam-Stop" в заголовок письма, чтобы обойти защиту.

Перевод Майн Рида.
© Д. Арсеньев

Томас Майн РИД.
Гвен УИНН: Роман долины реки Уай.

Продолжение. Начало в No102

Глава LIII
Кощунственная рука

Капитан Райкрофт плохо знает реку между домом Уингейта и переправой Рага, он видел ее только с дороги. Теперь, поднимаясь в лодке, он обращает внимание на многое относящееся к реке, прежде всего на скорость течения, извивы русла и расстояние между двумя местами. Казалось, он думает, сколько времени требуется лодке, чтобы преодолеть это расстояние. И думает при этом о лодке, которую видел в тот вечер.

Но каковы бы ни были его мысли, он не сообщает их спутнику. Пока еще не пришло время полностью посвящать лодочника. Такое время придет, но не сегодня.

Он снова погружается в молчание, которое продолжается, пока на левом берегу не показывается странный предмет, хорошо видный на фоне лунного неба. Это крест, возвышающийся на сооружении религиозного характера. По-видимому, это католическая церковь на переправе. Поравнявшись с ней, капитан говорит:

- Остановитесь, Джек. Подержите немного лодку неподвижно!

Лодочник повинуется, не спрашивая о причине этой новой остановки. И сразу вслед за этим слышит вопрос:

- Видите место в тени под берегом - у стены?

- Вижу, капитан.

- Там есть причал для лодки?

- Нет, насколько мне известно. Конечно, лодку можно поставить где угодно, если берег не крут и там нет трясины. Но настоящий причал выше, там, где стоят лодки с переправы.

- Но вам случалось видеть причаленную там лодку?

Вопрос относится к месту, на которое капитан указал в первый раз.

- Приходилось, капитан: мою собственную. Это было один раз, и случай был неприятный. Произошло это в ночь после похорон моей бедной Мэри, когда я пришел помолиться на ее могиле и посадить цветок. Могу сказать, что я туда прокрался: не хотел, чтобы меня видели - ни священник, ни его паства. Но никогда не слышал и не видел, чтобы там причаливала другая лодка.

- Хорошо! Пошли дальше!

Скиф плывет вверх по течению еще милю, и пассажир и лодочник обмениваются лишь несколькими словами; слова эти не имеют отношения к тому, чем они были заняты весь вечер.

Райкрофт молча думает; мысли его посвящены одной теме: он пытается решить проблему, как будто несложную, но связанную со множеством неясностей и двусмысленностей, а именно - как погибла Гвендолин Винн.

Он по-прежнему погружен в море предположений и далек от берега, когда чувствует, что скиф остановился. А лодочник спрашивает:

- Хотите, чтобы я высадил вас здесь, капитан? Здесь прямая тропа через луг Пауэлла. Или хотите попасть прямо с город? Скажите, что вам нужно, и не думайте обо мне: мне все равно.

- Спасибо, Джек; вы очень добры, но я предпочитаю пройтись по лугу. Лунного света достаточно. И завтра мне понадобится ваша лодка - может быть, на весь день. Так что лучше отправляйтесь домой и отдохните. К тому же вы сказали, что у вас есть дело здесь в магазине. Торопитесь, или его закроют.

- А! Об этом я не подумал. Большое спасибо за то, что напомнили. Я пообещал матери сегодня сделать покупки и не хотел бы разочаровывать ее.

- Тогда высадите меня и торопитесь. И, Джек! Никому ни слова о том, где я был и что делал. Держите это при себе.

- Можете на меня рассчитывать, капитан.

Лодка касается берега; Райкрофт легко перепрыгивает на сушу, говорит: "Спокойной ночи!" и идет по тропе.

Лодочник не задерживается ни на мгновение; оттолкнувшись, он направляет лодку вниз по течению и гребет изо всех сил, опасаясь не успеть в магазин.

Однако он успевает: добравшись до переправы Рага, он видит свет в окне магазина и раскрытую дверь.

Купив все необходимое, он собирается возвращаться, когда в магазин заходит человек, пришедший с таким же делом. Это Джозеф Прис, "Старый Джо", бывший лодочник Ллангоррен Корта; теперь же, как и все остальные слуги поместья, на свободе.

Хотя познакомились они с Джеком Уингейтом недавно, между ними успела возникнуть крепкая дружба; с каждым днем она становится все крепче, и они все чаще видятся друг с другом. В последнее время благодаря своим хозяевам они имели возможность много времени провести вместе и часто дружески беседовали на причале "Гвендолин".

Однако последние несколько дней они не виделись, и у них есть о чем поговорить. Обычно говорит Джо. И теперь, сделав покупки, Джек решает, что у него есть время послушать. Конечно, он немного позже вернется домой, но мать не рассердится. Она видела, как он проплыл вверх по реке, и знает, что он не забыл ее поручение.

Так они стоят и разговаривают, пока Джозеф не выкладывает все накопившиеся новости; на это ему потребовалось полчаса.

Затем они расстаются: экс-Харон идет по своим делам, а Джек возвращается к скифу.

Вступив в него, он садится и гребет по течению.

Несколько гребков - и он плывет мимо кладбища; и тут, словно разбитый параличом, он перестает двигаться, весла неподвижно погружены в воду. Течение не сильное, и лодка движется медленно.

Джек сидит, глядя на кладбище. Он ничего не видит, потому что луна зашла и кладбище погружено в темноту. Но он не смотрит - только думает.

Мысль приводит к немедленным действиям. Гребок назад, один, другой, удар правым веслом, и лодка рядом с берегом.

Он выходит на берег, привязывает лодку к иве, перелезает через стену и идет к святому для себя месту.

Хотя ночь темная, он находит место без труда. Много раз он уже тут бывал и помнит каждый дюйм. Могил немного, потому что кладбище открыли только недавно, и памятники разбросаны далеко друг от друга. Но ему никакие ориентиры не нужны. Как верный пес инстинктивно находит могилу хозяина, так и Джек, чьи воспоминания подогреваются страстью, движется к месту, где лежат останки Мэри Морган.

Стоя над могилой, он вначале отдается горю. Потом, слегка успокоившись, становится на колени и молится. Читает он "Отче наш" - других не знает. Но молитва приносит ему утешение, на сердце у него становится чуть светлее.

Чувствуя себя лучше, он уже собирается уходить и распрямляется, когда ему в голову приходит мысль - воспоминание - "цветок окровавленной любви".

Принялся ли он? Не цветок, а растение? Джек знает, что цветок завял, и теперь нужно ждать следующей весны. Но живо ли растение? В темноте он его не видит, но сможет найти на ощупь.

Снова он опускается на колени, протягивает руки над могилой и ощупывает ее. Находит нужное место, но растения на нем нет. Оно исчезло! Ничего не осталось! Кощунственная рука побывала здесь, вырвала растение с корнем, как свидетельствует потревоженная почва.

И странным контрастом к только что прозвучавшей молитве кажутся гневные восклицания, которые произносит Джек; некоторые настолько святотатственны, что только обстоятельства их извиняют.

- Этот... этот подлец Дик Демпси, это он сделал! Никто другой не мог бы! Если только я смогу доказать, он за это заплатит! Клянусь Господом...

С этой гневной речью он возвращается к своему скифу, садится в него и гребет. Но не раз на пути домой слышны его проклятия и угрозы, адресованные Кораклу Дику.

Глава LIV
Поздний чай

Миссис Уингейт опять теряет терпение - опоздание сына превосходит все мыслимые пределы. Голландские часы на стене кухни показывают, что уже позже десяти; два часа как скиф проплыл мимо дома. Джек тратит на дорогу до переправы Рага не больше часа в оба конца, а покупка не могла занять у него больше десяти минут - в крайнем случае двадцати. На что же он потратил все это время?

Нетерпение сменяется тревогой, когда она выглядывает в дверь и видит цвет неба. Луна зашла, стало очень темно, а на реке это всегда означает опасность. Уай не лебединое озеро и даже не в паводок ежегодно требует жертв - сильных мужчин и женщин. А ее сын сейчас на реке!

- Где же он? - спрашивает она себя, все больше и больше беспокоясь. Он мог отвезти пассажира в город, в таком случае его возвращение поневоле задержится.

Рассуждая так, вдова испытывает печаль - нечто подобное было с ней; тогда он тоже отправился за покупками. В тот раз это были трос и смола.

- Бедняга! - говорит она, вспоминая обман, который тогда простила и который сейчас кажется тем более простительным, - ему не нужно было обманывать старую мать. Хотела бы я, чтобы было по-другому.

- Какое черное небо! - добавляет она, вставая и подходя к двери. - Если не ошибаюсь, будет буря. К счастью, Джек хорошо знает реку между нашим домом и переправой - если не отправился дальше. Какое счастье, что мальчик не пьет и вообще всегда так осторожен. Ну, наверно, мне нечего опасаться. Но все равно мне не нравится, что он так опаздывает. Боже милостивый! Неужели одиннадцать? Ха! А это что? Он, надеюсь!

Она выходит из дома и обходит его: река протекает за ним. Повернув за угол, она слышит глухой звук - это лодка коснулась причала; потом более громкий скрип - весла вынимают из уключин. Это "Мэри" у причала; через несколько секунд миссис Уингейт убеждается в этом, видя сына, который идет с полными руками. В одной большой коричневый бумажный пакет, а в другой весла. Она знает привычку сына прятать весла под навесом: необходимая предосторожность, потому что дорога близко и кому-нибудь может прийти в голову мысль увести лодку.

Встретив мать на полпути, он отдает ей покупки, и они вместе заходят в дом. Только тут мать спрашивает его, почему он задержался.

- Что тебя задержало, Джек? Много времени тебе понадобилось, чтобы добраться до переправы и назад.

- До переправы? Я проплыл гораздо дальше - до начала тропы через луг сквайра Пауэлла. Там я высадил капитана.

- О! Вот оно что!

Ответ удовлетворительный, и она его больше не расспрашивает, потому что достает чайный котелок и бросает в него три ложки чая - одну для сына, другую для себя, а третью для котелка: таков обычай. Для чая уже поздно; но обычный ужин задержался из-за появления капитана, и поэтому миссис Уингейт не возражает против чая.

Котелок уже стоял на угольях; как всегда, все остальное готово к приходу Джека Уингейта, и ему остается только сесть за стол, на котором горит новая только что зажженная свеча.

Занятая заваркой чая и добавлением молока, добрая женщина не замечает ничего особенного в лице сына, ибо она еще не видела его на свету. И вот, когда она протягивает ему чашку и свеча озаряет его лицо, она видит то, что заставляет ее вздрогнуть. Не обычное печальное выражение, к которому она привыкла. Это выражение сменилось мрачным гневом, как будто сын думает о только что полученном оскорблении.

- Что с тобой, Джек? - спрашивает она, держа чашку в дрожащей руке. - Что случилось?

- О, ничего особенного, мама.

- Ничего особенного! Почему тогда ты такой мрачный?

- Почему ты считаешь, что я мрачный?

- Как это почему? Лоб у тебя того же цвета, что небо снаружи. Послушай, скажи мне правду! Что случилось?

- Ну, мама, раз уж ты так спрашиваешь, я скажу тебе правду. Что-то действительно случилось, точнее сказать, пропало.

- Пропало? Кто-нибудь украл вещи в лодке? Ведро для рыбы или подушку на корме?

- Нет, это все на месте; никто ничего не крал. Кое-что уничтожили.

- Что именно?

- Цветок - растение.

- Цветок! Растение!

- Да, "окровавленную любовь", которую я посадил на могиле Мэри после похорон. Помнишь, я тебе рассказывал об этом, мама?

- Да... помню.

- Ну так вот, ее нет на месте.

- Значит, ты был на церковном кладбище?

- Да.

- Но почему, Джек?

- Ну, мама, я проплывал мимо, и мне захотелось взглянуть - такое внезапное желание, которому я не мог сопротивляться. Я подумал, что если постою у могилы и помолюсь, мне станет легче. Так бы и было, конечно, если бы я не обнаружил, что цветка нет.

- Цветок исчез? Его срезали ли выкопали?

- Очевидно, вырвали с корнем. Ничего не осталось!

- Может, овцы или козы. Они часто забираются на кладбище; если не ошибаюсь, я видела их на переправе. Должно быть, они съели!

Мысль для него новая, и поскольку такое возможно, он какое-то время размышляет. Однако недолго, потому что сразу понимает, что это неверно: он посадил растение так глубоко и прочно, что никакое животное не смогло бы его вырвать. Козы или овцы могли объесть верхушку, но не больше.

- Нет, мама! - наконец отвечает он. - Это не козы и не овцы; это сделала рука человека - лучше сказать, лапа человеческого тигра. Нет, не тигра, скорее грязной кошки!

- Значит, ты кого-то подозреваешь?

- Подозреваю? Я уверен, будто сам это видел, что работа Дика Демпси! Я собираюсь посадить на прежнее место новый цветок и понаблюдать за ним. Если он вырвет и его, потребуется копать новую могилу на кладбище у переправы Мошенников, и похоронят в ней мошенника, какого свет не видел! Проклятый негодяй!

- Дорогой Джек! Не позволяй страстям овладеть тобой, не говори так, это грех. Ричард Демпси, конечно, плохой человек; но Господь по-своему с ним поступит и накажет. В конце концов, это ведь только сорняк.

- Сорняк? Мама, ты ошибаешься. Этот сорняк, как ты его называешь, был серебряной струной, которая связывала мое сердце с Мэри. Не могу тебе описать, какое утешение я получил, сажая его в землю. И теперь, когда увидел, что его вырвали, снова почувствовал всю горечь. Я надеялся увидеть, как он расцветет весной и будет напоминать мне о моей погибшей любви, о той, что, как и цветок, лежит окровавленная. Но... конечно, я ничего не могу теперь для нее сделать, она мертва; но не мог сделать и для живой!

Он закрывает лицо руками, чтобы скрыть слезы, которые катятся по щекам.

- О, сын мой! Не переживай так! Подумай, что она сейчас счастлива - на небе. Она, конечно, там, судя по всему, что я о ней слышала.

- Да, мама, - серьезно отвечает Джек, - она там. Если когда-нибудь женщина была достойна неба, так это она.

- Ну, это должно тебя утешить.

- Немного утешает. Но подумать только, что я потерял ее навсегда, никогда не увижу ее милое лицо! О! Как это ужасно!

- Конечно. Но подумай и о том, что не один ты страдаешь. Никто не избегает таких страданий - рано или поздно. Такова общая судьба - и богатых и бедных. Вспомни капитана! Он страдает, как ты. Бедняга! Мне его жаль.

- Мне тоже, мама. И я хорошо понимаю, что он чувствует, хотя он слишком горд, чтобы показывать это. Даже сегодня - несколько раз я видел слезы у него на глазах, когда мы говорили о вещах, напоминающих о мисс Винн. Когда солдат - опытный боевой солдат, такой, как он, - предается слезам, горе его велико. Несомненно, у него разбито сердце, как и у меня.

- Но все пройдет, Джек. Человек не должен горевать вечно, сколь бы дорог ни был ему другой человек, которого он потерял. К тому же это грех.

- Да, мама, я постараюсь думать о чем-нибудь веселом, покоряясь воле неба.

- Ах! Вот хороший мальчик! Так и должно быть: небо тебя не забудет, а утешит. Давай больше не говорить об этом. Ты совсем не ешь!

- У меня нет аппетита.

- Неважно. Ты должен поесть, а чай тебя подбодрит. Дай мне твою чашку, я налью еще.

Он машинально протягивает над столом пустую чашку.

- Чай очень хороший, - говорит она, слегка лукавя, чтобы отвлечь его от печальных мыслей. - Но у меня есть для тебя кое-что получше, прежде чем ты ляжешь спать.

- Ты слишком обо мне заботишься, мама.

- Ерунда, Джек. У тебя был тяжелый день. Но ты еще не рассказал мне, о чем говорил с тобой капитан и зачем он ездил вниз по реке. Далеко ли вы плавали?

- Только до Ллангоррен Корта.

- Но там ведь теперь живут новые люди, ты говорил.

- Да, Мердоки. Плохие люди, и он и жена, хотя он двоюродный брат умершей леди.

- Конечно, капитан не их навещал?

- Нет. Он с ними не знается, хотя теперь они стали знатными людьми.

- Но в Ллангоррене жили и другие леди. Что с ними стало?

- Переехали в другой дом, где-то ниже по реке - говорят, в меньший. У старой леди, тетушки мисс Винн, есть свои средства, а другая живет с нею. А всех остальных разогнали, всех слуг уволили. Осталась только француженка служанка, которая была камеристкой старой леди, тетушки мисс Винн. Теперь она служанка новой хозяйки, тоже француженки, как и она сама.

- Откуда ты все это узнал, Джек?

- От Джозефа Приса. Встретил его на переправе, когда выходил из магазина.

- Он тоже уволен? - спрашивает миссис Уингейт, которая тоже недавно познакомилась с ним.

- Да, как все остальные.

- Где же живет теперь бедняга?

- Вот это странно. Как ты думаешь, где он поселился, мама?

- Откуда мне знать, сын. Где?

- В старом доме, в котором жил Коракл Дик!

- А что в этом странного?

- А то, что Дик там больше не живет: у него место в Корте, он стал гораздо важнее, чем был. Теперь он там управляющий.

- Ах! Браконьер превратился в сторожа дичи! Все равно что попросить вора поймать вора!

- Он не просто вор! Гораздо хуже!

- Но ты мне так и не рассказал, зачем капитан плавал вниз по реке, - настаивает миссис Уингейт, отвлекаясь от мыслей о характере Коракла Дика.

- Я не волен об этом говорить. Понимаешь, мама?

- Да, да, понимаю.

- Капитан попросил меня никому не рассказывать; и, по правде сказать, я сам не очень много знаю. Но то, что знаю, должен хранить в тайне - даже от тебя, мама.

Она понимает его чувство чести и не настаивает на дальнейших объяснениях.

- Со временем, - добавляет он, - я узнаю все, что он ищет. Может, завтра.

- Значит, ты увидишься с ним завтра?

- Да, ему нужна лодка.

- В котором часу?

- Он не сказал, когда, только лодка ему нужна на весь день. Поэтому нужно ждать его рано - с самого раннего утра.

- В таком случае тебе нужно немедленно ложиться и хорошо выспаться, чтобы быть завтра свежим. Вначале возьми это. Это то, что я тебе обещала, - получше чая.

То - это кружка подогретого самбукового вина, которое, может, и не лучше чая, но лучше портвейна, приготовленного таким же способом.

Выпив вино и ложась под его снотворным действием, лодочник вскоре переносится в землю снов. Но сны ему снятся не счастливые, увы! Он видит разлившуюся реку, лодку на ее волнующейся пенной поверхности, лодку быстро несет к опасному водовороту, втягивает в него и переворачивает под печальную музыку - крики тонущей женщины!

Wednesday, January 27, 2010 00:02
На сервере Бориса Бердичевского этот номер рассылки вышел
Saturday, January 09, 2010 22:45
© Борис Бердичевский
borisba@borisba.com