Новости компьютерной литбиблиотеки Б.Бердичевского.

Выпуски на Subscribe.Ru выходят на несколько дней позже и с традиционной рекламой не от меня. Приглашайте к подписке ваших знакомых!

Продолжаю публикацию романа Майн Рида "Роман долины реки Уай" в переводе Д. Арсеньева.
Сегодня 11-я и 12-я главы.

Сообщения

Открылся мой Форум -- Форум Бориса Бердичевского. Регистрируйтесь и участвуйте!

На моем сервере вы можете подписаться на рассылку, отписаться, а также изменить адрес подписки.

Внимание: на моем майл-сервере включена защита от спама. Если вы хотите послать мне сообщение, сделайте это через форму на сервере.
Вы также можете вставить текст "AntiSmap-Stop" в заголовок письма, чтобы обойти защиту.

Перевод Майн Рида.
© Д. Арсеньев

Томас Майн РИД.
Гвен УИНН: Роман долины реки Уай.

Продолжение. Начало в N102

ГЛАВА XI
Сорняк на берегу Уая

- Только она - но ведь она есть! - повторяет Льюин Мердок, схватив бутылку и наливая бренди в стакан.

Он говорит негромко и думает, что его никто не слышит. Однако его слышит женщина, вышедшая из дома и неслышно подошедшая к нему сзади.

Странно видеть такую внешность на берегу Уая; женщина совершенно не похожа на местных жительниц; она скорее родилась на берегах Сены и выросла на парижских бульварах - от прически до туфель на высоких каблуках, на которых она сейчас слегка раскачивается. На фоне старинного английского дома она кажется совершенно неуместной, словно уличный разносчик, который тащит свою тележку среди пирамид и закуривает дешевую сигару возле сфинкса.

Но в ее присутствии здесь нет ничего загадочного или странного. Она жена Льюина Мердока. Если он оставил состояние и лучшую часть своей жизни в чужих землях, то привез оттуда ее, свою "лучшую половину".

Физически это привлекательная женщина, несмотря на некоторый урон, причиненный ее внешности возрастом и, возможно, преступлениями. Высокая и смуглая, как все дочери латинской расы, с красивым в прошлом лицом - оно все еще способно привлечь тех, кого не отталкивает обманчиваая внешность порока. Такой предстала она перед Мердоком - вначале в кафешантане Тюильри, затем много раз в садах, лесочках, на балах полусвета, пока наконец не отдала ему руку в английской церкви святой Магдалены.

Занятый своим бренди, глядя опять на Ллангоррен, он еще не увидел ее; и не подозревает о ее присутствии, пока не слышит восклицание:

- Eh, bien? 28)

Вздрогнув, он поворачивается.

- Вы слишком громко рассуждаете, мсье, - если, конечно, хотите оставить свои мысли при себе. Наверно, вы так и хотите - ведь это любовная тайна! Можно ли спросить, кто эта она, кого вы сейчас упомянули? Наверно, одна из ваших добрых английских подружек?

Все это произносится с нарочито ревнивым видом; однако никакой ревности женщина не испытывает. В сердце бывшей кокотки нет места подобным глупостям.

- Никакого отношения к подружкам, старым и молодым, - хрипло отвечает Мердок. - У меня есть о чем подумать, кроме подружек. С меня хватает мыслей о том, как содержать жену - вас, мадам.

- Вы не меня имели в виду. Нет, не меня. Какую-то другую, к которой проявляете повышенный интерес.

- Тут вы правы: я думал о другой.

- Merci, Monsieur! Ma foi! 29) Ваша откровенность заслуживает благодарности. Может, продолжите в том же духе и назовете имя леди? Конечно, это леди. Знатный сеньор Льюин Мердок не может думать не о леди.

Непонимание деланое. Она знает или догадывается, о ком он думал: наблюдала за ним из окна и заметила направление его взглядов. И не сомневается в его мыслях. Она знает, что не только река отделяет его от Ллангоррена.

- Так как же ее зовут? - снова спрашивает она требовательно, не отрывая от него взгляда.

Уклоняясь от этого взгляда, он тем не менее достает трубку изо рта, однако не отвечает.

- Значит, любовная тайна? Я так и думала. Как это жестоко, Льюин! Так вот ваш ответ на то, что я вам дала! Я вам отдала все!

Говорит она, впрочем, не очень уверенно, потому что жертва была очень ограниченной. Отдала она только свою руку - руку, которую нежно пожимали десятки, нет, сотни мужчин, прошедших до него. Однако с ее стороны не было никакого обмана. Он все это знал или должен был знать. Да и как могло быть иначе? Олимпия, красавица сада Мабиль, была хорошо известна в Париже - особенно в дни своей славы при Наполеоне Малом.

Укор ее тоже деланый, хотя, возможно, какую-то досаду она ощущает. Ее притягивает жизнь, которую можно назвать passe 30), и она начинает это сознавать. Вероятно, он чувствует то же самое. Впрочем, его мнение ее не интересует - за исключением одного аспекта и по причинам, не зависящим от ее надуманной ревности. У нее есть цель, к которой она стремится и ради которой должна удержать над ним власть, которой когда-то обладала. И она хорошо знает, как это сделать, разжигая огонь любви, когда он затухает, прибегая к его чувству жалости или разжигая его ревность, что она отлично умеет делать с помощью своих французских способностей и темных горящих глаз.

Он смотрит сейчас в эти глаза, и в нем вспыхивает прежнее пламя, он снова чувствует себя ее рабом, как и тогда, когда стал ее мужем.

Но ничего этого он не показывает. Сегодня он наедине с самим собой, он замкнулся и от нее, и от всего мира. Поэтому, вместо того чтобы ответить взаимностью на ее ложную нежность - он словно чувствует, что она ложная, - Льюин Мердок делает еще один глоток бренди и молча продолжает курить.

Теперь, на самом деле придя в ярость или разыгрывая ее, она восклицает:

- Perfide! 31) - Она презрительно кивает головой, как умеют только дамы парижского полусвета. - Храните свою тайну! Какое мне дело? - Потом, сменив тон: - Mon Dieu! 32) Франция, дорогая Франция! Зачем я тебя оставила?

- Потому что ваша дорогая Франция стала действительно слишком дорогой для жизни.

- Какая двусмысленность! Вам она, наверно, кажется остроумной! Дорогая она или нет, но лучше чердак там, комната на самой жалкой антресоли, чем это. Я лучше буду служить в табачной лавке, держать gargot 33) на Монмартре, чем вести такую triste 34) жизнь, какая у нас сейчас. Жить в конуре, которая грозит обрушиться нам на голову!

- А как бы вам понравилось жить вон там?

Он кивком указывает на Ллангоррен Корт.

- Вы развлекаетесь, мсье. Но ваши шутки неуместны - учитывая нашу нищету.

- Возможно, когда-нибудь вы там будете жить, - говорит Мердок, не обращая внимания на ее замечание.

- Да. Когда небо упадет, мы сможем поймать жаворонка. Вы, кажется, забыли, что мадмуазель Винн молода и по естественному закону природы переживет нас обоих. Если только не сломает шею на охоте, не утонет в реке или не встретится с каким-нибудь другим несчастным случаем.

Последние слова она произносит медленно и подчеркнуто, а потом молчит и значительно смотрит ему в лицо, словно проверяя их воздействие.

Достав трубку изо рта, он отвечает на ее взгляд - и тут же, вздрогнув, отводит свой, В ее глазах он прочел то, что можно было увидеть в глазах Мессалины или убийцы Дункана 35). Совесть его, закаленная долгим путем грешника, кажется слишком нежной по сравнению с совестью этой женщины. И он это знает, знает ее прошлое, ее характер и понимает, что она способна на все, даже на преступление, на которое сейчас намекает. Это не больше и не меньше, как...

Он не смеет доводить эту мысль до конца, тем более выразить ее в словах. Он еще не готов к этому; хотя день за днем все больше привыкает к ней - страшный замысел, все еще смутный, но ему немного нужно, чтобы принять форму и искушать исполнить его. Мердок знает, что искуситель с ним рядом. Не в первый раз слышит он подобные речи из этих прекрасных уст.

Однако сегодня он скорее склонен избегать мыслей на эту серьезную, но деликатную тему. Часть предыдущей ночи он провел в "Уэльской арфе" - харчевне, о которой говорил Уингейт, - и еще не пришел в себя после попойки. Поэтому, не спрашивая, что она имеет в виду под "другими несчастными случаями", Мердок с деланым равнодушием отвечает:

- Вы правы, Олимпия. Если только что-нибудь подобное не случится, нам нужно жить и терпеливо ждать.

- И умирать с голоду, вы забыли добавить.

Она произносит это презрительным тоном, пожав плечами, словно укоряя его за слабость.

- Ну, cherie 36), - отвечает он, - по крайней мере мы можем наслаждаться видом того места, где нас ожидает богатство. Прекрасный вид, не правда ли?

Он снова смотрит на Ллангоррен, она тоже. Некоторое время оба молчат.

Ллангоррен Корт всегда прекрасен, но особенно в это летнее утро. Потому что солнце освещает не только зеленый газон, но и воздвигнутый на нем белый шатер, на крыше которого виден столб с сигнальным флагом. Льюин Мердок и его жена не приняты в обществе и потому не знают точно, что происходит на другом берегу. Но судя по внешним признакам, они догадываются, что там устраивается большой прием на свежем воздухе. Такие развлечения там бывают часто. У них на глазах проясняется вид развлечения. Появляются люди, они группами стоят возле павильона. Ярко одетые женщины - на удалении они кажутся пестрыми бабочками; некоторые одеты а ля Диана, с луками в руках и с колчанами на боку; оперенные стрелы торчат у них над плечом. Присутствует и соответствующее число джентльменов-оруженосцев. Слуги в ливреях устанавливают цели.

Самого Мердока такие вещи мало интересуют. Он испытал все прелести модной жизни - испил не только ее сладость, но и горечь осадков на дне. И Ллангоррен ему нужен не для спорта и развлечений.

С иными мыслями смотрит туда парижанка. В сердце ее досада, знакомая лишь тем, кто стремится к удовольствиям жизни, но не может их достичь. Как смотрел Сатана на райский сад, из которого был изгнан, так смотрит жена Мердока на газоны Ллангоррена. Ни сады Парижа, ни сам Булонский лес никогда не казались ей такими привлекательными, как эта земля с собравшимися на ней аристократами, - убежище, куда такие, как она, попасть не могут. И вообще мало кто из ее соотечественников попадает.

Долго смотрит она туда с ненавистью во взгляде, с тоской в сердце, испытывая мучительную зависть, потом поврачивается к мужу и говорит:

- Вы мне сказали, что между нами и этим стоит только одна жизнь...

- Две! - послышался голос - но не Мердока.

Оба удивленно повернулись и увидели - отца Роже!

Глава XII
Волк в овечьей шкуре

Отец Роже - священник-француз того типа, который хорошо известен по всему миру. Он иезуит. Худой, с тонкими губами, с плотно натянутой, как поверхность барабана, смуглой кожей, он с головы до ног напоминает Лойолу 37).

Он никогда не смотрит собеседнику в глаза. Он либо опускает глаза вниз, либо смотрит по сторонам, но не в робком замешательстве, а как уличенный преступник. И если бы не его одеяние, он вполне мог бы сойти за преступника; однако даже эта одежда и всегдашний вид святоши не ослабляют подозрения, что перед вами волк в овечьей шкуре, а скорее усиливают его. И по сути он такой и есть - истинный фарисей, инквизитор до мозга костей, жестокий и подозрительный, как те, что заседали в тайном совете при аутодафе.

Что делает такой человек в Херефордшире? Что делает он в протестанской Англии? Было время - и оно не так далеко в прошлом, - когда подобные вопросы задавались бы с любопытством и изрядным возмущением. Так было во времена, когда наша популярная королева еще больше увеличила свою популярность, картинно провозгласив, что "ни один иностранный священник не должен принимать чин и служить в наших владениях". Им было даже запрещено одеваться в отличительную одежду. Тогда они робко и незаметно, как змеи, скользили по нашим улицам, обычно парами, и выглядели так, будто понимали, что их занятие преступно или по крайней мере незаконно.

Все это теперь в прошлом; запрет снят, обещание не сдержано - по всей видимости, вообще забыто! Теперь они смело показываются повсюду, бродят группами, демонстрируя свои выбритые макушки и бледные лица без страха и стыда; напротив, триумфально демонстрируют свое облачение на улицах и в парках, собираются в монастырях, которых у нас становится все больше, угрожают нам проклятиями. Никто не считает теперь необычным или странным, если увидит вдруг священника с выбритой тонзурой или монаха в сандалиях - в любой части Англии. Неудивительно, что они появились и на берегах Уая. Отец Роже, один из таких священников, здесь с той же целью и с такими же мотивами; таких посылают повсюду - порабощать души и добывать деньги для своих надобностей, чтобы другие люди, такие же, как он, священники и князья церкви, могли жить роскошно, без труда и забот. Старая история, она повторяется с начала мира и появления в нем человека. Того же добивается колдун, вызывающий дождь, в Южной Африке, и шаман североамериканских индейцев; различаются только некоторые особенности практики; религиозный шарлатан более развитых цивилизаций пользуется не кореньями, змеиной кожей и погремушками, а слабостью женщин. Таким способом, с помощью коварства и подкопов, были взяты многие сильные крепости, после того как отразили прямое нападение.

Pere 38) Роже хорошо все это знает, в том числе и по опыту, потому что проявил себя умелым пропагандистом, поселившись в Херефордшире. Он еще и трех лет не прожил на берегу Уая, а вокруг него уже собралась свита из слабоумных Март и Мэри, построила ему небольшую церковь и все лучше и лучше обустраивает его гнездышко. Правда, все его новообращенные принадлежат к беднейшему классу. Тем не менее плата в папскую казну собирается немалая и получается регулярно, с той слепой преданностью и религиозным рвением, на которое способны только новообращенные. Страх перед дьяволом и любовь к нему в равной мере наполняют карман священника церкви у переправы Рага.

Хотя среди его прихожан нет представителей высшего класса и только немногих можно отнести к среднему, отец Роже может утверждать, что двое дворян среди них все же есть - это Мердоки. Мужчина не очень высоко ценит свое обращение, он вообще равнодушен к религии. Другое дело женщина. Выросшая на знаменитом Монмартре - отец ее был обычным рабочим, мать белошвейкой, сама она отличалась большой красотой. Олимпия Рено скоро нашла путь в более высокие круги. То же честолюбие сделало ее женой Льюина Мердока и привело в Англию. Выходя за него замуж, она знала о землях, о которых они только что говорили и на которые все еще смотрят. Именно это и побудило ее отдать руку; сердце свое она никогда мужу не отдавала.

То, что священник знает многое из этого, по существу все, очевидно из его слов. Неслышными вкрадчивыми шагами - он всегда так ходит - подобрался он к ним незаметно, Только вздрогнув после услышанных слов, они поняли, что он здесь. Увидев, кто подошел, Мердок приветственно встает. Несмотря на долгие годы лишений, в нем временами автоматически проявляется воспитание джентльмена. К тому же, родившийся и выросший католиком, он относится к священникам с привычным уважением - даже если знает, что перед ним отъявленный фарисей, какой только надевал когда-нибудь однобортный черный костюм.

После обмена приветствиями, после того, как гостю вынесли стул, Мердок спрашивает, как объяснить слова священника:

- Что вы хотели сказать, отец Роже? Какие две?

- Я сказал вот что, мсье: между вами и тем местом стоят двое, вернее, скоро будут стоять. А со временем не двое, а, может, десять человек. Какой прекрасный пейзаж! - продолжает он, глядя через реку. - Настоящая долина Темпе 39) или сад гесперид. Parbleu! 40) Никогда бы не подумал, что ваша Англия так прекрасна! Ах! Что там происходит, в Ллангоррене? - Взгляд его останавливается на павильоне, флагах и нарядных фигурах. - A fete champetre! 41) Мадмуазель развлекается! В ожидании перемен, несомненно.

- Я все равно не понимаю, - удивленно произносит Мердок. - Вы говорите загадками, отец Роже.

- Их легко разгадать, мсье. Эту разгадку вы найдете здесь.

И он показывает на простое золотое кольцо на пальце миссис Мердок, одетое самим Мердоком в день, когда он стал ее мужем.

Теперь он понимает, но его сообразительная жена поняла раньше.

- Ха! - восклицает она, словно ее укололи булавкой. - Мадемуазель выходит замуж?

Священник утвердительно кивает.

- Это для меня новость, - говорит Мердок таким тоном, словно услышал сообщение о собственной смерти.

- Кто, Pere? Неужели все-таки мсье Шенстон?

Вопрос показывает, насколько миссис Мердок знакома с мисс Гвен - если не с нею лично, то с ее делами и окружением.

- Нет, - отвечает священник. - Не он.

- Тогда кто? - одновременно спрашивают супруги.

- Мужчина, который даст Ллангоррену много наследников - и пропасть между вами и наследством еще увеличится. Ах! Ее вообще станет невозможно преодолеть.

- Отец Роже! - восклицает Мердок. - Прошу вас, говорите! Кто это? Как его зовут?

- Капитан Райкрофт.

- Капитан Райкрофт? А кто это?

- Гусарский офицер. Красивый мужчина. Что-то среднее между Марсом и Аполлоном; силен, как Геркулес! Как я сказал, он будет отцом множества сыновей и дочерей, а Гвен Винн - их матерью. Helas! 42) Я уже вижу, как они играют там, на газоне!

- Капитан Райкрофт! - задумчиво повторяет Мердок. - Никогда его не видел и не слышал о нем!

- Теперь слышите, а может, и увидите. Несомненно, он среди веселых стрелков из лука... Нет, он ближе! Какое странное совпадение! Старая присказка - "позови черта, а он..." Вон ваш черт, мсье Мердок!

И он указывает на лодку на реке с двумя людьми в ней; на одном белый шлем. Лодка движется в направлении Ллангоррен Корта.

- Который? - машинально спрашивает Мердок.

- Тот, с chapeau blanc 43). Вот кого вам следует опасаться. Второй - всего лишь лодочник Уингейт, честный парень, которого можно не бояться. Пусть боится наш достойный друг Коракл Дик, его соперник по улыбкам хорошенькой Мэри Морган. Да, друзья мои! При таких обстоятельствах вы, вероятно, видите будущего владельца Ллангоррена.

- Никогда! - восклицает Мердок, гневно стискивая зубы. - Никогда!

Французский священник и бывшая куртизанка незаметно обмениваются многозначительным взглядом: на лицах обоих появляется довольное выражение.

- Вы говорите слишком возбужденно, мсье, - замечает священник. - Но как этому помешать?

- Не знаю, - мрачно отвечает Мердок. - Вероятно, никак, - добавляет он, словно обрекая себя. - Но неважно; давайте оставим эту неприятную тему. Останетесь с нами на обед, отец Роже?

- Если я вам не помешаю.

- Нисколько; скорее вам будет неудобно: вы не сможете наесться. Здешние мясники не очень дружелюбно к нам относятся; и, если не ошибаюсь, сегодня у нас очень примитивное меню: бекон с картошкой и немного зелени из старого сада.

- Мсье Мердок! Не продукты, а способ их приготовления делают еду приятной. По мне корка хлеба приятнее банкета с недружелюбно настроенным хозяином во главе стола. К тому же ваш английский бекон очень вкусен, так же как и сочные овощи. А если этому предшествует уайский лосось, а следует за этим фазан, такой обед удовлетворит самого Лукулла.

- Конечно, - соглашается сломленный джентльмен, - с лососем и фазаном. Но где они? Мой поставщик рыбы, который одновременно поставляет и дичь, относится ко мне не лучше мясника. Вероятно, потому, что я у них в долгу. Однако от знакомства они не отказываются и наносят постоянные визиты. Даже сегодня утром, еще до того как я встал, мне оказали честь своим посещением оба джентльмена. К несчастью, они не принесли ни рыбы, ни мяса; напротив, предъявили голубые листочки в красными буквами и рядами чисел - но я не собирался заниматься их арифметикой за завтраком. Так что, отец, мне жаль, но я не могу предложить вам лосося; а что касается фазана - вы, наверно, не знаете, что сейчас не охотничий сезон.

- На них никогда нет сезона, как и на домашнюю птицу, особенно на молодого самца, не нашедшего себе пару.

- Однако сезон скоро, - говорит англичанин, в котором проснулся инстинкт спортсмена.

- Не для тех, кто знает, как его открывать, - многозначительно отвечает француз. - Предположим, мы откроем его сегодня.

- Не понимаю. Может, ваше преподобие просветит меня?

- Что ж, мсье. Сегодня духов понедельник 44), и, собираясь к вам в гости, я решил, что вы не обидитесь, если я принесу вам небольшой подарок - для мадам - то, о чем мы с вами говорили: лосось и фазан.

На лице мужа отражается недоверие. Может, священник шутит? Под его сутаной, плотно облегающей фигуру, ничего нет, ничто не указывает на присутствие рыбы или птицы.

- Где они? - машинально спрашивает Мердок. - Вы говорите, что принесли их с собой?

- Ах, это я сказал метафорически. Я имел в виду, что послал их. И если не ошибаюсь, они уже близко. Да, вот и посыльный.

Он указывает на человека, который через кусты, густо растущие по берегам ручейка, направляется к дому.

- Коракл Джон! - восклицает Мердок, узнав браконьера.

- Он самый, - соглашается священник и добавляет: - Он хоть и браконьер, а может, и кое-что похуже, но, по-моему, неплохой человек - для некоторых целей. Правда, в моей пастве он не самый набожный и не отличается достойным поведением; тем не менее он очень полезен, особенно по пятницам, когда приходится смириться с рыбьей диетой. Я обнаружил, что он удобен и в других отношениях; вы тоже это поймете, мсье Мердок, - когда-нибудь. Если вам когда-нибудь понадобится сильная жесткая рука и соответствующее ему сердце, Ричард Демпси обладает тем и другим и, несомненно, предоставит их в ваше распоряжение - за определенную плату.

Пока Мердок размышляет, что могли бы означать последние слова, индивидуум, которого так рекомендовали, подходит к дому. Крепкий плотно сбитый мужчина, с длинным черными низко растущими волнистыми волосами, которые почти закрывают глаза, придавая их обладателю зловещую и низменную внешность. Лицо у него не некрасивое, но на нем преступление уже оставило свой след, глубокий и неизгладимый.

Одет он так, как одеваются почти повсеместно лесники и браконьеры - в вельветовую куртку для стрельбы, короткие вельветовые же брюки и гамаши из козьей кожи, застегнутые металлическими пуговицами. В карманах куртки - каждый из них размером с сумку для дичи - видны две выпуклости, примерно одинаковые по размеру. Священник уже сказал, что это такое: в одном кармане трех- или четырехфунтовый лосось, в другом - молодой самец фазан.

Почтительно поклонившись троим из Глингога, он уже готов достать из карманов подношение, но священник останавливает его, воскликнув:

- Arretez! 45) Их нельзя держать на солнце. Стоит одному из лесников Ллангоррена их увидеть, как они тут же протухнут. Эти парни с глазами рыси могут далеко видеть, особенно в такой солнечный день. Поэтому, достойный Коракл, преде чем разворачивать, лучше унесите их на кухню.

Получив это указание, браконьер направляется к заднему входу в дом; миссис Мердок входит через передний, чтобы давать указания по подготовке обеда. Она не собирается принимать в этом непосредственное участие. Это ниже достоинства красавицы из Мабилля. Как ни беден Глингог, но в нем есть кухарка и служанка ей в помощь.

Двое мужчин остаются снаружи, гость получает от хозяина стакан бренди с водой. И не один: отец Роже, хоть и француз, умеет пить не хуже прирожденного ирландца. В нем нет ничего от члена общества трезвости.

Примерно с час они выпивают и разговаривают, причем Мердок по-прежнему сторонится темы, которая у обоих оставалась в сознании; священник делает еще одну попытку.

- Parbleu! Они там хорошо проводят время! - Он смотрит на газон, по которому перемещаются ярко одетые фигуры. - И больше всех, я вижу, мсье Белая Шляпа - предвкушает удовольствия, которыми ему предстоит насладиться, когда она станет хозяином Ллангоррена.

- Он - никогда! - восклицает Мердок, на этот раз добавляя клятву. - Никогда, пока я жив. А когда умру...

- Обед! - прерывает его женский голос от дома - это голос хозяйки, которая стоит в дверях.

- Мадам приглашает нас, - говорит священник, - мы должны идти, мсье. Объедая косточки фазана, вы сможете закончить свою фразу. Идемте!

28) Ну, так как? Фр. - Прим. перев.
29) Спасибо, мсье! Ей-богу! Фр. - Прим. перев.
30) Прошлое. Фр. - Прим. перев.
31) Вероломный. Фр. - Прим. перев.
32) Боже мой, фр. - Прим. перев.
33) Харчевня, фр. - Прим. перев.
34) Грустный, печальный, фр. - Прим. перев.
35) Жена Макбета, героиня трагедии Шекспира. - Прим. перев.
36) Дорогая, фр. - Прим. перев.
37) Игнатий Лойола, основатель ордена иезуитов. - Прим. перев.
38) Отец, фр. - Прим. перев.
39) Долина в Греции между горами Олимп и Осса. - Прим. перев.
40) Черт возьми! Фр. - Прим. перев.
41) Сельский праздник, фр. - Прим. перев.
42) Увы, фр. - Прим. перев.
43) С белой шляпой, фр. - Прим. перев.
44) Праздник, отмечаемый протестанской церковью; в Англии долгое время был нерабочим днем. - Прим. перев.
45) Остановись! Фр. - Прим. перев.

Friday, May 08, 2009 11:09
© Борис Бердичевский
borisba@borisba.com